Венчур. Риск ради добычи

32-й день. Ключевой

На рассвете в арендованную квартиру прибывают Ян Вэй, Ниу и Лоис. Кианг уже накормила подследственных вкусным и сытным завтраком, и они полностью готовы к опасной самоволке. Инспектор звонит оператору, который ведет наблюдение за электронными браслетами.

– Сержант?.. Приветствую еще раз… Это инспектор Ян Вэй. Я заходил ночью по поводу следственного эксперимента с задержанными. Они подозреваются в контрабанде драгоценных камней, и сейчас необходимо просканировать их тела алмазоискателем… Да, отключите прямо сейчас, а через пять минут включайте…

Услышав щелчок, Ниу снимает браслет с ноги Сафарова, и надевает его на ногу Лоис. После второго щелчка браслет Денисова переходит на ногу Кианг.

– Я не верю во всякие обряды и заклинания, но у русских есть традиция присесть перед дальней дорогой, – говорит Антон. – Я вас прошу… на полминуты.

Участники операции охотно соглашаются и, посидев немного, прощаются и выходят. Черноокая робко придерживает Самца за рукав, а когда тот поворачивается, торопливо обнимает и целует.

– Запомни, Антон, ты всем нам нужен живым!

– Я хочу вернуться и надеюсь снова обнять тебя.

Быстрыми шагами инженер идет к лифту, где его уже ждут.

В аэропорту Гонконга в терминале обслуживания бизнес-авиации пятеро участников полулегального мероприятия подходят к стойке рядом с рамкой металлодетектора. Инспектор показывает старшему сотруднику поста разрешение на посадку в самолет, выписанное Наркоконтролем, и тот приглашает всех в комнату досмотра.

Ян Вэй, Пит и Ниу выкладывают на стол три пистолета и два брикета с пачками денег – по сто тысяч долларов каждый. Сотрудник, не притрагиваясь к оружию и деньгам, заглядывает в каждую сумку, а затем пропускает всех пятерых.

– Антон, зачем ты взял на дело планшет? – интересуется Руслан. – Думаешь, пригодится?

– Это мой второй мозг.

Когда соучастники прожекта рассаживаются в бизнес-джете, подъезжает полицейская машина, из нее выходит Абдул и поднимается в самолет. Русский и таджик встречают пуштуна радостными возгласами и объятиями.

«Гольфстрим» несет соучастников на северо-восток.

– Пит, с чего такая щедрость? – спрашивает Руслан.

– По-другому вас не вывезешь.

– А кто банкует?

Пит откладывает журнал:

– Управление по борьбе с наркотиками. Еще около месяца назад я договорился с шефом, что наши с Лоис доли от тех двух миллионов картеля пойдут в бюджет гонконгского отдела DEA. Самолет из Шанхая и этот, наши с Лоис номера в отеле, ваш адвокат, аренда вашей квартиры – все оплачено теми деньгами.

– Рационально! – Руслан поднимает большой палец.

Самолет пролетает над Гималаями. Прильнув к иллюминаторам, пассажиры любуются грандиозным пейзажем с величественными заснеженными вершинами.

– Столько снега я еще не видела! – восклицает Ниу.

Антон, читающий на планшете научную статью, прокручивает ее к началу.

– Нашел интересную статью про Гималаи. Вот, послушайте: «Сотни лет во время последнего ледникового периода пушистые снежинки падали, слоями копились, утрамбовывались и превращались в громадные горные ледники. Когда на планете потеплело, снега растаяли, образовавшаяся вода испарилась или скатилась в реки, но высокогорные ледники устояли. В последние годы оседающая на ледниках копоть из труб промышленных предприятий привела к быстрому таянию льда. Талая вода испаряется, а копоть на поверхности ледников остается и накапливается. Белый цвет вершин постепенно становится серым. Толщина гималайских ледников, расположенных на южных склонах гор, ежегодно уменьшается на один метр».

– Надо напоследок насмотреться, пока вершины еще белые. – Ниу поворачивается к Гималаям.

– Где-то слева от нас – Дели, – говорит Руслан. – А вы знаете, что после того как предки таджиков арии через Памир дошли до Индии, они заняли там привилегированное положение? Наша гаплогруппа R1a и сейчас имеется у семидесяти процентов высшей индийской касты.

– Йогу тоже арии придумали? – усмехается Пит.

– Возможно. Но выдумал йогу одинокий мыслитель для тех, кто также одинок, кому не с кем заняться Камасутрой.

