Так что желание Генри прятаться от репортеров сложно было понять. Или что, он боится, что они сунут нос в прошлое его семьи? Но они же и так давно туда влезли, ещё до первого испытания – Фокс лично видела выпуски. Тогда почему? Что его так задело? Или он просто оказался не готов снова пережить свой самый жуткий кошмар…
Буер был в восторге и, судя по всему, уже успел накачаться энергией под завязку, но останавливаться не желал. Слишком вкусное оказалось лакомство. А ту ещё пакостливый бесячий нос учуял что-то новенькое. Тело женщины начало трансформироваться. Как и начало меняться лицо Генри при виде этого. Регина изумленно распахнула глаза, потеряв дар речи. Теперь у ног Генри лежала мёртвой… она.
Глава шестнадцатая. Рождество
Утро следующего дня наступило для Регины где-то к полудню. Ночка выдалась насыщенной на размышления. Мо всё-таки проснулась на голоса и без церемоний выпроводила сердитых Стешку и Соню, не дав им договорить. Так что едва ли не до рассвета Фокс провалялась в постели не сомкнув глаз, и только потом с горем пополам уснула. Как Генри справился с Буером она уже не увидела, видео обрывалось на середине, но хватило и того, что было.
Значит она правда нравилась ему. Хотел он того или нет, но об этом теперь было известно всем. Но почему он ничего не говорил? Ни намёком не дал понять? Хотя… Соня же уже неоднократно талдычила, что Генри как-то не так на неё смотрит. А она в школе, на минуточку, без году неделя. Да и Стешка едва ли не с первого месяца появления англичан в Иллюзионе прямым текстом твердила, что…
Господи, неужели это Регина такая слепая? Или она просто не хотела замечать очевидное, чтобы не усложнять? Потому что теперь… Теперь же всё будет по другому, да? Теперь между ними всё изменится. Нельзя делать вид, что она не в курсе, это глупо. Да и не получится. Она чувствовала, как что-то клацнуло внутри, но что именно Фокс пока не могла понять. Одно очевидно – механизм завёлся, а с остальным она разберётся потом.
Пока же надо поскорей выбраться из больничного крыла. Нечего тут делать. Регина, ещё полусонная после пробуждения, нашарила глазами настенные часы. Начало первого. Во сколько вчера им давали зелье? Часов в восемь. Значит, сутки уже прошли. Фокс присела на постели, сдёргивая тонкое одеяло и разглядывая покалеченные ноги. Никто не подскажет, почему она лежит в одних трусах и борцовке? Где её джинсы? Ладно. Будем надеяться, что Мо унесла их постирать, а то воняло от одежды знатно, конечно.
Регина прислушалась к ощущениям. Мышцы ещё тянуло. И почему-то жутко болела пятая точка, как будто по ней со всей дури долбанули с колена. Руки покрыты порезами. При тщательном осмотре были обнаружены и две крохотные точки от змеиных клыков. Краснота и оттёк спали, так что теперь они напоминали невинные родинки.
Окей, ну что ж… Фокс мысленно отдала приказ, с облегчением наблюдая, как затягивались подсохшие ранки. Пара секунд и уже ничто не выдавало, что вчера её лупасили все кому не лень. Отлично! Драгоценная магия вернулась. Как же она скучала! Всего день, но его хватило, чтобы понять насколько же сильно она зависела от неё. Что на самом деле не есть хорошо, но…
Чёрт с ним. Об этом ещё стоит поразмыслить в свободное время, а пока желательно найти какую-нибудь одежду. Может, прикарманить из комнаты? Хотя Мо, наверное, будет недовольна тем, что пациентка свалит без предупреждения. Впрочем, сидеть и ждать её неизвестно сколько совсем не улыбалось. Потом заскочит, извинится.
Благодушная старушка может и отсутствовала, зато вместо неё на противоположной кушетке, наплевав на правила приличия и забравшись с обутыми ногами на чистое бельё, сидел Влад. И пялился на неё. Это Регина обнаружила, когда потирала заспанное лицо и едва не навернулась с собственной постели от неожиданности.
