Loe raamatut: «Мужчины на раз-два-три», lehekülg 5

15

Звонок из миграционной службы раздался неожиданно. Кристина только отвезла Максимку в школу и развернулась поехать в бассейн.

– Госпожа Шредер?

– Да, – с заминкой ответила Кристина, ее так пока никто не звал, и поэтому она не сразу сообразила, что обращаются именно к ней.

– Вам надлежит приехать сегодня к тринадцати часам по адресу Катерин стрит, двести для сдачи теста на знание законов Канады. Кабинет номер пять.

– Простите, а можно назначить другое время? Я как раз в это время сына из школы забираю.

– Мы Вам позвоним, когда будет назначен день и время следующего тестирования.

– А когда, примерно это будет? Чтобы я с мужем согласовала.

– Не смогу Вас сориентировать. Дата назначается по мере комплектования группы соискателей гражданства. Всего Вам доброго…

– Погодите, – заторопилась Кристина, чтобы на том конце провода не повесили трубку (кто их знает, когда они позвонят в следующий раз), – я приеду. Что-нибудь с сыном придумаю и приеду.

– Очень хорошо! Ждем Вас в тринадцать часов в кабинете номер пять. Не опаздывайте! Опаздавшие к тесту не допускаются.

– Да-да! Спасибо!

Кристина начала названивать Юргену, чтобы попросить его забрать Масимку и подвезти на курсы французского. Может же он со своей работы на час вырваться?! А там и она с тестирования подойдет. Юргена на звонок не ответил. Кристина звонила ему еще несколько раз – между звонками, которыми отменяла свой бассейн, парикмахерскую и курсы французского. Но безрезультатно.

Потом Кристина сообразила, что можно позвонить ему на работу, он ведь давал ей в свое время визитку с адресом фирмы и рабочим телефоном, а она ее куда-то кинула. Но не выбросила точно. И Кристина рванула домой. Уже нервничая (время утекало сквозь пальцы, еще ничего не сделала, а час прошел), перерыла документы и, наконец, обнаружила визитку Юргена.

В офисе ответили сразу, но на просьбу Кристины позвать к телефону Юргена Шредера ответили вежливым отказом – он на встрече с важным клиентом и просил не соединять его ни с кем.

– У меня срочное дело, – уже заводясь, стала настаивать Кристина, – Передайте ему, чтобы срочно позвонил жене.

– Жене? – с явным недоверием переспросила секретарша, – Господин Шредер не уведомил нас об изменении своего семейного статуса. Тем не менее, я обязательно передам ему информацию о Вашем звонке, когда он освободится.

– Но может быть поздно! – вскричала Кристина.

– Чем я ещё могу Вам помочь? – приторно-любезно проигнорировала секретарша отчаяние, прозвучавшее в голосе Кристины, пытаясь стандартной фразой закончить разговор.

– Пошла ты к черту! – взорвалась Кристина, незаметно для себя перейдя на русский, и бросила трубку.

Но сдаваться она не собиралась. Значит, говоришь, господин Шредер не уведомил вас о «изменении семейного статуса»? Что ж! Мы это исправим! Заодно пусть сослуживцы увидят, в каком "черном теле" он держит свою жену!

Кристина так соскучилась по нормальному шопингу, когда идешь по дорогому магазину и сметаешь с полок все подряд, на что взгляд упадет. В Канаде же приходилось на всем экономить, чтобы выкроить деньги на какую-нибудь мелочевку. Блин! Заграница называется! Мечта всех женщин России! Оставалось надеяться, что так будет не всегда. От безысходности она даже зарулила на распродажу и прикупила "стильный" комбинезончик, сшитый по типу детского для песочницы – коротенькие шорты и нагрудничек на лямках. Лямки блестели люриксом, а сам комбинезон был сшит из грубой ткани, похожей на брезент. В Москве бы он сгодился только для мытья полов, а здесь Кристина решила в нем утвердить свое положение жены на работе Юргена.

Под комбинезон Кристина надела простую белую футболку, на ноги – кроссовки с высокими гольфами (чай, октябрь на дворе – не лето!). А ничего, так, получилось! Ах, во всех ты, душечка, нарядах хороша!²³ Только явно не хватало головного убора. Кристина полезла в шкаф Юргена в поисках шляпы, но обнаружила только кожаную кепи. Сойдет!

