Придя в столовую, я поняла, что снова попала в мужской монастырь – женщин в большой комнате не было, но я не особо расстроилась по этому поводу, мне хватило знакомства с Гизелой.
Мартин, исполняя роль хозяина, начал представлять меня мужчинам. Линца и Валевски он пропустил, подвёл к некому Эжену Моэру – невысокому шатену с хитрыми как у мартовского кота зелёными глазами. Моэр ограничился коротким кивком и не менее лаконичным дежурным комплиментом, но я и сама знала, что Маргарита – красивая, зараза, потому Моэр не удивил и не польстил. Местный заместитель начальника дворцовой охраны Бастиан Согрейв – молодой мужик лет двадцати пяти, вылитый итальянский мафиози, оказался более изворотлив и, бросив на Линца долгий взгляд, заявил, что теперь понимает, почему на третий этаж никого не пускают кроме лакеев. Даже так? Я покосилась на Мартина, но тот был невозмутим и никак не отреагировал на слова мафиози.
Я думала, что на этом представление закончится, но в столовой появился опоздавший: худой длинный дядька лет сорока, похожий на Дуремара, но с гривой волос а-ля Киркоров. Дуремар оказался местным шенком – поставщиком еды и питья к столу его светлости управляющего. Звали шенка Карл Троянски, что прямо указывало на дворянское происхождение. Я узнала биографию шенка позже, но расскажу сейчас, чтобы были понятны причины его презрительности по отношению к Маргарите Кински.
Родоначальник рода Троянски звался Любеком, жил в мазанке и сам корчевал пни на участке, доставшемся в наследство от отца. Первую лозу Любек украл у одного из соседей, за что был нещадно бит, но украденная лоза прижилась, лихо пошла в рост, что дало Любеку повод говорить, что краденое растёт лучше купленного. И, судя по тому, что виноградник предприимчивого крестьянина начал стремительно расти, Любек научился не попадаться.
Лет через десять, расширяя винодельню и виноградники, Любек прикупил земли на склоне горы Троян, и стал именоваться Любеком Троянским. Умер Любек на девятом десятке, оставив в наследство единственному сыну три виноградника и собственную винодельню, вино с которой поставлялось в кабаки столицы Ройтте.
Сын и внук Любека продолжили славную традицию родоначальника, но дальше всех пошёл праправнук, который, сумев подмазаться к королевскому виночерпию, начал поставлять вина на королевский двор. Внук предприимчивого виноградаря сумел добиться введения семьи Троянских во дворянство, получил герб – лоза и роза, и отбросил последнюю букву фамилии, окончательно перейдя в другое сословие, но на этом восхождение семьи остановилось.
В Ройтте воцарились Кински, у них были свои фавориты, голодные до чинов и званий, и, чтобы получить титул нужно было или пресмыкаться или платить, но Троянски не хотели делать ни то, ни другое. Выбравшись из грязи в князи, они считали ниже своего достоинства лебезить перед чужаками, а платить не хотели из врождённой крестьянской расчётливости – кто ж будет платить за то, что можно получить бесплатно. К тому же прадед Карла – неглупый, но очень заносчивый человек, – как-то по молодости ляпнул на балу, что таким родовитым людям, как Троянски, титулы не нужны, они сами по себе титул. Позднее болтун пожалел о своих словах, но марку держал: всегда и везде говорил, что Троянски – это имя, ценное само по себе и, неожиданно получил за это награду: его величество сделал Троянски шенком королевства Ройтте.
Королевская милость окончательно вскружила Троянски голову – новоявленная аристократия ещё больше задрала нос, начала отправлять детей учиться за границу: отец Карла учился во Флорентии, а Карл – в Риоме и Маргедо. Семья обзавелась недвижимостью за пределами страны, на свободных землях, и на титулованную, но несвободную от королевской воли знать смотрела свысока.
Карл Троянски, воспитанный в лучших семейных традициях, и получивший образование за границей, смотрел на всех, кроме королей, сверху вниз, причём, сверху – это не меньше, чем с Эйфелевой башни.
