Брови на миллион. Как построить бизнес на красивом взгляде!?

Попасть в беду и не теряться

Ирина: В 1996 году случилась авария.

• Это было сильнейшее испытание. Но оно в очередной раз показало, что при огромном желании и воле возможно все преодолеть. Даже невозможное.

На мой взгляд, значимым является то, что за четыре года до этого события, будучи беременной, я видела сон. Вспоминая об этом сегодня, понимаю, что сон был вещим, потому что впоследствии место и детали события во многом совпали. Сон настолько хорошо мне запомнился, что каждый раз, когда я шла или проезжала мимо этого места, передо мной оживали картины случившегося.

Хочешь, расскажу, что же мне приснилось? Сканируй код и читай подробности

Аварии предшествовал развод. Я, по сути, сбежала от мужа, когда поняла, что не могу с ним ни нормально поговорить, ни изменить что-то в его жизни.

Он очень переживал. А я уже планировала забрать дочь в Москву. Ей было тогда три с половиной года, и она жила с родителями мужа в соседней деревне.

В один из сентябрьских дней я приехала навестить маму и дочь. Мы с Натальей проведали дочку Лену и возвращались пешком домой. Были сумерки, быстро темнело.

Несчастный случай произошел примерно в 300 метрах от того места, которое я видела во сне. Мотоциклист, и как позже выяснилось, Наташин одноклассник, «летел» по обочине, догоняя нас сзади, и, не заметив в темноте, на всей скорости промчался вплотную между нами.

От силы удара нас с Наташей раскидало в разные стороны. Я очнулась первой, попыталась встать и тут поняла, что случилось что-то страшное: у меня был открытый перелом ноги. По факту нога была почти оторвана. Потом дотянулась до Наташи – она лежала без чувств. У меня началась истерика.

И в то же время было четкое понимание, что происходит и что нужно делать. Я пыталась растолкать Наташу. Боялась, что она погибла.

Наталья: Я помню, что пришла в себя и услышала, как Ира спрашивает: «Наташ, Наташ, ты в порядке?» А я хочу ответить и не могу. Спазм от удара перехватил дыхание: ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни сказать ни слова. Помню, как Ира проговорила: «Мне нужна помощь, Наташ».

Ирина: Историю о том, как я попала к врачам – ночью, в условиях нашей деревенской глухой глубинки, – можно назвать буквально чудом.

Прочитай по QR-коду подробности, мне очень повезло!

Сначала меня привезли в районную больницу. Врачи поняли, что помочь мне не могут. Меня срочно перевезли в Калугу и почти всю ночь делали операцию.

Отошла от наркоза и первое, что помню, – это мой бывший муж (мы с ним еще не были разведены официально). В полудреме слышу, как он мне говорит: «Я тебя очень люблю. Я всю жизнь буду с тобой. Буду с тобой, что бы ни случилось. Всю жизнь буду возить тебя на инвалидном кресле».

Скорее всего, он был уже в курсе всей ситуации, поговорил с врачами.

Четко помню, что тогда, еще не до конца очнувшись, я почувствовала свой жуткий протест и буквально выпалила: «Какое кресло?! Ты в своем уме?! Да я встану!!!»

• Меня его позиция жалости не устраивала. Я хотела бороться.

Несчастья и неприятности приходят неожиданно. Даже если знаешь, что к ним можно подготовиться, – это всегда испытание. Сохраняя внутреннюю стойкость и уверенность, ты помогаешь обстоятельствам быть на твоей стороне.

Побеждать вопреки прогнозам

Врач приходил, осматривал меня и разводил руками: «Все плохо».

А я включила свой позитив. Я начала шутить, хохмить, расписала красками гипс. На одной ноге у меня был носок Nike, на второй я тоже написала «Nike», чтобы одинаково было.

Врач говорил: «Что ты смеешься? У тебя все очень плохо, ты даже не понимаешь». А я думала: «Ну и что, что открытый перелом. Полежу 3–4 месяца и выйду».

Насколько мое положение тяжело, я начала понимать позже. Это был оскольчатый перелом с раздробленной костью длиной 15 сантиметров и вырванным куском мягких тканей вместе со связками и нервными окончаниями. По сути, не было, из чего собирать и залечивать рану.

