Поскольку Агнешка вопила изо всех девичьих сил, это и предопределило выбор Вильда, на кого наброситься первой. Он вломился в комнату, и резко наступила тишина. Громко взвизгнула шноркель. Я просто умирала от страха и любопытства, что же там произошло, и услышала голос Баси. Неужели Вильд пришёл не один, а потащил нашу дражайшую сестрёнку полюбоваться расправой? Или вместо хозяина замка так топотала каблуками сама Бася?

Но нет, это Вильд говорил с Басей. Его бас перемежался истерическими и плаксивыми выкриками невесты. Но где же тогда Агнешка? Она онемела от страха или возмущения? Я вскарабкалась на кровать и прильнула к стене в надежде разобрать, о чём ссорятся влюблённые, которые должны теперь красоваться у зеркал, готовясь к брачной церемонии.

– Да, я её выпустила! – со слезами в голосе кричала Бася, – Ты чудовище Вильд, ты обещал мне разыскать мою сестру, но я даже не подозревала, что она сидит тут, в заточении. Ты все время мне лгал! Ты обещал простить долг отцу. Что же в итоге? Я вынуждена на коленях просить короля Хенрика содействовать освобождению отца из долговой ямы.

Признаться, я чуть в обморок не упала после этих слов. Вот так Бася, вот так интриганка!

– И что? – продолжала кричать сестра, – Его Величество согласился в обмен на ночь со Стасей. Во так мужчины обстряпывают свои дела! Я кинулась искать Стасю, а её нигде нет. Может, ты и её заточил в башне?

– Где Агнешка? – гремел Вильд, не собираясь отвечать на вопросы Баси,

– Уже далеко отсюда!

– Как ты посмела меня ослушаться? Ты знаешь, что бывает с непослушными женщинами?

– Знаю, я видела эти трупы в том мрачном зале. Ты думаешь, что я такая дура и не понимала, почему ты не пускаешь никого в левое крыло? Хорошо, что у меня есть преданная Трудли.

– Неправда! – взвизгнула шноркель из коридора, —я тут ни причём, не впутывайте меня, госпожа Вильд.

– Она ещё не госпожа! – взревел хозяин, – И теперь вряд ли ею будет.

Я металась от двери к вентиляционному отверстию, не зная, что же предпринять. То ли заорать во всю глотку в окно, призывая на помощь, то ли притихнуть, давая Агнешке подальше убежать. И тут меня осенило: как Агнешка могла скрыться, не предупредив меня? И когда Бася успела её выпустить? Агнешка задумала обмануть Вильда, напустив морока преображения. Никакой Баси в соседней спальне не было! Всё та же узница, всё то же страшное ожидание гибели. Я кинулась к окну и завопила, что было мочи.

– Помогите! Смеян! Смеян!

Я выглянула в окно и увидела сонного кучера, который мочился у кареты, точно дворовая собака. Он задрал голову, в недоумении глядя на моё разбитое окно.

– Кучер! Кучер!– орала я, как шальная, – помоги! Спаси меня! Я невеста господина Смеяна!

Не знаю, что понял из моих воплей этот человек, но он сломя голову рванул в боковую дверь, которая вела в службы дворца.

– Помогите! Смеян! Смеян!

И тут я услышала, как ключ поворачивается в замке. Вильд решил разобраться со мной.

– Ах ты, мерзавка, – низким басом взревел он, – да как ты посмела! Я теперь тебя и твою сестрицу в порошок сотру!

Вильд ворвался в комнату, волоча Басю-Агнешку за руку. Она не уступала и вырывалась, лупя второй рукой Вильда по спине. Она оттягивала мужчину к двери, не давая ему схватить меня. Я не долго думая, цапнула факел и ткнула прямо в ненавистную рожу Вильда.

Он дико завыл, оттолкнув Басю-Агнешку, и закрыл лицо руками. А я тыкала факелом в его камзол и руки, куда только попадала, пока не заметила, что факел погас, камзол Вильда дымится, а на спине упыря пляшут алые огоньки.

Шноркель всё это время тоненько визжала и топталась на пушистых лапках в коридоре, и я было уже решила, что победа за нами, как из темноты коридора выступила ко мне настоящая Бася. В руке она держала пищаль, направленную прямо мне в лицо. Невзирая на вопли Вильда, который упал на спину спальни и катался, пытаясь сбить огонь, она смотрела на меня с холодным равнодушием. Потом бросила короткий взгляд на Агнешку и криво усмехнулась.

