Глава восемнадцатая. Звёзды знают всё
Регина и сама не поняла, как оказалась у Генри. Как она дошла, куда делась многострадальная бутылка и как ей повезло не напороться на засевшего в засаде и караулящего загулявших учеников Феню? Пустота. В голове звенящая пустота. Зато, уже возле самой двери проснулся здравый смысл, упрямо требовавший вернуться обратно в комнату и не показываться перед Генри в таком виде.
Да, наверное, он дело говорит. Лучше не стоит. И чего её чёрт дернул? Теперь бы так же тихонько проскочить обратно вниз и справиться с лестницей, а то перед глазами плывет. Фокс удручённо постучала лбом по дверному косяку, понимая, что идти в данный момент никуда не хотелось. Хотелось лечь. Можно прямо тут.
Дверь распахнулась. Да так неожиданно, что Регина улетела вперед, но была поймана Генри. Ой, она всё же постучалась…
– Ты где за час так надралась? – перехватывая её поудобнее, покачал головой он, но тут же посерьёзнел, заметив её лицо в разводах. – Что случилось?
– Н-ничего… – только и могла икнуть Фокс, позволяя втащить себя в комнату и усадить на постель. Нет, усадить не то определение. Урониться… вот так будет точнее. А тут ещё и истерика, это верная спутница женщин, подоспела. Регина с трудом перекатилась со спины на бок, давясь смехом. – Кажется, мне нужен тазик… А, нет… ложная тревога.
– Так, – Генри стянул с неё туфли и закинул ноги на постель, в компанию к неповоротливой тушке. – Тебе надо проспаться. Воды принести?
Регина отрицательно замотала головой, за что быстро поплатилась новой волной подступающей тошноты. Нормас. Вроде мимо.
– Не надо, лучше ложись рядом, – Генри притянули за футболку, заваливая рядом. Удержаться было не за что, так что желаемого Фокс добилась, по-хозяйски обнимая его за шею. Ох, если бы только она была трезвая! Как бы ей было стыдно за своё поведение в следующие минуты! Но не зря же говорят: что у трезвого на уме… – Почему ты ни разу меня не поцеловал?
– Так и ты никогда не изъявляла желания, – резонно заметил тот.
– Ща исправим, – не разменивая слова с делом Регина с готовностью потянулась к его губам, но была остановлена. Вежливо, но решительно.
– Нет. В таком состоянии ты мало что соображаешь. Я так не хочу.
– Воспитанный бриташка, чтоб тебя, – капризно надула губы Фокс. Настроение скакало как кариограмма. Минуту назад хотелось ржать, а теперь вот пойти и кого-нибудь придушить. И она даже знала кого.
– Эй, ты куда собралась? – Генри поймал подорвавшуюся с места и обрушившую с тумбы лампу неугомонную девицу.
– Пойду пообрываю макаронины этой фарфоровой красотке!
– Тише, тише, – насильно укладывая Фокс обратно и успокаивающе поглаживая её по голове, усмехнулся Атлас. По-доброму усмехнулся, а не как некоторые личности, а от того так… по-особенному. – Это с кем ты собралась разбираться?
– С твоей подружкой, – буркнула она, утыкаясь носом ему в грудь. Ух ты. Генри так вкусно пахнет…
– Странно. У меня ведь нет подружки.
Нежные поглаживания по спине и волосам действовали умиротворяюще. Регина окончательно расслабилась. Нет, никуда она не пойдёт. Не сейчас. Сейчас ей было просто офигенно лежать вот так.
– А она об этом знает?
– Знает.
– Откуда?
– Я сказал. А твой друг не будет ревновать, если узнает, что ты со мной? – Фокс нервно заёрзала на месте. Даже, кажется, задрожала. Генри пришлось утроить усилия, чтобы заново её успокоить. – Я понял. Не место и не время. Закрыли тему.
Тяжелое сбивчивое дыхание чуть спало.
– Я его боюсь… – не в силах держать это в себе прошептала она, прижимаясь к нему ещё крепче.
– Не надо, – горячий поцелуй обжог её макушку. – Он ничего тебе не сделает. Обещаю.
– Ты не понимаешь.