– Пуштуны тоже потомки ариев, – говорит Абдул. – В Пакистане их много миллионов, и премьер-министр в этой стране пуштун – мой однофамилец Имран Хан.

Руслан с вызовом спрашивает у американца:

– Пит, а ты знаешь, что самое первое сражение между моими предками ариями и твоими предками эрбинами, носителями R1b, состоялось тысячу двести лет до нашей эры у реки Толлензе недалеко от места, где сейчас находится Берлин?

– Это тебе отец рассказал?

– Да. Это сражение было в десять раз крупнее, чем легендарная битва при Трое.

– Слышал, что один журналист называл ее Нулевой мировой войной, – усмехается американец.

Антону тоже известно об этом событии:

– По крайней мере, среди сражений тех времен эта битва считается самой кровавой. Я читал книгу русского ученого, который, между прочим, живет во Флориде. Он пишет, что гаплогруппа R1 появились в ДНК человека из Южной Сибири больше двадцати пяти тысяч лет назад. Спустя несколько тысяч лет в поисках лучшей доли носители метки R1а двинулись на запад, поближе к теплому Гольфстриму. Тысячелетиями перемещаясь через Южную Азию, Анатолию и Балканы, они дошли до Европы и заселили Русскую равнину, став предками славян.

– Прежде чем завоевать Британию, германские племена англов, саксов и ютов обитали на полуострове Ютландия, – говорит Пит. – А туда они пришли из Африки.

– Правильно. Род носителей R1b возник где-то между Алтаем и Байкалом примерно шестнадцать тысяч лет назад. Двигался через Великую степь, Кавказ и Египет. И похоже, в знойных и голодных пустынях Северной Африки у них здорово подпортился менталитет, потому что, перебравшись через Гибралтар в Европу, они стали нагло захватывать богатые земли коренного населения. Эрбины сумели вытеснить аборигенов на периферию континента и захватывали все подряд до тех пор, пока не натолкнулись на родственный им род R1а. Нашла коса на камень!

– И это все определили по останкам воинов?

– По тем редким мутациям, которые получила их Y-хромосома на протяжении тысячелетий, – подхватывает Руслан. – Каждая мутация, как заметка в записной книжке, уже никогда не исчезнет. Это настоящая молекулярная история, которую содержит мужская хромосома. По набору мутаций в останках ДНК ученые определили, что твои предки теснили наших до реки Толлензе, а там были остановлены и разбиты! Победили арии, но в следующее тысячелетие они рассеялись в историческом прошлом, а их язык стал основой индоевропейской группы языков.

– Все эти гипотезы еще нужно доказать.

– Европейцы во все времена под благовидными предлогами грабили другие народы, – вспоминает рассказы отца Руслан. – То крестоносцы шли охранять гроб Господень, то тевтонские рыцари пытались насаждать католицизм на Руси, то испанцы плыли обращать индейцев в истинную веру, то англичане продвигали всюду свои промтовары и язык, то французы скакали объединять Европу, то немцы на танках расширяли свое жизненное пространство. А теперь американцы летают везде защищать демократию.

– Твой отец копается в прошлом, меня же волнует будущее, – меняет тему спецагент.

– Если противостояние мировоззрений продолжится, то страны начнут сплачиваться против своих соперников, – уверенно предполагает инженер. – И тогда в будущем согласно теории игр останется только два противостоящих полюса. Например, НАТО против БРИКС.

– Америка готовится к любому развитию событий.

На это заявление Пита Ниу отвечает с улыбкой:

– Готовьтесь, но знайте – только слабая и глупая женщина будет безропотно ожидать побоев, глядя, как мужик делает кнут, чтобы наказать ее.

– Последнее слово все равно будет за Китаем! – лукаво усмехается Ян Вэй. – Поднебесная возвратилась к своей традиционной роли великой державы.

Снижая высоту, «Гольфстрим» приближается к аэродрому Баграма, ненадолго завалившись на бок, поворачивает и направляется к посадочной полосе.

Абдул смотрит в иллюминатор, затем радостно обращается к группе захвата:

– Э-э… Вон там – дом моего отца, где я родился! Шарифа и наши дети – все мы родом из Баграма.

– А почему отсюда уехал? – спрашивает инспектор.