Придирчиво оглядела себя в зеркало. Черная кепка, а-ля фуражка полицейского, распущенные светло-русые волосы, защитного цвета коротенький комбез, открывающий всю длину ног, длинное расстегнутое пальто, небрежно накинутое на плечи. Если бы еще вместо кроссовок надеть сапоги-ботфорты, то ни дать, ни взять – проститутка с Ленинградского шоссе! Чудненько!

В таком виде Кристина стремительно пересекла офис Юргена. Его самого там не было. Значит ей туда, к единственной двери с табличкой. На табличке было выгравировано его имя. Прекрасно! Он у нас тут, оказывается, самый главный!

Кристина нейтрализовала секретаршу, сбросив ей на руки пальто и ворвалась в кабинет. Сразу с порога начала говорить, чтобы ее не успела перебить ни секретарша, потащившаяся вслед за ней, ни Юрген, оправившийся от неожиданности:

– По телефону ты не доступен, а мне надо явиться в миграционную службу к часу. Ты должен забрать Максимку из школы и отвезти на курсы.

Юрген и не собирался перебивать. Как ни в чем не бывало обратился к единственному посетителю – седовласому мужчине, который с неприкрытым восхищением смотрел на Кристину:

– Herr Fritz, darf ich vorstellen, meine Frau Chris.²⁴

Язык Кристине был не знаком, походил на немецкий, но и так было понятно, о чем говорил Юрген. Поняла это и секретарша, тихо ретировавшаяся за дверь к удовлетворению Кристины.

– Entschuldigen Sie uns bitte. Es gab kleine familiäre Probleme. Werde ich Sie kurz allein lassen?²⁵

Юрген взял Кристину за руку и вывел из кабинета, но она успела сказать немцу: «Пока!» и одарить широкой улыбкой.

Секретаршу Юрген послал к клиенту с чаем-кофе, забрал пальто Кристины и также по-хозяйски за руку провел через весь офис. Помог одеться, не стесняясь, коротко поцеловал в губы, и сказал:

– Не беспокойся о сыне, я успею забрать его из школы. Удачи с тестированием.

И тихо добавил, так, чтобы никто больше не слышал:

– В миграционной службе приветствуется более строгий стиль в одежде.

"Ага! Пробрало", – весело подумала Кристина.

Она была весьма довольна результатом сегодняшней эскапады. И за сына спокойна, и на работе Юргена легализовалась, параллельно поставив секретаршу на место, и эпатажная одежда не осталась без внимания мужа. Про тест Кристина не переживала, была уверена, что сдаст его также блестяще, как и экзамен по английскому языку перед этим.

К удивлению Кристины, Юрген остался ждать Максимку после курсов. Ее это приятно удивило. Собственный отец не был так внимателен и ответственен по отношению к сыну, как чужой человек.

– Тебя можно поздравить? – спросил Юрген.

– Можно даже подарок подарить, – сыронизировала Кристина.

Юрген на это не отреагировал, а внес предложение:

– Давайте вместе пообедаем в ресторане?

Кристина, верная принципу не выпрашивать подарки, заостряться на этом не стала. И от ресторана не отказалась – дура она что ли?

Ресторан оказался шикарный, обслуживание на высоте, еда не просто вкусная, а супервкусная. Кристина даже высказалась в том смысле, что готова тут кушать каждый день. Юрген и на это ничего не сказал. Блин! Ну что за мужики Кристине все время попадаются?! Получалось что Герман, по сравнению с Олегом и Юргеном, один демонстрировал чудеса невиданной щедрости. Так она и отрабатывала за это по полной в постели! А Юрген вел себя так спокойно и уравновешенно, что Кристина включать режим ластящейся кошечки, не говоря уже о сексуальных ролевых играх, было не с руки. И, кстати, надо бы выяснить, как долго ей это еще терпеть?

– Когда можно ожидать получение гражданства? Я уже все сдала.

– Через полгода.

– Так долго?

– Миграционная служба еще должна проверить условия проживания, фиктивность брака и так далее.

– Понятно, – разочарованно протянула Кристина.

Помолчали. Каждый думал о своем. Кристина – о том, как набраться терпения, чтобы пережить это время, и что финишную ленточку надо установить на год, чтобы избежать разочарования через полгода. О чем думал Юрген, Кристина было не понятно – раскусить его даже на счет «три» не получалось.

