Глава двадцать вторая. Это скверное слово «прощай»
Победа была двоякой, невнятной, странной и… её заработали два человека, а не один. Это понимали все: и англичане, и русские. Но это не мешало Иллюзионцам ликовать и следующие сутки праздновать радостное событие хлеще, чем Новый Год. Обозлённые лешаки, которым было категорично наплевать на чужие радости, только и успевали подчищать улицы от конфетти и хлопушек.
Хоть с арены Регине удалось сбежать, но этим же вечером ей пришлось появиться на праздничном ужине, где официально поздравляли победителя. Но и тут Фокс решила бить до последнего, вытащив за собой Генри и заставив его проходить через все круги ада вместе с ней. Столько внимания разом… Нет, это не про неё.
Единственное, что понравилось – присутствие на ужине родителей с сестрой и очень длинная, но красивая речь Есении Макаровой, в которой она тепло поздравляла двух победителей, громогласно радуясь, что, наконец-то, за столько лет нашлись те, кто понял истинный смысл учреждения игр.
Что, дескать, они были созданы вовсе не для того, чтобы ученики устраивали внутренние распри и выясняли, кто из них лучше, а чтобы поняли, что несмотря на то, что все мы из разных стран, с разным менталитетом и разным мировоззрением – мы можем и должны поддерживать друг друга. Сотрудничество и товарищество, а не “Квест на превосходство” – вот что такое Международные Магические Игры.
Конечно, Регина с Генри и не думали размышлять настолько философски. То, что судьба распорядилась именно так и свела их всего лишь случай, но если всё так удачно сложилось, что на будущие годы эти игры войдут в историю (а они войдут) как начало некого интернационального объединённого союза – то почему бы и нет? Пускай так.
Для первого раза, когда Иллюзион вышел в люди после десятилетий гонения, изолированности и общественного непонимания, это неплохой старт. Не для этого ли Генри всё таким образом и обставил? “Так правильно”, сказал он. Правильно для чего? Для кого? Вопрос, на который, видимо, никто не получит ответа. Генри Атлас умел оберегать свои секреты.
Звонкие застолья и общая суматоха заставили на время позабыть о самом страшном: об отъезде гостей. Ещё день и Иллюзион опустеет как никогда. И всё вернётся на круги своя… только вот вернётся ли?
Последнюю ночь Регина проревела на плече у Генри. Хотела держаться, пыталась до последнего, но в итоге сломалась. Она не любила перемен. Считайте её консерватором, но в какой-то момент она даже пожалела, что эти последние несколько месяцев вообще были. Потом, конечно, отругала себя за эти мысли, только что не нахлестала по щекам, но… Ничего не поделаешь, расставаться всегда больно. И хоть никто не собирался говорить “прощай”, утром, когда начались массовые сборы, оно всё равно незримо витало в воздухе.
За пару часов до судной минуты в дверь комнаты Фокс постучались. На пороге стоял Орлов.
– Можно? – спросил он.
Влад просит разрешения? Это что-то новенькое. Регина молча отошла в сторону, пропуская его.
– Стешка наверху, но скоро… – на всякий случай начала она, но не успела договорить.
– Помогает Эллиоту собрать вещи. Потому и пришёл. Хотел попрощаться наедине.
– М-м-м… – Фокс, признаться, растерялась. После всего случившегося стоять вот так мирно… Оба это чувствовали и старались не смотреть друг на друга.
– Я никогда не хотел сделать тебе больно, – после затянувшегося молчания, сказал Влад.
Регина невольно потянулась к давно зажившему виску, но вовремя отдёрнула руку.
– Знаю.
– И хоть в твоих глазах я чудовище, но…
– Нет, Влад, – покачала головой она с полной решимостью. – Ты не чудовище. Далеко нет. Ты не самый хороший человек, но ведь все мы с гнильцой. Это лишь вопрос выбора.
– В моём случае, всё давно решено.