Маргарита Кински была птицей невысокого полёта, официальных титулов не имела, никакой ценности не представляла, потому шенк бросил на меня короткий брезгливый взгляд, уточнил вальяжным грассирующим тенорком, каким говорят аристократы с русским корнями, родившиеся и выросшие во Франции:
– Маргарита Кински? Что-то слышал. Кажется, подруга барона Росси? – он обернулся к остальным.
У меня сердце ухнуло в пятки, когда истинный ариец сказал, не соизволив повернуть голову:
– Именно.
И все посмотрели на меня, как на крысу в марципанах. Поздравляю, дорогая редакция! Как же мне будет весело!
Моё участие в местной общественной жизни закончилось сразу после знакомства. Мужики заговорили о делах, а я сидела, как стриптизёрша в спортивном баре во время финала Мундиаля, и всё яснее понимала, что мне тут ничего не светит. Местная банда считает, что всё обо мне знает, и проверять точность сведений не будет.
Побывав пару раз в столовой, я поняла, что жить в Ройтте будет очень тяжело. Но, оказалось, что презрительные взгляды – это полная ерунда по сравнению с тем, что меня никуда не пускали, ограничив свободу передвижения стенами королевского дворца.
Согрейв притащил во дворец старую гвардию, выставил караульные посты. Поскольку пока вернулась лишь малая толика гвардии, посты выставили только у входных дверей, но и этого хватило. Бравым гвардейцам было приказано мадам из дворца не выпускать. Я пару раз попыталась пройти заслоны, поняла, что меня посадили под домашний арест. Ладно, я выясню, в чём тут дело.
На следующий день, спускаясь вниз, услышала, как камердинер Линца приказывает принести его милости кофе. Ага, управляющий ещё у себя? Зайду, поздороваюсь.
Зашла в комнаты Линца, небрежно постучав по двери. Хозяин апартаментов, выйдя в гостиную, увидел меня, вздрогнул, как школьница, застигнутая врасплох, и, поспешно прикрыв ладонью расстёгнутый ворот рубахи, сбежал в соседнюю комнату, откуда крикнул возмущённо:
– Мадам, что вы тут делаете?
– Доброго утра пришла пожелать, – ответила я, гадая, с чего вдруг Линц так изменился. У себя в замке он не церемонился, а тут смутился лишь от того, что я к нему в комнату зашла.
Линц появился в дверях через пару минут, застёгнутый на все пуговицы. Одёрнув колет, поздоровался, сказал камердинеру, появившемуся в дверях, что диспозиция меняется, поскольку у мадам неотложный разговор. Камердинер глазом не моргнул, завернул слугу с подносом, приказал накрыть стол в малой гостиной. Линц подал мне руку, приглашая на выход.
Камердинер, прекрасно ориентировавшийся в хитросплетениях дворца, привёл нас в небольшую комнату с видом на сад, о существовании которой я не подозревала. Да, я не знала, что между первым и вторым этажом существуют какие-то жилые помещения. Слуги начали накрывать стол к завтраку, а я, следя за ними, всё яснее понимала, где ошиблась.
В своём замке Линц вёл себя, как считал нужным, полностью доверяя слугам, которые были явно проверены и перепроверены, но здесь в Ройтте полагаться на прислугу не стоило. И к бабке не ходи, найдутся желающие разнести по всему королевству шикарные новости о Маргарите Кински и новом управляющем.
– Так что случилось? – спросил Линц, когда слуги вышли, оставив нас одних. Поскольку я не торопилась отвечать, управляющий пояснил, – никто не услышит.
– Да? А если вы меня тут убивать будете?
– Зачем?
– Ну, да. Проще заточить в комнатах, чтобы под ногами не путалась.
– Вы слишком мрачно смотрите на мир, что удивительно для столь юного возраста. Вас не выпускают из дворца по иной причине. Я не могу позволить, чтобы такая красавица блудила по дорогам в одиночестве. Только, если вместе со мной, но у меня пока нет времени.
Я не промолчала, напомнила, как мне кто-то один раз уже пообещал тур по городам и весям, а потом свалил. Линц глянул настороженно, развёл руками:
– Обстоятельства, мадам.
– Ну, да. В Кастелро – обстоятельства, в Ройтте – снег, дождь, ветер.
