Loe raamatut: «Моя упрямая леди»

Глава №1. Приходит поклонник откуда не ждали

На один день в поместье воцарилась тишина. Удивительная какая-то тишина. Можно сказать, траурная. Каждый обитатель дома чувствовал это буквально на собственной шкуре. Шок от принесенных новостей постепенно сменялся какой-то тоской. Сильнее всего удар ощутили Келлерманы. Они и до этого редко показывались на глаза, а сейчас будто и вовсе растворились в стенах поместья, которое уж точно никогда не будет принадлежать им.

Работников дома тоже не было видно, как и самих обитателей. Должно быть, каждый сидел в комнате и думал о своем. Я лежала в ванне, смотрела в потолок, и пыталась осознать, что я истинная племянница Контессы Адель Кепп и законная наследница поместья. Я старалась свыкнуться с этой мыслью с того самого момента, как получила первое известие от престарелого адвоката. И все-таки зернышко сомнения все это время сидело в голове, то проростая, то снова съеживаясь. Но теперь некуда было отступать. Я. Кровная наследница. Я. Хозяйка поместья. И я не знаю, как Контесса это провернула. Похоже, что никак. Похоже, что каким-то чудесным образом я оказалась настоящей. Невозможно. Нереально! Этого просто не могло быть! Но это было. И это было именно так.

Моя тетушка хитра и коварна, как сам дьявол. Хотя нет, видели мы этих чертей… Контесса Кепп намного умней. И все-таки она никак не могла подменить мою кровь. Подкупить врачей – тоже вряд ли. Значит, дядя Рекс не ошибся? Выходит, что моя мама – действительно графиня? Тогда я смогу узнать о ней побольше…

***

Я сидела на высоком кухонном стуле. Труди обрабатывала мои раны – смазывала синяки мазью, наклеивала пластыри на переносицу и правую скулу. Неприятно, но нужно терпеть. Вокруг прыгал Мэтти, радостно крича: «А я знал! Я верил! Я вам говорил!» Чуть поодаль сидел грустный Дэнни. Расстраивается, что я и правда ему сестра? Да нет, вряд ли, Дэнни добрый милый мальчик. Где-то в душе. Глубоко. Очень глубоко. Кажется, ему просто стыдно передо мной за собственные сомнения.

Генриетта Теодоровна так же кружила рядом, давая Труди советы. Иногда гувернантка прикрикивала на Мэтти, но тот не слушался. А Труди слушалась, сжимая зубы. Ну, а куда ей деваться? Все-таки гувернантка выше по статусу, Труди не могла ей перечить. А вот я могла! И выражала бурные протесты на предложения «замазать тональным кремом и слегка припудрить». Мне и прошлого раза хватило! Тем более глаз болит, как пудриться-то? Мда, знатно меня Нэта приложила воротами…

Закончив размазывать крем по моему лицу, Труди отошла к раковине, чтобы помыть руки. Мой взгляд упал на хромированный чайник на столе. Да уж, ну и красотка… Хорошо хоть пятна на лице начали проходить. Отражение криво улыбнулось мне. Еще недавно я была героем ужастика, а сейчас кто? Уличная хулиганка? Каким же будет следующее перевоплощение? Даже боюсь представить…

– Смотри, про тебя уже в газетах пишут! – громко объявила Нэта, помахивая печатным изданием из арки коридора.

Присутствующие оживились и поспешили к девушке.

– Тихо, тихо! – суетливо отмахивалась Нэта, кидаясь газетами в домочадцев. – Нате, нате! Да не толпитесь вы, у меня еще есть!

Стопки серой бумаги разлетались в разные стороны. Шелест поднялся такой, что любой денежный банкомат закомплексует. Нэта закатила глаза, облегченно вздыхая, затем подошла ко мне и с милой улыбкой протянула последнюю газету.

