Реанимация души. Белая мгла

Реанимация души. Белая мгла

Иван Дергаусов

Фoтограф

 Наталья Маслова

Фото модель

 Галла Сергеева

Дизайнер (иллюстрации)

 Иван Дергаусов

Дизайн (обложки)

 Олег Глухно

Редактор

 Ольга Карслидис

© Иван Дергаусов, 2022

ISBN 978-5-0059-2176-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

У физической боли есть предел. Ты можешь заглушить её обезболивающими. Ну, в крайнем случае, если она невыносима, твой мозг просто отключит её. Потому что мозг, как компьютер, поймавший вирус, – вырубает все рецепторы нервной системы, и человек просто теряет сознание.

Ну а если болит душа?.. Знаю только одно – душевная боль не имеет пределов. Она безгранична. Ты бьёшься, бьёшься об эти догмы бытия и всё равно не понимаешь: зачем Создатель так устроил? «Реанимируйте мою душу!» – снова и снова кричишь ты. Но в ответ – вакуум. И вдруг со временем ты осознаёшь всю эту хрень и принимаешь спасительную таблетку под названием «религия». «А может, всё это часть плана какого-то Бога? Как рождение и смерть?»

Говорят, рождение детей меняет нас и нашу карму, а смерть родных и близких – отрезвляет. Она оставляет глубокий порез, который со временем затягивается, превращаясь в огромный шрам. Одни привыкают к нему, постепенно смиряясь. У остальных же он так и продолжает ныть и зудеть до конца дней.

Так что это? Часть плана? Уроки жизни или всего лишь круговорот мироздания? Лично я уже ничего не понимаю… Если план – то, согласитесь, он очень странный. Да и с чувством юмора у этого Бога явные проблемы. А быть может, мы созданы для того, чтобы задавать вопросы, на которые в природе просто не существует ответов? Или это матрица какая-то, где каждый из нас – Томас Андерсон

1

1

  Томас Андерсон (Нео) – главный герой культовой кинофраншизы «Матрица».

.

Глава 1. Миа

Красивые, длинные ноги этого уникального создания коснулись океана. И тут же какой-то дикий гул разрезал тишину неба, заставив её посмотреть вверх… Глаза Мии наполнились ужасом при виде пикирующего в океан самолёта…

У «Боинга 789» не было шансов. Он должен был стать машиной по «перевыпуску» людей. Все, кто находился в нём, были обречены. Они давно попали в его список. Но он всё тянул, сомневался, раздумывал – как будто устраивал кастинг для будущих душ, которые понадобятся в осуществлении его плана.

И вот время пришло! Всего несколько мгновений – и… они покинут свои бренные тела…

– Да, определённо здесь кого-то не хватает, – тихо прошептал он. Как я мог упустить это имя… Именно его и нет в моём списке…

Шли годы. Секунды перетекали в минуты, минуты – в часы, часы – в дни, дни – в месяцы… И так – век за веком. Рождение, жизнь, смерть… Всё чётко по расписанию.

«Во все времена – одно и то же, – думала Миа. – Люди ничуть не изменились, разве что одежда стала другой. Религия не сделала их добрее. Войны как были, так и продолжаются. Зло никуда не делось – только умножилось. Лишь единицы привнесли немного света в этот обезумевший от переизбытка тьмы мир. Но, наверное, так и должно быть. Закон равновесия. Один ручей пересыхает, другой становится полноводнее…»

Миа! Да, это та девочка, которая в четыре года потеряла маму и не отходила от постели умирающего отца, пока где-то в другом мире кто-то пытался реанимировать его душу.

Внешне она была очень похожа на мать. Такая же стройная, с такими же бездонными зелёными глазами и чёрными как смоль волосами. Глядя на неё, вообще нельзя было понять, какой она национальности.

