Loe raamatut: «Страна мурров»

Ирина Скидневская Страна мурров

Моему доброму ангелу Галине Юрченко, с любовью

Глава 1. Меченый

1

Весенним утром, обещавшим синее небо и немного больше тепла, Джио сошёл с поезда на малолюдном вокзале в Браме. Перепрыгивая через лужи, чтобы не испортить единственные туфли, он по стрелкам-указателям направился к автомобильной стоянке. Здесь таксисты назойливо заманивали редких пассажиров, но внимание Джио привлёк грузовичок с надписью по борту:

ГРУЗОПЕРЕВОЗКИ ИЗ ДУБЪЮКА И ОБРАТНО

Джио встал возле него, озираясь по сторонам. Водитель, крупный мужчина лет пятидесяти, с тройным подбородком и в полукомбинезоне, с трудом сходившемся на внушительном животе, вышел из привокзального магазинчика, на ходу открывая бутылку минеральной воды. Широко улыбаясь, Джио шагнул ему навстречу и приподнял шляпу.

– Добрый день. Не подвезёте до Дубъюка, если нам по пути?

Водитель глотнул из бутылки и оглядел незнакомца. Молодой человек, в приличном костюме и с кожаным саквояжем… Вполне мог бы взять такси и доехать с большим комфортом.

– У меня особые причины, – поспешил объяснить Джио.

Заинтригованный, водитель кивнул на кабину, вероятно, приняв Джио за важную персону, путешествующую инкогнито. Истина же была неприглядной – в карманах у Джио оставалось несколько монет самого жалкого достоинства.

…Долина, ведущая к Дубъюку, сужалась, начался подъём, а потом с перевала открылся впечатляющий вид. К поблёскивающей на солнце реке огромными зелёными волнами сбегали холмы. Почти все они были застроены домиками, крытыми черепицей, между ними мелькала лента главной дороги с невысокой каменной оградой. Но будь он хоть трижды прекрасен, тот Дубъюк, что сверкал под лучами весеннего солнца, Джио не собирался в нём задерживаться. Он ехал не любоваться местными красотами, а провернуть своё дело и как можно скорее вернуться. Вернуться к Клотильде. Он решил это раз и навсегда.

На въезде в город возвышался гигантский чёрный клык, загибающийся острым концом по направлению к городу. И кому только в голову пришло соорудить в этом природном уголке на краю земли такой отталкивающий арт-объект?

– Стену начали строить, а потом бросили, – заметив удивление Джио, сказал водитель. – Со стороны города он прозрачный. В народе кличут Клыком.

– Я так и подумал. А почему не убрали?

– А кто их знает. Мы уже привыкли. Достопримечательность.

Детство и юность Джио прошли в одном из таких же богом забытых мест. С трудом дождавшись, когда ему стукнет восемнадцать, он при первой же возможности сбежал из дома, а потрясённым родителям написал, что вполне доволен работой в солидной компании, и что доходы позволяют ему жить безбедно. И то, и другое было чистым вымыслом. Жизнь его была трудна и нестабильна. Он редко звонил домой. Когда это случилось в последний раз, отец сказал, что умирает, и попросил адрес, по которому намеревался отправить письмо с важной информацией.

Джио ненавидел всё, связанное со смертью и ритуалами вокруг неё, и на похороны не поехал, хотя уход отца перенёс тяжело. Когда тебе за тридцать, начинаешь подводить первые итоги и многое видишь под другим углом. С разъедающей сердце грустью, Джио внезапно понял, насколько он похож и не похож на отца. Иногда он жалел, что не унаследовал от него любовь к размеренной жизни. И путь он выбрал иной, не тот, что прочил ему отец, посвятивший себя медицине и служению людям. Изо дня в день иметь дело с болячками и нытьём пациентов, многие из которых не в состоянии заплатить за визит? Нет, такая жизнь не для него.

