Tsitaadid raamatust «Темные аллеи (сборник)»
И я сел на тумбу возле какогото купеческого дома, неприступного за своими замками и воротами, и стал думать, какой она была в те далекие, наши с ней времена: просто убранные темные волосы, ясный взгляд, легкий загар юного лица, легкое летнее платье, под которым непорочность, крепость и свобода молодого тела… Это было начало нашей любви, время еще ничем не омраченного счастья, близости, доверчивости, восторженной нежности, радости…
беспечный говор и шаги проходящих по палубе под самым окном, и это еще страшнее увеличивало восторг ее развратности. О, как близко говорят и идут – и никому и в голову не приходит, что делается на шаг от них, в этой белой каюте! Потом он ее, как мертвую, положил на койку. Сжав зубы, она лежала с закрытыми глазами и уже со скорбным успокоением на побледневшем и совсем молодом лице.
Amata nobis quantum amabitur nulla!
про этого волка. – Да ведь это дело темное, давнее, сударь, – может, баллада одна. – Как ты сказала? – Баллада
необыкновенными по своей сокрушающей силе ударами. Лошадь каждый раз вся дергалась
– Если есть будущая жизнь и мы встретимся в ней
я однажды про этого «Божьего зверя, Господня волка»
Да, из году в год, изо дня в день, втайне ждешь только одного – счастливой любовной встречи, живешь, в сущности, только надеждой на эту встречу, и все напрасно…
Он готов был кричать от отчаяния. Она помахала ему из коляски перчаткой, сидя уже не в косынке, а в хорошенькой шляпке.