– Огонь…– произнесла с достоинством Бася, – это же не твоя стихия, Стася. Это мой дар управлять пламенем. Правда, применить его мне не доводилось. Да и зачем… Если есть пищаль.

– Бася, – взмолилась я, косясь на Вильда, который сбил пламя, но выл и лежал на спине, как огромный жук, что не может перевернуться вниз животом, – это же я, твоя Стася. А это Агнешка.

– Которые пришли разрушить моё будущее, – докончила фразу Бася, – неужели вы думаете, что я допустила бы вашу гибель? Вильд был у меня под контролем. Этот сумасшедший идиот был полностью подвластен мне. Надо было просто иногда давать ему свежее тело ведьмочки. И он надолго успокаивался, веря в то, что с её смертью он на шаг ближе к своему бессмертью.

– Бася, убери пищаль, мне страшно, – прошептала Агнешка, преобразившись снова в себя, но Бася покачала головой.

– Ты разрушила мою жизнь, Стася, я собиралась стать самой богатой и уважаемой женщиной королевства. А там, глядишь, и Вильд подавился бы вишнёвой косточкой. Молодая безутешная вдова стала бы единственной наследницей состояния, – Бася на секунду-другую умолкла, но потом заорала, дико выпучив глаза, – а ты пришла и всё разрушила!

Бах! Бах!

Я не знаю, что было первым – выстрел из пищали или грохот падающих камней. Лезвие ветра рассекает пространство без колебаний. Воздушной стихии всё равно, кто или что стоит на её пути. Стена, человек, шноркель…

Грохот был такой силы, что у меня надолго заложило уши. Но, вероятнее всего, как и на лесной дороге я просто перестаралась, и оттого звуки и краски мира пропали. Зато я чувствовала такую силищу в своих руках, что даже после разрушения дворца, в пальцах покалывало. Когда-то красивый особняк господина Правой Руки раскололся, как лесной орех. Я висела в воздушной колыбели и словно во сне наблюдала, как взлетело вверх огромное облако пыли и мелкой крошки, как посыпались кирпичи и камни, как целая стена из трех этажей с окнами сложилась точно картонка и рухнула вниз. Мрачная зала, в которой висели покойницы, была разрублена надвое. В зияющей дыре виднелась часть тел в саванах. Остальные мёртвые ведьмы обрели могилу под завалами. Разбитое окно, впустившее сквозняк, вывалилось наружу вместе со стеной и рухнуло на каретный двор, раздавив парочку роскошных экипажей.

Тело Вильда отбросило назад вместе с телом моей обезумевшей сестры. Их придавила огромная каменная плита, не оставив шанса на спасение. Шноркель шмыгнула в сторону, уцепившись когтями за косяк двери, и осталась живой. Агнешка чудом оказалась со мной в воздушной колыбели. Потом она призналась, что хотела остановить меня, не допустить гибели сестры и бросилась ко мне в последний миг.

Все вместе мы решили молчать о том, что случилось, пусть король разбирается сам. После того как лезвие ветра рассеялось, и вместе с ним пропала воздушная колыбель, я без сил опустилась на уцелевшие плиты комнаты. Агнешка со стоном обняла меня. У неё была повреждена нога. К нам подползла шноркель и сказала: «Теперь мой контракт с господином Вильдом завершён, чему я очень рада. Хотите, я буду молчать о том, что вы ведьма? Это будет наш новый уговор». Мне понравилось предложение этой пушистой дряни.

От нас никто не узнал, что именно лезвие ветра пресекло кровавую династию Вильдов. Выжившие Агнешка и шноркель в один голос твердили, что в левом крыле дворца Вильд хранил огромные запасы пороха для пищалей. Никто не смог этого ни опровергнуть, ни подтвердить. Слуги молчали. Полуодетые дворяне и их челядь высыпали во двор, кашляя от облака пыли, в ужасе пытаясь рассмотреть руины дворца, ещё вчера поражавшего всех своим великолепием.

