Глава восьмая. Первое испытание
Да, волшебный “антистресс” действительно сработал. Фокс удалось немного поспать, но не раньше, чем опустели обе бутылки. И хоть Стешка храбро приняла весь удар на себя, утилизировав большую часть шампанского, после чего так и не добралась до второго этажа своей “спальни”, уснув под боком у подруги, состояние Регины оставляло желать лучшего.
Полбутылки на голодный желудок и полчаса сна… Нет, стоит отдать должное радикальным методам Ульяновой, страх перед неизвестностью реально отступил. Когда голова дико раскалывается, а глаза слипаются, уже не до этого. Тут бы не напороться на выпирающие камни и не утрамбовать носом травяную дорожку. Ведь брели они сейчас через лес, как оказалось, к той самой “проплешине”, что какое-то время назад приметили Регина и Генри, пролетая на ковре-самолёте.
А плешинка-то изменилась! Ещё как. В какой-то момент компания из Руслана, Васи, Ларисы, Стешки и Регины наткнулась на огромную железную конструкцию, уходящую далеко-далеко вперед. Настолько далеко, что разглядеть насколько и где она могла хотя бы чисто теоретически закончиться не предоставлялось возможным.
Сие творение напоминало современную версию амфитеатра. Ну или футбольный стадион. Массивные металлические наросты свай, рядом куча низких пристроек, лестниц, ярусов, развевающихся на ветру транспарантов. Люди неспешно стекались к поделенным на секции проходам, причём не только школьного возраста, но и старше. Приглашённые зрители?
– Да здравствуют гладиаторские бои! – весело завопил Руслан, за что заработал сердитое шиканье двух несовершеннолетних “пьянчужек”. – А фиг вам! Буду орать во всю глотку. Ибо нечего пить без меня! Нельзя что ли было позвать? По стене постучать? Я всё равно у Алисы ночевал.
– Я тебе кто, гадалка? – огрызнулась Стешка, потирая лицо в тщетных попытках взбодриться. – И вообще, у нас была незапланированная попойка.
– Оно и видно, – Руслан милосердно материализовал две бутылки минералки, с успехом испарившиеся в одном из местных магазинов, судя по этикетке, и протянул девушкам. – Я обижен, но не очень. Баллов на пять. Но если забьёте на меня и в следующий раз, будут все десять.
– Спасибо, – особо не слушая его, но с восторгом принимая воду, отозвалась Фокс, прикладывая ту ко лбу. Немного стало легче. – И куда мне идти?
– Полагаю, сюда… – не без помощи Алисы, отдохнувшей и выспавшейся, а значит по определению разумно мыслящей по сравнению с некоторыми, была найдена нужная пристройка.
Одноэтажная, неказистая, заставленная креслами и полудиванчиками. На которых уже восседали чемпионы и Эллиот, поприветствовавший ввалившуюся толпу Иллюзионцев дружеским помахиванием.
– Чур моё, – упав в первое попавшееся кресло блаженно откинулась на мягкий подголовник Регина, продолжая стискивать у лица живительную бутылку. – Вы как хотите, а я спать. Разбудите, когда придёт моя очередь.
– Эгей, милочка! Правда собралась выходить с такой физиономией к камерам? – Стешка даже оживилась, по щелчку пальцев подевав куда-то состояние умирающего лебедя. Тут же был подозван широкогабаритный Вася, едва протиснувшийся в узкий дверной проём. – Василий, на тебя ложится важная миссия – занять нам лучшие места. Мне нужен полный обзор, когда из Фокс начнут выколачивать пыль.
– И я тебя люблю, – с нотками скуления отозвалась Регина.
– Не истери, – блондинка уже прыгала вокруг подруги, приманив из тумбы в спальне косметичку и расчёску. Раздражённое шипение, когда клок волос остался на зубчиках не заставил себя ждать. – И не ной. Кто виноват, что у тебя тут всё слиплось? Я в темноте не видела, но ты, кажется, не себя поила, а свои космы.
– Ага, только почему-то голова трещит у меня, – огрызнулись в ответ. – Ай, да ну больно же!
– Терпи. В таком виде я тебя не выпущу в люди.
– А какой выпустишь? Лысой?
– Господи, какая же ты с похмелья нудная.
– А ты злобная. Лучше принеси поесть.