Я приняла подношение из ее рук и расправила издание. На первой же странице, под самым названием газеты виднелся крупный заголовок: «Кэтрин Кёрсон. Возвращение блудной наследницы». Чуть ниже располагалась фотография перепуганной девушки рядом с огромной машиной. Похоже, объектив камеры уловил меня в тот самый момент, когда я выходила из машины. Ветер трепал волосы, приоткрытый рот хорошо сочетался с выпученными глазами, полусогнутая в локте рука говорила о намерении развернуться. Да уж, не любит меня камера, не любит… С другой стороны, я ей взаимностью тоже не отвечаю.

«Сегодня стало известно, что дочь графини Марии Оливии Кёрсон, пропавшая без вести много лет назад, наконец найдена! Ею оказалась Катерина Дмитриевна Чернова. Остается много вопросов, как…»

Да, дорогой издатель, у меня тоже много вопросов. Как минимум, за что мои фамилию и отчество так исковеркали? С другой стороны, им-то откуда знать, как правильно? Посмотрим, что дальше…

Я пробежала глазами по тексту. Бла-бла-бла… училась в школе, жила с бабушкой… Вот Полина Андреевна расстроится, когда узнает, как ее обозвали местные журналисты. Послать ей экземплярчик? Хотя какой смыл, она все рано не знает местно языка. Впрочем, я тоже не все слова разбирала.

«…и в заключении, хотим поздравить Контессу Адель Кэпп и Кэтрин Кёрсон с долгожданным воссоединением».

Я хмыкнула. Да мы уж не чаяли воссоединиться. Я – точно. А тетушка Тэсс и подавно. Кажется, она и сейчас не чает. Подпись под фотографией гласила: «Кэтрин Кёрсон перед прохождением ДНК-теста в больнице…»

Кэтрин Кёрсон… Я подняла глаза, снова глядя на чайник. Блестящая поверхность отразила мое искалеченное, но уверенное лицо. Кэтрин Кёрсон… Я – Кэтрин Кёрсон.

***

Шок от «счастливой новости» постепенно затихал. Кажется, окружающие начали смиряться. День клонился к вечеру, а я все еще не видела Контессы. Была ли тетушка в поместье, или покинула его на радостях – не знаю. И, если честно, даже знать не хочу. Как говорил папа, не нужно задавать вопрос, если не готов услышать ответ. Но мазохистическое женское любопытство брало верх. Мне было интересно, что тетушка все-таки думает по поводу меня? Рада ли она обретению племянницы в моем лице, или все-таки я, по ее мнению, не гожусь на эту роль?

Первой пришла в себя Генриетта Теодоровна. Похоже эту женщину действительно трудно удивить. А может, она просто смирилась, и теперь пытается сделать все возможное, чтобы как-то повлиять на ситуацию? В любом случае, за сегодняшний день я уже успела выслушать несколько лекций. Похоже, она на полном серьезе решила «сделать из необразованной непутевой девчонки настоящую леди, достойную наследницу семьи Кёрсон». Что ж, порой меня просто поражает прямолинейность этих женщин! Пусть, конечно, попробует… Но вот лично я знаю другую фразу: «Дурака учить – только портить».

Первый час лекций на тему «как правильно вести себя в обществе» я выдержала со стойкостью последнего защитника Брестской крепости. А потом силы как-то резко закончились, и я начала периодически залипать в пространство, отвлекаясь на свои мысли. Первое время меня еще одергивали, но затем, поняв, что большего от меня добиться не удастся, Генриетта Теодоровна села и написала список книг, которые мне необходимо прочесть. А когда прочитаю, гувернантка пообещала лично давать мне уроки этикета.

Честно сказать, перспектива заниматься с Генриеттой Теодоровной мне не улыбалась, но замена «лекций» книгами несказанно радовала. С книгой все приятней общаться, чем с гувернанткой. Может, где-то очень глубоко в душе она хорошая женщина, но… нет.

Заняться было особо нечем. Домочадцы рассосались по поместью, Контессы нет, Бьёнда тоже… Я решила отправиться в библиотеку и оценить масштабы грядущего кошмара. Вдруг еще чего интересного найду!

