Брови на миллион. Как построить бизнес на красивом взгляде!?

Не бояться работы

Ирина: В Воронеже я хорошо училась. Помимо учебы я пробовала все, к чему у меня был интерес. Кружки были бесплатные, и меня наперебой приглашали в различные секции. Да меня и саму тянуло ко всему новому. Область интересов была обширная: аэроклубы, самбо, дзюдо…

Что меня огорчало: мое стремление к чему-либо быстро возникало и так же быстро исчезало. Я моментально понимала суть того или иного занятия и вскоре теряла к нему интерес. Я даже осуждала себя – загораюсь, быстро «выпиваю до дна» и бросаю, не освоив до конца.

А вот мой интерес к стрижкам никуда не делся. В какой-то момент я поняла, что уговариваю на стрижку мальчиков из института. Я смотрела на них и видела все изъяны их причесок, какими заметными становились из-за этого дефекты их черепа или лица, и хотела помочь. Ходила за ними по пятам и уговаривала изменить стрижку.

Поначалу мне никто не верил. Но когда кто-то первый согласился, результат был великолепным. И потом мальчики ходили умоляя: «Ира, я оброс, когда стричься будем?» Редко я подстригала кого-то два раза. Вторая стрижка для меня становилась рутиной, а деньги я за это не брала. Я раздражалась и отвечала: «Я тебе что, парикмахер?»

Мама тогда мне очень помогала финансово. Думаю, она отправляла мне половину своей зарплаты. Мне этих денег все равно не хватало. Я шла подрабатывать уборщицей, техничкой.

• Не бояться любой работы, чтобы жить в достатке, – это качество, вынесенное из детства, в то время очень четко во мне проявлялось.

Наталья: Да, а я помню, как Ира приезжала к нам «погостить» и прогуливалась по нашей деревне в красивом пальто с красными пуговицами, в шляпе, перчатках и шарфе. Этакая француженка на сером деревенском фоне.

В деревне те годы 1991–1992-е – были особенно тяжелыми. Мне было 11 лет, и я помню, как стояла в очереди с талонами на сахар и на хлеб.

Даже при том, что мама работала на нескольких работах, денег все равно не хватало. Мы буквально выживали.

• Моей первой работой были домашние заботы: огород, хозяйство, дом.

Сколько себя помню, я всегда была полноценной помощницей по хозяйству – готовила на всю семью, кормила домашний скот, ухаживала за младшим братом, полола огород и доила коз.

Помню, как мама устроилась в воинскую часть недалеко от дома работать на кухне. Она приносила с работы комбижир для приготовления на нем еды, так как почему-то не было никакого растительного масла. Я не знаю, из чего он делался, он вообще не плавился. Помню, мы суп из свекольной ботвы варили. Это сейчас модно – свекольный холодный суп. А тогда от бедности ели его, потому что ничего другого не было.

Мы с мамой ходили полоть елочки в питомник недалеко от деревни. Хоть елочки и были маленькими, они очень сильно кололи мою нежную детскую кожу. До сих пор осталось в памяти неприятное ощущение от их иголок.

Мы жили в очень непростое время, в котором запомнилась бедность. Осознанно или еще не совсем, но своим трудом мы делали нашу жизнь лучше.

Максим Батырев: Тоже хорошо помню ощущение бедности и трудной жизни. Когда приехал в Москву учиться, работал охранником в пешеходном переходе – охранял торговые павильоны. Смотрел на людей, которые позволяют себе ходить в «Макдональдс», которые могут покупать глянцевые журналы за 100 рублей, а я – только «Московский комсомолец», за 8 рублей. Тогда я начал понимать, что тоже хочу себе позволить другой уровень потребления, другой уровень жизни.

Я знаю, что такое выживать, я это помню, это состояние мне не нравится. И, наверно, нежелание возвращаться в подземный переход побуждает меня вкалывать с утра до вечера на протяжении уже многих лет.

Сергей Бехтерев: Я тоже, как Ирина и Наталья, в детстве много времени провел в деревне. До 18 лет ходил в калошах по три месяца в году. Гонял и доил коров, убирал за ними навоз, ездил на сенокос. Как и девушки, я тоже не боялся работы, мне нравилась эта стезя, это своего рода хорошая закалка.