– Я всё пойму. Но позже. А сейчас ты поспишь. Ничего не бойся, слышишь? Никто тебя не обидит. Я не позволю…
Облокотившись на раковину, Регина снисходительно усмехнулась стекающей в слив воде, не зная что ей делать: сгорать от стыда за устроенный ночью цирк или посмеяться над собственной дуростью и отпустить ситуацию. Если прикинуть: подумаешь, выпила чуток! Какая трагедия.
Зато эта ночь помогла ей разобраться во… многом, если не во всём. Как и помогла разложить мысли по полочкам. И да, алкоголь в этом тоже помог, потому что по трезвому состоянию она бы ни за что на свете не сказала бы и половины того, что наговорила Генри. А сказать ведь было нужно…
Интересно, а это всё или что-то пока отказывалось вспоминаться? Картинки прошлой ночи возвращались урывками, но получалось, во всяком случае, складно и без пробелов. Когда накатила первая волна, Регина поспешно ускользнула в ванную, сославшись на то, что ей срочно нужно побеседовать с белым другом и если она ещё хоть пару минут тут проторчит, это будет смотреться совсем уж некультурно. Так что пора возвращаться.
Фокс в последний раз наскоро умылась холодной водой, приводя в порядок размалёванное косметикой Ульяновой лицо и, проигнорировав полотенце, вышла из ванной, на ходу утирая сгибом руки скатывающиеся капли. Генри в это время копошился у кровати, заправляя уползшее с матраса белье.
– Как самочувствие? – миролюбиво поинтересовался он, расправляя одеяло.
– Ну, такое… – отозвалась та. – Спать хочется и голова гудит. Зато я хотя бы уже в сознании, что радует. Правда мне теперь неловко за своё поведение. Кто ж знал, что я такая дура по пьяни.
– Да нет, это было даже мило. Нечасто можно видеть тебя такой… уязвимой.
Уязвимой… какое хорошее слово. Очень тактичное. Впрочем, подмечено верно. Ещё какой уязвимой, но при этом Генри не воспользовался этим. Не стал расспрашивать, не позволил себя поцеловать… Чтобы наутро ей не пришлось краснеть и сожалеть? Или чтобы не пришлось жалеть ему? Неважно. В любом случае, она была ему благодарна.
Пока Генри заканчивал с мини-уборкой, Регина, почёсывая голову, осматривалась в полутёмной комнате. Шторы всё так же задёрнуты, из освещения только вернувшаяся на место лампа, бросающая на стены замысловатые узоры. Постель Эллиота пуста. Ещё празднует или бедняге опять пришлось спать в общем зале? На настенных часах девять утра. Ужас. Неудивительно, что она чувствует себя разбитой, она же толком не поспала. Ещё и Генри не дала по-человечески отдохнуть.
– М-м-м… – смущённо подала голос Фокс, пятясь к двери. – Я, наверное, пойду. И тебе надо выспаться, и мне…
Генри бросил на постель подушку и, прищурившись, вопросительно обернулся в её сторону.
– И куда ты собралась?
– Э… к себе.
– Мы не закончили.
– Знаю. Я всё расскажу. Позже. Ну… может и не всё, но большую часть.
– Рад слышать, но я не об этом.
Регина непонимающе тряхнула головой.
– А о чём?
О чём стало понятно, когда Генри, преодолев разделяющее их расстояние, притянул её к себе для поцелуя. О, сколько нежности вмещал в себя этот поцелуй! Нежности, головокружительно смешанной с… настойчивостью. Как приятно, когда вот так ласково поглаживают по щеке. Когда вот так переплетаются их пальцы… Регина чувствовала, как от мягких губ и волнующих прикосновений у неё подкашиваются ноги. Да всё её дрожащее в восторге тело кололо приятными иголочками.
Кто ж мог подумать, что скромный англичанин умеет так целоваться? Да если бы она знала, давно бы уже зажала его где-нибудь в углу. Хотя… всё что ни делается, верно? Зато теперь ничто не мешает ей, привстав на цыпочки, крепко-крепко обнять его за шею. Так хорошо и так правильно, что не хотелось рушить чарующее мгновение, но…
Генри первым едва отстранился, прерывая удивительный поцелуй, но следующие пару минут они продолжали стоять в обнимку, переводя дыхание и дожидаясь, пока утихнут колотящиеся в груди обоих сердца. Даже соприкоснулись лбами, чтобы быть ближе друг к другу любыми возможными способами. Лишь бы не терять этой ниточки, что только что связала их.