Облако пыли висело над лужайкой, стояла удивительно безветренная погода. Гости спешно разъехались, предоставив слугам господина Вильда разбираться с завалами. Слишком неприятно было смотреть, как колышутся на ветру мертвецы в саванах, да и вороны со всей округи слетелись к развалам, оглашая округу неистовым карканьем. Лезвие ветра отрубило левое крыло дворца от его центральной и правой части аккуратно посредине тайной залы. Левая часть упала в сад, повалив вековые деревья и стройные юные яблоньки.

Король остался в поместье. Для начала он распорядился извлечь из завалов тела и снять с третьего этажа казнённых Вильдом ведьм. Король без брезгливости и возмущения внимательно рассмотрел женские полуразложившиеся трупы и распорядился похоронить их в дальнем углу сада, который не тронуло разрушение. Это было выполнено незамедлительно. Могильные холмики тут же покрыли ковром цветущих маргариток, перенеся дёрн с цветами с соседних клумб.

К телам Вильда и Баси Хенрик даже не приблизился. Их унесли в родовую усыпальницу поместья и замуровали в склепе без почестей.

Смеян руководил похоронами, отъездом гостей, охраной дворца, чтобы гости не растащили имущество несостоявшейся четы Вильдов, ведь теперь оно переходило в собственность короны. Я постоянно видела его мелькающий красный мундир, посыпанный каменной крошкой, но не решалась подойти ближе. Сам господин Левая Рука бросил один раз в мою сторону странный долгий взгляд, точно видел меня впервые.

К вечеру король Хенрик пригласил меня в овальную гостиную. Благодаря тому, что она располагалась в центре дворца, разрушение её не коснулось. Я даже не успела переодеться из безнадёжно испачканного костюмчика слуги во что-то более пристойное, и потому предстала перед Его Величеством, как была: в чужом платье, в чужой обуви. Только успела умыться и вычесать из волос каменную крошку.

– Госпожа Лучик, – обратился ко мне король с усталым и несколько надменным видом, – вы не потрудились прийти на приём к королю в подобающем для дворянки виде. В иное время я бы подверг вас и вашу семью суровому наказанию.

Я засмеялась, и мой смех приглушили бархатные стены гостиной.

– Но вы наказали себя и без моего приказа, – также надменно продолжил король, – только не надо пудрить меня мраморной крошкой, о порохе и взрывах я знаю больше других. Как на самом деле всё произошло?

Я не стала утаивать ничего от короля Хенрика, только упустила подробности о чарах моей Агнешки. Всю вину за разрушение дворца и фамильной чести Вильдов я взяла на себя.

– Стало быть… – протянул король, – стараниями моей бывшей Правой Руки в королевстве больше нет ведьм, кроме вас?

– Это не точно, но близко к тому, – кивнула я.

– Я буду звать вас Феей, Разрушающей Домики, – король неожиданно хмыкнул и налил вина в два бокала, один протянул мне и указал рукой на кресло, – не хотите ли ко мне на службу, вы одна стоите целой роты бравых бомбардов.

– Я не умею руководить своим даром, – призналась я, отпивая глоток сладкого и немного терпкого вина, – он просыпается во мне, если мне или моим любимы грозит смертельная опасность.

– Как тот раз, возле Великого Куба? – прищурившись спросил король Хенрик, и я кивнула.

Он мог узнать это только от служанки препротивнейшей Миленки. Король не терял времени даром.

Несколько минут мы провели в тишине, глядя на огонь, плясавший в камине.

– Сюда едет твой отец, я освободил его. Это был мой подарок невесте. Самой красивой женщине королевства, – со вздохом произнёс король и поставил бокал на столик, – ты можешь уехать с семьёй в ваше родовое имение, а можешь остаться тут.

– Я бы предпочла вернуться в таверну.

Король вскинул брови и покачал головой.

– Как ты понимаешь, Стася, я должен быть уверен, что никакая версия произошедшего, кроме официальной, не распространится по королевству. Никто не должен узнать о трупах ведьм, о разрушении дворца силой ветра или как там ты её называешь. Гости видели предостаточно, но они будут молчать под страхом наказания. А что заставит молчать тебя? Какова моя плата за молчание?

– Мне нужна бумага от вас, что таверна «Три дороги» принадлежит мне. Госпожа Скрыня была должницей Вильда, и он забрал у неё всё.