Плейбой улыбнулся и начал терпеливо объяснять, почему пока не надо никуда ходить:
– Королевство взбудоражено. Невозможно понять: кто – свои, кто – чужие. Неизвестно, как отреагирует знать. А вы являетесь слабым звеном, по которому можно очень больно ударить.
Ну, это логично, а остальное – игры плейбойские. Очаровывает, собака. Но всё-таки Линц меня убедил, что надо посидеть тихо, хотя бы пока не успокоится взбаламученное королевство. И я была готова исполнить просьбу, если бы на обеде Валевски не заметил язвительно, что кое-кто завтракает в интересном обществе. В ответ на это ехидное замечание Линц улыбнулся с превосходством, а мне стало обидно. Мог бы и дать понять аристократу, что тот лезет не в своё дело. Хорошо, хоть не сказал, где меня подобрал. Или сказал?.. Хотя, чего я ждала? И так понятно, что в этом дворце обо мне ничего хорошего не думают. Я же главное местное зло. Хотя сами те ещё Белоснежки. Я видела, как они кофе пьют. Все в кружок у небольшого столика собрались, все одинаково чашки с кофе держат – обхватив руками, как будто у всех разом руки замёрзли. Убери дворцовый антураж, и любуйтесь: картина кисти Шишкина: «Зима на лесоповале».
Ладно, я вам ещё устрою!
Поднимаясь по лестнице, обдумывала план побега, но спускаться с третьего этажа по простыням, связанным между собой, у меня особого желания не было, а колдовать нельзя! Тут я очень вовремя вспомнила о потайном ходе, ведущем в южную башню, и начала искать место входа.
Искала долго, излазила всё южное крыло и нашла!.. Нильс бился в припадке на каминной полке с полчаса не меньше потому, что ход в южную башню находился в гардеробной моих собственных апартаментов, которые когда-то давно были королевскими.
Замок для потайного хода кто-то явно умыкнул из обыкновенного пассажирского поезда. Я разглядывала знакомую с детства железяку и думала, что будь дело дома, я бы открыла ход на раз – универсальных ключей дома было немало. Я попыталась открыть дверь так же, как открыла в оранжерее Кастелро, но не тут-то было. Эта дверь открываться не хотела, зараза. И что делать? Искать плоскогубцы или болгарку? Или ехать домой за ключами? За ключами?..
– А! Нет! – и я рванула в спальню.
Влетев в комнату, я метнулась к комоду и так резко дёрнула на себя ящик, что он выпал на пол. Присев на корточки, начала рыться в вещах. Руки тряслись, я с трудом выцарапала из кармана куртки ключи от собственного дома. Схватила связку. Вот! Есть!
Мне было лет четырнадцать, когда я нашла обыкновенный универсальный ключ, красивый такой, беленький с гравировкой на верхней части в виде латинской буквы «Р». У ключика был только один недостаток – он был без ручки, но отверстие для неё было, и роль рычага мог сыграть обыкновенный карандаш. Впрочем, сейчас это вообще не составляло никакой проблемы.
Нильс появился рядом, недовольно буркнул:
– Ну, и чего так орала?
– Так, вспомнила кое-что.
– Вспомнила! Она вспомнила, а я чуть не забыл! Мы чай пить будем?
– На такой диете через пару недель ты не взлетишь!
И я пошла в гардеробную. Нильс шёл следом и нудил, что мы занимаемся ерундой, а можно было бы подкрепиться. Да? И я поинтересовалась, почему он так думает. Нильс пожал плечами:
– Ключа от двери нет. Смысл тратить время?
– А если я открою дверь?
– Да? Тогда я на диету сяду! – воскликнул Нильс себе на погибель.
– Ловлю на слове! Ты сказал. Не забыл?
Нильс скривил мордочку, показал язык. Я тряхнула в руке ключами.
– Ха-ха! – эльф схватился ручками за живот, – сейчас умру от смеха!
– Ой, смотри! – я вставила универсальный ключ в скважину и повернула.
Крак! Медленно поехала в сторону стена. Нильс застыл с раскрытым ртом, а я ехидно поинтересовалась:
– Что ты там говорил насчёт диеты?