– Очнулась, звезда телевидения? – усмехнулся некромант. – Долго же ты спала.
– И тебе привет, – хмуро отозвалась Фокс, накидывая на голые ноги одеяло. Что-то слишком часто она пляшет у Орлова под носом раздетой. – И как долго ты тут торчишь?
– Достаточно, чтобы насладиться твоими мыслями. Что, понравилось признание в прямом эфире? Не удивлен. Кому бы не понравилось? Это же, как щебетали девчонки в столовой, так… – Влад скривился. – Романтично.
– Он же не специально, – обиделась за Генри Фокс. – Что-то мне подсказывает, что он бы с удовольствием избежал такого внимания.
– Я сам виноват. Надо было решить эту проблему раньше, – разговаривая даже не с ней, а с собой пробурчал Влад. – Видел же, как он вокруг тебя вьётся, но прочитать его мысли не мог. Кто ж знал, что всё настолько серьезно…
– Не мог? – не поняла Регина. – Почему?
– Защита от некромантии, – скривился тот. – Я не сразу это понял, но и не удивился особо. После случившегося с его матерью-то.
– Так значит Генри даже для тебя закрытая книга? – усмехнулась Фокс.
Забавно. Кто бы знал, что этот с первого взгляда добрый, компанейский и улыбчивый англичанин окажется настолько скрытной личностью. Да в нём загадок больше, чем в “покрытом мраком и вселенской тайной” Владе! И дело тут не в подаче себя перед остальными, а в скрытых силах. Взять те же игры.
Два испытания подряд Генри неоспоримо лидирует. Не кичится, не хвалится, не разбрасывается громкими словами. Просто проходит каждое задание идеально ровно, оставляя соперников позади. Приходится ли для этого применять магию, или нет – неважно. Вот как он это делает? Да. Уж если кто и должен победить в этом году, так это он. Генри это заслужил.
– Надо же, – Орлов хоть и усмехнулся со свойственной ему язвительностью, только вот дёрнувшиеся скулы красноречиво говорили о том, что он едва ли не в бешенстве. – Даже думать стала о нём иначе. Как легко заинтересовать девушку. Что, не за горами большая чистая любовь?
– Не уж-то ревнуешь?
– Было бы к кому. Защита защитой, но несчастные случаи никто не отменял. На улице зима, а на крышах так много сосулек. Да и озеро рядом. Человек же может просто не уметь плавать, верно?
Регина переменилась в лице.
– Это что, угроза?
– Угроза? Краткое изложение фактов. Я говорил – у меня на тебя планы. И вежливый британский мальчик в них не вписывается.
Дверь чуть приоткрылась и в неё, напоминая бумажный самолётик, влетели подозванные минутой ранее джинсовые шорты. Фокс раздражённо соскочила с кровати, перехватывая их в воздухе. Хотелось поскорее одеться и уйти. Разговор ей совершенно не нравился. Конечно, вряд ли Орлов на самом деле что-то сделает Генри, но… Это его выражение лица: холодное, расчётливое, наплевательское. Оно её пугало.
– Как понимаю, моё мнение вообще не учитывается? – заметила она.
– Чего стоит мнение, способное меняться по щелчку пальцев?
Спина Регины окаменела. Она медленно обернулась к некроманту.
– Предупреди моё желание – долбанись головой об стену, будь любезен, – очередная усмешка в ответ. Что горохом по слону. Этот человек реально не понимает, что стоит фильтровать базар? Нет, хватит с неё. Регина решительно направилась к выходу, но дверь, которая до того преспокойно открывалась, больше не поддавалась. Ещё и ручка, ожив, насмешливо испарилась в руке. Фокс свирепо развернулась на босых пятках. – Выпусти.
Орлов спрыгнул с койки.
– Мы не договорили.