В прощальном письме отец, в частности, сообщал, что как только болезнь его подкосила и

он слёг, мать Джио, спокойная и благоразумная женщина, типичная домохозяйка, словно стремясь наверстать упущенные за долгие годы брака возможности, ударилась во все тяжкие и в один день проиграла их семейные сбережения в подпольном казино, дорогу к которому указал её пробудившийся внутренний демон.

Отец просил у Джио прощения за то, что не сумел сохранить накопления и оставил его без наследства, сожалел, что они так и не попрощались, умолял беречь себя. Читая эти строки, Джио рыдал как ребёнок. Матери он больше не писал и не звонил, впрочем, как и она ему.

…Сразу за Клыком дорога расширялась до трёх полос. Их грузовичок остановили на блокпосту, и двое постовых тщательно проверили удостоверения личности, а также накладную, по которой водитель вёз груз в предместье. У Джио поинтересовались целью визита. Он объявил о посещении с познавательными целями. Смотрели с подозрением, документы изъяли для дальнейшей проверки. Пришлось подождать.

Водитель спокойно крутил ручку магнитолы, выискивая на музыкальных каналах мелодию по душе. Что касается Джио, то он нервничал.

Четыре дня назад, в Фесте, ему уже пришлось пережить странную проверку. На платформе, как только он предъявил проводнику билет до Брамы, к нему подошли двое в штатском и вежливо попросили пройти. Джио хорошо знал подобных типов с их скупыми жестами и железными пальцами, от которых потом на локтях оставались синяки. Только что в мужском туалете он вытащил у пьяного бумажник. За два дня у него крошки во рту не было, и он пошёл на эту крайнюю меру, довольно мерзкую. Джио решил, что попался, и едва не ляпнул, что денег-то в бумажнике оказалось всего ничего, но его провели в кабинет начальника вокзала, отделанный с бьющей в глаза роскошью: везде позолота и бархат, мраморный пол, зеркала. Там ждали четверо агентов рангом повыше. Удобно ли кресло и не желает ли он отужинать? С трудом скрыв удивление, Джио кивнул. Рассказывал ли когда-нибудь его отец о периоде жизни в Дубъюке? Нет… можно сказать, нет… Что ему известно о городе, который он собирается посетить? Ничего.

Снаружи, за плотно задёрнутыми портьерами шла обычная вокзальная суета. С шумом и пыхтеньем ходили поезда, расцвеченные огнями сумерки прорезал свисток уносившегося во тьму состава, и куда-то спешили люди, нагруженные дорожной кладью. А Джио, откушав нежнейших перепелов, под превосходный коньяк и кофе беседовал с незнакомыми людьми о том, разумны ли кошки. Поначалу он не поверил своим ушам – кошки? Но, похоже, они в самом деле жаждали услышать его мнение о кошках и надуманных проблемах вокруг них. Так что Джио пришлось рассуждать о предмете, который его абсолютно не интересовал.

– О чьём разуме мы тут толкуем? – недоумевал он. – Разумность животных имеет пределы. Определённо, все эти кошки-кошки-кошки получают удовольствие от общения с людьми, но разве, подобно нам, они задумываются об устройстве вселенной? Изменяют её?

– А должны?

– Обязаны, если разумны. Когда кошка дремлет, лениво на вас поглядывая, она не конструирует модель космического корабля и не помышляет лететь к звёздам. Её поведение задано природой, голыми инстинктами. Еда, тепло, враг, забравшийся на чужую территорию, спаривание и размножение – всё! Вне этого для кошек ничего нет. Только представьте, какие возникнут сложности, если человек вдруг обнаружит, что у этих тварей развитый интеллект. Такое начнётся… Ксенофобия и страх. Их всех перебьют. И друг друга заодно.

Ему возражали, но весьма благожелательно:

– Известны времена жестокого кошачьего геноцида.

– Из-за суеверий и религиозных убеждений, – парировал Джио. – Чёрные коты – прислужники тёмных сил, проводники в мир мёртвых, и прочее, в том же роде. Не более чем временное людское помешательство.

– Но с кошками не только воевали. В древности им приписывали сверхъестественные

способности, их обожествляли, ради их прославления строили храмы. И всё на пустом

месте?