– Ты попросила меньше, чем я предполагал. К тому же ты ничего не сказала о Смеяне, – король пристально посмотрел в мои глаза, и я не выдержала взгляда.

Опустив глаза на свои поцарапанные пальцы с обломанными ногтями, я не могла ничего сказать своему монарху.

– Я уже остался без Правой Руки, Стася, не забирай у меня и Левую. Не теперь, – вздохнул король и подошёл к изящному бюро, стоявшему у дальней стены. Он вытащил лист бумаги, чернильницу и перо. Не вызывая секретаря, король сам размашисто начертал что-то на листе, капнул сургуча и приложил к нему свой перстень-печатку.

– Есть ещё кое-что, – сказала я, – два стражника Серого Патруля и служанка госпожи Чашки. Они свидетельствовали против меня перед Вильдом и вами.

– Мы уплатим им за верную службу и пусть идут на все четыре угла.

Глава 21

До заката солнца я убедилась в том, что Агнешка идёт на поправку, а сломанная нога непременно срастётся стараниями королевского лекаря. Никто не останавливал меня, и потому я уселась в повозку Клары и Карла. Ослик медленно трусил, помахивая гривой. В ней ещё оставались бумажные цветы и ленты. В повозке лежали корзины, полные снеди и бутылок сидра. Клара счастливо улыбалась, пересчитывая серебряные монеты, которые ей удалось заполучить в награду за выступления.

– Жаль только, что свадьба так и не состоялась, – шепнула она Карлу, – мы бы заработали больше.

– Ноги надо уносить из этого гиблого места! – буркнул Карл.

Я не стала слушать их пререканий и улеглась на тюках. Сон сморил меня, и в навалившейся темноте я увидела розовые кисти глициний. Они касались верхушки свадебной кареты Вильдов. Из окошка выглянуло счастливое лицо Баси, махавшей рукой гостям. Налетевший вихрь сбил лепестки цветов, и они засыпали округу ковром. Соцветия розовых глициний кружились в воздухе проклятого имения. Это было лучше сухого пылевого облака, висевшего над руинами.

Я спала, прижимая к сердцу королевскую грамоту, даровавшую мне таверну.

– Эй, – ласково позвала меня Клара и потрогала за плечо, – ты не хочешь позавтракать на нашем любимом месте?

Я потянулась и выглянула за полог. Мы остановились на поляне, такой памятной и важной для меня. Вот эта раскидистая липа, под которой кучер госпожи Чашки стелил пледы, вот кострище. А там невдалеке – ручей. Я купалась там дважды, почему бы снова не окунуться в его прохладные воды? Надо только быстро пройти мимо цветущего терновника, у которого Смеян признался мне в любви… Или не признался?

Я медленно вылезла из повозки и подумала: «Снова нужно просить платье у Клары» и невесело засмеялась. Моя верная подруга точно угадала мысли и показала пальцем на свёрток.

– У Вильда была такая милашка шноркель. Перед самым отъездом она подошла ко мне и сказала, что в этом свёртке платье для тебя. И ещё она просила передать: «Шноркели всегда выполняют порученную работу». Не знаю, почему это было для нее так важно, но она очень умильно об этом просила.

Мне хотелось зашвырнуть свёрток проклятой пособницы упыря подальше в терновые кусты, но опомнилась. Не в том я нынче положении, чтобы разбрасываться нарядами из флоранской парчи. Я подхватила подарок и побежала к ручью, послав воздушный поцелуй Кларе.

Странные чувства владели мной. Краски луга точно стали ярче, вода прохладнее и свежее, небо прозрачнее. Это была та самая награда за всё, что произошло со мной? Или я просто искупалась и смыла с себя грехи прошедшего дня. Увы, не все. Я всегда останусь убийцей своей сестры.

Я села на траву возле ручья, отжала мокрые волосы и развязала ленту на холщовом свертке. Платье из флоранской парчи, расшитой бутонами нераскрывшихся диковинных цветов, было нежно-розовым и словно светилось. В нём я была должна выйти к парадному входу, держась за локоть Смеяна. Я бы стояла в окружении розового облака парчи и слушала бы слова короля Хенрика, обращенные к Амброзию и Басе: «Властью, данной мне народами королевства, объявляю вас супругами. Пребудет в ваших сердцах любовь». Как надеть этот наряд и сесть к костру? Со вздохом я завернула платье в холст и завязла ленту. Надела рубашку и брюки слуги, свернула чулки и куртку, подхватила башмаки и узел с платьем, и пошла по траве к костру.