– Ты права. Надо было сделать это раньше, – тихо сказал он.
– Надо было, – сдерживая улыбку за прикушенной губой отозвалась Регина, только сейчас открывшая глаза и с удивлением заметившая, что ею всё это время любовались.
От одного такого полного целой палитры эмоций взгляда по телу проносилась новая волна счастливых иголочек. Внутри всё прыгало и улюлюкало, по ощущениям взрывая оставшиеся с прошлой ночи новогодние хлопушки.
Неужели она правда столько времени не замечала этого взгляда? Это ведь так окрыляет, когда на тебя смотрят… вот так. Нет, что ни говори, правы умные люди. В первую очередь девушки влюбляются именно в отношение к себе. И только потом уже в человека.
На чистом энтузиазме, подкреплённым разве что твердой уверенностью в правильности своих поступков, Регина потянулась к Генри снова, запечатляя на его губах ещё несколько поцелуев. Коротких, благодарных.
– Как приятно целовать самой… Потому что хочешь, – улыбнулась она.
– Да, я заметил это вчера… Вернее уже сегодня.
Это не прозвучало упрёком. Скорее вырвалось непроизвольно, терзаемое изнутри. Генри можно понять. Никому бы не было приятно стоять и смотреть, как та, что тебе небезразлична целуется у всех на глазах с другим…
Регина поникла. Ночной разговор с Владом, на время отошедший на второй план, обрушился на неё ледяной волной. Угрозы некроманта, проклятый поцелуй, ситуация в целом. Снова накатил страх… Даже не страх, скорее опаска и непонимание. Что ей делать? Рассказать всё или попытаться справиться самой? Но одна ведь она не сможет. Какой бы сильной она не пыталась казаться, на деле Фокс слабее. И морально, и физически.
– Всё не так, – наконец, решившись, покачала головой она, нервозно потирая виски. – Генри… помнишь, ты рассказывал о матери? О том, что её сознание порабощал тот некромант и что он мог влезать в её сны… – Регина видела, как оцепенел собеседник, начинающий понимать, о чём пойдет речь дальше. Только вот у самой Фокс слова подбирались с трудом. – Они это умеют… Они это… очень хорошо умеют…
– Что он сделал? – молчание. Не дождавшись ответа, Генри требовательно встряхнул её за плечи. – Что сделал Орлов?
– Ничего непоправимого, – замотала та головой. – Правда. Пару раз поцеловал и только…
– Когда это началось?
– Поцелуи, ну…
– Не поцелуи. Сны.
– Давно… почти сразу после вашего приезда в Иллюзион.
Брови Генри поползли вверх.
– И тебя это устраивало?
– Нет, конечно. Пару месяцев назад я взяла отвар у Фаворской, блокирующий доступ к сознанию. Он помогает ночью, к тому же… – Регина замялась.
– К тому же?
Фокс обречённо зажмурилась.
– Я вроде как сама попросила Влада показать, как работает внушение. Мы как-то разговорились о… твоей маме и мне… хотелось узнать, что чувствуешь во время этого и… – Регине никогда ещё не было так стыдно. Тут не то, что открыть глаза, она ещё и закрыла лицо руками. – Прости! Я такая дура.
Если честно, Фокс не удивилась бы, если бы её попросили сейчас выйти и больше никогда не попадаться на глаза. Что было бы заслуженно. Потому что… потому что она не имела права обсуждать его семью с посторонними, тем более с Владом. Генри доверился ей, поделился сокровенным, а она…
Только вот её никто не выпроваживал. Может переваривал услышанное? Но стоять и дальше, играя в “я домике, меня нет” было глупо. Регина с трудом заставила себя снова посмотреть на Генри. А он… а вот он не смотрел на неё, вместо этого разглядывая геометрические рисунки на ковре под ногами.
– Мне уйти? – тихонько спросила она.