– Ну, почему же? Грызуны пожирали запасённое людьми зерно, а кошки защищали амбары и тем самым помогали человеку выжить. За тысячи лет цивилизации мы привыкли к этим маленьким пушистым зверькам и теперь от нечего делать воображаем их небожителями. В немигающем кошачьем взгляде чудится тайна, которой нет. Кошка хуже собаки поддаётся дрессировке, что ясно указывает на ограниченность её ума, но даже это идёт ей в плюс – она, оказывается, вещь в себе, и могла бы многое нам рассказать. Если б захотела да если б могла говорить… Верх глупости. Зверь есть зверь, и его поведение предсказуемо.

– Нам же не кажутся разумными медведи? Или морские котики?

– Вы можете взять на руки медведя? Всё дело в этом, – объяснял, как мог, захмелевший Джио. – Кошки живут с нами бок о бок, спят в наших постелях, валяются на наших диванах. Они компактны и относительно безобидны, их можно тискать, расчёсывать, пичкать вкусностями и заодно фантазировать на их счёт. А этим попрошайкам только того и надо. Они никогда не вырастут и не перестанут нуждаться в нас. Забавность и недоразвитость – вот причина их успеха в мире людей. А вы говорите, разум. Я скорее поверю в собак и попугаев.

Тут они даже посмеялись, но в конце концов беседа им наскучила, или они в самом деле удовлетворили своё любопытство. Джио, терявшийся в догадках относительно их намерений, решил, что сейчас перед ним раскроют карты, но агенты поднялись все враз и, тихо переговариваясь, пошли к двери.

– Ах, да, – сказал один, обернувшись. – Вас проводят к поезду, мы задержали отправление.

Джио некрасиво икнул. На полтора часа?

– И вот что. Вы можете оказаться в самом центре исторических событий. Или даже послужить их катализатором. Не забывайте об этом, когда в следующий раз соберётесь промышлять по туалетам. Советуем вести себя в Дубъюке как можно тише и незаметнее, вы поняли?

Чёрта с два он что-нибудь понял. Да и вспомнил о разговоре только сейчас.

…Время шло. После короткой проверки машины беспрепятственно въезжали в город, а их грузовик основательно застрял.

– Почему они в разной форме? Один в синей, другой в зелёной? – спросил Джио водителя про постовых.

– Тот, что в зелёной, коп из Ассоциации «Защита».

– Кто?

– Кошачий полицейский, сокращённо коп. Видите, у него на кокарде кошачья морда?

Джио вперился в полицейского и хорошенько рассмотрел сверкающую нашлёпку на тёмно-зелёной форменной фуражке. Действительно, морда, усы… Что у них тут происходит?

– И чем занимаются копы?

– Защищают интересы кошек, – ответил водитель и широко зевнул.

– А у них есть интересы?

Водитель прервал зевок.

– Ага, вы ещё у копов спросите!

– Только кошек? Или других животных тоже?

– Ежей, птиц всяких, но в основном кошек. Собак у нас нет.

– Забавно. Что-то я никогда не слышал о кошачьей полиции…

– Наверное, много где бывали, – с завистью предположил водитель.

– По делам службы. – Джио всегда врал не моргнув глазом.

Ему дали подписать какую-то бумагу, потом заставили снять правую туфлю, носок и внимательно осмотрели ступню, и всё это без всяких объяснений.

Время тянулось медленно. За блокпостом со стороны города остановился дорогой чёрный

автомобиль. Водитель, полный краснощёкий мужчина в тёмном костюме, вылез и,

отойдя по трассе на довольно большое расстояние, принялся фотографировать Клык, так безобразивший пейзаж.