В ночь перед очередной операцией ко мне в палату зашел хирург и предупредил, что в условиях их больницы единственное, что он может, – это отрезать мне ногу. И пришить ступню к ее неповрежденной части, то есть чуть ниже колена. И если у меня есть возможность, надо срочно уезжать в Москву.

Помню, я позвонила своему знакомому – на данный момент уже моему мужу. И он, предварительно договорившись с первой частной израильской больницей в столице, приехал за мной.

• С этого момента началась моя упорная борьба за право быть физически полноценным человеком, за свою свободу.

Я провела в больницах, наверное, полтора года. Мне сделали 15 серьезных операций под наркозом. Больная нога у меня в итоге срослась, но была короче здоровой. Потом мне выравнивали длину, делая повторный перелом и вытягивая ногу специальным новым аппаратом, который тогда только изобрели в ЦИТО.

Наталья: Мои травмы были намного легче. Я пролежала 10 дней в больнице. У меня была отбита почка, из-за этого я с трудом вставала и, прошу прощения, мочилась кровью. Также был ушиб мозга.

Я мало помню этот период своей жизни. Мне кажется, что память специально стерла большинство воспоминаний того времени, чтобы я могла пережить весь ужас.

Помню огромную металлическую штуку и много спиц, которые пронизывали ногу Иры насквозь.

Помню, что она никогда не ассоциировалась с несчастным или болеющим человеком. Моя сестра – живой и жизнелюбивый человек, она никогда не теряет самообладания!

Ирина: Год и три месяца ушли на восстановление. При этом я продолжала на костылях ездить в институт. Индивидуально сдавала экзамены.

• Я верила и с упорством отстаивала свое право на нормальную жизнь вопреки прогнозам.

Все врачи были уверены, что я буду хромать, что я должна сдаться. И даже сейчас, спустя 25 лет после того случая, врачи, ожидая меня на прием и изучая мой снимок, предполагают, что в кабинет заедет человек в инвалидном кресле.

• Я мало на что могла повлиять в той ситуации, но я всегда говорила: «Я буду ходить!»

У меня было дикое желание заниматься спортом, фитнесом, быть здоровой, подвижной. Для меня это было принципиально. И я этого добилась.

Я убеждена, что, даже если чего-то нельзя добиться физически и все говорят, что это невозможно, наш мозг, наше желание, – они способны на невозможное.

Вера, сильное желание и сила воли способны творить чудеса.

Если ты хочешь, ты – встанешь, ты – будешь, ты – сможешь.

Встречать разочарования

Ирина: Авария помогла мне переосмыслить некоторые вещи – о людях и о жизни.

Первое – это правда о друзьях.

В институте я была очень компанейским человеком. Тусовки, различные мероприятия. Мы собирались и проводили время большими веселыми компаниями. И всех этих ребят – парней и девушек – я считала своими друзьями. Мы всегда друг о друге так говорили.

Однако вот как все оказалось в реальности, когда я попала в аварию.

Первую неделю в больницу в Калуге ко мне приезжали по 10 человек в день – был буквально проходной двор. Прошло полмесяца, и за неделю ко мне уже приехало всего 10 человек, через три недели – максимум два человека, через месяц – один. А через полтора месяца мной уже никто не интересовался, кроме парочки человек.

Я размышляла, почему мои друзья перестали приезжать, думала: «Ну ладно, я далеко, Москва – Калуга, сильно не наездишься, тяжело».

Но когда меня перевезли в Москву, ситуация не изменилась. По сути, меня навещали только мама с Наташей. Они периодически приезжали ко мне из деревни, хотя для них это было очень накладно. Со мной оставались мой будущий муж и еще два человека: парень из института и девочка, с которой мы сдружились, когда работали в модельном агентстве.

И в свои 24 года я вдруг поняла, что, когда у тебя все хорошо, вокруг тебя много друзей. А когда у тебя что-то случается, не стоит ожидать, что тебя будут поддерживать люди, которых ты считала друзьями.

• Это было болезненное разочарование: дружба на самом деле может быть ненастоящей.

Когда я спустя больше чем год снова появилась в институте, однокурсники приветствовали меня словами: «О, Ира, как ты там? Давай на тусовку!» А я уже была совсем не той Ирой.