– Потом поешь. Вон, водичку пей, – за стеной послышалось завывание музыки. Стешка вопросительно вскинула голову. – Что, началось уже?
– Типа того, – Лариска высунула голову через приотрытую дверную щель. – Кто-то речи толкает.
– Маман? – навскидку поинтересовался Руслан.
– Нет, маман тут, – ответил ему голос появившейся с противоположного входа Макаровой, идущей в сопровождении ещё трех человек: двух мужчин и женщины. – А вот всех посторонних я прошу удалиться.
– А как же моральная поддержка? – обиделся Руслан. – Мы отдаем подругу в суровые лапы неизвестности и что же, не можем даже проститься по-человечески? А если мы больше не увидимся… – выражение лица директора заменило любые слова. Паренёк мигом дал задний ход, подтягивая к выходу Алису. От греха подальше. – Всё, всё. Намёк понял. Уходим. Женщина, вы так суровы! Порой невозможно поверить, что мы с вами родственники.
– Ну вот, я же ещё не закончила, – оставив безуспешные попытки заплести Регине волосы в подобие косы, Стешка распушила их обратно, бросив последний оценивающий взгляд на Фокс. – Уже лучше, но синяки под глазами жесть, конечно.
– Ульянова, – требовательно повторила директор.
– Да, да… – блондинка быстро чмокнула подругу в щеку. – Давай, детка. Удачи.
Поспешно махнув на прощание, ребята выскочили из домика. Эллиот, которого под шумок и галдеж не сразу и заметили, тоже был бесцеремонно вытурен. В помещение остались только участники. И взрослые непонятные дяди с тётями… Хотя нет, понятные. Они же были на отборочном туре. Судебная коллегия.
– Так, а теперь можно, наконец, приступить к приятной части, – Макарова жестом подозвала чемпионов поближе. Нахмурилась. – Лисовец, – тишина. – Лисовец, – снова тишина. – ЛИСОВЕЦ!
– А… да, – подскочила с кресла успевшая задремать Регина. – Я не сплю.
Есения Макарова устало покачала головой, но от дальнейших комментариев благоразумно отказалась.
– Итак, для начала хочу поздравить вас с началом игр. Вам представилась огромная честь представлять свои школы. Надеюсь, вы отдаёте себе в этом отчет… и не посрамите её, – последнее уже было обращено больше к Фокс, у которой отяжелевшие веки непроизвольно слипались, но при виде сурового взгляда мгновенно находили в себе силу стойко держаться дальше. – Первое испытание – общая проверка. Жюри будет оценивать не только ваши сильные стороны, но и слабые. То, как вы поведёте себя, оказавшись лицом к лицу с трудностями. То как справитесь с ними. Или же не справитесь…
– Ага, вот, наверное, весело будет смотреть, как нас будут медленно расчленять, – зевнула Фокс, но под всё тот же суровый женский взгляд примирительно взмахнула руками. – Молчу, молчу.
– Да, – согласно кивнула Макарова. – Как очень уместно заметила Лисовец, напоминаю: во время испытания у вас есть возможность отказаться. Понятное дело, участник будет дисквалифицирован и выбывает из дальнейших игр. На сегодняшнее испытание вам отводится полчаса. Условия одинаковы – нейтрализовать угрозу, которую мы приготовили. У каждого она своя. Выбрана… – благодарный кивок коллегии. – В соответствии с вашими способностями. На счет правил всё ясно? – не очень синхронное и не очень уверенное кивание. – Отлично. Тогда осталось определиться с жеребьёвкой.
– Можно я последняя? Хоть посплю, – шёпотом обращаясь к стоявшему рядом Генри спросила Регина, но вот беда, была услышана всеми и награждена очередным строгим директорским взором.
– Мне кажется, или вы так и не поняли, куда попали? – полюбопытствовала Макарова. – Всё вам легко и беззаботно? Что ж, я посмотрю на вас после сегодняшнего испытания.
– Да а я то чего сразу? – обиделась Фокс. – Вот так всегда: все шишки мне.
Есения Макарова уже не слушала. В её руках материализовалось пять белоснежных конвертиков размером с ладонь. Раскрыв их веером, директриса многозначительно посмотрела на участников.
– Тяните жребий, господа и дамы.
– Так просто? – не удержалась Регина, наблюдая, как вслед за Омидом Аканта вытянула один из конвертов, развернула и, кажется, слегка обречённо вздохнула.