Первым прервал молчание Юрген:

– Давай наймем для Макса няню?

– Зачем? – удивилась Кристина, – Меня же никто уже неожиданно дергать не будет.

– Чтобы иметь возможность побыть вдвоем.

Кристина никак не могла насытиться беспрепятственным общением с сыном, а перспектива быть вдвоем с мужем не грела. Видя, что жена молчит, Юрген примирительно сказал:

– Подумай об этом.

– Хорошо, – нехотя согласилась Кристина, – подумаю.

После ресторана Кристина с сыном отправились домой, а Юрген вернулся на работу.

Подарок Кристине так и не обломился, но месячное «довольствие» муж ей увеличил до 500 долларов. Кристина подсчитала, что если так пойдет и дальше, то примерно через 6 лет она будет получать на руки ту сумму, на которую она привыкла жить в Москве, будучи за спиной мужчины. Ну, столько времени быть госпожой Шредер, она не собиралась!

Вечером, уже в постели, после стандартного секса, Юрген сказал Кристине:

– Ты произвела фурор у меня в офисе.

– Это хорошо или плохо? – вяло поинтересовалась Кристина (кто бы сомневался, что ее появление, да еще и в таком наряде, не останется не замеченным!)

– Это ни хорошо, ни плохо, но будет лучше решать наши семейные проблемы вне моей работы.

– Тогда предупреди свою секретаршу, чтобы соединяла с тобой без разговоров, – рассердилась Кристина.

– Уже сделал. Извини, что не догадался сделать этого раньше.

«То-то! – подумала Кристина, – А то ишь, замечание он мне делает!» И примирительно спросила:

– Я сильно помешала твоим переговорам?

Юрген покачал головой:

– Нет! Герр Фриц пришел от тебя в восторг и сказал, что ты – вылитая Валькирия из их немецких мифов.

²³ – неточная цитата из поэмы И.Ф.Богдановича «Душенька»:

Во всех ты, Душенька, нарядах хороша:

По образу ль какой царицы ты одета,

Пастушкою ль сидишь ты возле шалаша,

Во всех ты чудо света.

Эта цитата поставлена эпиграфом к повести А.С.Пушкина «Барышня-крестьянка».

²⁴ – Герр Фриц, позвольте представить, моя жена Крис.

²⁵ – Прошу нас извинить. Возникли небольшие семейные проблемы. Я оставлю Вас ненадолго?

16

Вскоре самое неожиданное продолжение получила история с Кемпом. Через несколько дней Юрген, помогая Кристине загружать посуду после ужина в посудомоечную машину (были в равноправии мужчин и женщин заграницей и приятные моменты), сказал:

– Миграционная служба может посетить нас в любой момент. И наших соседей тоже. Их мнение при решении вопроса о гражданстве будет учитываться. А у нас принято говорить официальным органам и то, что слышали, и то, что видели, и то чего сами не видели, но слышали от других. Постарайся больше не совершать опрометчивых поступков.

Спокойно так сказал, без эмоций. Как будто не об измене говорил, а о чём-то бытовом, несущественном. Кристину аж пот холодный прошиб. Не хватало ещё из-за какого-то качка поставить крест на так удачно развивающейся операции. А ещё было… нет, не стыдно. Досадно, что поймали за руку. Чувство совсем забытое, из далёкого детства, но ужасно не удобное. Ну, и как прикажете с ним справляться? Обычно, если Кристина была в чём-то виновата, она всегда, пораскинув мозгами, находила аргументы себя оправдывающие, и причины, из-за которых совершила неблаговидный поступок она, а виноват был кто-то другой. Здесь такого не наблюдалось.

Пришлось сделать зарубку на память, что с желаниями тела придётся потерпеть до получения официального статуса полноправной гражданки Канады. И выкинуть этот эпизод из памяти, как обычно Кристина и поступала. Тем более что Юргену, похоже, было наплевать на её измену, как-то обидно даже стало. Во всяком случае, он тем же спокойным тоном продолжил разговор, перескочив на другую тему:

– Ты подумала насчёт няни?

– Не хочу даже думать на эту тему, – сердитым голосом ответила Кристина, как будто не она накосячила, а муж был в чём-то виноват.