В ответ слабое отрицательное покачивание головы.
– Что случилось вчера? – спросил Генри.
– Влад… – нет, ну не может она сказать, что Орлов угрожал ему. Иначе не миновать беды. – Он слегка перегнул палку.
– Поэтому ты пришла ко мне напуганная до смерти? – на неё воззрились два суровых пронзительно голубых глаза. Ого, оказывается Генри умеет прибить твои ноги к полу взглядом не хуже, чем Феня. – Потому что он слегка перегнул палку?
– Я просто… буквально всё восприняла. Правда. Сейчас понимаю, что это ерунда… – Регине совсем не нравилось, как на неё смотрел Генри. Слишком пронизывающий взгляд. Буквально видящий насквозь. Такое ощущение, словно он уже знал ответ, причём ему для этого даже не пришлось лезть в чужую голову. Достаточно врождённой проницательности. И это сбивало с толку. Нужно срочно выкручиваться. – На самом деле Влад просто взбесился, когда понял, что в пролёте и решил тебя позлить… – не а, дохлый номер. Генри и бровью не повёл. У Фокс окончательно сдали нервы. – Хватит! Если хочешь – обзови меня, наори или выгони, но перестань так смотреть! А то я начинаю и тебя бояться!
К удивлению, на лице англичанина мелькнула улыбка. Вместо всего вышеперечисленного, Генри просто притянул её обратно к себе, заключая в ещё более крепкие объятия (будто это возможно) и нежно целуя то ли в висок, то ли в щеку.
– Ты не злишься? – недоверчиво ойкнула Регина, утыкаясь носом ему в шею и вдыхая приятный аромат уже почти выветрившегося одеколона, смешанного с естественным мужским запахом.
– Не вижу причин.
– Но…
– Без но. Это всё, что ты готова рассказать мне? Во всяком случае, на данный момент? Или есть что-то ещё?
– Но…
– Всё или нет?
Фокс выдохнула, обдавая Генри горячим дыханием. “Это всё, что ты готова рассказать мне? Во всяком случае, на данный момент” – удивительно тонкий намёк на то, что он прекрасно понимает, что Регина что-то скрывает, но при этом ясно даёт понять, что пока не требует от неё всех ответов. Как это называется? Уважение к чужим тайнам?
– Всё.
– Хорошо, – Генри отстранился ровно настолько, чтобы они могли посмотреть друг на друга. Ни следа от строгого сухого взгляда, что был минуту назад. Перед ней снова её Генри. Едва заметно улыбающийся, понимающий, такой цельный и… родной. – Потому что я не хочу больше тратить время на обсуждение Влада.
– А чего же ты тогда хочешь?
Ответом стал поцелуй.
Из комнаты Генри они не выходили этот и весь следующий день. Ну не прям буквально. Порой выбирались, конечно. Чтобы Регина, например, сбегала к себе в комнату за сменными вещами и полотенцем. Зубную щетку и остальное по мелочи пришлось приманивать мысленно. Ну и они частенько пробирались на кухню, чтобы запастись провиантом (всё таки, голод – не тётка, голод – дядька), после чего возвращались обратно за закрытые двери, где…
Разговаривали. Просто разговаривали! Смотрели фильмы на прихваченном Фокс ноутбуке, целовались, поедали пончики с шоколадом, которые доставили им в окно джинны, запивая их какао, порой дурачились, а потом снова часами разговаривали, вспоминая истории из жизни или обсуждая финальное третье испытание. Ничего больше поцелуев между ними не происходило, но больше и не было нужно. Достаточно просто находиться вместе. Остальное излишне. Пока что, по крайней мере.
Ребята вроде на них не обижались. Эллиот так ещё первого числа, уже ближе к вечеру, когда все проспались после бурной ночи, притопал к ним и, вполне миролюбиво собрав вещи, отдал честь рукой, заявив, что переезжает к Лариске, у которой всё равно пустует одна из кроватей, а ему уже надоело спать на неудобном диване.
На прощание правда зачем-то предупредил, чтобы они не совались в ванную Руслана, где после новогодней ночи обосновалась русалка из озера, которая за полдня успела испробовать все шампуни с гелями и теперь требовала ещё. Новая увлекательная история с интригой – никто пока не вспомнил, как именно она там оказалась, и как её умудрились протащить тайком в школу.