Генри и Влад не торопились. Последний даже галантным и не без толики язвительности жестом предоставил им возможность выбирать первыми. По всей видимости, Орлову было плевать на номер – в своих силах он не сомневался.
Фокс сделала вид, что ничего не заметила и, посмотрев на три одинаковых квадратика, выбрала тот, что посередине. На жёсткой шероховатой и абсолютно чистой бумаге неспеша расползлась золотистая цифра “4”. Предпоследняя. Интересно, радоваться или нет? С одной стороны, она же хотела поспать. С другой… наверное, лучше было бы сразу отмучиться. Она же ещё с отборочных поняла: ожидание изматывает больше, чем само задание.
Генри выпал номер два, а вот что там попалось у Влада, понять сложно – некромант стоял в отдалении, а залезать ему через плечо Регина не стала, хоть и было любопытно. Зато по бледному лицу гречанки, сменившей сегодня привычные платья на более практичный вельветовый спортивный костюмчик было понятно и без слов – ей предстояло идти первой. И это заметно её нервировало.
– Отлично, – кивнула Макарова. Что-то подсказывало, что уж она-то точно знала, кому какой номер достался. – У первого участника есть десять минут на подготовку. Когда услышите своё имя, – кивок на дверь, в которую она вместе со своими спутниками и зашла пару минут назад. – Пройдите туда. Остальные дожидаются своей очереди. Советую не терять время и попытаться вспомнить всё, что может вам пригодиться. Удачи.
Вся судебная коллегия покинула комнату, оставляя чемпионов наедине со своими страхами. Почти одних. Едва последний из распорядителей вышел за дверь, за которой минутами ранее исчезли Стешка с ребятами, к ним зашёл широкоплечий бородатый мужчина сурового вида. Зашёл, молчаливо встал у стены, сцепив руки перед собой, и застыл истуканом. Их надзиратель? Будет следить, чтобы они не сбежали, если вдруг струхнут? Или чтобы не поубивали друг друга раньше времени. Такое тоже бывало на играх. Конкуренция всё-таки.
– Ну ладненько, – скрывая нарастающее волнение за ширмой беспечности оповестила всех Регина, заваливаясь на уютный диванчик. – Разбудите меня.
Какой уж там теперь спать. Утреннее состояние вялой глисты бесследно исчезло. Да и общее напряжение, царящее в комнате, добавляло бензина в огонь. Смотришь на эти тревожные физиономии, и сама ещё больше начинаешь себя накручивать.
Так что лучшее, что смогла сделать Фокс – это уютно свернуться калачиком и прикрыть глаза. Правда почти сразу пришлось их открыть, когда она почувствовала перед носом чьё-то присутствие. Генри. Он присел рядышком, полубоком, откинувшись на спинку и закинув руку на деревянный подголовник.
– Хотел извиниться за вчерашнее, – сказал он, рассматривая вместо собеседницы замысловатый орнамент софы. Видно, что волнуется. Не за тот их разговор. За предстоящее задание. Но несмотря на это всё равно нашёл время, чтобы расставить точки. Признаться, Регине, например, сейчас было точно не до этого. Да и вообще, она особо и не заморачивалась. Ну немножко друг друга недопоняли, с кем не бывает?
Фокс молча перебралась поближе к нему, удобно устроив голову на его плече.
– Забей, – ответила она, подбирая под себя ноги и скрещивая руки на груди. – Всё нормально.
Орлов, расположившийся в кресле напротив, встретился взглядом с Генри. Мрачная бездушная затягивающая бездна и тёплое безмятежное море. Противостояние чёрной ночи и ясного дня. В этом взгляде даже непосвящённый человек мог прочитать взаимную ненависть. И дело было не в Регине, ничего не подозревающей и притворяющейся спящей. Эта ненависть лежала куда глубже. Затрагивая дела давно минувших дней.
Время словно издевалось над участниками двадцать четвёртых Международных Магических Игр. Вроде бы и сидели они тут не так долго, но мучительное ожидание превращало минуты в уже почти дубовую, но всё ещё почему-то нескончаемо тянущуюся жвачку. Висящие на стене часы, оставшиеся без стрелок, плакали оплавившимся пластиком – у кого-то из участников окончательно сдали нервы.