– Ты в этом уверен? – Регина впервые подняла глаза на Орлова. – Я не знаю, что за бесы живут внутри тебя и раздирают твою душу, но знаю, что ты можешь дать им отпор. Только ты решаешь, каким тебе быть. И если захочешь бороться, помешать себе сможешь только ты сам. Ни кто-то другой. Ты.
– Помоги, – Влад непроизвольно сделал шаг к ней. Снова этот отчаянный крик находящейся на грани чайки. – Помоги бороться.
Фокс огорчённо поджала губы. Было больно говорить это, но так нужно… Давно пора расставить точки на “и”.
– В этой битве я тебе не помощник. Не потому что не хочу – не могу. Если я останусь, ты просто-напросто уничтожишь меня. Подомнёшь. Сломаешь, как ломают игрушку, от которой требуют то, чего она не может сделать… Путь вниз быстрый. Нужно лишь раз оступиться, чтобы полететь кубарем. А вот подняться потом сложно… Ты и сам это знаешь.
– Но ты мне нужна. Быть может… не знаю… Может и не люблю, но…
Несмотря на ёкнувшее сердце, Регина не позволила нахлынувшим эмоциям себя запутать. Нет, она отчётливо видела истину и… ну какая любовь? О чём вы? Одержимость, навязчивая идея – вот что происходило у Влада по отношению к ней. А ещё уверенность, что получив желаемое ему станет легче и проще сражаться с тем… что пока непостижимо для ума других.
Никто не может знать, что пожирает некромантов. Разве только им подобные. Эти ребята живут в другом мире, радикально отличном от привычного, и работают с той силой, которая уничтожит непосвященного человека, рискни он хоть одним глазком заглянуть за эту завесу. Нет. В мир мёртвых живым вход заказан.
И если Влад хочет противостоять этой силе, он должен это делать по собственному желанию. Не ради иллюзорной попытки изобразить деятельность. Не ради того, чтобы казаться лучше в глазах других. Не ради неё, в конце концов. Ради себя. В первую очередь ради себя, иначе любая осечка, любое случайное слово или неверный ответ столкнёт его в бездонную проспать, на краю которой он сейчас с таким трудом балансирует.
– Ты думаешь, что любишь, но это не так, – наконец, ответила Регина, тщательно подбирая слова. Ей очень хотелось, чтобы он её услышал и понял. – Возможно, это от того, что ты впервые почувствовал что-то настоящее, человеческое, но поверь, любовью тут не пахнет. Не я тебе нужна. Тебе нужен тот, кто будет с тобой на равных. Кто будет стоять рядом, а не плестись в хвосте. Кто сможет дать отпор, а не… – “а не превратиться в покорную марионетку”, хотелось добавить ей, но она вовремя осеклась. Не надо, это будет лишним. Общий смысл Влад скорее всего и так уловил. – Знаешь, что я не так давно поняла?
– Что?
– Когда выбираешь, выбирай не того, с кем будет удобно. Выбирай того – с кем можешь стать лучше.
Молчание. Такое тягостное, неуютное, а затем…
– Ты же понимаешь, что я не сдаюсь? – спросил вдруг Орлов.
Регина горько вздохнула. Надеялась.
– Лишь бы эта битва была честной. Без опасности для чьей-либо жизни.
На лице некроманта мелькнула коварная улыбка.
– Даю слово. В следующий раз ты будешь моей. И никакого обмана.
Фокс упустила момент, когда Влад склонился к ней, целуя в щеку. Ровно в эту же секунду дверь открылась, впуская Генри. Вот же… чёртов некромант со своей чёртовой телепатией! Чтоб его! Орлов как ни в чём не бывало кивнул вошедшему и преспокойно вышел из комнаты, оставляя Регину одну отдуваться за неловкую сцену.
– Он… я… – она даже руками замахала, надеясь, что так станет понятней. – В общем, он знал, что ты зайдешь, – с тяжелым вздохом сдалась Фокс.
– Я догадался, – миролюбиво кивнул тот, подзывая её к себе. – Вещи упакованы и отнесены на дирижабль. В запасе у нас осталась пара часов, и я бы не стал тратить их впустую. Что скажешь?
А вот эта идея ей нравится, да. Определенно.