Миа с самого рождения была особенной девочкой. В годик она уже вовсю болтала, в четыре – знала таблицу умножения, могла выполнять сложные арифметические вычисления и говорила на нескольких языках, которые ещё даже не изучала. Со сверстниками ей было неинтересно. О таких как она говорят: не от мира сего. Одним словом, Миа росла сложным ребёнком-интровертом, с мнением которого должен был считаться каждый. Среди людей ей жилось нелегко.

Впрочем, с отцом и его лучшим другом Андреем она общалась охотно. Собственно, только с ними у девочки и был контакт. Это не могло не сказаться на характере. Удары судьбы, нанесённые в раннем детстве, и мужское воспитание сделали её настоящим бойцом. Одноклассники считали Мию странной и не упускали случая задеть её. Но она была не из робкого десятка и храбро давала отпор любому, кто пытался вторгнуться в её внутренний мир.

– Миа! Опять с синяком! – сокрушался отец, когда она приходила из школы. – Тебе мальчиком нужно было родиться.

– Ну нет!.. Кстати, синяк этот как раз из-за одного мальчика, с которым я учусь. Его избивали, и я не могла пройти мимо. Видел бы ты, как я им наваляла, папа.

До того момента, как Доминик, отец Мии, вышел из комы, с девочкой всё время был Андрей. Можно сказать, что он был её вторым папой, и в чём-то она доверяла ему даже больше, чем родному отцу. Например, когда наступил тот самый пресловутый переходный возраст, Миа приходила со своими секретами и переживаниями к Андрею. Он видел, как ей непросто – ходячая энциклопедия со стальным стержнем внутри, да ещё и такая красавица! Парни то и дело пытались приударить за ней. Но в семнадцать лет, когда в голову бьют гормоны, на ум и глубину души особо не смотрят, главное – внешность. Миа это понимала. Все поклонники казались ей скучными и посредственными. Мало кому удавалось дойти хотя бы до уровня «Знакомьтесь: это мой папа Доминик».

И всё же однажды Миа влюбилась. Конечно, подобные секреты она доверяла только своему дневнику, который вела с ранней юности. Но в этот раз очень захотелось с кем-то поделиться. С отцом она такие темы не обсуждала – уж очень ревностно он относился к любым попыткам сверстников ухаживать за его дочерью. И Миа решила поговорить об этом с Андреем. Как-то перед занятиями она подошла к нему и протянула дневник:

– Дядя Андрей, я здесь про Купидона написала. Посмотри, пожалуйста. Для меня очень важно твоё мнение.

Андрей взял дневник и начал листать.

– Нет, нет. Не надо всё. Только вот этот фрагмент, где пьяный Купидон и открытая форточка.

– Пьяный Купидон? – рассмеялся Андрей. – Это что ж ты такое сделала, что ему пришлось напиться?

– Не издевайся. Это аллегория такая… Так ты будешь читать? Или я заберу дневник?!

– Стой, стой! Не обижайся. Я заинтригован.

Андрей открыл нужную страницу.

Из дневника Мии

Пьяный купидон и открытая

форточка

 ⠀

Вот вдруг нашла и полюбила… Только чувствую, что внутри сквозит. Форточка души открыта. Так ведь и простыть недолго… ⠀⠀⠀⠀⠀

Ну вот! Заболеваю. ⠀

Чёрт побери, я всё-таки подхватила этот вирус влюблённости. Вот же дура! Но разве когда ты влюблён, простуженная душа – это норма?.. Я очень старалась найти хоть какое-то подтверждение тому, что мой возлюбленный – тот самый. Заглядывала в гороскопы, обращалась к астрологам, всевозможным шаманам-экстрасенсам. Но… В ответ лишь одно: «Не судьба».

Я отказывалась в это верить, и тогда в моём помутнённом влюблённом сознании родилась формула этой «форточной простуды». ⠀⠀ ⠀

E = mc

2

, где:⠀⠀ ⠀⠀

Е – это моя собственная Ё-теория; ⠀⠀

m – масса моего мозга; ⠀⠀ ⠀⠀

c – завышенная самооценка.