– Договоришь с тумбочкой. Тебе же всё равно, одушевлённый собеседник или нет. А так хоть не получишь в нос.
Влад остановился напротив.
– А тебе от этого полегчает?
– Даже не представляешь как.
– Тогда давай, – Регина озадаченно вскинула бровь. – Полагаю, я правда слегка перегнул палку. Так что считай это чем-то вроде извинений. Ну так?
Врезать некроманту? Да об этом можно только мечтать. Она же не идиотка отказываться от возможности, тем более что внутри по-прежнему кипела злость. Только вот занесённый кулак оказался перехвачен в полёте бледной кистью с длинными пальцами пианиста. Регину потянули на себя, и она оказалась прижатой к Владу.
– Что, не умеем держать слово даже в такой мелочи? – с вызовом прищурилась Фокс, пытаясь высвободиться.
– Рефлексы. Попробуем ещё раз?
– Как-нибудь в другой раз, когда не будешь ожидать. Отпусти.
– Не могу.
– Не можешь или не хочешь?
– И то, и другое… – лицо некроманта, нависшее над ней, огорчённо поджало губы. – Знаешь, что меня бесит? Сколько не ищу, не могу найти хоть что-то в твоих мыслях за что можно зацепиться. Меня для тебя будто нет. Зато этого… – Влад не договорил. Дверь резко открылась, едва не шибанув Регине по спине.
В медпункт влетела Мо. Хмурая как никогда, серьёзная и настолько же сердитая.
– Это что ещё за шуры-муры? – грозно сверкнув глазами, вперилась она опасным взглядом Орлова. – А ну марш отсюда пока не проклянула! Любовные разборки будете устраивать в другом месте. И чтоб никакой некромантии на моей территории! Иначе до весны заставлю блевать червями!
Удивительно, но Влад не стал спорить. Молча покинул больничное крыло, правда в свойственной ему надменной манере. Типа: так и быть, сделаю милость. Однако если приглядеться, на его лице можно было заметить мелькнувшую тень опаски. Невероятно, но факт оставался фактом – невинную с виду старушку побаивался даже такой, как он. И, наверное, не зря.
Поговаривали, у Мо за плечами был такой багаж знаний, что некроманты нервно курили в сторонке. Так что если сказала проклянёт – значит проклянёт. За ней не станется. Доставалось даже Фене, когда ему пару лет назад хватило мозгов поругаться с нравной старушкой. Есении Макаровой тогда пришлось почти неделю упрашивать её снять порчу. Сам Леонид Афанасьевич говорить что-либо был не в состоянии. С зашитым-то ртом.
– Проклятые мертвецы. Что б им треснуть! – сплюнула под ноги Мо. – А ты уши и развесила, дура. Гормоны шалят?
– Да я не…
Регина ошалела. Заведующая медицинским крылом всегда относилась к ней максимально тепло, можно сказать – давно стала родной, а тут как с цепи сорвалась.
– Поди довольная, что эти ироды на тебя глаз положили? – не унималась та. – Звезда года! Невеста некроманта, тьфу, – ещё один смачный плевок. – Нечего тут радоваться. И почему бабы такие дуры? На навоз как мухи слетаются, а нормальных в упор не замечают.
– Мо, да ты о чём вообще?
– Да ясно о чём! Что, принцессой себя возомнила? Чудовище перевоспитать захотелось? Так не выйдет. Только себя угробишь. Этот хорёк прожует тебя без кетчупа, а костями в зубах будет ковыряться.
– Мо, успокойся, – Регина осторожно попыталась положить руку старушке на плечо, но та её скинула.
– А ты меня не затыкай! Правда глаза колет? Да я б на месте Генри к тебе и на метр не подходила, а не у койки твоей всю ночь тёрлась, только успевай прогонять.
– Он и так не особо приходит, – буркнула Регина, за что тут же схлопотала смачный шлепок по лбу. – Ай, да за что? Откуда я знаю, что у него на уме? Я ж даже не знала, что ему нравлюсь!