И в то же время, если судить по моей сегодняшней жизни и жизни Натальи и Ирины, детство в деревне еще не ставит крест на дальнейшей судьбе. Нужно всегда идти навстречу к переменам, к своим желаниям.

Принимать жизнь, но быть верной себе

Ирина: После училища я вернулась домой. Мне было тогда почти 18. Помня свое самое любимое занятие, я сказала маме: «Я буду парикмахером». Но мама в ответ воскликнула: «Только через мой труп! Пусть этим занимаются двоечники. А ты – умная!» Поскольку мама была очень категорично настроена, я устроилась юристом на наш стекольный завод.

Дальше было замужество. Подкатил ко мне первый парень на деревне, красивый, на красном мотоцикле, водитель и местный диджей. Подружка говорила: «Выходи замуж, погуляем, белое платье у тебя будет». И я тоже подумала: «Белое платье, класс». И выскочила замуж.

Муж сразу после свадьбы детей захотел. Я не очень понимала, зачем мне сейчас нужен ребенок, и убеждала: «Я работаю, у меня планов громадье!» А он отвечал: «Я буду помогать».

Беременность я очень легко перенесла, вела активный образ жизни до самых родов. У меня было ощущение, что родила я будто между делом.

Мои родственники действительно стали помогать, поэтому нянек у меня было много.

• В деревне было так принято – и в 18 лет я вышла замуж и родила ребенка. А через три месяца поняла – все. И вернулась к своей работе.

Родственники мужа ожидали, что я физически буду работать, как они. А тогда я хотела быть юристом.

Наталья: Помню Ирину свадьбу. Это был для меня такой праздник! Родные приехали из Украины, привезли всякие диковинные яства. Первый раз попробовала яйцо, запеченное в фарше в виде рулета. В те трудные времена я такой вкусноты даже и не пробовала!

• Ирине было всего 19, но она всегда говорила: «У меня все в порядке, я со всем справлюсь».

И вроде как всего километр между нашими домами был, но мы жили, как-то не тревожа друг друга.

В силу молодости и установленных правил порой вовлекаешься и проживаешь предсказуемые события. Главное – прислушиваться к своему внутреннему голосу и возвращаться к тому, что для тебя самой является наиболее важным.

Преодоление

«Делать то, что кажется невозможным…»

Проявлять смелость

Ирина: Я работала помощником юриста на стекольном заводе – главном предприятии в нашей деревне. Директор – хороший, толковый руководитель – очень хотел вырастить для завода настоящего образованного юриста. И во мне он видел именно такого специалиста.

В то время в Москве как раз открылась первая платная юридическая академия. Директор выделил средства на первый год учебы, и я поступила. Однако так случилось, что через год директор умер.

С новым директором я ездила в командировки в Москву – ему нужна была помощь в переговорах с клиентами. У меня это хорошо получалось, и я очень гордилась своей работой. В свои 20 лет я чувствовала себя ценным юристом.

Все было хорошо до того момента, пока я не узнала, сколько стоит второй курс обучения в академии. У завода таких денег не было, и новый директор учебу оплатить не мог. Для сравнения скажу, что моя зарплата была 75 000 рублей, а за учебу надо было заплатить по тем временам 1,5 миллиона в течение двух месяцев! Мои родители были скромными тружениками, муж работал простым водителем. Я поняла, что мне негде взять такие деньги. Приехав на занятия, сообщила однокурсникам, что вынуждена попрощаться с ними.

• В некоторые моменты жизни мы можем сказать: «Ладно, нет так нет». А можем найти смелость и поступить по-другому.

В нашей группе учился парень, азербайджанец. Он занимался частным бизнесом, который тогда в стране только зарождался. Парень сказал мне: «Не волнуйся, научу тебя, как заработать». И повез меня на рынок, в Лужники. «Видишь юбку? Не бери, потому что купишь за 50, а продашь за 100. Видишь кофту? Не бери, потому что купишь за 30, продашь за 60. Видишь резиночку для волос? Бери, потому что купишь за рубль, продашь за 10».

Так парень преподал мне первый урок по маржинальной торговле.

Все это было для меня новым, со страхом я спросила: «А если не продам?» Он ответил: «Резиночку за 1 рубль ты всегда продашь и свое – вернешь».