Маленькое отступление… Помнится, однажды Полине Андреевне сделали предложение руки и сердца. Хотя нет, не так, не однажды… В очередной раз, получив предложение руки и сердца, Полина Андреевна, которая обычно предпочитает как следует промариновать кавалеров, отказала сразу же. На вопрос «почему?», она ответила: «Да у него же вся квартира книгами заставлена!» Тогда эта отговорка показалась мне сущим бредом. Теперь же мое мнение изменилось.

Раньше мне нравился запах старых книг, но сейчас, копаясь на полках, я отчетливо поняла, что пора переходить на электронные книги. От книжной пыли, скопившейся на томиках за несколько последних веков, на легких в прямом смысле оставался осадок. Слизистые оболочки подняли бунт. Глаза чесались, из носа текли водопады, которые я неаккуратно размазывала по больному лицу. Если буду жить одна, заведу не более одной полки с книгами! Не стоит делать из квартиры музей или читальный зал. Квартира должна оставаться квартирой. Впрочем, к библиотеке Кёрсонов претензий нет. Все книги в одном помещении. Нежилом помещении.

Некоторое время спустя я сильно пожалела, что решила взять все книги сразу. Бумажная башня возвышалась над столом, недоверчиво покачиваясь под моим унылым взглядом. Унести их не представлялось возможным чисто физически. Тогда мне пришла другая идея. Некоторые полки были заполнены не до конца. Так я нашла в глубине стеллажей наименее заметную полку, вытащила из нее все книги, распихав их в найденные промежутки, а на освободившееся место сложила собственную литературу. Очень надеюсь, что никто не заметит. А так мне не придется искать дважды. Все в одном месте – красота!

Дело пошло шустрее. Расставив на ту полку уже найденные томики, я раскрыла все библиотечные окна для циркуляции воздуха. Теперь можно продолжать бегать по библиотеке с листком в руке и карандашом в зубах в поисках оставшихся книг. Интересный литературный квест, скажу я вам! Игра в прятки с одним участником.

Очередная книга припасла для меня сюрприз. Нет, я не нашла в ней деньги или карту сокровищ, увы. Хотя… не буду зарекаться! Томик обнаружился достаточно быстро и теперь взирал на меня большими золотыми буквами коричневого корешка с высоты самой верхней полки. Я достала из кармана листок, поставила галочку напротив названия. Теперь думать, как ее достать. Моего роста явно недостаточно. И все-таки, взяв карандаш в зубы, я встала на цыпочки, поднимая руку вверх. Ну так, чисто удостовериться, что моих сил не хватит.

Вдруг, над моей головой вытянулась рука. Я вздрогнула, пошатнулась, выплевывая карандаш, и быстро обернулась, прижимаясь к шкафу. Волнение тут же исчезло. Передо мной стоял кузен.

– Лестер, – констатировала я, выпрямляясь.

Лицо мое вновь приняло скучающее выражение. Наверное, стоило бы беспокоиться, но заклятье Бьёнда все еще давало о себе знать. Блондин улыбнулся краешком губ, протянул мне книгу.

– Спасибо, – я опустила глаза на томик, взяла его.

Лестер, не убирая с лица эту гадкую ухмылку, продолжал держать книгу. Я потянула ее на себя. Не отдает. Что за игры? Ну ладно, как хочешь. Мои пальцы разжались, и увесистая книга в светло-коричневом переплете с коротким «бум» упала на пол, выбив из ковра облачко пыли. Хорошо, что я открыла окно.

Лестер в недоумении смотрел на книгу. А я равнодушно взирала на него. Доволен? Что ж… Я присела на корточки, чтобы поднять учебник и выпавший карандаш. Мне они, как никак, все еще нужны.

Лестер опередил меня, тоже опускаясь на корточки. Его пальцы сжали уголок переплета. Молодой человек выпрямился, раскрыл книгу и пробежался взглядом по содержанию.

– Что, решила этику подтянуть? – хмыкнул он.

– Тебе-то что до этого? – я выпрямилась и наконец забрала книгу из его рук. На этот раз Лестер не сопротивлялся.

– Что изучать планируешь? – так же невозмутимо продолжил кузен.

А чего, собственно, он со мной поговорить решил? За все предыдущие дни мы и парой слов не перекинулись. Так чего ради сейчас начинать общаться? Это все потому, что я-таки оказалась Кёрсон? Конечно поэтому, почему еще!