– Есть предложение? – лукаво прищурившись поинтересовалась она, закидывая руки ему на плечи и притягивая ближе. Хм, кто-то сегодня явно не успел добраться до бритвы. Но ничего, ему даже идёт.
– Даже несколько.
Вся школа высыпалась провожать гостей. На улице негде было не то, что яблоку упасть – плюнь под ноги, попадёшь кому-нибудь в затылок. Самые умные решили не толкаться в давке и обосновались на ступенях главной парадной лестницы, чтобы и обзор был получше, и ноги не оттоптали.
Среди них и Регина с ребятами, с удовлетворением отметившая, что Руслан мирно стоит с Алисой в обнимку. Значит, помирились. Это хорошо, но надолго ли? Впрочем: милые бранятся – только тешатся. Несмотря на внешнюю хрупкость, Минаева умела добиваться своего, а это означало одно – сколько не отнекивайся всё будет так, как она захочет. Мнение Руслана, конечно, тоже спросят, но в конечном итоге Макаров не станет упираться. Каким бы легкомысленным он не смотрелся со стороны, её друг любил Алису. И этого будет достаточно, чтобы идти на уступки.
Стешка, сидевшая на шее у Васи для большего удобства, активно зашевелилась, привлекая внимание остальных. Первыми Иллюзион покинули некроманты. Царской поступью они вышли из школы, возглавляемые наставником. Тёмные развевающиеся плащи, бледные лица, пренебрежительный взгляд – прощаться и обращать внимание на кого-либо? Что вы, эти ребята выше условностей. Тем более что у фонтана на главной площади их уже ждали чёрно-угольные скакуны с алыми зрачками, увидев которых искренне хотелось побежать за сеном (или сырым мясом, чем они питались было не особо понятно) – лишь бы покормить бедняг, у которых всё ребра выпирали.
Всё в той же молчаливой мрачности, хотя, глупо отрицать, в этом проскальзывал некий шарм, некроманты оседлали лошадей и были таковы. Хотя в последний момент, Фокс была готова в этом поклясться, пускай больше никто и не заметил, Влад бросил быстрый взгляд на неё, насмешливо подмигнув на прощание.
Вторыми улетали персы. Несмотря на то, что у девчонок с ними не особо сложились отношения, парни прощались с восточными горячими юношами очень даже по-дружески. После долгих объятий и тёплых прощальных слов между преподавателями, персы запрыгнули на свои коврики-самолёты и взмыли в небо.
Стоит заметить, в этот раз теплокровные малые оказались умней – несмотря на конец марта экипировались по полной: натянули куртки, обвязались шарфами, так что оставались одни щёлки для глаз, и нахлобучили на голову шапки. И то верно, с них хватило прошлого раза.
Регина огорчённо проводила взглядом летательные инструменты. Пускай она каталась на них всего раз, но ей будет искренне не хватать этого нравного половичка. Правда огорчение не длилось долго – почти сразу послышался раздражённый клекот. Это лешаки, с трудом и не без увечий, вывозили из ангара карету, запряжённую Стимфалидами.
От размаха крыльев нравных птичек возле дороги тут же образовалась мёртвая зона – никому не хотелось попасть под стальные когти. Успокоились нервные создания только когда увидели своих. Греки выходили из школы не менее красиво, чем некроманты: изящно и грациозно. Парни помогали девушкам спускаться по лестнице, галантно подавая руку, девушки принимали помощь с очаровательной улыбкой, придерживая подолы длинных платьев.
Среди их идеальных модельных ликов особенно ярко выделялось лицо Аканты с оставшимися после последнего испытания глубокими царапинами. Как выяснилось позже, уже после игр, именно Сальп достался Аспид, которого приметила тогда Фокс. И, честно говоря, гречанка могла бы тут и не стоять. Опасный змей едва не снял с неё скальп и если бы… находившийся неподалеку Орлов не помог ей, всё могло бы закончиться весьма плачевно.