Я полностью пересмотрела само понятие дружбы. Я по-прежнему осталась компанейским человеком, но сегодня у меня очень мало близких друзей.

Второе сильное разочарование произошло во время судебного разбирательства по факту аварии – я разочаровалась в нашей судебной системе.

Когда началось рассмотрение дела, мы сразу поняли, что документы подделаны. Моя травма была очевидной, а медицинское освидетельствование травм Наташи было явно сфальсифицировано.

Наталья: В результате травмы у меня был ушиб головного мозга, почек и разрыв икроножной мышцы. Но в документах, представленных в суде, было записано, что у меня был только ушиб ноги. Это был подлог.

Ирина: По решению суда парню дали несколько месяцев условно и лишили водительских прав на один год. Как юрист я была в ярости.

Собрав все документы, я подала апелляцию. Я защищала себя сама, приходила на слушания на костылях. Добилась отмены приговора за чрезмерной мягкостью наказания. Это был хороший результат, потому что такая формулировка разрешает пересмотреть дело и увеличить степень наказания.

Дело пересматривали уже не в нашем районном суде, а в Калуге. И парню снова дали условный срок – год или два. И в зале суда по амнистии освободили.

• Оказывается, «закон, как дышло, – куда повернул, туда вышло». И повернуть его можно легко – в пользу виновного.

Уголовное дело мы проиграли. Но у нас еще было гражданское – по возмещению ущерба. В лечении мне полностью помогал мой будущий муж. И за весь период наши расходы составили около 45 000 долларов. По тем временам сумма равнялась стоимости двухкомнатной квартиры в Москве.

Мне очень хотелось выиграть это дело, добиться справедливости. Тем более что, согласно Гражданскому кодексу, если последствием причиненной травмы является увечье, требующее лечения, то должно быть полное возмещение расходов.

И что нам сказали в суде? Что мы могли лечиться и бесплатно, используя нашу отечественную медицину. А то, что бесплатно мне могли только отрезать ногу, не учитывалось. И когда я объясняла, что ездила отеки снимать на Мертвое море, потому что только там мне могли помочь, мне отвечали, что у нас есть свои здравницы. Нам не возместили ни-че-го. За исключением суммы урезанной зарплаты, которую нужно было получать на протяжении долгого времени мизерными частями.

После такого вердикта я разочаровалась в нашей юриспруденции полностью.

• Я понимала, что могу стать успешным адвокатом, защищая виновных, – я была красноречива и знала, как это делается. Но я не желала идти таким путем. А защищать пострадавших – дело бесполезное, потому что проигрывать, как проиграла я, – горько.

И впоследствии, устраиваясь на работу по своей специальности, я уже не могла работать с той самоотдачей и воодушевлением, которые меня вдохновляли раньше.

Разочарования в жизни неизбежны. Они возникают тогда, когда открывается ясный взгляд на реальность. Да, они болезненны, но они помогают пересмотреть жизненные ценности, а порой подсказывают, что нужно изменить цели.

Справляться с обидами

После аварии был долгий период, сопровождавшийся всепоглощающей обидой.

Самая большая обида у меня была на виновника аварии из-за того, что он не понес должного наказания, что я не получила никакой компенсации, что в целом я столько из-за него перенесла и пережила. Я помню, как каждый день взращивала в себе ненависть и порой желала ему получить такое же увечье.

• Обида – очень тяжелое чувство. Оно отнимает энергию, свободу.

Целых 10 лет я ходила с этой обидой. Меня угнетал вид моей изуродованной ноги, я носила только брюки и очень стеснялась своего вида. И постоянно думала о том, что этот парень мне не только ногу, но и всю жизнь изувечил.

И, видимо, в конце концов наступил момент, когда мне захотелось от этого чувства освободиться. Однажды на мои сетования по поводу ноги мама сказала: «Умный поймет, а мнение дурака тебя не интересует». И у меня будто пелена с глаз упала: «А ведь и правда, это может случиться с каждым».

И я честно призналась себе, что никогда в жизни не сделала бы этому парню ничего плохого. Я оценила, в какой точке я нахожусь и чего могу достичь. Мне моя жизнь показалась такой перспективной и красивой.