Имя Генри прозвенело в тишине равнодушным мужским голосом невидимого громкоговорителя с полчаса назад. Теперь их осталось трое: Регина, перс и Орлов. Омид, следующий на очереди, сдувался на глазах. От самоуверенного вида во время интервью не осталось и воспоминаний. Загорелая кожа покрылась молочной бледностью, глаза блестели от страха.
Когда по комнате раздалось его имя, перс едва не свалился с диванчика, на котором сидел последние десять минут, отбивая нервную барабанную дробь коленками. На ватных ногах он поплёлся к двери, несколько секунд потратив на то, чтобы собраться с духом и взяться за ручку. Решился.
Регина и Влад остались вдвоем.
– Волнуешься? – спросил Орлов.
Фокс, последнюю четверть часа переставшая ломать комедию и делать вид, что спит, насмешливо фыркнула.
– Ты меня что, стыдишься? – поинтересовалась она, вытягивая затекшие ноги по ширине софы и подпирая кулаком голову. – Так и будем общаться, только когда никто не видит?
– Нас сейчас видят, – Влад кивнул за застывшего истукана, даже не пошевелившегося за прошедшее время.
– Ах, ну да. Это в корне меняет дело.
– Не совсем понимаю, что именно тебя не устраивает?
– Надоело играть в шпионов. Если хочется общаться, делай это по-человечески, а не украдкой.
– М-м-м… – саркастично отозвался Орлов. – Ещё требования будут?
Продолжает глумиться?
– Всё веселишься? – нахмурилась Регина. – Веселись. Кстати, забыла предупредить: больше ты в мои сны не влезешь.
Она не врала. На днях Фокс подошла после уроков к мадам Фаворской и поспрашивала её о средстве для защиты сознания. После долгих поисков по многочисленным полкам на свет была выужена необходимая склянка с настойкой на тимьяне, лаванде и слезах болотниц.
Фаворская не задавала вопросов – просто вручила её ученице, разложив по пунктам: сколько капель нужно принимать и за сколько часов до сна. Склянка покоилась в прикроватной тумбе, но опробовать её Регина пока не решалась. А вот теперь решилась. Хватит играть по чужим правилам. Надоело. Хочет с ней общаться – пусть делает это как положено.
Влад переменился в лице.
– Любопытно. Правда считаешь себя марионеткой?
– Хватит копаться у меня в голове! – вздрогнула Фокс, которая с секунду назад именно это слово мысленно и произнесла. – А если копаешься, вникай в суть, а не выдергивай из контекста. Я считаю тебя кукловодом. И не желаю быть марионеткой.
Усмешка скользнула по тонким губам.
– Мне льстит твоя оценка.
– Безумно за тебя рада, – Регина раздражено отвернулась, не желая и дальше продолжать разговор. Видно же, что он заведомо обречён на провал.
А вот Влад совсем не хотел заканчивать беседу, но все последующие вопросы остались без ответа. Фокс виртуозно делала вид, что ничего не слышала. Впрочем, она почти и не слышала. Время-то продолжало тикать, и очень скоро должны были назвать её имя. Она даже начала понимать Омида. Её и саму начало потряхивать. Чтобы скрыть трясущиеся руки, пришлось снова скрестить их на груди.
“Регина Лисовец” – в какой-то момент проинформировал безучастный голос из пустоты. Фокс собрала волосы в высокий хвост, сделала глубокий вдох и, поднявшись с места, направилась к нужной двери.
– Удачи, – бросил ей Орлов, но ответа не получил. Она уже скрылась в длинном светлом коридоре, ободряюще моргнувшим ей работающими с перебоями потолочными лампами.
Коридор прямой, вдалеке, шагов через пятнадцать-двадцать арка. Обычная такая, открытая. Можно рассмотреть песочный настил и голубой горизонт. Регина старалась идти уверенно, хоть долбящее сердце неприятно отдавало в ушах, оглушая. В горле ощущалась горечь.
Фокс переступила порог. Едва обе её ноги оказались на песке, арка позади исчезла, оставляя за собой небесную гладь. Словно она стояла посреди пустыря, вокруг которой вообще ничего не было. И ничего не росло. Но так ведь не должно быть. Она на арене. Где-то за защитной стеной, ограждающей участок, сидят зрители. Сколько их – кто знает, но они там. Так всегда было на играх.