Через минуту дверца автомобиля распахнулась. Один из постовых бросился к автомобилю и, учтиво предложив руку, помог выйти высокой худой даме, в возрасте, одетой с большим вкусом. Прищурившись, Джио разглядел её украшения – ожерелье и серьги с огромными синими камнями. Неужели сапфиры? Невероятные, редкой красоты…

Женщина и постовой перекинулись парой слов. Женщина сдержанно улыбалась. Её горделивая осанка и благородный профиль притягивали взгляд, и Джио невольно следил за ней. Подойдя к самой границе на выезде, где на землю падала тень от Клыка, она остановилась, пристально глядя вдаль, на придорожные отели и магазинчики. Потом скользнула взглядом по Джио, наблюдавшему за ней из кабины грузовичка.

Водитель увлечённо копался в бардачке. Пока Джио раздумывал, не спросить ли у него о даме с сапфирами, постовые остановили движение, позволив чёрному автомобилю развернуться и уехать.

Наконец дело сдвинулось. Переговорив с кем-то по рации, тот, кого назвали копом, подошёл к ним и жестом велел Джио выйти из кабины. Водитель сразу убрал звук.

– Значит, так, – сказал коп, прожигая взглядом соскочившего с подножки Джио. – Попробуй украсть кошку или котёнка – чихнуть не успеешь, как окажешься в тюрьме. С учётом прежних судимостей, потянет на пожизненный.

– За кражу кошки? – не поверил Джио. – Я не ослышался?

– Не умничай тут. Ещё вопросы есть?

– Нет! – из кабины громко ответил за Джио водитель.

– Проезжайте!

Городок оказался красивым. Направляясь в предместья, они проехали по старинным узким улочкам, вымощенным стёртым булыжником. Основательные каменные дома сходились наверху, образуя арки и тоннели, от них умиротворяюще веяло спокойным величием древности.

Водитель, прежде сама любезность, демонстративно выключил музыку и надоедливо повторял: «Много где бывал… » В голове у него, определённо, заело.

Где я бывал, тебе и не снилось, угрюмо думал Джио, но был вынужден хранить молчание, чтобы его на полпути не вышвырнули из грузовика, к тому же, из головы не шёл разговор с агентами в Фесте.

Всё обретало смысл. Вот откуда их интерес к пребыванию отца в Дубъюке и странные вопросы. Кошки, всё дело в них. В этом городке, словно нарочно запрятанном на краю земли, существовала тайна гораздо более ценная, чем та, что стала ему известна после смерти отца. Жаль, они с отцом не были особо близки, тогда бы он знал больше.

– Много где бывал, – донеслось в сотый раз.

– Ну, бывал, – не выдержал Джио. – В чём проблема?

Водитель не скрывал враждебности.

– Воруешь, значит? А работать не пробовал? Баранку крутить по двенадцать часов?

– Никогда ничего не брал у бедных, не тянул последнее, – ответил Джио ровным голосом.

– Да ты герой!

Джио не хотелось ввязываться в перепалку, он промолчал, а потом увидел на вершине самого высокого холма белый дом, казавшийся огромным даже с такого расстояния, и был поражён его величественной красотой.

– Не подскажете, что там за строение?

– Спящая крепость, – нехотя сказал водитель. – Дом Монца.

– А мне как раз туда! – встрепенулся Джио.

– Ишь ты! И к кому?

– К Айлин Монца.

Водитель удивлённо хмыкнул.

– Тебя там ждут?

– Может, и ждут.

– Мы только что её видели.

– Госпожу Монца?

– Ну, да. Её водитель фотографировал стену. Но на верхние холмы ты без специального пропуска не проедешь.

– А как мне его добыть?

– Добытчик! Добыть не удастся, – сказал водитель и мстительно добавил: – Много где бывал, да, а туда не попадёшь.

Джио чертыхнулся. Ради этой встречи он пересёк полконтинента! Ведь что-то говорило… подталкивало! Лень было рот открыть?

Пошли предместья, унылые, грязноватые. Грузовичок усердно пылил по рабочему кварталу, неприглядность которого скрашивала кое-какая зелень: по обшарпанным фасадам двухэтажных домов расползся плющ с пёстрыми листьями, а меж редких чахлых деревьев пожилые женщины поливали клумбы с тюльпанами и нарциссами двух навязчивых цветов, красного и жёлтого. В одном из дворов ребятня с гомоном толпилась вокруг красившего качели мужчины.