– Я много лет закупал продукты в соседних кишлаках и продавал американцам на их базе. Однажды талибы предложили мне большие деньги, чтобы я разрешил им подсыпать в продукты какую-то заразу. Я отказался, и они взорвали мой фургон. Пять лет назад пришлось уехать в Кундуз. Там я купил минивэн, на котором Шарифа возила детей в школу, а я на нем снабжал продуктами арабов. А когда Джафар положил глаз на Гульали, жена с детьми спряталась здесь, в Баграме, у моего отца.

– Ты же говорил, что они возвратились в Кундуз? – с недоверием прищурив глаза, спрашивает спецагент.

– Да, сейчас Шарифа с тремя детьми там, в нашем доме, а Гульали в кишлаке Джафара у его старшей жены.

«Гольфстрим» мягко приземляется и подруливает к стоянке военных самолетов разного калибра. Огромная территория американской авиабазы застроена казармами, ангарами и складами, между которыми теснится гражданская и военная техника.

Выйдя из самолета, группа захвата идет вдоль взлетной полосы – мимо ангара, из которого выползает тягач, тянущий за собой большой крылатый беспилотник. За ними пристраивается топливозаправщик.

– В Америке самый большой флот беспилотников, а этот Gray Eagle – лучший в мире! – Пит говорит для всех, но смотрит на Антона. – Стоит больше десяти миллионов. Безотказная работа, управляется искусственным интеллектом. Ни у кого подобного нет!

– У нас есть боевой лазер «Пересвет», – невозмутимо парирует Антон. – Он уже поджидает ваших «орлов».

На парковке авиабазы стоит белый «Навигатор», на крыше которого установлен закрепленный на рейлингах карбоновый автобокс. Вмятин от пуль под ним не видно, а два простреленных отверстия в окне двери багажника и в металле заклеены прозрачным скотчем. Загрузив багаж в машину, группа подъезжает к большому складу. Сержант под подпись выдает Питу, Ян Вэю и Ниу по штурмовой винтовке с глушителем, по три сумки с боеприпасами, бронежилеты, очки ночного видения и оборудование для определения местоположения. Капрал подкатывает серый пластиковый ящик футов пяти длиной, Антон и Руслан забирают его, выносят со склада и загружают в автобокс «Навигатора».

Лингвист вспоминает:

– Твой гоночный квадрокоптер был полегче…

– Зато эта птичка может летать гораздо дольше коптера, правда, зависать не умеет.

Выйдя со склада, Пит вручает Антону толстую инструкцию по управлению БПЛА «Койот» и звонит в штаб базы, чтобы получить разрешение на посещение тира.

Группа захвата обедает в большой столовой вместе с американскими военными и местными сотрудниками базы. В ответ на вопрос Антона о второй дырке в окне багажника спецагент и инспектор рассказывают о Мамеде и его напарнице. Поскольку их задержали за ношение оружия, они ждут суда в гонконгской тюрьме.

После обеда группа идет в тир пристрелять оружие. Пит, Ян Вэй и Ниу делают по несколько выстрелов, смотрят результаты на экранах с изображением мишени и корректируют оптику своих винтовок. Спецагент на длинном столе у стены, на которой висит уйма инструментов, разбирает свою винтовку и что-то в ней подкручивает. Антон с профессиональным интересом, а Руслан с мальчишеским любопытством наблюдают за Питом.

Лингвист не выдерживает:

– Я думал, американцы следуют своей пословице: «Не ремонтируй то, что работает».

– Я не ремонтирую, а подстраиваю под себя, – объясняет спецагент и, собрав винтовку, расхваливает ее: – Это немецкий Heckler & Koch. Точно такими же были вооружены «морские котики», которые штурмовали дом бен Ладена. Вертушки со спецназом вылетали в Пакистан из Джелалабада, а возвратились с трупом «террориста номер один» на эту базу. А отсюда его доставили на авианосец Carl Vinson и похоронили в Аравийском море.

– Правду говорят, что на операцию «Копье Нептуна» было потрачено шестьдесят миллионов? – вопросительно смотрит на Пита Руслан.

– Если не считать разбившегося Black Hawk, который стоил еще примерно столько же.

– Почему же он разбился, такой дорогой?

– Потому что кто-то из Лэнгли пожадничал и рядом с копией дома Усамы, сделанного в Северной Каролине для отработки десанта, поставил не плотный забор, а сеточный, – раздраженно отвечает спецагент. – Уже во время операции воздушные потоки из-под лопастей, отражаясь от высокого каменного забора, создали вихревое кольцо, раскачали вертолет, и он рухнул. А всего-то надо было тросы для десантируемых «котиков» сделать длиннее.