Вился ласковый дымок, и я подумала, что давно во рту макового зерна не было. Клара улыбнулась и положила в капустный лист колбасы, пирожок с яблоками, и протянула мне. Она не спросила, почему я не надела платья, сшитого шноркелем. После молчаливого завтрака, за которым мы переваривали не столько аппетитные куски снеди от несостоявшегося свадебного пира, сколько события прошедшего дня, все мы погрузились в повозку. Снова наш путь лежал по Срединному Торговому Тракту, изредка повозку обгоняли кареты, телеги и другие повозки. Паломников ни навстречу, ни по пути не наблюдалось. Королевство словно отдыхало от мрачных событий и давало всем возможность собраться с мыслями. Только один раз я выглянула из повозки и крикнула жнецам на лугу:

– Чьи это бескрайние луга?

– Господина Вильда, – ответили мне они.

– Уже нет! – смеялась я и махала шапкой над головой, – Его величества короля Хенрика!

Постепенно я возвращалась мыслями и ощущениями в мою прежнюю жизнь в таверне, удаляясь от разрушенного именья Вильда. Мне теперь было не нужно копить деньги на погашение долга моего непутёвого папашки. Агнешка первое время присмотрит за ним, а захочет – останется хозяйничат в наших Пригорках. Поплачут, конечно, о несчастной заблудшей душе Баси, но со временем забудут и её, как забыли тётку Зуску и мою мать. Может быть, я буду заезжать к ним в гости. А, может, и нет. Ведь для этого надо будет проехать по Срединному Торговому Тракту и имения Вильдов. А смогу ли я забыть тот миг, когда вокруг рушились стены из-за моего волшебства. Я еще слышала, как сотрясаются от невидимого удара лезвия ветра руины. Справа от меня лежала испуганная Агнешка, слева разверзлась пропасть. И только ветер удерживал меня от падения. Я была внутри воздушной колыбели. Сила не могла погубить меня, её творца. И это было справедливо.

Но справедливо ли было всё, что натворила я? Ведь я могла просто оттолкнуть Басю от себя как птицу в лесу. И она осталась бы жива, как и Вильд. И Смеян наверняка уже поспешил бы ко мне на помощь и раскрыл все интриги и преступления Правой Руки короля. Прекрасный дворец не был бы разрушен, и я бы теперь не возвращалась в таверну, как побитая собака.

– Знаешь, Стася, о чём я подумала, – вдруг наклонилась ко мне Клара, точно услышала мои мысли, – ты жила в таверне как служанка, убегала из неё преступницей, а теперь вернёшься туда хозяйкой. Такой подарок ты точно заслужила.

– Да, – улыбнулась я, – теперь я стану обеспеченной дамой, женихи в очередь выстроятся.

– А первым будет Господин Скрыня, – захохотал Карл, сидевший на козлах, – неужели же он смирится с тем, что состояние перейдёт к вчерашней служанке? Против короля пойти он тоже не решится, значит, придётся ему сделать тебе предложение.

Мы с Кларой засмеялись в два голоса, и ещё долго шутили по дороге.

Дорога показалась мне недлинной, хотя дважды останавливаясь на перекусы. Один раз к нам присоединилась компания, собиравшаяся на ярмарку в Туески. Они везли прошлогоднюю овечью шерсть и солонину в бочках. Толстый бородач долго выспрашивал нас, откуда и куда мы едем. Мы представились странствующей труппой актёров, но хозяин обоза нам не поверил. Узнав, что едем из имения господина Вильда, бородач разохотился на новости. По королевству уже гуляла история об эльфийском драконе, которого держал в подземелье господин министр. Дескать, дракону надоело томиться без дела, он и вырвался на свободу, попутно разрушив дворец, спалив половину королевской свиты, и улетел в Заоблачье. Чем больше мы отрицали правдивость этой байки, тем сильнее бородач укреплялся в мысли, что эльфы в Заоблачье готовятся к войне с нами, потому и драконы летят на их зов.