– Первый цилиндр барахлит, – хмуро сказал      Джио. – Не выношу эти стуки.

Водитель покосился на него.

– Цельный год маюсь…

– Как лечили?

– Клапана в порядке, но как форсунку отключают, стук пропадает, а потом по новой. Все форсунки поменял – ноль! Деньги на ветер.

– А масло?

– Лью, как в прорву. Три литра на тыщу лиг.

Джио присвистнул.

– Износ маслосъёмного кольца и задир цилиндра.

– Точно?

– А может, шатунные вкладыши. Пусть стетоскопом послушают, откуда стучит. Слесаря надо поопытнее.

Неожиданно обретя в Джио родственную душу, водитель подобрел, заулыбался.

– А ты, похоже, кумекаешь? Научился-то где?

– В тюрьме.

– Понятно…

– Все дымите?

– Не. Легковые на электричестве. Других не разрешают. Тебя куда подбросить?

– Куда-нибудь.      Я сейчас не при деньгах, – был вынужден признаться Джио, – но надеюсь, что…

Водитель не дослушал.

– Довезу тебя до одного отеля, «Забытая легенда» называется. Место, прямо скажем, не очень, но перекантоваться можно. С баней! У меня там свояк заправляет – о такой свояк! – Водитель поднял вверх большой палец. – Полцены с тебя возьмёт за койку. И ещё уболтаю, чтоб вперёд не брал.

– Вот спасибо! А связь тут нормальная? Телефон смогу купить?

– Есть стационарные телефоны, обычные, а есть бесплатные ручники, где связь через вышки, но эти в любой момент могут прослушать.

– Понял… Ручники ненадёжны…

Уловив его сомнения, водитель сказал:

– Ещё по деревяшке можно звонить, по деревяшке никто не прослушает. Только это дорого.

– По какой деревяшке?

– Да ладно, не заморачивайся, – отмахнулся водитель. – Если ты к нам ненадолго, звони с

почты, меньше хлопот. Слышь? А где бывал-то? Чего видел? – В его голосе звучала тоска.

Джио считал себя обязанным этому незнакомому человеку, который его подвёз да ещё помог с жильём, отказать ему было бы… нечестно? Да, нечестно.

– Мы с приятелем однажды хорошо заработали… ну, и долго думали, чего бы нам такого учудить, чтоб было что вспомнить на старости лет.

– Так, так… – Водителя снедало любопытство. – Придумали?

– Купили тур на орбиту с выходом в открытый космос.

– Божечки мои…

– Метеорит чикнул по моему тросу, и трос порвался. Ну, я и улетел.

– Врёшь ведь?! – В полном восхищении, водитель выругался.

– Зачем мне врать? – улыбнулся Джио. – Кувыркался, пока не выловили.

– Страшно было?

– Понервничал, конечно.

Водитель отреагировал очень эмоционально, качал головой, восхищённо фыркал. Джио стало смешно, и он добавил, искоса наблюдая за ним:

– Потом выяснилось, что это мой приятель Томми заплатил за обрыв троса. Потратился на дополнительный эффект, чтоб я адреналину хватил по полной. Полгода от меня прятался, гад, боялся, что убью. И правильно делал, кстати.

Хорошая получилась точка в рассказе, водитель хохотал до слёз, а потом сказал с просветлённым лицом:

– Как устроишься, слетай до почты, космонавт, отправь письмо госпоже Монца. Может, ответит. Наскребёшь на конверт? – Джио кивнул. – Ну, лады. Надо бы познакомиться, на всякий случай, как думаешь? Я Кот Рыжий.

Джио воззрился на водителя и представился:

– Человек белокурый. – Но водитель невозмутимо глядел на дорогу. – Это у вас вроде клички, что ли?

– В Дубъюке Кот – самое распространённое мужское имя.

– Боюсь спрашивать, какое женское…

– Коша. А Рыжий – моя фамилия.