– Я же пошутил! – и Нильс заплакал.
Холера-а-а! Это запрещённый приём. Я не выдержала.
– Ладно. Не реви. Пошли чайку попьём.
Нильс рванул в гостиную. Нарезал круги над столом, как истребитель, ожидая появления плюшек, а когда блюдо появилось, спикировал не хуже Су-35. Я аж засмотрелась. Мне бы ещё пару таких красавцев, и можно создавать собственное авиашоу. Забыв о том, что скоро ужин, я составила компанию Нильсу, попила чайку с пирожными, о чём сильно пожалела, когда пришёл слуга и пригласил в столовую.
В другой жизни я бы не стала тратить час жизни на трапезу за общим столом, предпочла бы заняться исследованием башни, но в этом мире дел и развлечений было значительно меньше, и общий сбор был сродни ток-шоу. Впрочем, в этот раз у меня были совсем другой резон – я не хотела привлекать внимания к собственной персоне, выдумывая несуществующее недомогание. Пусть всё идёт, как идёт.
О своём решении я пожалела сразу, как только мы сели за стол. Слуги внесли в зал огромное блюдо с зажаренным на вертеле кабанчиком, а это значило, что ужин сильно затянется – кабанчика просто так не едят, для этого есть целая церемония.
Линц встал, взял в руки длинную вилку и нож, начал торжественно разрезать жареную тушку. Я заёрзала на стуле, прикидывая, не уйти ли мне, сославшись на внезапное недомогание. Шенк заметил моё нетерпение, недовольно нахмурился. Линц тоже заметил, спросил:
– Мадам, вам так быстро надоело наше общество?
Мне даже стало интересно, что бы он ответил, если бы я сказала «да», но я промолчала, лишь постаралась сидеть спокойнее, хотя давалось это с большим трудом. Ещё большего труда стоило не выскочить из-за стола и не рвануть к дверям, когда Линц бросил на стол салфетку, извещая об окончании ужина. Задержку сгладило лишь знание того, чем я сейчас буду заниматься, но никто не придёт и не проверит.
Распростившись с мужчинами до завтра, я пошла к себе. Размеренно прошла по первому этажу, поднялась по лестнице на второй, и, пройдя мимо комнат Линца, рванула на третий этаж.
Когда я влетела в комнаты, эльф, валявшийся на диване, встрепенулся:
– Война?
– Почти!
Войдя в башню, я сразу попала в комнату, которая, видимо, служила спальней. Там меня ничего не заинтересовало, и я поднялась выше. Площадка четвёртого этажа использовалась под гостиную. Нильс, обогнав меня, первым делом рванул к полкам, на которых стояло штук двадцать книг, ткнул в них пальцем:
– Видала? Умный человек тут обитал! Учись.
Да уж, размер чужой мудрости поражает. Нильс не понял, в чём прикол, насупился, я объяснять не стала, поднялась на пятый этаж к магическому шару. Огромная стеклянная сфера пылилась в центре площадки, поставленная на мощную чугунную подставку. Я приблизилась, обошла вокруг, разглядывая магический предмет. В одном из магазинов я как-то видела хрустальный шар, предназначенный для гадания, но он был значительно меньше, а эту бандуру я и обхватить не смогу. Тут пара человек нужна.
Обойдя вокруг шара, я встала на стул, стоящий рядом со сферой, посмотрела на шар сверху. Увидев наверху небольшое отверстие, похожее на гнездо для штекера, как маленький ребёнок сунула туда палец и тут же получила удар током. Закричав от неожиданности, я спрыгнула со стула, затрясла рукой. Нильс захохотал, сообщил, что это отверстие маги используют для создания новых шаров.
На мою просьбу пояснить, эльф рассказал, что маги берут обыкновенный хрустальный шар с выемкой и наполняют его энергией с помощью шёлковой нити, смоченной водой.
– Зачем шёлк мочить?
– Шёлк энергию передаёт. А чтобы лучше текло, его намачивают, балда! – засмеялся Нильс.
– Кто это тебе такое сказал?
– Все маги об этом знают.
– Дураки твои маги!