Он объяснил мне всю систему и сказал: «Сейчас ты вернешься домой и зарегистрируешься как предприниматель».

И вот я приезжаю из Москвы и сообщаю, что буду предпринимателем. Мой муж был хорошим парнем – домашним, заботливым, хозяйственным. Но он очень боялся перемен. У него все должно было быть просчитано и понятно. Он был, как тормоз в автомобиле, а я – газ. Муж занял такую позицию: «Сама затеяла, сама и разбирайся».

Так началось мое предпринимательство. Я работала юристом и, чтобы совмещать эти два дела, по выходным ездила в Москву: уезжала в субботу ночью, в воскресенье делала покупки на рынке, и следующей ночью – обратно, чтобы в понедельник с утра быть на работе.

Покупала клетчатые сумки, трусы, разную мелочевку. Помню плотные пакеты с рисунками, они тогда только в оборот входили. Я тоже быстро поняла, что это хорошо пойдет. Брала их по рублю, а продавались они уже по пять. На выходных я на нашем деревенском рынке торговала. А если видела кого-то с завода, где работала, – пряталась под прилавок.

• Хоть все это было для меня новым, я действовала, как моя мама. Физически было тяжело, но не было мысли о том, что трудно. Это было интересно.

Муж не помогал, и я с тремя-четырьмя большими сумками ездила по ночам. Но у меня не было ощущения: «Боже, я устала». Я то в автобусе посплю, то за прилавком. Вдохновляла мысль: «У меня вчера было 150 000, а завтра будет 1,5 миллиона».

Как-то решила продать прямо в заводской конторе, где я работала, все, что можно было. Бизнес пошел. И ровно через два месяца, когда нужно было платить за учебу, я привезла в институт 1,5 миллиона рублей. Дата в дату. Ни у кого ничего не просила и не одалживала. Осталась без копейки, но и из института не вылетела.

Тогда я почувствовала свою мощь и силу как предприниматель.

• Это были мегастрессовые условия, которые дали мне возможность испытать себя. И я поняла, что мне все – море по колено.

Я продолжила работать юристом – строить карьеру было важно для меня. И торговала. Стала много всего покупать – себе, маме: стенку, стиральную машинку, какую-то технику. Мы зажили хорошо. Наташа тогда еще подрастала, и я сама занималась своим предпринимательством.

Некоторые события в жизни могут казаться препятствиями. Но их можно принять и как вызов, и как возможность открыть и проявить себя. И получив результат, почувствовать свою силу.

Максим Батырев: Полностью поддерживаю позицию Ирины в стремлении не сдаваться. Для меня настоящим вызовом был 2020 год. Выручка большинства компаний – моих коллег – за этот год упала на 60–80 %, кто-то вообще закрылся. Это происходило только по одной причине: люди заняли позицию «наблюдать и тихо умереть». Я решил быть той лягушкой, которая, попав в кувшин со сливками, взбивает масло. Делал все, что можно, давил на все кнопки, на которые можно было давить. И в пандемийный год мы выросли по сравнению с предыдущими годами, реально подтвердив, что, действуя, можно добиться всего.

Кто он, твой соратник?

Ирина: Продолжая поездки в Москву по работе, я между делом знакомила клиентов со своим бизнесом. Моя активность их воодушевила, они предложили мне помочь перебраться в Москву. Девушка, которая работала в компании-клиенте, сдавала мне крохотную комнатку на время экзаменов. Тогда я поняла, что в Москве можно так жить. Это был 1994 год, мне было 22, и я задалась целью – найти работу в столице.

Я сказала об этом мужу, и он, конечно же, был против. Против была и моя мама. Неожиданно она проявила консерватизм: с одной стороны, мама одобряла предпринимательство, но, с другой стороны, для нее мое решение было чем-то новым, неизвестным. Она выразила свое опасение: «Кому ты там нужна?»

А я поняла – еду. С мужем или без. И хотя клиенты, которые помогли мне в Москву переехать, говорили: «Сюда с мужем? Зачем?», я честно искала работу и себе, и ему.