– Теорию не твоих собачьих дел, – ответила я, собираясь пройти мимо.

Неожиданно ехидный блондин уперся рукой в стеллаж, аккурат рядом с моей головой, преграждая путь. Это еще что за фокусы?

– Может, – начал он, слегка наклоняясь к моему лицу, – я смогу помочь тебе?

– В чем? – недоверчиво спросила я, прижимая книгу к груди.

– Ну, даже не знаю… – он протянул свободную руку и заправил мне волосы за ухо. – Во всем? Любая просьба…

А почему голос вдруг стал такой сладкий, как у кота на сметану? Стоп! Он что, кадрит меня? Меня? Собственную кузину! Троюродную сестру, если по-нашему, по-простому. Ну и извращенцы эти интеллигенты…

Секунду я удивленно смотрела в симпатичное лицо, расплывшееся в улыбке, а затем мне вдруг стало смешно. Ох, неудачное время ты, мальчик, выбрал… Барьеры Бьёнда не дадут мне испытать хоть что-то по отношению к тебе. Хотя… ты же не знаешь, что я невосприимчива. Значит, я могу не опасаться.

– Только если в спортивном ориентировании по пешему эротическому направлению, – я оскалилась и несколько раз хлопнула ресничками. – Ты же в этом мастер, не так ли?

Поймет ли мою иронию? Поймет. Уже понял. Улыбка медленно сползла с кирпичного лица. До Лестера дошел смысл моих слов. Губы его напряженно сжались, скула дернулась, а щеки приняли пунцовый оттенок. Какие мы нежные… Парень закрыл глаза, медленно выдохнул. Успокаивается? Его руки сжались в кулаки, а затем расслабились, выпрямляя пальцы. Пользуясь замешательством кузена, я юркнула под его локоть, обходя того сбоку.

Страшно довольная собой, я удалялась, обнимая книгу. Предстоит отыскать еще несколько томов. Но, наверное, лучше дождаться, пока Келлерман покинет библиотеку. Хоть страха я и не испытываю, но оставаться с ним в одном помещении как-то не хочется.

– Трина! Я тебе не враг! – раздалось из-за спины.

Голос Лестера слегка дрожал. Пытается казаться спокойным, а сам бесится. Думал, я не замечу? Замечу. Как и то, что подобную фразу мне уже доводилось слышать ранее. Только где?

Я хмыкнула. Максимально громко, чтобы родственничек услышал.

– Мы с тобой – товарищи по несчастью, – вдруг сказал Лестер.

Так, а это интересно… Я остановилась. Демонстративно-медленный разворот корпуса. Скучающий взгляд. Что ты имел ввиду, милый кузен? Называть Лестера братом как-то язык не поворачивался.

Лестер все так же стоял, опираясь уже локтем о книжную полку на уровне своей головы. Заметив мою заинтересованность, парень слегка улыбнулся, опустил руку, направляясь ко мне.

– Мы с тобой по одну сторону баррикад. И ты скоро это поймешь, – говорил он, приближаясь.

Я внимательно смотрела на парня. Золотистые локоны волнистых распущенных волос ложились на плечи, три верхние пуговицы рубашки расстегнуты, и в эту щель проглядывают завитки светлых волос на мощной груди. Не люблю волосы на теле, но ему они очень даже шли. Сложно представить такого Альфу и без волос.

Лестер отвечает многим канонам мужской красоты. А какой характер… Мировой кинематограф потерял блестящего актера! Только подумайте! Лестер Келлерман хорошо бы смотрелся на любой мужской роли, будь то Граф Дракула, Ромео, Рыцарь Камелота, герой фантастического фильма, и так далее. Особенно хорошо бы ему удалась роль вампира. Даже имя менять не надо! Лестер Келлерман… идеально. А еще, ему б неплохо подошла роль в фильме для взрослых. Особенно в нетрадиционном. Я представила эту картину, и губы растянулись в довольной улыбке. Заметив мою реакцию, Лестер все принял на свой счет и улыбнулся шире.