– Почему? – удивился Юрген, – И ты будешь свободнее, и у Макса появится дополнительная разговорная практика. Можно нанять няню, владеющую обеими языками.

«И куда мне девать эту свободу? – продолжила сердиться Кристина, – Собой не займёшься – денег нет, в загул не отправишься – опасно!» Да и Максимке дополнительные занятия не требовались. Он, умничка, уже самостоятельно готовил домашние задания и на французском щебетал не в пример лучше Кристины. Лучше бы кухарку нанял – достала уже эта готовка, чем няню! Но вслух сказала:

– Максимке помощь не требуется, а мне и так заняться нечем – ни подруг, ни просто знакомых.

– Вот для этого и нужна няня. Когда начнём выходить в свет, с ребёнком должен оставаться не случайный человек.

– Вот когда начнём, тогда и наймём! – упорствовала Кристина.

– Отлично! – подытожил Юрген, – В следующие выходные открывается выставка Поллока²⁶ в галерее моих друзей, как раз хороший повод тебя им представить. У тебя есть неделя, чтобы найти няню.

Ну, почему? Почему последнее слово всегда остаётся за Юргеном?

²⁶ – Пол Джексон Поллок – американский художник, идеолог и лидер абстрактного экспрессионизма, оказавший значительное влияние на искусство второй половины XX века. Упоминаемые далее картины Д.Поллока можно посмотреть в интернете по названиям или на сайтах https://www.moma.org/artists/4675, http://www.ibiblio.org/wm/paint/auth/pollock/

17

Как таковых, друзей у Юргена не оказалось. Наличествовали только подруги. Единственным представителем сильного пола среди четверки, встретившей Юргена с Кристиной радостным визгом, оказался младший брат хозяйки галереи. Восторг от встречи относился, конечно, только к Юргену. Девицы повисли у него на шее и полезли целоваться. Одна даже, не стесняясь жены, поцеловала в губы.

На Кристину дамы смотрели, пока он их представлял друг другу, со смесью любопытства, показной любезности и даже ревности. Особенно одна. Элинор²⁷, так ее звали, оказалась первой женой Юргена. Он так ее и представил:

– Моя первая жена Элинор.

У Кристины, не привыкшей быть в чем-то на втором месте, так и чесался язык спросить: "И сколько их у тебя было?" Но это слегка отдавало ревностью, и она промолчала. Подружки с

Юргеном затрещали о чем-то своем, и Кристина отошла от их тесного кружка.

Юрген на встрече с друзьями выглядел совершенно другим. Более свободным, оживленным. То ли, действительно, так рад был встрече, то ли этому впечатлению способствовала его простая одежда – джинсы и свободная толстовка, на контрасте со строгим костюмом с галстуком, в котором он ходил на работу. Юрген и Кристине посоветовал одеться демократично, но она его не послушала. А то она не знает, как одеваются на вернисажи, где собирается бомонд! Из «демократичного» она и так не вылезает уже 3 месяца.

Кристина надела свое вечернее платье, привезенное еще из Москвы, и туфли на длиннющей шпильке и, в итоге, выглядела как павлин с распущенным хвостом, сияющим яркими красками, среди стаи воробьев. Нелепо, конечно, но Кристину это ничуть не смущало. Она привыкла выделяться на фоне остальных.

Фуршета, которым обычно сопровождалось открытие выставок, и который Кристина считала самым интересным элементом любого вернисажа, не было. И она отошла к картинам. На одной стене висела какая-то детская угловатая мазня, на другой яркие пятнистые картинки, как будто кто-то просто разбрызгал все имеющиеся в наличии краски на холст в хаотичном порядке, вернее, в беспорядке.

– Тебе нравится? – раздался за спиной мужской голос.

Кристина обернулась. Ну, конечно, брательник Барбары²⁸ – хозяйки галереи. Еще когда он только посмотрел на Кристину с нескрываемым восторгом при знакомстве, можно было понять, что он попытается с ней заговорить.

«Фигня фигневая!» ответила бы Кристина по-русски, но ни на английский язык, ни на французский, на котором говорил Жермен²⁹, это не переведешь. Народы, которые на них говорят, богатые, а языки бедненькие. Не то что наш родной, выразительный, ядреный русский язык. Живем только бедно…

И пришлось Кристине ответить коротко:

– Нет!