В первом задании, во всяком случае. Потом, когда уже начинались коллективные испытания, участников забрасывали на отдаленные территории. Зрители же наблюдали за всем с таких вот выстроенных трибун через голографические магические экраны. Огромные, разбитые на несколько секций и транслирующие каждую минуту – ради большего накала страстей.
От мысли, что за ней наблюдали, становилось не по себе. Хорошо хоть сейчас не прямой эфир. Магическое телевидение транслировало игры несколькими днями позже – специальный ход, чтобы поживиться на входных билетах и навариться на желающих сделать ставки.
Ушлые букмекеры в годы ММИ отбивали себе целые состояния на азартных зрителях, после чего быстренько сваливали на дальние острова, приобретали виллы и окружали себя толпой телохранителей. Неудачливые вкладчики не любили оставаться в дураках и не признавали поражений.
Что-то тикнуло – это в небе появился огромный циферблат, пустивший обратный отсчёт. Только по нему и можно было понять, где чисто теоретически заканчивается граница невидимого купола. А полчаса, тем временем, отведённые на испытание, начались.
Регина не стала уходить далеко, разумно предположив, что оставшееся за спиной поле подарит ей тыл. Теперь напасть смогут только с трех сторон, а это куда лучше, чем остаться беззащитной вовсе. Она уже видела, не зрением, скорее интуитивно, как приближалось нечто…
Тишину, абсолютную гробовую тишину, нарушил нарастающий с каждой секундой шорох, напоминающий рой пчёл. Рой тысяч пчёл… Противный, жужжащий, в какой-то момент он поглотил пространство. От земли отделился тёмный ковер – живой, шевелящийся и рассыпающийся на глазах. Саранча. Она вытягивалась в человеческий рост. Кокон – вот что они делали, они организовывали кокон. И Фокс уже знала, кто из него появится.
Абаддон. Покровитель разрушения. Ангел смерти. Царь саранчи. Князь Ада. Правитель Седьмого Круга, развязывающий войны. Страх воплоти. У него десятки имен и титулов… Они проходили его на Демонологии. Чистое неотвратимое зло, без примесей, ведь у полного уничтожения нет полутонов и компромиссов.
Мерзкое существо человеческого подобия с перепончатыми крыльями, телом, напоминающим тлеющие угли, длинными сваленными волосами, закрывающими половину лица и оставляющими лишь горящую огнём глазницу. Говорят, когда-то он был одним из ангелов-серафимов, но поддался тьме и пал.
Забавно. Да, организаторы молодцы. Подстава так подстава. Подослать к стихийнику, по сути своей, бессмертного демона, которого может остановить только одно – отправить его бренное тельце обратно в глубины Тартара. Темницу, из которой он неспособен самостоятельно выбраться, обречённый на вечное заключение. Не считая случаев, когда некоторым личностям приходит в голову вызвать его на землю, так… развлечения ради. Милая невинная забава, блин.
Да, с ним можно бороться. Типа того. Только вот если тому же Орлову с его некротическими примочками для этого понадобилось бы минуты три, Регине придется потрудиться. Очень потрудиться. И не факт, что она ещё справится… Теория – это просто прекрасно. Ей даже, помнится, когда-то на зачёте попался вопрос по этой теме, только вот практики, увы, у них не было. Так что возникает маленькая такая проблема…
Фокс вдруг начинает кричать. Просто орёт во всё горло, стискивая голову руками. Не устояв, падает на колени, забыв обо всём. Её глаза застилает скатывающийся градом пот. Она чувствует, как горит изнутри. Прислони к ней градусник, ртутная дорожка бы попросту взорвалась. Только вот не жар, от которого обычный человек уже давно бы двинул ноги, заставляет её кричать…
Подмосковный жилой район. Жаркий июль. Сталинские многоподъездные девятиэтажки. Обычная в таких местах детская площадка, из развлечений которой есть металлическая горка с нахлобученными один на другой неровными железными листами и тяжеленые качели, на которых только самые отважные не боялись делать “солнышко”.
Сейчас они поскрипывают в одиночестве. Компании дошколят, от семи до девяти, не до этого – они играют в стороне. Их мамочки сидят в отдалении на лавочке и о чём-то разговаривают, почти не обращая внимания на детские забавы.
А те, тем временем, играют в войнушку. Самые старшие: девочка и два мальчика, исполняют роли командующих. Те, что поменьше – куча-мала маленьких пакостников, изображающих строевой отряд.