А что самое печальное, нравная русалка оказалась в восторге от наличия горячей воды и не желала покидать пристанище, так что никто не мог выпереть её обратно в холодные воды. Вася попытался применить силу, но его чуть до смерти не защекотали хвостом. Пришлось срочно спасать русского богатыря. Бедный Руслан, чья комната уже насквозь провоняла тиной, лишь горестно вздыхал, таская хвостатой нечисти сырую рыбу на обед и собираясь с духом, чтобы рассказать всё матери. Уж лучше ей, чем Фене.
Тем более что обнаруженная с утра после вечеринки перекособоченная дверь в холле и раскуроченный резной платяной шкаф (школьное достояние, которому было почти две сотни лет), чуть не довели замдиректора до очередного приступа. Узнать кого именно стоит благодарить за вандализм было невозможно. Ломали частное имущество от чистой русской души и с полным отсутствием магии, так что следов не оставили, но Леонид Афанасьевич не сдавался. А десятый класс тихонько сидел у себя в гостиной и невинно переглядывался. Они почему-то почти не сомневались, что русалка и погром между собой связаны. Вспомнить бы только как…
Регина, когда услышала эту новость, чуть не подавилась от смеха баранками. Откашляться удалось с огромным трудом (вот была бы глупая смерть). Даже захотела спуститься, чтобы лично познакомиться с новым соседом друга, но передумала. Ещё успеется, а пока ей ну вот от слова “совсем” не хотелось нарушать царящее в комнате уединение.
К тому же Эллиот, застукавший с поличным новоявленную парочку (за поцелуями!), вероятно, передал последние новости остальным, так что их никто и не искал. Да и зачем? Спускаться на обед – дело сугубо добровольное, а от занятий они на ближайшую неделю освобождены. В общем, что называется, пока есть возможность, нужно было ей пользоваться.
Плюс, и тут Регина могла признаться в этом только себе, она словно… скрывалась от того, что будет ждать за дверями. Она не сомневалась, что до Орлова, с его-то способностями, тоже дошли последние слухи. И вряд ли он им обрадовался. Так что следующая их встреча не предвещала ничего хорошего.
Но, как оказалось, спрятаться от того, кто во чтобы то ни стало намерен сам тебя найти… невозможно. Это Регина поняла, когда проснулась утром третьего января одна. Одна и с плохим предчувствием. Одна – это ладно. Может Генри умчался за завтраком, а вот настойчивое позвякивание в сознании нервировало не на шутку.
Фокс даже не могла толком понять, что не так. В голове лишь вереницей всплывали малопонятные слова: “Звёзды знают всё… Я ведь предупреждал…”, сказанные уж очень знакомым голосом. И что они должны значить? Только если не… Регина бросила испуганный взгляд на флакончик с настойкой, принесённый из комнаты. Она же вчера пила его, да? Или… нет? Они как-то быстро заснули, сморенные скучнейшей комедией по ноуту, длиною в два часа.
Позвякивание в голове набирало обороты. Пять минут, десять… Генри всё не было. Нервно нарезающая круги по комнате Фокс с опозданием догадалась залезть в шкафы и проверить наличие пальто. Пусто. Господи, только не говорите, что…
Пулей вылетев из комнаты Регина помчалась на этаж выше, шлёпая босыми пятками по ступеням. Почти сразу же возникла проблема – она понятия не имела, в какой из комнат обосновался Влад. Пришлось стучать во все. Сонные и сердитые, её встречали без особого энтузиазма как греки, так и некроманты. Через раздражённое бурчание было понятно одно – Орлов в спальнях отсутствовал.
Следующая четверть часа слилась в мельтешащее пятно, где половина десятого класса была бесцеремонно поднята на уши. Но сколько бы ребята не искали по школе, носясь от этажа к этажу, даже обшарив подвалы и чердаки, ни Генри, ни Влада найти никто не смог. Не оставалось ничего другого, кроме как…
Регина, Стешка и Руслан стояли перед дверью спальни директрисы, долбя что было сил, только вот никто не открывал. Они уже почти отчаялись, когда из коридора к ним навстречу вышла сама Есения Макарова. Облачённая в повседневную строгую одежду и полная сил для нового дня.