– Приятно, – кашлянув, сказал Джио. – Я Джио… э-э… просто Джио.

2

Вселившись по протекции и в долг в самый дешёвый номер самой невзрачной в мире гостиницы, Джио оставил там саквояж, в котором лежали три рубашки, сменная пара белья и туалетные принадлежности, и отправился в ближайшее почтовое отделение. Остаток дня он провёл в шатаниях с познавательными целями по незнакомому городу, напомнившему ему родной Влаш. Дорогу он запоминал легко и не боялся заблудиться. С погодой повезло, день выдался солнечный, но Джио чувствовал себя неуютно: в маленьких городках каждый на виду, здесь трудно затеряться да и поживиться особо нечем. Но и забредать в глухие проулки он тоже не собирался, прекрасно зная, что как раз в них с одинокими чужаками случаются неприятные истории.

Общались в Дубъюке на двух языках, в основном на огастинском, а вывески иногда дублировались общим языком Содружества. Некоторые выражения выглядели архаичными, сильный акцент был непривычен, но это не мешало Джио понимать смысл.

Кошачья тематика не просочилась в местную рекламу, что было удивительно, учитывая специфику места. Никаких щитов и растяжек с изображениями кошек, с тошнотворными розовыми бантиками и в окружении нарисованных сердечек. Джио ожидал увидеть и даже намеренно высматривал каких-то особенных кошек, с необыкновенным окрасом или экстерьером, но встречались только самые обыкновенные – шныряли по подворотням, спали на подоконниках среди цветочных горшков или сидели на заборах, подставив весеннему солнцу усатые морды.

Обследовав без всякой пользы несколько пустынных и унылых улиц, Джио обнаружил, что жизнь предместий бурлит в специально отведенных местах. На улице Бытовиков

лавчонки с распахнутыми дверями предлагали самые разные услуги, от ремонта одежды и

обуви до найма кабриолетов; улица Окормления была битком набита пекарнями, закусочными, продуктовыми лавками и рядами, заваленными снедью. Несколько молодых людей, стайкой бродивших по улице Смелых, с торжественным видом вручили Джио мятую газету и несколько разноцветных листовок. Чтобы поскорее отвязаться, он, свернув, положил всё во внутренний карман костюма. На Явлении Прекрасных – ну, и название… – плотно сомкнувшись, стояли ветлечебницы, возле них профессиональные попрошайки совали в лицо прохожим довольно упитанных кошек и клянчили:

– Добрый господин, подайте на лечение сломанной лапы…

– Помогите несчастному котику, страдающему от камней в почках!

Они зорко посматривали по сторонам и при появлении кошачьих полицейских словно растворялись в воздухе. Джио видел, как под вывеской «Вылечи питомца, верни себе душевный покой» копы задержали одну бойкую девчонку. В её обязанности входил выгул на поводке жирного хозяйского кота, а она решила на нём подзаработать и как раз прятала за пазуху подачку, когда попалась на глаза копам. Кота отобрали, его чип просканировали, и громко возмущавшуюся служанку куда-то быстро увели.

– Мы тут просто гуляем! – пронзительным голосом кричала она.

Джио шёл быстрым шагом, но прямая как стрела улица не кончалась. Устав отбиваться от попрошаек, он свернул в узкий проулок, где сразу наткнулся на двоих парней. Один из них выхватил из-за пазухи котёнка, который яростно вырывался и мяукал.

– Подержите котабрика, господин хороший, а то руки затекли! – поблёскивая хитрющими глазами, выпалил парень и швырнул котёнка на грудь Джио.