Основная задача – сбить врагов с ног. Чем угодно. Летающей глиной, мысленной подножкой, даже камнями. На этот случай “генералы”, уже отучившиеся в Иллюзионе и имеющие во дворе статус “офигенно крутых”, подстраховывают “рядовых”, ставя ментальные блокировки.
Разумеется, у них редко когда это получается – одного года обучения мало, чтобы научиться контролировать способности, но набитые шишки и царапины нисколько не унимали запала детишек. Им нравилось использовать проснувшуюся в них магию. Ощущение собственной значимости и вседозволенности захватило детские умы.
Маленькая девочка, ей пару месяцев назад исполнилось семь лет, стоит в сторонке, прячась за деревом, и с завистью смотрит на ребят. Она тоже хочет принимать участие в игре, но ей не позволят. С ней вообще больше никто не дружит. В такие моменты жалеешь, что Магическое Сообщество выделяет специальные жилые районы для волшебников – чтобы вот такие вот малолетки не светились у людей перед глазами.
Девочку замечают. Хоть она и прячется, но её замечают.
– Эй, убогая! – кричат ей. – Чего подсматриваешь? Снова побежишь жаловаться?
– Я на вас не жаловалось, – столько обиды в её голосе.
– Врешь! Меня из-за тебя на неделю заперли дома, – отозвался один из мальчишек, почти ровесник.
– Не жаловалась я…
Она правда не жаловалась, но когда пришла домой в ссадинах и с разбитой губой родители заставили всё рассказать. А потом пошли разбираться… Неважно, что этот дурак заколдовал карусели, и она едва не разбила голову, улетев с них. Для всех она стала ещё и ябедой.
Девочка понимает, что зря приблизилась так близко. Хорошим никогда это не заканчивается. Вот и сейчас она видит, что происходит. Хочет убежать, но её подхватывает невидимый смерч и, вздернув за ноги, отрывает от земли. Она висит головой вниз, с задранным платьицем, плачет и ничего не может сделать. Только просит отпустить её. Они смеются… Смеются и тычут в неё пальцем. И, конечно же, не хотят отпускать…
Кто-то из родителей замечает, что происходит. Бежит к ним…
Фокс продолжает кричать, уткнувшись лицом в песок. Плачет и кричит. Голову сдавливает обжигающий невидимый обруч. Как же хочется, чтобы всё закончилось… Уж лучше физическая боль. Физическая легче душевной. С ней проще. С ней можно бороться. С душевной нельзя. Это те занозы, которые никогда не выковырять. Одно прикосновение к ним отзывается новой волной ужаса. В этом случае нужно просто не трогать. Если не трогаешь, кажется, что ничего нет.
А воспоминания снова всплывают в голове…
Вокзал. Обычный московский вокзал. Его запах и атмосферу ни с чем нельзя спутать. Он особенный. Старые, давно побитые жизнью поезда дальнего следования. Очередной призывный гудок и женский голос в громкоговорителе, объявляющий об отправке с третьего пути. По перрону бегут припозднившиеся люди с чемоданами. Другие, уже побросавшие вещи в купе, прощаются с родными.
Девочка стоит рядом с папой, крепко стискивая его руку. Мама же обнимает старшую дочь, наставляя её на прощание.
– Соня, не потеряй билет. Не отбивайся от группы, иначе дилижанс уедет без тебя. Слушайся Леонида Афанасьевича.
– Мама, я же уже немаленькая. Знаю, – отмахивается девочка с тёмными упругими кудряшками. Конечно, она знает – ведь уже четвертый год учится в Иллюзионе, а с ней до сих пор обращаются, как с ребенком. С трудом вывернувшись из материнских объятий, насупившаяся Соня спешит обнять младшую сестрёнку.
– Я хочу с тобой, – плачет девочка, стискивая ту в детских, самых крепких и любящих на свете объятиях.
– Скоро поедешь, – ободряет её та, стирая мокрые дорожки с крошечного личика. – Скоро мы вместе отправимся в школу.
– Почему нельзя сейчас?
– Не положено, милая, – спасая ситуацию, на подмогу растерявшейся Сони приходит папа. – Ты не сможешь там учиться, пока у тебя не появятся способности.
– А если они у меня никогда не появятся? – девочка не верит ему. Ей уже восемь. Все её ровесники едут в Иллюзион, а она остается с родителями. Она не хочет. Она хочет поехать вместе с сестрой.