Нечасто ученики забредали в жилой корпус преподавателей, так что директриса удивилась толпищу у своего порога. Но вставить хоть слово не успела.
– Генри и Влад… – выдохнув, словно выплюнув, только и сумела вымолвить Регина. – Они… они…
Есения в ответ непонимающе нахмурила тонкие брови, вопросительно переведя взгляд на сына. Руслан, серьёзный каким никогда в жизни не был, удручённо кивнул.
– Ма, кажется, у нас проблемы.
Глава девятнадцатая. Драка
Дело обстояло как. Генри, мирно спящий в обнимку с Региной, был разбужен несколькими минутами ранее от описанных событий. Причем разбужен достаточно хамски – в воздухе висел полуматериальный сгусток дыма в виде части руки, усечённой по запястье. Именно она и зарядила ему смачную оплеуху, после чего требовательно ткнула пальцем в дверь.
Догадываясь, от кого стоит ждать столь тёплый привет, Генри неохотно поднялся с постели, стараясь не разбудить Регину. И, конечно же, нисколько не удивился, обнаружив в коридоре Орлова. Собранного явно не для задушевной беседы у камина. Кожанка, шарфик, шапочка – во всеоружии…
– Для октября сойдет, а вот для января, мне кажется, прохладно будет, – заметил Генри, прикрывая за собой дверь.
– Твоё мнение меня не интересует, – холодно отозвался некромант.
– Я так и понял, – зевнул англичанин. – Тогда я свободен?
– Это вряд ли. Надо поговорить.
Генри не стал спорить.
– Разговаривать будем в тепле? – кивок на внешний вид Влада. – Или мне можно хотя бы одеться?
– Как хочешь, – безразлично дёрнул плечом тот. – Жду на улице, у главного входа. У тебя пять минут.
– Пять так пять, – Генри снова скрылся в комнате, но слово, понятное дело, сдержал. В назначенное время был на месте. И одет по погоде, в отличие от некоторых. Даже перчатки прихватил.
Едва Атлас появился на пороге, Влад кивком приказал следовать за ним и направился по расчищенной лешаками тропинке мимо цветущих садов. Правда в какой-то момент свернул и теперь уже стал пробираться по сугробам в сторону гор. Идти в раскорячку, утопая в снегу, некроманту не нравилось. Снег под ногами начал стремительно таять, образовывая мокрую дорожку. Генри молча ступал следом, шлёпая по лужам и недовольно отмечая про себя, что большой палец правой ноги успел промокнуть.
Так они шли ещё минут десять, пока перед ними не выросли покрытые белой пушистой шапкой валуны, за которыми ныряли в небеса высокие Алтайские горы. Притопали. Некромант надменно обернулся к спутнику.
– Я хочу, чтобы ты отдал мне Регину.
Генри не сдержал смешка, глядя на этого самоуверенного типа, стоящего с засунутыми в карманы брюк руками.
– А я-то думал рабство давно отменили. Как я могу отдать то, что мне не принадлежит?
– Она мне нужна, – не унимался Орлов.
– Сочувствую, мне тоже.
– Значит, не отдашь?
Генри удручённо вздохнул.
– А может Регина сама решит с кем ей быть?
– Поверь, встань у неё выбор, меня она не выберет.
– Какая самокритика. Похвально.
Влад раздражённо фыркнул. Так фырчат лошади.
– Не выберет не потому что я – это я, а потому что не захочет иметь дело с чёрной материей. Она её боится. Как и боится пойти по стопам родственничков. Разочаровать родителей – какая трагедия.
Генри не был удивлён. За два дня они успели поговорить и о семейном древе дома Лисовец.
– А разве она не права? Неужели не понимаешь, что вы в разных весовых категориях. Ты же просто потопишь её.
– В ней достаточно сил, чтобы бороться.
Англичан не сдержал смешка, на что Орлов недобро нахмурился.
– И что здесь смешного? – поинтересовался он.