К счастью, он не повторил предыдущей ошибки и остановился в нескольких шагах от меня. Правильно. Быстро учится. Далеко пойдет.

– Что ты имеешь ввиду? – я склонила голову на бок.

– Мы с тобой – товарищи по несчастью, – что, реплики закончились? Я это уже слышала. А кузен продолжал. – Вскоре тебе понадобится помощь, и только я смогу ее оказать. У тебя есть свои цели, у меня свои. Если мы оба хотим их достичь, то нам стоит сотрудничать.

Ох, любят же эти высокородные говорить загадками… Сколько фраз произнесено, и ничего по делу! Опять по слова разбирать… Хм, только он сможет помочь… Как самонадеянно. Но вот остается вопрос – в чем помочь? Совершенно не понимаю, о чем идет речь. Неужели этот парень знает что-то, чего не знаю я? Точно знает.

– Думаешь, из нас получатся напарники? – продолжу играть дурочку, вдруг получится выведать какую-то информацию.

– А у нас выбора нет, – Лестер пожал плечами. – Подумай, над моим предложением. Я буду ждать ответа.

С этими словами Лестер прошел мимо. Я проводила парня взглядом. Если он думает, что я, как и другие, понимаю с полуслова – то нет. Я не понимаю. Зачем приходил, чего хотел? Одно знаю точно, кажется, затевается что-то нехорошее. Но что?

Повествование от лица Автора

– Что ж, выходит, Катерина Черненко и правда та, кого мы искали… – задумчиво протянула Труди, скрещивая руки на груди.

Совет в кабинете Рекса Кёрсона продолжался уже несколько десятков минут. Но все молчали. Гертруда Мур стала первой, кто осмелился высказаться, нарушая давящую тишину.

– Ну, тогда и бояться нечего! – женщина громко хлопнула в ладоши, поворачиваясь к Контессе. – Не понимаю, Тэсс, почему ты так нервничаешь?

– Да я все в толк не возьму… – протянула Контесса, присаживаясь на письменный стол и подпирая пальцами подбородок. – Как так могло произойти, что эта девочка и впрямь Кэтрин?

– Да какая разница! – всплеснула руками Генриетта Теодоровна. – Это никак не меняет наших планов! Даже наоборот! Ей исполняется восемнадцать, она подписывает бумаги в пользу Дэнни, и уезжает! Все будет так, как мы и планировали!

– Но Гретта! – перебила ее Контесса, – Мы планировали это тогда, когда решились на аферу с подставной девчонкой. Но теперь, когда эта девчонка – действительно моя племянница… Каким-то образом…

Контесса замолчала, погружаясь в собственные думы. Генриетта Теодоровна огляделась по сторонам, затем подошла к хозяйке дома и положила руку на обтянутое бордовым бархатом плечо.

– Да брось, Тэсс! – сказала она, слегка трепя женщину за это самое плечо. – Посмотри! Ей же тут совершенно не нравится! Катерина выросла в другой среде. Ее поздно обучать всем нашим особенностям и тонкостям. Поверь, я пыталась. Она, как Маугли из джунглей. Так, может, ей лучшей вернуться обратно? Сделает дело и домой.

– Это ничего не меняет, – Контесса покачала головой. – Если она решит уйти – она уйдет. Я не буду ее удерживать. Но, ежели она вдруг захочет остаться и управлять домом… Я тоже ничего не смогу сделать.

Джозеф, все это время разбиравший что-то на столе, посмотрел на Контессу, затем на Генриетту, затем снова на Контессу, как бы желая что-то сказать и теперь обдумывая, надо ли.

– Еще рано решать судьбу девочки. Возникла другая проблема, – наконец произнес дворецкий.

Все женщины повернулись к нему. Джозеф поднял листок бумаги. Судя по всему, именно его то он и искал на столе.

– К моменту истечения срока вступления в наследство Трине еще не будет восемнадцати лет.

Контесса приняла бумагу, мельком глянула на нее и опустила обратно на стол. Лицо женщины снова стало задумчивым.