И я знала многое о его жизни: он был простым рабочим, жил безынициативной и неинтересной жизнью. И если я так жаждала для него наказания – то вот оно. Я поняла, что даже при всем моем увечье мне жизнь дала гораздо больше.

С этого момента во мне все изменилось. Нога не стала выглядеть краше и не стала здоровее. Но то, что я смогла простить виновника и отпустить ситуацию, окрылило меня с невероятной мощью.

Обиды, злость отнимают силы и энергию. С такими чувствами не всегда легко справиться. Но сумев оставить это в прошлом и переключившись на свои перспективы, мы душевно обновляемся и обретаем новые силы.

Твое предназначение

«Как искать и найти себя?»

Искать себя

Ирина: Наташе было 19 лет, когда я решила забрать ее в Москву.

Я побоялась, что она, как и я, рано выйдет замуж, и решила вырвать ее из сельской жизни и перенести в другую реальность.

Следующие наши девять лет жизни можно назвать периодом «потеряшек». Это происходило у нас и одновременно, и у каждой по-разному.

• Поиск себя – сложный процесс, сопровождаемый глубокими внутренними страхами, переживаниями, пересмотром жизни, своих позиций.

У меня было высшее образование, опыт, много знаний, амбиции. Несмотря на сильное разочарование в системе правосудия, с которым я столкнулась после аварии, я настойчиво пыталась построить карьеру юриста.

И как я ни пыталась зарекомендовать себя, проявить профессионализм, я неизбежно сталкивалась с проблемами. Может быть, сегодня ситуация выглядит по-другому, но тогда одной из таких проблем было явное гендерное неравенство и негласное «правило» – путь к карьере только через постель.

Я долго не могла устроиться на работу. Полученные знания и опыт забывались. Появлялись новые юристы.

• Неудачные попытки добиться успеха в своей профессии, отсутствие возможности применить знания и проявить свой потенциал рождали очень болезненные чувства, которые, возможно, знакомы многим девушкам.

Наталья: После школы по совету мамы я закончила колледж по специальности «экономист-менеджер» в Калуге. Но эта учеба никак меня не вдохновила. Когда Ира предложила мне уехать в Москву, я долго сомневалась. Точнее, больше всего сомневался во мне мой большой внутренний интроверт – он очень боялся что-то менять. Но в то же время мне хотелось чего-то нового и интересного.

Почти сразу после приезда в Москву – это было в 1999-м, я начала встречаться с парнем, иностранцем. Он работал дипломатом в шведском посольстве. Мы быстро съехались. Жили в огромных апартаментах в центре Москвы. Для меня это было чем-то нереальным и похожим на сказку. Красавец-иностранец и я – деревенская девчонка. Мы ходили по ночным клубам и ресторанам, ездили в Швецию, и все это было для меня каким-то новым миром. В целом все было хорошо. Мои робкие попытки начать что-то делать по дому или в плане работы не одобрялись, но мне это даже нравилось. Я находилась в зоне комфорта.

Ирина: А я не могла сидеть на месте. Стала думать, чем бы заняться и куда «приткнуться» со своим юридическим образованием. Рассылала тысячи резюме на разные вакансии. Потом думала о работе фитнес-тренера – тогда я много занималась своим телом, у меня очень ладились дела со спортом.

Пробовала что-то делать в сфере творчества, создавала какие-то ежедневнички, обшитые искусственным мехом. Это были первые попытки реализоваться.

Со мной рядом был муж, он по жизни – очень трудолюбивый, много работает и уважает таких же работящих людей… Он говорил мне: «Рассылай больше резюме». Может, это не звучало настойчиво, но я постоянно чувствовала нависшее напряжение. Боялась стать мужу неинтересной, опасалась, что он может во мне разочароваться, потому что я не расту.

Эти мысли и чувство внутренней неудовлетворенности меня постоянно подталкивали: «Ира, ищи что-то, делай что-то». И не просто «что-то».

• Я не хотела идти банальным продавцом или администратором на ресепшн. Чувствовала, что способна на что-то более масштабное. И хотела зарабатывать хорошие деньги.

Начало поиска своего пути может быть сложным и долгим. Можно найти что-то подходящее, но потом окажется, что это – не то. Но нужно не опускать руки, а делать выводы и продолжать свой путь.