– А моя сеструха от такого тащится!

Кристина слегка наклонилась к парню и доверительно сказала:

– Сказку про голого короля помнишь? Все кричат, что наряд великолепный, и сестра твоя вместе с ними. А на самом деле? Ну, вот здесь, например, название простое – «Чашка чая», а нарисовано что?

– Я только сердце вижу, и вот этот пятнистый прямоугольник могу принять за стол.

– А еще вытянутый головастик и такая же вытянутая мышь, – подхватила Кристина, – даже чашка на чашку не похожа!

– Слушай, а, по-моему, вот этот слева – мужик, а справа – женщина. Тебе так не кажется?

– Может быть, но что мне это дает? И что дает тебе? Да ничего! Никогда не была поклонницей русской живописи, но наш Кустодиев картину про чай написал на порядок лучше…

Кристина не была поклонницей не только русской живописи, но и живописи вообще, а также музыки, литературы, театра, оперы, балета и так далее. Весь ее интерес к выставкам и премьерам ограничивался возможностью потусоваться. (Период, когда Франц Иосифович увлек ее разговорами о высоком искусстве, был слишко коротким, чтобы считать его серьезным этапом в формировании ее мировоззрения. Зато очень долго «подкармливал» ее имидж интеллектуалки. Там она нахваталась имен, которые всплывали в памяти в нужный момент. Такой как сейчас. Она ярко вспомнила дородную купчиху, степенно вкушающую чай из блюдца, и ловко ввернула в разговор.)

– Кустодиев? – переспросил Жермен, глядя на Кристину с восхищением.

– Ну, да, наш художник. Я тебе сейчас покажу, – и Кристина полезла в интернет, чтобы найти картину «Купчиха за чаем».

Они еще с Жерменом походили среди картин, написанных в сюрреалистической манере, позубоскалили над «Волчицей», едва угадывающейся среди нагромождения непонятно что означающих символов³⁰, и крестиками-ноликами «Сценографии», дружно признали «Голову» и «Пламя» самыми «шедевральными» картинами, и Кристина ловко переключила внимание Жермена на другую стену, поскольку примеров, с чем сравнить картины Поллока, у нее в запасе больше не было, так что и блеснуть интеллектом больше не получалось.

– Господи! А это-то что? – воскликнула Кристина, – Эскизы к обоям? – и благоговейный слушатель, которого она получила в лице Жермена, услужливо рассмеялся, – Какой-то бред сумасшедшего!

– Поллок, действительно, некоторое время лечился в психиатрической лечебнице, – раздался за спиной голос Юргена.

Юрген не выпускал Кристину из поля своего зрения, и доверительное перешёптывание и дружное хихиканье «сладкой парочки», какой казались издалека все время наклоняющие друг к другу головы, Кристины и Жермена, ему всё больше не нравились. Поэтому он отошел от подружек и отправился к жене.

– Туда он попал в двадцать шесть лет после сильнейшего запоя. Только к этому периоду относятся картины на той стене, – махнул головой Юрген на картины, от которых только что отошли Жермен и Кристина, – Свои кошмары и видения, посещавшие его в психбольннице из области запредельного, он переносил на полотна в стиле сюрреализма. А картины на этой стене написаны в технике дриппинг, то есть – лить по капле. Холст Поллок располагал на полу и, действительно, наносил на них краску в виде капель и брызг, не прикасаясь к поверхности кистями или мастихином. Иногда применял песок или битое стекло. Те, кто видел его за работой, рассказывали, что Поллок как-будто исполнял вокруг будущей картины какой-то магический ритуал, кружил в мистическом танце, как шаман из индейского племени. Посмотри на картину с этой стороны, – обратился Юрген к Кристине (Жермен отошел от супругов чуть в сторону, но так, чтобы слышать рассказчика), – а теперь с другой. Видишь разницу? Картины Поллока живые. Каждая живет своей жизнью. Они разные при различном освещении, в разное время суток, в разное время года. По

разному воздействуют на одного и того же человека в зависимости от его собственного настроения. Что же касается его личности, как художника, и его творческого наследия, критики спорят до сих пор: кто он, Джексон Поллок, – действительно лидер современного американского абстрактного искусства? Шарлатан, чьи полотна рождены разумом, деформированным алкоголизмом? Удачный финансовый проект – плод заговора группы арт-критиков? Походи, посмотри под разными углами на его картины, попробуй услышать о чем они говорят тебе.