А что если Бог в тот момент, когда я встретила того самого, был пьяным вдрызг, или объелся небесных грибов, или случайно пролил утренний послепохмельный колумбийский кофе на свой план, в котором было «мы – судьба»? И вот именно этот чёрный кофе немного подпортил сценарий моей любовной истории? ⠀⠀ ⠀

А может, он напоил Купидона и они вместе решили посмеяться надо мной? Не удивилась бы. Ведь это – я, идеальный образец для всякого рода вселенских экспериментов. В итоге им там весело, а мне здесь – мучиться…

Вот так я объяснила сквозняк от этой долбаной форточки. Теперь новая ветка – я поверила в это всем сердцем! Мы созданы друг для друга, и я пойду до конца!

Ой!.. А что, если он и вправду не моя судьба? И я всё себе насочиняла?..

Или этот пьяный Купидон действительно всё напутал?..

Или нет?..»

⠀

Это был единственный раз в жизни Мии, когда она влюбилась, и, наверное, единственный раз, когда Андрей не сразу нашёлся, что ей ответить. Поэтому он прибег к старому испробованному методу – сменил тему:

– Миа, тут подумать надо… Кстати, а ты на учёбу не опоздаешь?

– Ох! Да, дядя Андрей, заговорились мы. Надо бежать.

– Собирайся, я отвезу тебя… И ещё, Миа, хватит меня называть дядя Андрей. Без дядей. Договорились? Ты ведь мне как дочь, которой у меня никогда не было.

– Хорошо, дядя… Ой!.. Хорошо, Андрей, слушаю и повинуюсь, – Миа положила в свой чёрный рюкзак пару учебников. – Я готова!

– Ну тогда вперёд – грызть гранит науки.

– О да… Главное – зубы об него не сломать.

Так и проходила юность Мии – в поисках себя в этом мире, в задушевных разговорах с Андреем и отцом.

– Папа, расскажи мне о маме, – часто просила она.

– О маме? А что именно ты хочешь о ней узнать, дочка?

– Всё. Мне интересно абсолютно всё.

– Я ведь уже столько раз тебе о ней рассказывал.

– Ну ещё разок. Пожалуйста…

И отец снова и снова принимался рассказывать дочери историю их с Эрикой любви. Как они познакомились, когда он упал в лужу, поцеловав асфальт, а она помогла ему. Как жили душа в душу, деля поровну и радости, и невзгоды. Как долго ждали ребёнка… Как он потерял её в той страшной аварии.

Отец Мии считал, что он тоже должен был погибнуть. По сути, одной ногой он уже был

там

, но в последнее мгновение дверь перед ним захлопнулась. Однако и пути обратно больше не было. Долгие четыре года он блуждал где-то между мирами, пока не вышел из комы.

Миа очень любила слушать про то, что он видел, слышал, ощущал, находясь в пограничном состоянии, и, как репортёр, всё записывала в свой дневник.

– А про чёрные дыры расскажешь ещё раз?

– Ну хорошо. Подойди к зеркалу, Миа. И внимательно посмотри в свои глаза. Какого они цвета?

– Зелёные.

– А зрачки?

– Зрачки – чёрные.

– Да, дочь. Глаза у человека могут быть какими угодно – зелёными, карими, серыми, сине-голубыми… Но зрачки… Зрачки всегда чёрные. У всех. У блондина и брюнета, у белого и чернокожего, у китайца с Хуанхэ и седого рыбака с Оки, у столетнего старика и родившегося неделю назад ребёнка. Зрачок – это и есть чёрная дыра. Он с рождения поглощает свет и то, что мы даже не можем объяснить, но чувствуем. Мы помним наших родителей, друзей, любимые вещи, важные события. И всё это попадает в нас, как правило, через чёрные дыры – зрачки… Зрачки, Миа, – это и есть твоя вселенная… А вот когда они начинают мутн