– Не знала она! Вся школа знала, учителя знали, а она не знала! Да и откуда знать, когда ты с этим хмырём шашни крутишь. Какой там что-то замечать.
– Ничего я не кручу, – оскорбилась Фокс. – А Генри мог бы хоть словом обмолвиться. Я что ли виновата, что он партизан… Да блин! – последний возглас оповещал, что ей снова зарядили по лбу. – Ну тупая я, тупая! Пока не ткнёшь – не увижу!
– А что тебе, окаянной, тыкать? По-твоему, любовь – это когда по углам зажимают, и горы золотые обещают? Нет, родная. Любить – это, в первую очередь, рядом быть. Поддерживать. Слушать бабский трёп, в конце концов, а не воротить нос, когда нет настроения, изображая неприступного мачо. Поступки они важнее слов. Слова нужны только если надо лапшу на уши навесить, – Мо, видимо, исчерпала словарный запас потому что на мгновение замолчала, окинула Регину оценивающим взглядом и требовательно махнула рукой. – Всё, оклемалась? Магия родимая вернулась? Тогда кыш отсюда, чтоб я тебя не видела.
Не желая снова получить по лицу, Фокс послушно ретировалась. На душе скреблись кошки. Ох, предвкушала она веселье в ближайшее время. Для начала, конечно, нужно поговорить с Генри. Откровенно и без утайки. И именно это Регина хотела сделать, когда её поймали в коридоре обеспокоенные родители. С учётом того, что вечером они отбывали домой вместе с Соней, пришлось сместить планы и следующие несколько часов посвятить семейным разборкам.
Никто её не отчитывал, по счастью. Как и не пытался добиться подробностей, в отличие от той же корреспонденции, которой разрешили остаться до завтрашнего утра. Регина с опозданием вспомнила, что вечером в главном зале приехавшие в Иллюзион гости будут отмечать Рождество. Танцы, застолье… разве репортеры откажутся от такого куша? Чужие традиции не стали для русских учеников неожиданностью, в ноябре уже праздновался День Благодарения. Индейка, кстати, была вкусная. Домовые постарались на славу.
Родители, за что она была им безмерно благодарна, почти не затрагивали тему вчерашнего испытания и его последствий. Как и не выпытывали про Генри. Зато сама Регина подняла давно мучивший её вопрос, и да, мама призналась, что по её линии в роду была куча родственников с давно запятнанной репутацией.
Одни, не скрываясь, практиковали чёрную магию, даже гордились этим. Другие, как их бабка, предпочли затеряться в глуши, ограждая себя от общения. Что именно текло по их крови через сотни поколений, никто, конечно, не знал, но то, что дело было нечисто – дело очевидное.
Именно поэтому мама так испугалась, когда узнала по новостям, что дочь замешана в мутных связях с некромантами. Повторения истории своей кузины, сбежавшей из дома (по собственному желанию, надо отметить) с подобным Владу и исчезнувшей на десяток лет из поля зрения, она для своей дочери не хотела.
Регине пришлось потратить битый час, чтобы успокоить родителей и убедить, что она более чем разумна и не станет подражать успехам сумасбродных родственничков. Как и достаточно умна, чтобы не надевать розовые очки. Истинную сущность Орлова она с каждым днём видела всё отчетливей, так что падать в омут с головой не собиралась. Сегодняшний разговор лишь закрепил эту уверенность.
Какие чувства могут быть у человека, который не уважает никого, кроме себя? Да и в принципе не собирается считаться с чужим мнением. Ответ один: никаких. Влад не был в неё влюблен, она ему даже не нравилась в той степени, в какой это принято понимать. Всё, что исходило с его стороны – азарт получить желаемое.
Сдайся она, превратившись во влюблённую дурочку, капающую на него слюной и бегающей по пятам, очень быстро якобы симпатия пройдет, потому что будет больше… ну, не интересно. Пресно. Без искорки задора. Наверное, именно поэтому тот некромант и отпустил поводья сознания матери Генри. Вероятно ему хотелось эмоций, а от послушной марионетки такого ждать не приходится.