– А сам не видишь? – Генри развёл руками, словно смотреть надо было на заснеженную подгорную равнину, таящую в себе ответ на вопрос. – Вот и всё, что стоило узнать. Открою маленький секрет: когда любишь человека, то оберегаешь его. Но никак не наоборот. Ты же готов рисковать её жизнью только потому что так нужно тебе, не думая о том, что будет лучше для неё.
– А лучше для неё будет… – Влад презрительно скривился. – Остаться с тобой?
– А этого я, увы, не знаю. Я могу лишь надеяться, но время само всё расставит по местам.
– У меня зубы сводит от твоей правильности, – Орлов сплюнул себе под ноги. – Заглянуть бы тебе в голову, да поковыряться. Больше чем уверен, там найдется много такого, что ты так старательно прячешь.
– Прячу? – Генри задумался. – Не сказал бы, что мне есть, что скрывать. О моей неприязни к людям вроде тебя ты и так знаешь. Что ещё… У меня дурная привычка во всём сомневаться. О, а ещё я терпеть не могу фасоль… Вроде больше секретов нет.
– Клоун.
Генри хотелось на это ответить, что зато он никогда не опустится настолько низко, чтобы добиваться поцелуев силой, но решив, что это будет выглядеть по ребячески, промолчал. Да и сдавать Регину не хотелось. Их разговоры – это только их дело.
Вместо этого некромант с изумлением наблюдал, как его собеседник, осмотрев перчатку, хмуро поджал губы, ковыряясь в найденной там дырке. Ещё, кажется, что-то пробубнил про “совсем новые” и “где только умудрился”.
– Ты ведь понимаешь, что я позвал тебя сюда не беседы светские вести? – на всякий случай спросил Орлов.
– Да уж догадался, – кивнул Генри, оставляя в покое перчатку. – Только вот к делу мы никак и не перейдём. Что, запала не хватает? Нужно как следует разозлиться? Ты не стесняйся, занимайся. Я подожду сколько нужно.
Скула Влада дрогнула одновременно с тем, как с горной неровности сорвалась снежная лавина, накрывая их обоих белоснежным смертельным одеялом. Обычный человек точно не смог бы противиться природной стихии, а вот два мага-выпускника своих академий…
Когда снег опал, Орлов, поставивший блокировку, с недовольством отметил, что тоже самое успел сделать и Генри. Жаль. Он всё же надеялся сыграть на неожиданности. Уж очень хотелось посмотреть, как этот заморский сопляк будет отплёвываться.
– И это всё? – усмехнулся англичанин, чем окончательно вывел из себя некроманта. – Признаться, я ожидал большего.
Как же Владу нетерпелось впиться пальцами в эту до дикости раздражающую физиономию, чтобы стереть с его лица выводящее из себя спокойствие. А ещё лучше – в сердце. Разорвать грудную клетку и расплющить его как тесто в кулаке. Да хотя бы заставить биться в агонии и испытать нестерпимую, просто несовместимую с жизнью боль…
Но ничего этого Орлов не мог сделать из-за проклятой защиты, пресекающей любые попытки подключить в дело магию смерти. Вот и выходило, что, несмотря на очевидное преимущество некромантии, сейчас они были с Генри на равных. И это просто неимоверно бесило Влада. Ещё больше, чем понимание, что Регина провела последние дни далеко не с ним…
Воздух сгустился. На Генри налетел смерч, сотканный из сущностей, вызванных из мёртвых рек преисподней. Англичанина накрыло беспроглядной волной десятков бестелесных тел, алчно тянущих руки к живой плоти. Кислород, несмотря на морозный воздух, выкачивался из полой сферы, в которую они с исступленным остервенением опутывали его. Если выкорчевать окончательно, жертва перестанет противиться и тогда разодрать её тело и вынуть душу станет гораздо проще…
Ликующий Орлов выжидал. Он не собирался убивать Генри. Не сейчас. И не тут. Настоящие преступления должны совершаться незаметно. Сейчас же он просто хотел помучить соперника. Показать, кто здесь главный и на что способен. Мало кто после парочки вот таких простеньких манипуляций готов и дальше сопротивляться. Чаще всего после такого отступают, ведомые страхом. А это будет очень кстати. Раз поселившись, страх уже никуда не уйдет и станет отличным рычагом.