– Но ей уже есть шестнадцать, значит, можно попробовать уговорить подождать, – предложила Труди.

Генриетта поджала губы и отрицательно покачала головой, опуская взгляд вниз. В принципе, все присутствующие это понимали. Коллективное настроение как-то резко упало вниз.

– Есть только один выход, – сказала Гретта, при этом тоскливо посмотрев на Контессу. Кажется, та поняла, о чем хочет сказать гувернантка.

– Нет… – почти беззвучно выдохнула Контесса. – Я не позволю!

Генриетта Теодоровна развела руки в стороны.

– Я не позволю, – повторила Контесса. – Даже слушать об этом не желаю!

– Я понимаю, тебе было нелегко самой через это пройти. Ты, как никто другой понимаешь, – Труди положила руки на плечи Контессы, – но… ведь другого выхода правда нет.

– Тем более, что Кэтрин не обязательно надо будет… ну это… – продолжала как ни в чем не бывало Генриетта. – Это всего лишь формальность…

Контесса отмахнулась от Гертруды и сверкнула глазами, нависая над главной советницей.

– Я сказала – нет! – железным тоном проговорила она. – Это слишком опасно! Может, мы и выиграем несколько лет, но когда у нее появятся дети, мы рискуем потерять вообще все.

– Ну да, – хмыкнула Генриетта Теодоровна. – Кто бы еще согласился…

– Что ты имеешь ввиду? – Контесса отшатнулась назад, охлаждая собственный пыл.

– Ничего, кроме того, что мы не найдем подходящего человека, – теперь был черед мадам Эвердин наступать. – Сама подумай, кто в здравом уме откажется от собственного наследия в пользу имений Кёрсон?

– Между прочем, – вставила Гертруда, поднимая палец вверх, – Кёрсон – весьма уважаемая фамилия…

– Была, – закончила за нее гувернантка, и снова обратилась к хозяйке. – До тех пор, пока твой брат не пришел тут к власти!

– Мой брат делал все, что в его силах, – Контесса старалась из последних сил сохранять спокойствие. Генриетта не старалась, продолжая стоять не своем.

– Да? Значит, он был слишком слаб!

– Ему было всего…

Голоса женщин усиливались, сливались в настоящий крик. Контесса более не держала маску, показывая все свои настоящие эмоции.

– …что ты мне предлагаешь, Гретт? – в голосе Мадам появились жалостливые нотки. – Я осталась с маленьким ребенком на руках и обгорелыми руинами поместья! Совершенно одна! Что я должна была делать? Меня назначили регентом брата, а потом сбагрили в другую семью за ненадобностью. Такой судьбы ты желаешь моей племяннице?!

Генриетта Теодоровна замолчала. Морщины эмоций на ее лице разгладились. Она снова выглядела спокойной и уверенной.

– Но ты – не твои родители, – сказала Генриетта. – Основываясь на собственном опыте, ты сможешь подобрать для Трин подходящего ей человека и спокойно выдать ее замуж.

***

– Выдать замуж? – шепотом повторила Виктория, отходя от приоткрытой двери кабинета Рекса Кёрсона. – А ведь это хорошая идея…

***

– Нет, мам, ты что! – Лестер округлил глаза. – Какой еще брак! Да тем более с Кэтрин!

– Самый обыкновенный фиктивный брак, – спокойно сказала Виктория, пожимая плечами. – Ты соблазнишь эту девчонку, и Контессе ничего не останется, кроме как разрешить ей выйти за тебя замуж.

Комната Лестера не отличалась от остальных, предоставленных Келлерманам. Кроме кровати и стула сидеть было больше негде. Мать застала парня аккурат в тот момент, когда Лестер вернулся с очередной прогулки, бессильно рухнув на кровать. Женщина сидела рядом с сыном, расправив свой шелковый фиолетовый халатик по светло-зеленому покрывалу.

– Но я же не люблю ее! – промычал Лестер.

– Да причем тут вообще любовь? – Виктория удивленно подняла брови. – Какое отношение любовь имеет к браку? Думаешь, я по любви замуж вышла?