И я снова встала на стул, начала разглядывать отверстие на вершине шара. Тут неожиданно шар засветился ярко-голубым светом. Нильс зашелестел крыльями, попытался взлететь, шлёпнулся на пол, зачирикал. Я не поняла, что так взволновало эльфа, а он, обретя дар речи, спросил:
– Почему он тебя послушался?
– А не должен был?
– Нет.
Я пожала плечами. Откуда мне знать, с чего вдруг шар включился?
Шар засветился ярко-ярко, наполнился туманом, заискрился, искорки сложились в слова: «Добро пожаловать». Я огляделась. Нет! Только не сейчас! Хлоп, шар потух. Нильс фыркнул:
– Ты чего?
– Того! – и я показала на тёмные окна. Нильс огляделся, закивал. Вот именно!
Верхние площадки башен дворца Ройтте изначально выглядели, как ладьи в шахматах, но позднее башни модернизировали, добавили крыши, и застеклили огромные проёмы. С точки зрения обороны – нормально, но свет, идущий от шара, был виден издалека. Если кто-то увидит, то через пару дней в Ройтте прибудут эмиссары из ордена, начнут проверять всех подряд, мне мало не покажется. Потому я решила отложить исследования до утра.
Недаром говорят, что утро вечера мудренее. Проснувшись на рассвете, я открыла глаза и долго лежала, глядя в потолок, а потом меня осенило и я, подорвавшись, начала одеваться. Нильс, спавший в гостиной, услышал, что я встала. Заглянул в комнату. Увидев, что я роюсь в комоде, спросил, чего мне не спится. Того мне не спится. Дело у меня.
Найдя разряженный смартфон, я пошла в башню. Эльф поплёлся следом, канючил, требуя плюшек в виде компенсации за ранний подъём. Я не выдержала:
– Иди, спи. Кто тебе не даёт?
– Ты не даёшь. Шастаешь туда-сюда.
Эльф явно напрашивался на плотный завтрак, и я его понимаю, но сначала дела.
Поднявшись на площадку, я села у шара, наколдовала кусок проволоки и, зачистив концы, один вставила в гнездо зарядки телефона, а второй – в выемку на вершине шара. Снова получила по рукам, на радость Нильса, а потом пришлось слушать нравоучения эльфа, который издевался надо мной, обзывался обидно, говоря, что я ничего не понимаю в магии. Может быть, зато я кое-что понимаю в электричестве.
Время показало, что я была права – смартфон начал заряжаться! Довольно потерев руки, я создала себе кофе и пирожные, на которые тут же налетел Нильс, и пришлось делать двойную порцию. Слизывая крем, эльф поинтересовался, что вообще происходит. Я попыталась объяснить:
– Сейчас эта коробка, которую ты считаешь деревянной, зарядится, и я тебе легко докажу, что я не здешняя. Понял?
– Попробуй, – предложил Нильс, косясь на волшебный шар.
Надежды сбылись. Примерно через полчаса я включила смартфон, экран засветился и я, найдя папку с музыкой, включила эльфу концерт. Ух, как он подпрыгнул! Я показала ему фотографии из дворца Нейлина и из дома Эмилии. А потом – фотографии, сделанные дома. Эльф обалдел! Мне было так радостно смотреть на его удивлённую мордочку. Вот так вот! но окончательно Нильса добила примитивная игрушка – «три в ряд». Я показала Нильсу, как надо играть, предложила попробовать. Эльф начал играть и пропал. Он настолько увлёкся, что напрочь забыл о пирожных и плюшках. Сидел, водил пальчиком по экрану, и начинал суетиться и подпрыгивать, когда истекало время, и таймер начинал тревожно пищать. Не знаю, как бы я отбирала у эльфа смартфон, если бы не случилось нечто, изменившее мою жизнь безвозвратно.
Я сидела у окна, пила кофе, ела пирожные, следила за Нильсом, который азартно водил пальцем по экрану смартфона. Неожиданно эльф вскрикнул, заорал:
– Эй, куда? Куда? – Эльф протянул мне смартфон, спросил: – Это чевой-то?