Почему Влад это сделал? Наверное, этот вопрос никогда не получит ответа. Испытать себя? Вряд ли. Для него разобраться с Аспидом было делом секундным, на это ушло меньше минуты. Да и Аканта никогда ему не нравилась, так что о симпатиях тоже говорить не приходилось. Хотел доказать, что он не такой уж плохой и способен на бескорыстные поступки? Мало кто в это верил, но Регина придерживалась именно этого варианта. Нет, не так: ей хотелось в это верить.
Карета взмыла в воздух изящным росчерком, очень скоро скрывшись из виду. На очереди оставались только… С англичанами прощались громче всего и провожали их до самого берега, где на пристани покачивался готовый к отлёту дирижабль.
Эллиота поочередно обнимали и целовали почти все девчонки десятого класса. Особенно усердно старалась сползшая с богатырских плеч Стешка, от чего стоящий рядом с ними Василий гневно щурился. Его кулаки так и чесались, но он заставлял себя сдерживаться, понимая одну простую вещь: друзей не бьют.
К тому же ревновать было глупо, так как бессменная компания в следующую минуту с изумлением смотрела, как мило ворковали Лариска с Эллиотом, отойдя в сторонку. Он нежно держал её за руку, она запихивала ему в нагрудный карман пиджака свёрнутую бумажку со своим домашним адресом, что-то негромко нашёптывая. А когда они поцеловались, у всех чуть челюсти на земле не потерялись. Когда только успели? Вот же тихони! И главное ни гу-гу. Хоть бы намекнули что ли…
Разглядывать и дальше мило воркующую парочку Регина не стала. У неё самой оставалась всего пара минут, чтобы запомнить каждую чёрточку родного сердцу лица. От одного взгляда Генри и его улыбки губы предательски запульсировали, вспоминая последние часы, что они провели в уединении. Сегодня, кажется, они нацеловались на год вперед, но и этого было мало.
– Пиши мне каждую неделю, – поглаживая его по колючим щекам и стараясь вобрать в память всё, вплоть до запаха, наставляла его Фокс. – А лучше два раза в неделю. Или каждый день… Хотя нет, каждый день не надо. Раз в неделю. Так каждое письмо будет особенно долгожданным. И только попробуй найти себе какую-нибудь англичанку! Нос откушу. Нет, правда откушу!
– Всего три месяца, – целуя её запястья, сдержал смех Генри. – Не успеешь соскучиться. Сдам экзамены, получу лицензию и приеду за тобой. Покажу тебе Лондон. Папа уже подготавливает комнату для гостей.
Регина смущённо улыбнулась. Да, она уже познакомилась с мистером Атласом-старшим. Хотя можно ли назвать знакомством, когда тебя молча обнимают, расцеловывают и благодарят… за что-то. За то, что она спасла его сына? Который едва не откинул ноги из-за неё же? Можно? Ну тогда да, познакомились.
– Лето пройдет быстро, – улыбка стёрлась с её лица. – А потом твоя аспирантура неизвестно насколько. У меня выпускной класс… Думаешь, получится?
– Уверен, – их долгий прощальный поцелуй был прерван окликом. Пора. Генри ещё раз поспешно поцеловал её, на этот раз в щеку, на мгновение задержавшись у уха. – С вашим директором я уже договорился, так что жди сюрприза. Люблю тебя.
– Какого сюрприза? – встрепенулась Регина, но Генри уже бежал к пристани. Пришлось кричать на всю улицу. – О чём договорился?
– Скоро узнаешь, – прилетело ей по ветру весёлым перезвоном колокольчиков.
Фокс стояла в полном непонимании, хлопая глазами и наблюдая, как на дирижабле началась бурная деятельность. Якорь поднят, тросы отвязаны… Лишь когда оставшиеся на берегу Иллюзионцы начали кричать и махать руками, провожая неспешно поднимающийся в воздух воздушный агрегат, до неё дошло, что Генри впервые сказал ей заветные слова: “я тебя люблю”. Теперь черед за ней… Что ж, поживём – увидим.