И хотя я сроду ни про одного дракона не слыхала в нашем королевстве, всех их перебили еще до Безвластия, уверенность этого сурового бородача в неизбежности будущей войны меня расстроила. Но хотя бы о преступлении ведьмы не болтали, это должно было меня несколько успокоить.

После недолгой трапезы мы направились дальше, а Карл, которого сменила Клара на козлах, взял лютню и стал наигрывать незатейливый мотив, подбирая к нему печальные слова:

«Кто идёт по полю с конём,

Мы вдвоём с драконом идём.

Только я и он,

Верный мой дракон,

Мы пойдём с драконом в поле вдвоём.

Ночью в поле звёзд благодать…

Гоблинов совсем не видать.

Только я и он,

Верный мой дракон,

Мы пойдём с драконом в поле вдвоём

Станет мой дракон на крыло,

До чего же мне повезло!

Полетим вдвоём, я и мой дракон,

За холмом далёким наш родимый дом».

Клара всплакнула, а я подумала: «Как же мне не хочется, чтобы они уезжали…»

К заветному повороту на таверну мы прибыли за полночь. Я увидела, что факелы вокруг террасы по-прежнему горят, а на пне сидит старая Серпента Скрыня. Мы подъехали, Карл привязал ослика, и я подошла к старухе.

– Добрый вечер, госпожа, – сказала я дружелюбно.

Старуха узнала мой голос, протянула руку к моему лицу и пощупала его. Из её глаз полились слёзы, и я тоже шмыгнула носом.

– Живая! Вот же ж бестия! – прошептала Серпента и затрясла головой, – а у нас-то всё худо. Стражники разогнали девах, отпугнули всех постояльцев. С воды на хлеб перебиваемся. Да и в чём толк – все доходы проклятому Вильду уйдут.

– Наладится, – уверенно пообещала я.

Клара и Карл направились в таверну, а я ещё постояла на улице, вдыхая лесной воздух. К нему примешивался запах дымка, солёных бочковых помидоров, чабреца. Как бы то ни было, а в таверне сегодня готовили ужин.

Я вошла следом и обвела глазами бревенчатую залу. Посуду со столов уже успели убрать, но огонь в камине полыхал. Мина возилась с метлой, не обращая внимания на карликов. Я подошла к ней сзади и ущипнула пониже спины. Мина взвизгнула: «Я тебя щас, засранец мелкий!» и замахнулась наметельником. Я расхохоталась, и она тоже, мы обнялись, как после долгой разлуки.

– Что есть в печи – на стол мечи!

Вскоре появился мясной пирог, солёные помидоры, варёные вкрутую яйца, круглая кровяная колбаса.

– Расскажи, как ты от патруля ушла? Почему на тебе мужское платье? Сестра замуж вышла? Почему ты вернулась, если могла сбежать?

Я жевала и кивала, обещая рассказать всё по порядку. Мина поставила локти на стол, и положила свой подбородок на кулаки.

– А Матушка Скрыня совсем слегла. Из своей спальни не выходит. Вот я не думала, что она такая чувствительная. Сначала ее из колеи выбило известие, что таверна теперь принадлежит господину Вильду, а потом стражники тут так лютовали, что все девахи разбежались. И теперь они вместе с Крысей в трактире «Поставницы» обосновались. Теперь их там целая артель. Это окончательно подкосило Матушку Скрыню, потому что все постояльцы мимо таверны едут, хоть в «Поставницы» и крюк в добрых пять километров, и еда там куда хуже.

Я мстительно захихикала и вытащила из-за пазухи королевскую грамоту.

– Я ж по складам только читаю, – улыбнулась Мина и посмотрела на бумагу, – о, да тут печать короля!

Шевеля губами и медленно водя пальцем по строчкам, Мина читала грамоту, а я уплетала пирог, запивая его яблочным взваром. Закончив своё утомительное занятие, Мина смахнула с верхней губы и лба капельки пота, и вернула мне документ.

– Вот оно как…– протянула она, – Стало быть, теперь ты тут хозяйка?

– Стало быть, я.

– И как хозяйничать будешь?

– Завтра расскажу, – ответила я и попросила пустить на ночлег моих друзей. Сама же поднялась в свою комнату под самую крышу, где свалилась на кровать и тут же уснула.