Проблема в том, что Фокс даже притвориться размазнёй не может. Влад же на подлёте просечёт фальшь, чёртов телепат. Плюс, Мо верно подметила: подобное внимание было, конечно, приятно. Глупо отрицать. Какая бы девушка не была довольна? Правда теперь дело усугубилось.
Сегодня Влад совершил первую и возможно фатальную ошибку: запугивание – худший вариант покорить девичье сердце. Сегодня он угрожает Генри, борясь за её внимание, а завтра что… начнет размахивать ножом перед Соней? Нет, такой расклад не пойдет. Так что, господин Орлов, вы с треском пролетели мимо.
Проводив сестру и родителей до границы школы, за которой они могли без проблем телепортировать домой, прежде десятки раз обнявшись и расцеловавшись на прощанье, Регина направилась обратно в школу. Соне, это было заметно, совсем не хотелось уезжать. Она ещё не успела окончательно докапать сестренке на мозги, но Фокс это было и без надобности. Она уже сама знала, что делать. Больше никаких недомолвок. Пора раскрывать карты.
Генри она нашла в пустынной гостиной на его этаже. Уже собранного для вечера: белая рубашка, чёрные брюки, развязанный на шее галстук. Хорош даже больше привычного, такой официальный стиль ему очень шёл. Насколько успела понять Регина, проходя мимо гудящего зала на первом этаже, праздник уже с полчаса как начался, но Атлас почему-то не торопился на всеобщее веселье.
Вместо этого он сидел на диване, полистывая одну из многочисленных собственностей школьной библиотеки. И чего удивляться, что он дважды лидировал? Когда с ним не столкнись – вечно в книгах. Страшно представить, сколько информации удерживается в его голове. К тому же, насколько Регина запомнила из выпусков Цепиной, он вроде как считался медалистом в своей академии, так что любые последующие вопросы отпадали автоматически.
Услышав шаги, Генри вскинул голову и… удивился. Даже, кажется, слегка расстроился.
– Дай угадаю, не меня ждал, да? – понимающе кивнула она. И не обидишься. И дураку понятно, что устраивать разборки в канун Рождества развлечение малоприятное.
– Не совсем, – признался тот, захлопывая увесистый томик. – Как себя чувствуешь?
– Ну… ты же этой ночью караулил, чтобы меня не украли, так что ответ, думаю, знаешь, – Фокс присела рядом. Достаточно рядом, чтобы можно было при желании соприкоснуться плечами, но одновременно на расстоянии, удерживая дистанцию. Генри не отстранился. Вообще не шелохнулся. Регина уставилась на свои переломанные и отколупленные после вчерашнего ногти. Смотреть ему в глаза она не решалась. – Значит, я тебе всё-таки нравлюсь.
– Выходит, что так.
– И как давно?
– Достаточно.
– Тогда почему молчал?
– А это бы что-то изменило?
– Наверняка.
– Значит правильно делал, что молчал.
Фокс непонимающе вскинула голову.
– То есть?
Генри, видимо, тоже не был готов встретиться с ней взглядом. Он бездумно ковырял позолоченные буквы на обложке, словно увлекательнее занятия не существовало.
– Не хотел усложнять, – ответил он. – Мы приехали сюда ради игр. Игры скоро закончатся, мы уедем. Дальше аспирантура, выбор направления, другая страна. Мучиться самому и мучить тебя… это садизм. Но, как видишь, не получилось. Несмотря на старания, вышло… как вышло.
– О, то есть ты целенаправленно ничего не делал? Класс! – фыркнула Регина. – А на меня уже успели всех собак повесить, что я слепая и не вижу того, что видят все!
– А что видят все?