В реке промелькнула извилистая тень, и всего на секунду на поверхности блеснул переливающийся чешуйчатый хвост. Даже водный дракон припыл попрощаться с англичанами – вот насколько сильно они отложили отпечаток на каждого, кто стоял сейчас тут, наблюдая за удаляющимся кораблём.
Даже когда на закатном небе не осталось и намёка на крошечную точку, большая часть ребят продолжала стоять. И хоть они ещё не возвращались в опустевшую школу, но уже чувствовали – теперь всё будет по-другому. Ни плохо, ни хорошо. По-другому.
Люди, встретившиеся нам на пути, всегда оставляют след. Этот же учебный год и вовсе смог кардинально перевернуть жизни некоторых. Заставил посмотреть на мир иначе и найти в себе то, что раньше казалось чем-то неуловимым и недостижимым…
Стешка ободряюще коснулась плеча подруги, как бы спрашивая. Регина согласно кивнула, улыбнувшись напоследок прохладному, но такому волшебному вечеру. Ветер холодил оставшийся на щеке след от поцелуя, а голос Генри приятным теплом разливался глубоко внутри.
Получится ли у них? Никто не может знать. Ясно одно: не рискнёшь – не узнаешь. И они будут пробовать, а там… будь, что будет. Эта решительность придавала сил. Уже ни в чём не сомневаясь Регина поспешила вслед за друзьями обратно в школу. Ужин вот-вот должен был начаться.
Бонус №1. Академия Тёмных Искусств
Академия Тёмных Искусств, Брянские леса
Влад разочаровано сбросил походную сумку на грубое потрёпанное молью и жизнью покрывало, с готовностью взметнувшее в воздух полугодовое облако пыли. Уборкой у них не заморачивались. Не было надобности. А то, что в комнате потолок давно облюбовала паутина, с которой на тонкой ниточке свисал потревоженный шумом паук, а свечи на люстре оплавились до огарков – разве это проблема? Брезгливость – черта, которая искоренялась в некромантах с первого года. Поспишь раз-другой в гробу с мертвяком, на мох в трещинах деревянного пола и дикие сквозняки уже не обращаешь внимания.
Так что на внешние удобства, скудность мебели и полное отсутствие окон Орлову давным-давно было наплевать. Его угнетало другое – осознание, что он снова оказался запертым в этой тюрьме. После долгожданной возможности вырваться хоть ненадолго туда, где есть возможность чувствовать запах ветра и любоваться красками заката с балкона Иллюзиона, на котором он проводил почти всё свободное время, снова оказаться здесь… Что ж. С возвращением. Будь оно проклято.
В поле зрения попал перекособоченный дубовый шкаф, на котором уже давным-давно появились дизайнерские узоры из плесени. В сердцах Влад что было сил впечатал кулак в боковую стенку. Дверцы обиженно заскулили на старых петлях, но мебель отважно выстояла и не рассыпалась на доски.
– Ого, это кого нам подсунули взамен вечно невозмутимого Влада Орлова? – усмехнулся женский голос.
На пороге комнаты замерла Милена, облокотившаяся на дверной косяк с насмешливо скрещёнными на груди руками. Чёрный комбинезон на тонких лямках с глубоким декольте с трудом прикрывал женские формы, а при такой позе и вовсе выставлял их на всеобщее обозрение. Милена это знала. Более того – одежду скромнее не принимала за одежду в принципе.
– Только тебя не хватало. Пошла прочь, – раздражённо дёрнул подбородком некромант, без особого интереса ковыряя содранные костяшки.
– Приветливый. Как всегда, – закатила глаза та, рисуя на алых губах улыбку, полную едкости, однако при этом не лишенную очарования. – А я-то думала влюблённость смягчает даже такие чёрствые сердца, как твоё.
Орлов скрипнул зубами. Как ожидаемо. Ладно, он и так знал, что по возвращении не избежать ехидства.
– Стрельцова, чего притащилась?
– Честно? Поглумиться, – Милена смахнула за спину упругие тёмные локоны и изящно, от бедра, прошествовала в комнату, с толикой неодобрения проведя пальцем по запылённой столешнице комода. Её комната, может, и не отличалась внешне от Орловской, претендуя на звание самой убогой женской обители, но, во всяком случае, была чище. И не воняла сыростью.