Трое стреляют по мишени короткими очередями и смотрят на трансляцию мишеней. Антон просит Пита дать пострелять и ему, сходу выпускает очередь, удовлетворенно смотрит на мишень и возвращает винтовку.

– По хватке видно, что ты охотник, – отмечает Пит.

– На пернатую дичь, – уточняет Антон.

Ниу протягивает Руслану свой H&K. Тот благодарит, прикидывает вес карабина, становится вполоборота к мишени, расставляет ноги на ширину плеч, отключает автоматику и, тщательно целясь, производит длинную серию одиночных выстрелов.

– Э-э! Экономь патроны! – тормозит его Абдул.

Посмотрев на монитор с изображением мишени, Ниу поднимает большой палец, восхищенно качает головой и жестом предлагает остальным взглянуть на монитор. Все с удивлением смотрят на кучность дырок в центре мишени.

– Где тренировался? – спрашивает Ниу.

– На стрельбище… Меня сам полковник натаскивал, – дезертир с благодарностью возвращает карабин. – Спасибо, Ниу! Не хуже нашего «калаша».

Вечером группа захвата ужинает в той же столовой. Абдул в приподнятом настроении звонит жене, сообщает, что может завтра приехать домой, просит собрать детей и вещи в дорогу. Питу скучно ужинать молча, ему снова хочется развлечься и поспорить с русским.

– Антон, как тебе наша база?

– Развернулись вы здесь неплохо, денег вкладываете немерено. Но как-то это все неэффективно, а значит – не рационально.

– Америка богатая, может себе это позволить!

– Если учесть, что таких баз у вас по миру до фига, – возражает Антон, – можете растранжирить все богатство.

– Будет не хватать денег, мы их напечатаем.

– Если сотворите инфляцию, то ограбите людей и подавитесь той бумагой еще до столетнего юбилея Великой депрессии!

– За прошедший век наши экономические знания изменились, стали точнее, финансы надежнее, – настаивает Пит. – Но стремление к свободе осталось неизменным!

– Ага. Ваши особенно свободные сограждане пытаются изменить саму природу человека. Религия, семья, гендеры, аборты… Разлом у вас произойдет не по экономическим, а по нравственным разногласиям. Сто лет назад народ Российской империи раскололся на красных и белых. Теперь ваши штаты раскалываются на красные и синие.

В дружескую пикировку вступает Ниу:

– Наступают времена, когда все государства должны беспокоиться прежде всего о климате, о недопущении глобальной катастрофы. Всем странам надо потреблять поменьше угля, нефти и газа.

– Следующие поколения будут считать сжигание природных ресурсов кощунством, – поддерживает Руслан.

– С этим не спорю, – с готовностью соглашается американец. – Природные кладовые надо сохранять.

– Отец полагает, что Вторая мировая началась из-за ресурсов, – продолжает полукровка. – Когда Союз зашел в Бессарабию, Гитлер испугался, что Сталин готовится отрезать Германию от румынской нефти, и напал сам.

– Рано или поздно Гитлер все равно пошел бы на восток за ресурсами, – убежденно произносит Пит.

– Это извечный прием англосаксов – натравить немцев на русских и заработать на этом. Мой отец говорил, – вспоминает Руслан, – что если бы Эйнштейн не перебрался в Америку и Германия первой создала атомную бомбу, то все пошло бы по-другому.

– Тогда Гитлер сначала сбросил бы бомбу на Лондон или Москву, – предполагает Пит, – а уже потом двинул бы войска на тех, кто не подчинился ему.

– Наша история тоже сложилась бы по-другому, – говорит Ян Вэй.

Абдул обращается к Питу:

– Не пора ли вашей коалиции свалить из Афганистана?

– Мы уйдем, так русские опять полезут, – отвечает спецагент, посмотрев на Антона. – Или русским Азия уже не нужна?

– Уйдете. И, конечно, полезут… в качестве туристов, – усмехается тот. – А можно на твой вопрос ответить цитатой более авторитетного человека, чем я?

– Валяй, турист!

Антон достает смартфон, находит в интернете нужную цитату и переводит ее собеседникам:

– «Россия не в одной только Европе, но и в Азии: русский не только европеец, но и азиат. Мало того: в Азии, может быть, еще больше наших надежд, чем в Европе. Мало того, в грядущих судьбах наших, может быть, Азия-то и есть наш главный исход!..»