Женский голос последний раз предупреждает об отправлении поезда. Огромный металлический ящер, в подтверждение слов, дергается на месте. Сначала неуверенно, затем уже более смело, намекая, что ещё минута и из вредности не будет ждать опоздавших.
Мама торопливо подгоняет Соню к дверям.
– Всё, беги! Как приедешь, напиши письмо, – кричит она, маша на прощание. – Ждём тебя на новогодние каникулы! Хорошего учебного года!
Маленькая девочка держит папу за руку и вытирает новую порцию слёз. В окнах вагонов мелькают ехидные физиономии. В неё снова тычут пальцем, но сейчас она этого не замечает. Она смотрит на набирающий ход поезд и мечтает только об одном – поскорее оказаться в нём. Избавиться от насмешек. Найти друзей. Учиться вместе с сестрой.
Она ещё не знает, что такой шанс представится ей лишь спустя несколько лет. Несколько долгих, ужасных и мучительных лет, полных ненависти к себе и своей неполноценности…
– ХВАТИТ! ПРОШУ! ХВАТИТ!!! – уже почти охрипши орёт Регина, на что в её голове лишь отзывался злорадный смех.
Фокс ничего не видит, даже поднять голову не может. Невидимая сила прижимает её к земле, окутывая невидимыми стальными путами. Она чувствует, как из неё вытягивают жизнь, как разрушают сознание. Заставляют рассудок ломаться. Это мучительная и медленная смерть. Худшая из всех…
Регина не может увидеть, но чувствует, как к ней летит саранча. Как облепляет её, путаясь в волосах. Как колют миллионами иголочек их острые жала. Или зубы. Или когти. Она не знает, что это, но ощущает кровь, стекающую по коже. Чувствует, как парализует тело. Даже с опущенной головой видит, как всё чернеет, но не может сопротивляться.
Не хочет и не может…
Она в Иллюзионе. Она смогла. Ей одиннадцать. ОДИННАДЦАТЬ! В то время, когда ровесники уже который год обучаются магии, она впервые переступила порог великолепного особняка, не веря своему счастью.
Учителя не знали, что с ней делать. Такие случаи для них редки. Чего уж, даже родители, хоть и не признавались в этом, но почти не верили, что у неё что-то получится. Да она сама давно смирилась, что будет обычной.
И всё же, её определили в четвертый класс. Начни с первого – она навсегда останется предметом насмешек и издёвок, это понимали все. И так было непросто, её и так гнобили с первого дня, обзывая дылдой и недоучкой-переростком, но теперь всё изменилось. Ей почти всё равно – она осуществила мечту, она оказалась здесь.
Учителя занимались с ней индивидуально: каждый день, даже в выходные, больше года. Она не сопротивлялась, она была готова на всё. Она не спала ночами, зубря материал. Очень помогала Соня, забивающая на друзей и гулянки, чтобы поднатаскать сестрёнку. И она сдала все необходимые экзамены.
Со временем, пускай и запоздало, пробудилась стихийная магия. Вдобавок, она нашла друзей, как и мечтала: Руслана, Алису… Потом появились Стешка, Вася и Лариса. Злопыхатели позатыкали рты, когда она впервые смогла дать отпор. Со временем и вовсе начали побаиваться её. Стал закаляться характер. Робкая девочка обрастала колючими шипами. Больше никому она не позволит издеваться над собой.
Она сделала это. Она столько боролась и смогла победить…
Регина смогла отнять руки от лица. Мысленная борьба и желание сопротивляться оказались сильнее давления над разумом. Смогла открыть глаза. Жжение от усыпавшей её саранчи становилось всё ощутимей. Ранки болезненно ныли. На песок капали капельки крови. Это ничего. Парализующие её вещества боролись с врождённой метаморфией, и последняя очень скоро победит, она уже чувствовала это. Ещё несколько секунд, и яд окончательно испарится. Заживут раны, и она…
Регина резко выпрямилась, вырываясь из плотного удушающего покрывала. Яростно воззрилась на замершего на другой стороне поля демона. Даже с такого расстояния она видела, как скривился Абаддон. Он понял, что проиграл ментальные игры. Ничего, отыграется на физических. Он сильнее хрупкой девчонки. Но нет, обойдешься, дружок. Фокс будет бороться.