Милена Стрельцова была единственным известным исключением из правил – не робкого десятка, эта некромантка выводила из себя всех наставников. Её искренне ненавидели и не понимали. Но,несмотря на невыносимый характер и несгибаемые принципы, адептка умудрялась раз за разом проходить инициацию (а это, так на минуточку, не невинная сдача экзаменов, а в чистом виде игра со смертью), так что поделать никто ничего не мог. Пока она оставалась жива в том смысле, в каком это понималось у некромантов, приходилось мириться с её присутствием.
– Поглумилась? – грозно прищурившись, проследил за ней взглядом Влад.
– Ещё даже не начинала, – игриво прикусив ноготь, пожала оголённым плечиком Стрельцова. – Мне вот любопытно: ты хоть фотографией этой девчонки обзавёлся? Нет? А на что тогда будешь слюни пускать? Хотя я вот сколько не пыталась, так и не смогла понять, чем она тебя зацепила. Ничего же особенного. Серая посредственн… – Милена проглотила последнее слово, так как её грубо схватили за горло и пригвоздили к стене. Взбешенное лицо Влада застыло перед некроманткой.
– Закончила? Или сломать тебе шею, чтобы заставить заткнуться? – процедил он с яростно раздувающимися ноздрями.
– Очередные пустые угрозы… – в таком положении говорить было не очень удобно, но Милену это мало смущало. – Сам прекрасно знаешь, что не поможет… – золотой браслет на её запястье ожил, превращаясь в карликовую кремово-серую гадюку сантиметров двадцати в длину, юркнувшую вверх по коже и злобно куснувшую бледную кожу, вцепившуюся в горло хозяйки. Орлов яда может и не опасался, но руку отдёрнул. Всё же неприятно, когда в тебя впиваются острые клыки.
– А я надеялся, что твоя крыса уже сдохла, – сердито тряхнул кистью Влад.
– Не поверишь, Агата рассчитывала на тоже самое, наблюдая за тобой по телеку. Но ты почему-то выжил, – ласково погладив любимицу, отозвалась Стрельцова. Если бы гадюка могла – она бы непременно замурлыкала, но вместо этого довольно высунула язык, обвила шею некромантки и снова застыла в золотом обличье – теперь уже в виде массивного ожерелья.
Появление этой нетривиальной зверюшки у адепта тёмной магии, для которого привязанность к чему-либо была в списке строжайших запретов, вызывало столько же вопросов, сколько и персона Милены. В первую очередь потому что появилась Агата после того, как Стрельцова отказалась во время занятий убивать преподнесённую ей змею для свершения ритуала. Это случилось лет шесть назад. Собственно, именно тогда Милена и начала навязывать свои условия, первым из которых стал… отказ убивать.
Неважно кого: крыс, собак, лошадей или людей. Нет, она не стала монашкой: если нужно было съесть сырые мозги горного льва или глаза ястреба для посвящения – без вопросов, она делала это без колебаний. Но если нужно выколоть их из живой птицы самолично – никогда. Только однажды Стрельцова согласилась поступиться принципам. Не сделай этого – она бы просто-напросто умерла. Приходилось выбирать.
Орлову невольно вспомнился случай, произошедший пару лет назад. Дело происходило после практических занятий. Влад тогда проходил мимо кабинета, но остановился, заметив Милену, стоявшую над распотрошённым телом мужчины, занимавшим большой разделочный стол.
Внутренности подопытного покоились на соседней стойке, расформированные по банкам и законсервированные. Стрельцове они были не нужны, вместо этого она медленно водила ладонью над трупом, сшивая рваные участки кожи и испаряя следы крови.
– Что ты делаешь? – спросил, помнится, Орлов.
– А не видно? – холодно отозвались в ответ.
– Зачем? Ему уже всё равно.
– А мне нет, – Милена не поднимала глаз, слишком была занята. Лишь когда тело приняло благопристойный вид спящего человека без внешних повреждений, адептка направилась к выходу и хотела пройти мимо, но Орлов остановил её, схватив за локоть.