Джио не забывал о бдительности и вовремя отпрянул, да и котёнок, по счастью, зацепился острыми коготками и повис на рукаве оборванца. Вышла короткая заминка. Краем глаза Джио заметил приближавшийся патруль в зелёной форме. Копы! Он поспешно выскочил из проулка и, бешено чертыхаясь, снова двинулся по Явлению Прекрасных. Чуть не попался! Его только что пытались развести на деньги, или чего похуже… Попробуй украсть кошку или котенка – окажешься в тюрьме…

На каждом перекрёстке стояла дощатая будка, в которой сидел полицейский в чёрной форме. Джио проходил мимо с нарочито безразличным видом, но сердце в груди начинало колотиться сильнее – будто он в этом городке уже успел что-то натворить. Из будок на него тоже смотрели равнодушно, но так притворяется спящим кот, стерегущий мышь.

Серебристой паутиной, развешанной на высоких столбах, холмы оплетали необычные фуникулёры с крошечными, почти игрушечными люльками. Какой-то прохожий с улыбкой объяснил заглядевшемуся Джио, что возки построены для мурров и их родственников, чтобы они могли сократить путь или сбежать при возникновении угрозы.

– Простая царапка тоже может проехаться, если захочет. Но этим они не увлекаются.

– Для чьих родственников, говорите? – переспросил Джио.

– Родственников мурров. Прекрасных.

– А-а… Значит, это мурры у вас зовутся Прекрасными?

– Вне всякого сомнения…

– А мурры, я так понимаю, – кошки?

Прохожий с подозрением взглянул на незнакомца и поспешил его обогнать. Вскоре к Джио привязался мальчишка лет пяти в латанной-перелатанной одежде. Пошёл рядом, задрав голову к фуникулёрам, будто впервые их увидел.

– Дяденька, хотите эту вещь недорого? – прошептал он и, не вынимая рук из карманов, показал краешек какой-то бумаги.

– Какую ещё вещь? – насторожился Джио.

– Эту! Хотите?

– Нет. Иди отсюда.

Малолетний продавец бежал за ним несколько кварталов, может, надеялся, что Джио передумает, и отстал, когда тот поднялся выше на холм. Улицы здесь были вымощены, каждый второй дом сложен из камня, хотя и лачуг встретилось предостаточно. Заинтересовавшись названием, Джио свернул на улицу Сомнений. Место оказалось премерзким: везде грязь и бесчисленные лавки с гадательными принадлежностями, возле которых прилипчивые ворожеи всех мастей зазывали клиентов. Одни, уговаривая раскошелиться, брали бешеным напором, хватали за руки, другие заманивали приторными, как патока, голосами:

– Ай, ты мой золотой, ай, красивый! Заходи, погадаю! Всю правду скажу, всех врагов отважу!

– Несчастье на тебе, мой хороший, сильный сглаз, мощный, давно такого не видела, стоять рядом страшно, быстро сниму, зайди ко мне, кредитка, наличные, золотые вещи, всё беру, на всё согласна, не обижу, мой родной, договоримся…

Длинная тощая гадалка, женщина-спица, повисла на Джио, вопя в ухо:

– Руки болять?! Ноги болять?! Деньги, как вода, сквозь пальцы уходють?!

– Всё чешется! – так же громко пожаловался Джио. – Руки! Ноги! Голова! Пять дней не мылся!

Вывески, по большей части, были намалёваны от руки:

ВЕРНЫЙ ГЛАЗ, ЧЕСТНЫЙ ЯЗЫК

БУБНОВАЯ ДАМОЧКА

ЛУЧШАЯ ВОРОЖБА В НАШИХ КРАЯХ

– А, меченый, – завидев Джио, с мрачным удовлетворением прошамкала какая-то старуха, по пояс закутанная в толстый чёрный платок.

Опираясь на зелёную клюку, она сидела на выставленном из лавки табурете под вывеской, которую трепал ветер. Над головой старухи болтался на цепочке медный таз, покрытый зеленоватой патиной. Она дважды стукнула по нему своей палкой – таз отозвался невыразительным протяжным гулом.

– Пустые карманы, ловкие пальцы… Уезжай, пока цел… – Из-за согбенной спины старухи выглянула чумазая девчонка с куклой в руках. – Спрячься, Тая! – Когда Джио поравнялся с ними, старуха сунула клюку ему под ноги, перегородив путь. – Не ходи дальше, дурная голова! Возвращайся в свои шумные города!