Кристина последовала совету. Картины молчали. Но и хихикать над ними уже не хотелось. Зависла над одной. Раньше бы позубоскалила, что она напоминает зеленую робу маляра, забрызганную разноцветными красками, а теперь картина не отпускала от себя, будто требуя войти внутрь ее.

– Это самая дорогая картина в мире, – раздался опять рядом голос Юргена, – она продана на аукционе Сотбис³¹ за сто сорок миллионов долларов. После этого редко выставляется. Барбаре повезло уговорить ее хозяина отдать картину на выставку всего на три дня. Завтра здесь будет столпотворение из-за нее.

Следующая картина, над которой Кристина зависла, если на нее смотреть сбоку, блистала россыпью изумрудов и бриллиантов. А если смотреть прямо, зеленый блеск мерк, едва прорываясь сквозь темные хаотичные полосы. А бриллианты превращались в заиндевевшие ветви. От них веяло могильным холодом. И было не понятно – то ли темнота поглощает зелень, и, в конце концов, проглотит, то ли зелень, как символ жизни, победоносно прорывается сквозь безысходность черноты и белизны.

Кристина задумалась. Чем-то эта картина напоминала ей её жизнь. Со стороны, по крайней мере, ее одноклассников, просто знакомых, казалось, что весь мир лежит у её ног, всё дается ей легко и просто, без усилий. Приехала в Москву из «мухосранска», и в первый же год поступила в институт. Замуж вышла за «богатенького Буратино». И не какого-то там старикашку или бандита, а за молодого и красивого бизнесмена. Забеременела легко и так же легко и быстро родила. Хотела сына – нате вам сына, получите и распишитесь. Не захотела жить с мужем – развелась. Без проблем устроилась на престижную высокооплачиваемую (это по их мнению, не Кристины) работу. Отправилась в свободное плаванье и тут же подцепила еще более богатого и влиятельного «папика». Решила удрать от всех с сыном заграницу, и тут тебе фарт – заморский принц на белом коне, то бишь, на иномарке, к твоим услугам. Но с другой стороны, сколько труда, сколько ума, сколько хитрости положила Кристина на алтарь своей жизни, чтобы выстроить свою судьбу именно такой, какой хотела… Сколько раз ее душа скукоживалась, а тело вздрагивало от прикосновения не любимых, не нужных людей… Но она шла вперед, стиснув зубы, туда, где будет счастлива она и ее сын. Туда, куда еще сама не знала…

– «Пять полных морских саженей», – раздался за спиной опять голос Юргена (Кристина, погруженная в себя, аж вздрогнула от неожиданности), – Как с тебя списана. Пожалуй, только «полных» тебе не подходит.

Кристина, не довольная, что прервали ее размышления, и смущенная созвучием своих мыслей с тем, что сказал муж, махнула рукой на черную кляксу на белом фоне, которая висела рядом:

– А ты на эту похож!

– Ты мне льстишь, – ответил без тени сарказма Юрген и отошел.

Кристина переместила внимание на картину, которая просто подвернулась ей под руку и обомлела. «Клякса» на самом деле была бездной. Бездной космоса, а не преисподни. Белый фон не был однородным бездушным пространством бумаги. Не был он и облаками. Это был пух, легкие воздушные перышки, выпавшие из крыльев ангелов. «Глубина» прочла Кристина название картины и поразилась. Кажется, картины Поллока снизошли к ней и заговорили.

²⁷ – в переводе – "иностранная, другая"

²⁸ – в переводе – "иностранная, странная"

²⁹ – в переводе – "брат"

³⁰ – идею для "Волчицы" Поллок почерпнул из индейской мифологии, которая полностью увлекла его и погрузила в мир мистики и таинственных знаков. Волчица является неким образом женской духовной силы, воспетой в древней мифологии. Можно заметить и множество присутствующих древних иероглифов, выделенных яркими оттенками краски, которые разбросаны по всей картине и внушающие особые чувства первобытности.

³¹ – один из старейших аукционных домов мире. Занимается продажей антиквариата, предметов искусства и т.д. Расположен в Нью-Йорке.