Maht 140 lehekülgi
Окаянные дни
Raamatust
«Летний вечер, ямщицкая тройка, бесконечный пустынный большак…». Бунинскую музыку прозаического письма не спутаешь ни с какой другой, в ней живут краски, звуки, запахи… Бунин не писал романов. Но чисто русский и получивший всемирное признание жанр рассказа или небольшой повести он довел до совершенства. В эту книгу вошли автобиографическая поветь «Жизнь Арсеньева», рассказы разных лет; пронизанные горечью и болью за судьбу России «Окаянные дни» и «Воспоминания» – о Репине, Рахманинове, Шаляпине, Толстом…
Žanrid ja sildid
Эта книга меня потрясла, когда я впервые её прочитала. Художественным языком великого писателя описано то, что мельком тогда появлялось в газетных материалах, на телевидении и др. СМИ. Ценность этой книги для меня в том, что это писал очевидец.
Мы те давние события воспринимаем по-своему. Врезалась в память такая деталь: Бунин возмущенно писал, что «большевики хоронят своих деятелей в гробах, обтянутых красной тканью – сатанинский цвет». А я-то выросла, видя только такой цвет в похоронной процессии, и была очень удивлена таким выражением Бунина. Стартанула с этой фразы и перечитала практически всего Бунина, Шмелёва, Зайцева. Параллельно много чего узнала о той жизни, поняла, что надо читать современников, чтобы узнать об эпохе.
Книга потрясает своей страшной правдой, так же, как «Солнце мертвых» Ивана Шмелева. Как же быстро и низко человек может упасть… В который раз история подтверждает, что на гребне любой революции всплывает самая серая, мерзкая и грязная пена. Почему свобода, всегда призрачно-манящая, будет в некоторых людях самое низкое, подлое, кроваво-жестокое? Тяжелее всех интеллигентам-писателям, которые не могут не видеть деталей происходящего и картины в целом.
Замечательная книга. В ней можно увидеть аналогию происходящего тому 2022 году. удивляюсь, до чего же ни чего не меняется, ни люди, ни события… Будто телеграм читаю…
Без комментариев. Я с Буниным на одной волне.
Взгляд на 1917г. понятен. Бедная Россия. Сколько же ей лет отмываться от пролитой напрасно крови, от уничтожения ее благородного начала, цвета нации.
Понятно, почему Бунин в советское время запрещался. Правда о революции 17-го. Такие же окаянные дни были и в девяностые. Борьба за власть.
Истинно бог и дьявол поминутно сменяются на Руси.
Читаю книгу о Савиной - ни с того ни с сего, просто потому, что надо же делать что-нибудь, а что именно, теперь совершенно все равно, ибо главное ощущение теперь, что это не жизнь.
А нам что? Мы народ темный. Скажи одному "трогай", а за ним и все.
"""""
Опять несет мокрым снегом. Гимназистки идут облепленные им – красота и радость. Особенно была хороша одна – прелестные синие глаза из-за поднятой к лицу меховой муфты… Что ждет эту молодость?
"""""
Опять праздник, – годовщина революции. Но народу нигде нет, и вовсе не потому, что опять нынче зима и метель. Просто уже надоедает.
"""""
«Комиссар по делам печати» Подбельский закрыл и привлек к суду «Фонарь» – «за помещение статей, вносящих в население тревогу и панику». Какая забота о населении, поминутно ограбляемом, убиваемом!
"""""
Всю жизнь работал, кое-как удалось купить клочок земли на истинно кровные гроши, построить (залезши в долги) домик – и вот оказывается, что домик «народный», что там будут жить вместе с твоей семьей, со всей твоей жизнью какие-то «трудящиеся». Повеситься можно от ярости!
"""""
А сколько дурачков убеждено, что в российской истории произошел великий «сдвиг» к чему-то будто бы совершенно новому, доселе небывалому!Вся беда (и страшная), что никто даже малейшего подлинного понятия о «российской истории» не имел.
"""""
Как мы врали друг другу, что наши «чудо-богатыри» – лучшие в мире патриоты, храбрейшие в бою, нежнейшие с побежденным врагом!
"""""
В этом и весь адский секрет большевиков – убить восприимчивость. Люди живут мерой, отмерена им и восприимчивость, воображение, – перешагни же меру. Это – как цены на хлеб, на говядину. «Что? Три целковых фунт?!» А назначь тысячу – и конец изумлению, крику, столбняк, бесчувственность.
"""""
«Нельзя огулом хаять народ!» А «белых», конечно, можно. Народу, революции все прощается, – «все это только эксцессы». А у белых, у которых все отнято, поругано, изнасиловано, убито, – родина, родные колыбели и могилы, матери, отцы, сестры, – «эксцессов», конечно, быть не должно. «Народ, давший Пушкина, Толстого». А белые не народ. «Разложение белых…» Какая чудовищная дерзость говорить это после того небывалого в мире «разложения», которое явил «красный» народ.
"""""
Когда совсем падаешь духом от полной безнадежности, ловишь себя на сокровенной мечте, что все-таки настанет же когда-нибудь день отмщения и общего, всечеловеческого проклятия теперешним дням. Нельзя быть без этой надежды. Да, но во что можно верить теперь, когда раскрылась такая несказанно страшная правда о человеке?
"""""
Рядом с этим есть в газетах и «предупреждение». «В связи с полным истощением топлива электричества скоро не будет». Итак, в один месяц все обработали: ни фабрик, ни железных дорог, ни трамваев, ни воды, ни хлеба, ни одежды – ничего!
"""""
Призывы в чисто русском духе:– Вперед, родные, не считайте трупы!
"""""
Был народ в 160 миллионов численностью, владевший шестой частью земного шара, и какой частью? – поистине сказочно – богатой и со сказочной быстротой процветавшей! – и вот этому народу сто лет долбили, что единственное его спасение – это отнять у тысячи помещиков те десятины, которые и так не по дням, а по часам таяли в их руках!
"""""
С какой меркой, кроме уголовной, могут «подходить к революции» те священники, помещики, офицеры, дети, старики, черепа которых дробит победоносный демос?
"""""
Рассказывали: когда в прошлом году пришли в Одессу немцы, «товарищи» вскоре стали просить у них разрешения устроить бал до утра. Немец комендант с презрением пожал плечами: «Удивительная страна Россия! Чего ей так весело?!»
"""""
На углу Поварской и Мерзляковского два солдата с ружьями. Стража или грабители? И то и другое.
Маруся прошлым летом жила у нас на даче кухаркой и целый месяц скрывала в кухне и кормила моим хлебом большевика, своего любовника, и я знал это, знал. Вот какова моя кровожадность, и в этом все дело: быть такими же, как они, мы не можем. А раз не можем, конец нам!
Arvustused, 73 arvustust73