Связей у меня не было, и поскольку я не стеснялась и не боялась любой работы, я устроилась моделью в известное американское агентство. Это агентство предоставляло крупным компаниям девушек для проведения промо-акций. Рабочий день длился примерно четыре часа, утром или вечером. Мы рекламировали бульонные кубики Gallina Blanca, проводили акции для компаний PepsiCo, Coca-Cola. Я неплохо зарабатывала. Вскоре меня заметили и пригласили работать в офис PepsiCo. Так началась моя жизнь в Москве.

Как только я нашла первую работу, то приехала домой к маме. Поставила перед ней пять клетчатых сумок, набитых товаром. Сказала: «Мама, теперь ты – предприниматель».

• Мама сердилась, не хотела меня отпускать, но все же бизнесом занялась. И привлекла Наташу.

Наталья: Я помню: зима или лето, стоишь на рынке, на прилавке разложены заколочки, трусики, кофточки. Мама начала сама за товаром ездить, ассортимент расширился. Правда, Ира не успела ей объяснить, что на кофточках много не заработаешь.

Этот период очень четко запечатлелся в моей памяти. Помню, как до того времени я одевалась во что попало и страдала из-за этого. И вдруг – стала красивой. Одежды немного появилось, но гардероб обновился, был модным. До сих пор помню костюм «травкой» и сапоги, нереально красивые. Правда, они оказались дерматиновыми и лопнули на первом морозе. Замазывала, чем могла, эту трещину, но носила. Модничала, мне это очень нравилось.

Ирина: Примерно в это время, когда я уже жила в Москве и приезжала домой, у нас с Наташей начался новый период отношений. Она заметно подросла, и мы с ней подружились. Мне было 22–23 года, а Наташа была еще подростком, ей было 15–16. Мы вместе шутили, смеялись, что-то обсуждали, у нас появились общие интересы.

Наталья: Мы с Ирой не расценивали наше общение как родственную симпатию.

• Это был период начала нашей дружбы. Такой серьезной, настоящей, пусть и молодой.

С тех пор мы дружим всю жизнь. Может, шутить стали более по-взрослому, но наша крепкая связь, которая началась тогда, остается прежней. Это больше, чем быть просто сестрами.

Ирина: Да, наверно так и есть. Потому что для меня дружба и родственные связи – это не равнозначные вещи. Например, у меня с родителями были разные периоды близости в общении. Случались ситуации, когда родственные связи не мешали мне обижаться на родных. Но с Наташей у нас случилась дружба. Она для меня очень близкий родной человечек, который дорог мне при любом раскладе. И если бы она не была мне сестрой, я бы все равно с ней с удовольствием дружила.

Близкий по духу человек – соратник, партнер по бизнесу – рано или поздно окажется рядом с тобой. Вас могут объединять родственные связи, а может быть – и скорее всего – общие ценности.

Сергей Бехтерев: Очень откликается ситуация с переездом. Ребенком, живя в деревне, я много читал, изучал. Через книги и журналы познавал мир. Решил ехать в Москву практически без ничего, жил в общежитии.

Так и решение Ирины переехать в Москву – поступок очень смелого человека. Взять, сорваться и уехать – это характер. Это умение слышать свою сильную душу, которая говорит: «Я так не хочу». Просто взять и переписать свою судьбу.

Такая способность – брать жизнь в свои руки – первый признак того, что в будущем ты добьешься больших успехов.

Максим Батырев: Очень важно, когда в жизни появляется соратник – друг, партнер, человек, с которым ты связан родственными или семейными узами. Главное, чтоб роли были распределены правильно. Собственно говоря, как у Натальи с Ириной. Ирина – локомотив, Наталья – тыл, поддержка, опора. Я тоже локомотив, и у меня есть человек, на которого я всегда уверенно могу опереться. Это моя супруга, которая параллельно является моим помощником и правой рукой.

Руслан Гафаров: Мой соратник – это моя жена. Уверенность в себе как в предпринимателе я приобрел после того, как с ней познакомился и начал вместе с ней двигаться. Она меня очень сильно вдохновила и дала понять, что я могу больше, чем я до этого думал. Благодаря ей мы двигаемся гораздо быстрее, чем я бы мог сам, без нее. Она продолжает быть достойной опорой, поддержкой во всех наших проектах, которые у нас существуют, которые мы запускаем.