– Да Стешка мне чуть ли не с первого дня ездит по мозгам, что ты как-то не так на меня смотришь! Соня едва приехала – чуть меня не придушила, тебя защищая! Сегодня ещё и Мо едва не испепелила молниями. Так что конспиратор из тебя паршивый.
– Согласен. Со временем это делать стало сложнее.
– Почему?
– Потому что просто симпатия переросла в большее.
Внутри всё замерло. Даже сердце перестало биться, чтобы стуком не заглушить ответ на следующий вопрос.
– Насколько большее?
Генри впервые за разговор посмотрел ей в глаза.
– Скажем так… Хотелось бросить всё и уехать, чтобы не слушать как ты идеализируешь Орлова. Если честно… – он слегка запнулся, не решаясь продолжить. – Несколько раз я хотел признаться, но каждый раз что-то мешало… То злополучный выпуск, то ваши свидания за закрытыми дверями… И каждый раз ты вела себя как ни в чём не бывало. И продолжала оправдывать его, и… – пальцы парня впились в книгу, норовя продавить дыру. – За небезразличного тебе человека нужно бороться, но… Взаимности нельзя добиться силой. Она либо есть, либо её нет.
– Неправда. Иногда она появляется со временем. А иногда есть изначально, но не афишируется. Порой нужно просто спросить…
– Да? – усмехнулся Генри, склонившись так, что их лица оказались на одном уровне. – Ладно. И что же? Она есть?
Регина растерялась, чувствуя, как в горле образовался ком. Растерялась не столько от вопроса, который сама же и навязала, сколько от их близости. Странно. Вот они и ночь вместе провели в обнимку, и сколько валялись на диванах, со смехом щекоча друг друга, пинаясь и отмахиваясь конспектами, но только сейчас, впервые, оказались действительно… да простят ей эту тавтологию, близки. Только рукой дотянись…
Зачем? Кто знает. Проверить, что будет. Понять, что именно она почувствует. Да и вообще, Регине хотелось узнать: какого это – коснуться его теперь, когда каждое движение и каждый его взгляд обрёл новый смысл. Она уже была почти готова податься вперед, чтобы выяснить это раз и навсегда, но… медлила. Не могла решиться.
– Некоторые вопросы не должны быть заданы вслух. От этого они лишь обесцениваются, – не дождавшись ответа, Генри отстранился. Всё. Момент упущен. Интересно, а он понял, что только что лишил их возможного первого поцелуя? Судя по взгляду – понял. Мало того, сделал это намеренно. Фокс с опозданием поняла, что всё это время сидела не дыша и со стиснутыми кулаками, впиваясь ногтями в ладони.
– Тогда как понять? – Регина едва узнавала свой голос. С каких пор в нём появилась хрипотца?
Ответить Генри не успел. В арочном проёме со стороны лестницы послышался перестук каблучков, и в гостиную влетела Аканта. Воздушные юбки розового платья лепестками развевались от ходьбы.
– Прости, что задержала… – начала та на английском, но замерла на полуслове, заметив Регину. – Я вам не помешала?
– Нет, – отозвался Генри, поднимаясь с дивана, оборачиваясь к Фокс и протягивая ей руку, чтобы помочь встать. – Мы идём вниз, праздновать. Ты с нами?
– Что… – та в ответ растерянно покачала головой. – Нет. Не могу. У нас на следующей неделе четыре зачета и два экзамена. Надо готовиться, а я и так провалялась сутки в постели. Веселитесь.
– Насколько понял, Стешку и Руслана это нисколько не беспокоит, – заметил Генри. – Более чем уверен, они уже давно внизу.
– Их по жизни ничего не беспокоит, – буркнула Регина, ёрзая на диване и стараясь не встречаться взглядом с Акантой. – А я не хочу пересдавать на каникулах.
– Ну ладно… Тогда… удачно позаниматься. Договорим позже, да?
– Ага… – отозвалась Фокс на эту уже ставшую коронной фразу парня. Правда отозвалась с опозданием. Гостиная к тому времени успела опустеть.