– А разве нет? – Лестер нахмурился. Он прекрасно знал свою мать и своего отца. Лестер не был наивным парнем, но, как любой ребенок, он надеялся на лучший исход в отношениях между родителями.

Виктория усмехнулась, дернув плечами. Она хорошо держала лицо и всячески пыталась показать легкое отношение к собственному браку. И все же Лестер заметил, как дрогнули ее губы.

– Не знаю, мам… – протянул он. – Чего мы вообще поперлись к Кёрсонам? Такие сложности, а ради чего? У них же тут все на ладан дышит! Не наследство, а руины…

– Чу! – прервала его Виктория. – Руины, ни руины, а все равно имущество! Ты ли не знаешь своего отца. Еще несколько лет такого ритма жизни, и на ладан дышать будем уже мы…

Повисла пауза. Виктория смотрела на собственные руки, поглаживая подушечкой большого пальца гладкий ноготь с изображением цветка. Выходя замуж за красавчика Ричарда Келлермана, она и подумать не могла, что все наследство ее семьи окажется спущенным в… И теперь ей приходится едва ни торговать собственными детьми, пытаясь сохранить приданное Эмилии и урвать кусок для Лестера.

– Так что эта Кэтрин Кёрсон буквально наш билет в светлое будущее, – со светлым будущем Виктория лукавила. Наследство Кёрсон не сделает их богачами, но хотя бы позволит еще немного продержаться на плаву.

– Но все равно, мам… – задумчиво протянул парень, глядя на мать. – Она же совершенно неадекватна. Даже не наших кругов! Да я с ней… даже супружеский долг исполнить не смогу!

Виктория устало закатила глаза.

– Иногда я думаю, мой ли ты на самом деле сын… Никто тебя не заставляет проживать с ней долгую и счастливую жизнь. Поженитесь, поживете немного, а там она вступит в наследство, и мы наконец объединим поместья.

– А Кэтрин? – Лестер все еще пытался обмозговать план. – Разве она не будет против?

– Да кто же ее спросит? – Виктория усмехнулась, откидывая назад длинные прямые волосы.

– Я думаю, она будет сопротивляться, – стоял на своем Лестер.

– Ей будет весьма сложно помешать нам, – Виктория слегка улыбнулась, рассматривая собственные ногти, – из могилы.

Наконец, до Келлермана старшего дошел план матери, и он широко раскрыл глаза. Подобные решения проблем он знал по книгам и фильмам, но претворять в жизнь… Лестер смотрел на мать, пытаясь понять, правильно ли он ее понял. Виктория все так же невинно любовалась своим маникюром.

– И все-таки, – протянул Лестер, стараясь отбросить мысль об убийстве кузины, – как я ее соблазню?

– Как и всех девушек до нее, – безразлично пожала плечами Виктория.

Лицо Лестера вытянулось. Он предполагал, что мать была в курсе некоторых его похождений, но все-таки слова застали его врасплох. От взора ее пристальных узких глаз не ускользало ничего, что происходило в доме. Сейчас Виктория не имела возможности контролировать каждый процесс поместья Кёрсон, что не могло не расстраивать женщину.

– Но мне никогда не приходилось общаться с такими… девушками, – выдавил из себя Лестер.

– А вот это, сынок, – сказала Виктория, поднимаясь с постели сына, – уже не мои проблемы. Придумай что-нибудь.

– Придумай что-нибудь, – передразнил Лестер мать, когда та покинула комнату, и медленно вздохнул, откидываясь на подушку. – Да как я придумаю-то… У нее ж там поди все гладко, как у куклы.

– А ты проверь, – двери платяного шкафа отворились.

Придерживая подол белого домашнего платья, Эмилия аккуратно ступила на ковровое покрытие. Поправив шелковый золотистый халатик, девушка села на кровать брата. Лестер приобнял сестру за талию.

– Думаешь, у меня получится? – спросил он, наматывая мелкую русую кудряшку распущенных волос сестры на палец.

– Если у тебя не получится – ни у кого не получится, – констатировала Эмилия.

– Надеюсь, ты не ошибаешься…

– Я никогда не ошибаюсь, – отрезала девушка.