Отовсюду повысовывались любопытные лица, и теперь вся улица смотрела только на них. Джио взглянул на вывеску.

МЕДНОЕ ГАДАНИЕ.

Вокруг этой надписи вкривь и вкось были нацарапаны отзывы:

Весёлая гадалка, мех-перемех…

Один визит, и хоть вешайся…

Бегите!

Нервничая, Джио переступил через клюку и прибавил шагу, и до самого поворота слышал за спиной каркающий смех и крики старухи:

– Меченый, ты приехал к нам навсегда!

…Ближе к вечеру, когда усталость давала о себе знать и Джио решил вернуться в гостиницу, город сумел его приятно удивить. На ветхих, подпёртых бревном воротах дома с полуразрушенной трубой чья-то щедрая рука растянула огромную гирлянду из самых чудесных цветов, какие только доводилось видеть Джио. Похожие на белые, желтоватые и кремовые орхидеи, цветы сплетались в сложный узор; их необычный сладковатый аромат окутывал округу и каждого, кто ступал на эту узкую улочку. Накрыл он и Джио. Очарованный необычным запахом, он стоял и в блаженном забытьи рассматривал диковинные цветы.

Между тем город погружался в ранние сумерки. Сильный порыв ветра, пробравший до костей, навеял грустные воспоминания о тёплом и отлично сшитом пальто, которое Джио пришлось продать, чтобы добраться до Дубъюка. Скоро он узнает, окупится ли его путешествие за двенадцать тысяч лиг, поездом, да ещё в общем вагоне, стоило ли вообще его затевать…

Неожиданно с дальнего конца улочки, круто сбегавшей вниз, донеслись звуки колокола. Его подхватил колокол с перекрёстка, откуда Джио только что спустился, и вскоре по всей округе поплыл тревожный беспорядочный перезвон. На каждой улице Джио видел небольшие колокола, висевшие на каменных заборах; теперь он понял их назначение, они возвещали о близкой опасности. Улица вмиг опустела, исчезли игравшие дети и торчавшие на каждом углу торговки семечками, люди заперлись в домах.

Холодея, Джио услышал душераздирающие визги и завывания; нарастая, они стремительно приближались. Мгновение, и он увидел, как снизу вверх по улице на него несётся огромная стая кошек. Они с яростью кидались за запертые ворота, друг на друга, и сцепившись, кубарем катились по земле. Мелькали хвосты, лапы с выпущенными когтями, из оскаленных пастей текла слюна…

Джио прошиб пот, он стоял среди домов с наглухо закрытыми воротами, калитками и ставнями.

– Эй, парень! Сюда!

Кто-то махал ему рукой из распахнутого окна дома с цветочной гирляндой. Джио сиганул через хлипкую ограду палисадника, заросшего травой, с обезьяньим проворством запрыгнул в окно. Хозяин дома, старик в выпущенной поверх штанов тёмной рубахе, живо захлопнул обе створки, закрыл на шпингалеты и с тяжёлой скалкой в руках занял оборонительную позицию у окна.

– Я вам так благодарен… – задыхаясь, сказал Джио.

Старик не ответил.

Воя и беснуясь, пёстрая свора пронеслась мимо, оставляя на дороге длинный кровавый след и бьющихся в агонии кошек.

Следом появилась длинная вереница автомобилей с надписями:

АССОЦИАЦИЯ «ЗАЩИТА».

Люди в зелёной спецодежде и в шлемах с прозрачными щитками подбирали погибших кошек, ещё живых вылавливали сачками и уносили в реанимобили. Переговаривались они по рации. Замыкали кортеж чистящие и поливальные машины. Всё происходило быстро и слаженно. Через несколько минут на опустевшей улочке не осталось ни следа от разыгравшейся трагедии.

– Вот такие пирожки… – Прильнувший к стеклу старик проводил взглядом последнюю машину, а потом повернулся к бледному, ещё не отошедшему от потрясения Джио. – Ты кто такой?