Я встала, подошла. Посмотрев на экран, поперхнулась кофе, заляпав кофейными брызгами всё вокруг. Выхватив смартфон из рук Нильса, уставилась на затемнённый экран, в центре которого ярко светилось окошко с предложением сохранить файл «Ройтте»! Файл? Откуда? Из шара? Я перевела взгляд на магическую сферу. Нильс подпрыгивал рядом, мешая думать.
– Помолчи! – прикрикнула я на эльфа, снова посмотрела на шар. Мелькнувшая в голове идея начала обретать реальные очертания. Отложив скачивание файла, отдала смартфон эльфу и притронулась рукой к шару.
Волшебный шар ожил; и я поинтересовалась, может ли мой смартфон стать чем-то подобным этому магическому девайсу. Ответ разочаровал: «Нет, не может. Не предназначен». Обыдна, да. Я вернулась к подоконнику, взяла с тарелки пирожное, покосилась на шар. Стоп! Не предназначен? В смысле?
Вернулась, уточнила. Шар пояснил, что моё устройство создано для связи, а не для хранения и обработки информации. Хм, значит, шар хранит и обрабатывает? Шар ответил положительно, и я задала новый вопрос: имеет ли форма значение или это неважно. Тут же получила ответ, что энергию можно залить в предмет любой формы, но перед заливкой нужно обязательно определить назначение магического прибора. Хм, а почему бы и нет? И я, даже не выяснив, что за моё деяние грозит костёр без обжалования, занялась созданием магического прибора нового поколения.
Местом для кабинета я выбрала четвёртый этаж башни, где было четыре окна – по одному на каждую сторону света, но окна были узкие, и их можно было легко затемнить. Оставив Нильса зависать в смартфоне, занялась делом.
Мебели в гостиной было не так и много – диван, пара кресел, небольшой стол и огромный буфет, который был явно сделан на заказ. Задняя стенка буфета была полукруглой, благодаря чему плотно прилегала к стене между северным и восточным окнами. Но это детали, главным в буфете была огромная зеркальная дверца, за которой находился бар. Дверца была обыкновенной, прямой и именно из неё, точнее, из зеркала, я и решила сделать нечто, в моём мире называемое моноблок.
Повозиться пришлось, конечно, но с третьего раза я создала настоящий шедевр. С виду – та же дверца, а на самом деле – будущий компьютер, который теперь следовало зарядить. Наколдовав длинный медный кабель в оплётке из лозы, что, кстати, отняло немало сил, поплелась на верхнюю площадку.
Нильс был настолько погружён в игру, что не обратил никакого внимания на моё появление и мои действия. А я, отключив от зарядки смартфон, вставила в шар зарядку для нового прибора. Магический шар мигнул, сообщил, что зарядка началась. Прекрасно.
Спустившись вниз по лестнице, глянула на буфет. Поверхность зеркала почернела; в центре появился индикатор зарядки. Оценив скорость передачи энергии, я решила прогуляться по башне.
Особо задерживаться на третьем этаже не стала. Что я, чужих спален не видела? Спустилась на второй этаж, но на полпути застряла у двери, закрытой на замок. Да сколько можно-то! Открывайте, хозяева пришли!
Крак! Замок щёлкнул, открываясь, дверь тихо скрипнула, отошла в сторону. Я глянула в щёлку, толкнула дверь и вышла на небольшой балкончик, с которого открывался вид на коронационный зал – огромное пространство, площадью метров в двести, не меньше. В центре огромного зала стоял большой постамент, на котором на подушке из красного бархата лежала богато украшенная корона.
Свободного времени у меня было полно, потому я спустилась вниз, оглядела корону, даже приподняла, поняла, что эта – из золота, и каменья настоящие. Истинно королевская шляпка. Пройдя по залу, осмотрела огромную дубовую дверь, которую нужно было открыть, чтобы стать королём Трёх королевств. Правда, открыть надо было с той стороны, а не с этой. Интересно, а с этой стороны открывается? Я протянула руку к ручке двери, тут же отдёрнула. Вот мне только выйти отсюда не хватало! Сделав круг по залу, пошла назад и тут дверь захлопнулась!