Но кое в чём некромант просчитался. Он забыл, что перед ним не маг-недоучка из крепких среднячков, а участник Международных Магических Игр. А туда не попадали те, кого можно вот так просто снять со счетов. За этим тщательно следило распределение… Так что Влад не дождался своего триумфа.
Тёмное облако бестелесной, но осязаемой смерти рассеялось, оставляя после себя едкую дымку, какая бывает от тлеющего костра. Но и она была быстро унесена гуляющим на улице ветром. Генри спокойно поднял глаза на некроманта. Ни следа на лице, что пару секунд назад он задыхался под натиском ненасытных сущностей.
– Она всё равно будет моей! – процедил сквозь зубы Орлов. Это было сказано даже не для кого-то, скорее для самого себя. Ради самовнушения.
– Посмотрим.
Если Влад напоминал сплошной сгусток черноты, то Генри резко контрастировал на его фоне, излучая ровный мягкий свет. Особый свет. За таким светом всегда хочется идти. Именно этот свет и понравился Аканте. Именно этот свет и привлёк Регину. И он будет притягивать всех остальных, кто окажется поблизости. Неосознанно.
Просто потому что этот свет олицетворяет собой покой, надежду и безопасность. То, что ищет любой человек и, если повезёт, рано или поздно находит. Смотреть как бушует яростное пламя, несомненно, интересно. Это завораживает, да, но в какой-то момент огонь гаснет, оставляя после себя серое бездушное пепелище. А вот свет вечен.
– Отступи, иначе будет хуже, – не унимался Влад. – Неужели тебе не дорога собственная жизнь?
– У нас разные понятия о том, что действительно должно быть дорого.
– Так пожалей её! Или она закончит так же, как и твоя мать!
Случайно или же специально Влад затронул ту струну, что затрагивать было нельзя. Глубокие раны никогда не зарастали окончательно, а малейшая попытка ковырнуть их оборачивалась неконтролируемым взрывом. У всех есть слабые места и Орлов имел глупость нажать на красную кнопку, запуская коды ядерного чемоданчика.
– Не смей упоминать о ней! – непроизвольно подаваясь вперед, прошипел Генри.
– А ты не задумывался, почему ему пришлось убить её? – Влад явно заигрался. – Она тянулась домой, к семье, и со временем внушение стало давать сбои. Оно переставало действовать, и ему ничего не оставалось, кроме как…
Он не договорил. Генри накинулся на него, врезав Орлову по челюсти. Завязалась потасовка и как бы это не смотрелось комично со стороны, в физическом бою, куда более внушительный по комплекции некромант с треском проигрывал парню, у которого было кое-что важное за плечами: нормальное детство и опыт дворовых потасовок.
Они заметили через шапки деревьев тающий столб дыма – только это помогло понять, где нужно искать дуэлянтов. Макарова, Стешка, Руслан и Регина неслись туда по сугробам подобно метеорам. Одеться никто, конечно, не догадался. Фокс мчалась по улице в легкой ночной пижаме и нахлобученных впопыхах балетках.
Издалека были замечены два силуэта, катающиеся по снегу и обнявшиеся крепче двух друзей. Правда почти сразу стало понятно, что объятиями там и не пахло – чистым мордобоем. Кто вёл – с такого расстояния непонятно. Есения Макарова, обладательница стихии воздуха, взмахнула руками и Орлова с Генри отбросило в разные стороны, впечатывая в сугробы.
– ПРЕКРАТИТЬ НЕМЕДЛЕННО! – голос директрисы, всегда спокойный, был непохож на себя. За столько лет Регина ещё ни разу не видела её в таком гневе. Макарова застыла ледяной статуей, воззрившись на выбирающихся из подтаивающих луж и отряхивающихся парней. Запал пропал, и продолжение потасовки не будет. Это уже было понятно. – ЗА МНОЙ. ОБА. СЕЙЧАС ЖЕ.
Не повиноваться невозможно. Влад раздражённо одёрнул куртку и, не поднимая ни на кого глаз, направился следом за Есенией, которая уже развернулась и шагала обратно в школу, не проверяя: выполняют её приказ или нет. Ослушаются – им же хуже.