– К чему это лицемерие? – не унимался Влад. – Будто не ты собственными руками ковырялась в нём пару часов назад. Мы монстры. Смирись с этим, и перестать притворяться паинькой. Чище всё равно не станешь.
– Мы, может, и монстры, – Милена вырвала локоть, хмуро воззрившись на собеседника. – Но даже монстр способен на человечность. Никто не лишит его этого права насильно.
И почему Орлов вспомнил тот разговор? Странно. До этого он никогда к нему не возвращался, а сейчас почему-то тот сам всплыл в памяти. Наверное, Регина всё же повлияла на него в какой-то степени, пускай сама и отрицает это, но… Как она сказала накануне его отъезда? “Только ты решаешь, каким тебе быть. И если захочешь бороться, помешать себе сможешь только ты сам. Ни кто-то другой. Ты”.
Не это ли так отчаянно старается делать Стрельцова? Понимая, что ей уже никогда не выбраться из той трясины, в которой они оказались, даже спустя годы она продолжает сопротивляться и не даёт сломать себя. Потому что, по сути, Милена ведь лучшая среди их выпуска и лишь взаимная ненависть между ней и наставниками помешала адептке поехать в Иллюзион, чтобы принять участие в играх.
Эта девица всегда заглатывала знания как умалишённая. Зубрила материал ночами напролет. Старинные манускрипты со следами засохшей крови давно стали её верными спутниками и… если бы не бабские заскоки, она давно бы переплюнула всех и поработила мир мёртвых. Но, и Владу только сейчас пришло это в голову, кажется, Стрельцова не хотела никого порабощать…
Скорее уж пыталась сделать всё, чтобы этот мир не поработил её. А он это делает. Чем больше некромант пытается в себя вобрать, тем сильнее затягивает воронка. Тем скорее уничтожается личность, на замену которой приходит чистое зло без примесей. Неуправляемое и необузданное. Порабощающее инстинкты и стирающее разницу между “можно” и “нельзя”. В их мире нет чёрного и белого, добра и зла, хорошего и плохого. Есть только серое. Бесконечное, бесцветное, замершее серое. Так всегда казалось Владу, ночто если… он ошибался?
Милена заметила мелькнувшую на лице Орлова растерянность. Едва-едва уловимую, но даже в такой крохотной дозе непозволительную для них. Женские янтарные глаза, подведенные чёрным карандашом, лукаво блеснули.
– Правду говорят, ты размяк. Теперь и я это вижу… Очень не вовремя, если вспомнить, что у нас финальное посвящение через три месяца, но это даже забавно, – придерживая одну руку другой, она задорно постучала длинными ноготками по губам. – Очень-очень забавно. Что ж, лапуля. Распаковывайся и приобщайся к нашим унылым, разлагающимся, как утопленник уже неделю валяющийся в десятой аудитории будням. Будет тоскливо – ты знаешь, где меня искать, – Стрельцова грациозной пантерой прошествовала к двери.
– Зачем? – остановил её у порога сухой голос.
Милена оценивающе смерила Влада с ног до головы.
– Не знаю. Вдруг захочется… поговорить.
Ехидная усмешка была ожидаема. Некроманты не разговаривают. Не делятся проблемами. Не жалуются. Не имеют родственников. Друзей. Даже приятелей. Некромант никогда не поможет другому. Они сами по себе. Помощь может быть лишь в одном случае – ради собственной выгоды.
– Поговорить? – насмешливо вскинул бровь Орлов.
Стрельцова равнодушно дёрнула плечом.
– Смотришь так словно я подосланный шпион. Это всего лишь предложение. Не хочешь разговаривать – не надо. Есть куча других увлекательных занятий. И хоть мне далеко до твоей звёздочки-победительницы, уверена, скоротать ночку-другую я помочь смогу. Уж это тебе сейчас точно не будет лишним… – многозначительно бросила она ему на прощание и вышла из комнаты, уже не увидев, как Влад одобрительно усмехнулся в пустоту.