Как я испугалась! Метнулась к лестнице, взлетела по ступенькам, схватилась за ручку. Дверь легко открылась. Где-то наверху что-то хлопнуло. Сквозняк! Блин, так и заикой можно стать! И я пошла искать источник сквозняка.
Долго мучиться не пришлось. Воздух поступал из единственного окна третьего этажа. Старая защёлка сломалась и, когда возникла тяга, окно приоткрылось. Меня такое положение дел не устраивало, потому я поступила просто. Окно открывалось внутрь и я, не мудрствуя лукаво, создала засов и заложила створки намертво. Проветривать спальню я не собиралась, и каждый раз вспоминать об окне, открывая двери, мне тоже не хотелось. Знаю я, как это бывает – по закону подлости такие вещи происходят в самый неподходящий момент.
Закончив с окном, поднялась в гостиную – мой прибор заряжался. Глянула, что делает Нильс. Тот играл, света белого не видел. Ну и славно, можно попить чайку.
Шло время. Нильс играл. Я напилась чая на год вперёд, наелась до отвала, нащёлкалась семечек, создала мышь и клавиатуру, а мой новый девайс всё заряжался и заряжался. Это сколько же энергии в шаре или она не кончается никогда?
Через четыре часа шар мигнул, стал прозрачным, а на чёрном экране появилось новое сообщение с предложением на выбор забрать всю энергию шара или закончить зарядку. Как я перепугалась! Рванула вниз, по пути разбив пустую чашку. Нет, всё не надо! Коснулась экрана. Окно сообщения закрылось. Пропали голубые искорки, засветился экран, сообщил, что заряжен на 100% и готов к использованию. Да? Тогда начнём.
Первым делом смотала шнур зарядки, закинула на буфет и, сев на диван, взялась за мышь. Экран засветился ярким голубым светом, появилось окно регистрации пользователя. Мой компьютер требовал указать настоящее имя и псевдоним, а также – отпечатки ладоней. Бюрократ! Я вписала в поля своё настоящее имя: Изабелла Степановна Коробкина. Компьютер переиначил это по-своему в Изабеллу Стефанию Коро, что мне, в общем-то, понравилось. Но, когда я приложила к экрану ладони, экран мигнул, и в поле «псевдоним» появилось: Изабел Сте Кор! Вот же зараза! И тут возникло новое поле «актуальное имя», куда компьютер быстро вписал: Маргарита Кински. Да что ж такое-то! Когда я собой-то стану?
Компьютер среагировал мгновенно: страница обновилась, появился список ответов на заданный вопрос. Вариантов было три: убить заколдовавшего, произвести обмен с тем, кто заколдовал, произвести обмен с Изабеллой Коро. Это хорошо, конечно, но её пока ещё нет.
Желая отвлечься, решила глянуть, что у меня ещё есть, но почти все библиотеки, кроме созданной мною как пользователем, были закрыты. Причина – недостаточно знаний. Обидно, но исправить это можно было только, обучаясь и никак иначе. Ладно, научимся.
Блям! На экране появилось сообщение. Компьютер спрашивал, нужно ли оставить последние действия в открытом доступе. Что? Сдурел? Где этот общий реестр?
Хлоп! На экране появился длинный список последних изменений, где все позиции, кроме последней были закрыты, а единственная открытая строка содержала данные о моих партизанских действиях: создание нового магического шара с датой и временем. Нет! Удалить! Немедленно! И из корзины тоже! Шух, запись исчезла. Прекрасно.
Так, и что у меня тут ещё есть? Чем владею? Последний вопрос явно оказался лишним. Компьютер задумался, появился значок загрузки данных. И надолго это? Компьютер ответил, что оценка движимого, недвижимого, интеллектуального и прочего имущества может занять от нескольких часов до нескольких месяцев. Нет, столько я ждать не буду! Я глянула на часы, вскочила. Я же завтрак пропустила! Мне только не хватало, чтобы слуги заметили моё отсутствие! Я выключила компьютер, пошла на верхнюю площадку, оттаскивать Нильса от шара.
Как я и ожидала, отбирать смартфон у эльфа пришлось с боями. Нильс вёл себя, как маленький ребёнок. Нудил, клянчил, просил ещё пять минут. Только узнав, что скоро обед, и он играет уже не менее шести часов, Нильс перестал упорствовать. Правда, сначала эльф не поверил, что так быстро время пролетело, но, посмотрев в окно, тяжело вздохнул и протянул расстроено:
– Прям, колдовство какое-то! Я думал, что час прошёл, не больше.
Бедолага. Так, глядишь, игроманом станет.
Нильс посмотрел на меня жалобно, осторожно спросил:
– А можно я в комнатах поиграю?
– Нет.
– Ну, почему-у-у?
– Потому! Хочешь, чтобы меня на костре сожгли?
И Нильс замолчал. Только вздыхал тяжело, поглядывая на заветную коробку с таким ценным содержимым.
Мы вернулись в мои комнаты. На столе стоял завтрак, прикрытый салфеткой. Вздохнув, подумала, что меня спасает только то, что во дворце пока ещё нет прислуги женского пола, а мужики в женскую спальню не заглянут.
Окончился очередной урок, и Гизела под руку с учителем прошли в дом, провожаемые восторженным шёпотом почитателей. За красавицей и учёным закрылись двери, поклонники отправились по домам, не зная, что за закрывшимися дверями происходят очень интересные события.
Войдя в комнату, Гизела оттолкнула учителя, бросилась на диван и забилась в истерике:
– Надоело! Я не хочу! Не хочу! Не буду!
Учитель что-то прошептал себе под нос, громко спросил:
– Королевой тоже быть не хочешь?
Гизела пронзила учителя злобным взглядом, прошипела:
– Эта неграмотная приютская выскочка без всего обошлась.
– Я вижу, вы очень хотите занять место Маргариты Кински. Не рановато ли вы начали думать о мужчинах?
Вскочив с дивана, Гизела подлетела к учителю, сказала, не сдерживая злости:
– Я – Бартош, я думаю, о чём хочу!
Учитель демонстративно вытер лицо, ответил в тон:
– Я вижу, о чём ты думаешь, – и тут же получил по лицу. Впрочем, Берг не испугался, наоборот, разозлился и, схватив Гизелу за горло, чуть сжал руку и прошипел: – Если ты хочешь быть королевой, делай, что велят, или так и останешься Бартош.
Мужчина оттолкнул Гизелу, та упала на диван, прикрыв горло рукой, испуганно смотрела на учителя, а он, улыбнувшись насмешливо, слегка кивнул головой и вышел из комнаты.
Учитель Гизелы – Тадеуш Берг, тот самый учёный, чьи трактаты рекламировала красавица, был фанатично предан науке. Все полученные в наследство деньги Берг потратил на научные изыскания, на пятом десятке оставшись без средств к существованию. Жизнь учёного могла закончиться очень печально, если бы в один прекрасный день на пороге его хижины не появилась фея.
Юная красотка по имени Эмилия предложила Бергу немалое содержание, дом с прислугой и сытую жизнь, взамен не потребовав ничего особенного сложного. Нужно было лишь учить некую красавицу тому, что знал Берг. После коротких раздумий Тадеуш согласился стать учителем Гизелы Бартош, тем более что заниматься с красавицей нужно было лишь час в день – небольшая плата за обеспеченную старость.
Время показало, насколько учёный просчитался. Очень быстро синекура превратилась в каторгу. Конечно, Берг мог отказаться, но, на старости лет вкусив славы, учёный уже не хотел умирать в нищете и безвестности, а без Гизелы вряд ли бы кто-то стал раскупать на корню научные трактаты. Но, всё же, Берг был учёным, потому нашёл, на его взгляд, замечательный выход из положения. Покинув дом Бартошей, Берг сел в карету и отправился за город. Он решил поговорить с феей.
Эмилия жила в доме на берегу лесного озера, километрах в пяти от дворца. Фея не любила шума и суеты, предпочитая уединение. Гостей фея не любила, и не особо обрадовалась визиту Берга, недовольно спросила, зачем пожаловал учитель. Тот рассказал о поведении Гизелы и добавил, что лишь даром теряет время:
– Она глупая, жадная до удовольствий истеричка. Она всё испортит.
– Что вы предлагаете? – спросила фея.