– Это, наверное, из речи Путина на встрече со своим товарищем Си? – усмехнувшись, предполагает Пит.

– Это из сочинений Федора Достоевского.

После ужина все отправляются на ночлег в одну из казарм. Спят в большой комнате на металлических кроватях, где половину коек занимают временные сотрудники базы. Не спит только Денисов: включив фонарик телефона, он изучает инструкцию по эксплуатации «Койота».

33-й день. Грозный

Глубокой ночью «Тайфун» подъезжает к пограничному посту у моста через реку Пяндж. Рядом с Булатом сидит Бахром, перед ними на приборной панели – бронзовая фигурка джейрана. Саид и Тимур расположились в десантном отделении, там же между сиденьями закреплен мотоцикл Абдула. Все члены группы эвакуации одеты в камуфляж. «Тайфун» останавливается у первого шлагбаума перед мостом. Отставной полковник открывает дверь и встает на подножку. Пограничники отдают честь бывшему командиру и поднимают шлагбаумы.

На другом берегу афганские пограничники, проверив номер броневика, заглядывают внутрь, без слов пересчитывают пассажиров и, открыв проезд, пропускают машину. Выехав из поселка, Булат включает дальний свет.

Спустя полчаса монотонной дороги «Тайфун» съезжает на грунтовку и вскоре попадает в кишлак без единого фонаря, как и все афганские небольшие селения. Дорога, проходящая через кишлак, перекрыта машинами. Булат притормаживает. Полковник включает прожектор – машины кажутся пустыми. Лейтенант высматривает цели на экране пульта наведения, капитан проверяет готовность модуля активной защиты. Броневик останавливается. Тут же сзади появляются еще два автомобиля и перекрывают дорогу к отступлению. За машинами мелькают фигуры солдат.

– Нас окружили! – не выдерживает гонщик. – Надо прорываться!

– А если за машинами пушки? – предостерегает полковник. – Мы ведь сюда не воевать приехали.

Слышится автоматная очередь.

– Стреляют в воздух! – определяет полковник. – Значит, хотят, чтобы мы вышли.

Тимур крутит башню, выбирая цель, Саид просит его навести прицел на ближайшего солдата и увеличить зум.

Разглядев военную форму, он восклицает:

– Похоже, это узбеки!

– Уверен, капитан? – спрашивает полковник и, не дождавшись ответа, решается: – Я попробую поговорить! Если схватят, отвечайте, что выполняли мои приказы. А я скажу, что заблудился.

Полковник берется за ручку бронированной двери.

– Не надо! – останавливает его Булат. – Можно пообщаться по телефону.

Он запускает приложение на своем смартфоне и протягивает его полковнику. Взяв мобильник, тот говорит в микрофон на плохом узбекском, динамик разносит его голос по кишлаку: «В Мазари-Шарифе меня ждет Абдул-Рашид Дустум! Скажите генералу, что остановили полковника Хикмата Бахрома!» Десятки появившихся вокруг солдат прячутся за машинами, у некоторых из них гранатометы. Тимур нацеливает пулемет на одного, а пушку – на другого гранатометчика.

– Я не буду никого будить! – кричит на узбекском кто-то из темноты. – Немедленно выходите все с поднятыми руками!

– Пока я не поговорю с генералом, никто не выйдет! – жестко заявляет полковник. – Звоните его охране! Иначе здесь будет много трупов.

Командир узбеков, помявшись, по спутниковому телефону связывается со своим штабом. Через пять минут ему перезванивают. Изумленный командир с телефоном в вытянутой руке опасливо подходит к броневику.

Бахром приоткрывает дверь и берет трубку:

– Слушаю!

– Ассалому алейкум, полковник! – в трубке слышится сонный голос.

– Ваалейкум ассалом, генерал!

– Расскажи что-нибудь, чтобы я тебя опознал.

– Чапаев.

Рассмеявшись, Дустум переходит на русский:

– Да, было время молодое, удалое, веселое… Вспоминаю о нем с ностальгией. С радостью посетил бы нашу альма-матер, прочитал бы там пару лекций об их теории и о моей практике.

– Хочу спросить по случаю, как там ваш племянник? – также по-русски говорит полковник.

– Алимжан слово сдержал – наркотой не балуется. Я помог немного с калымом, и он женился на той, ради которой рисковал. Супруга хорошая, уже двое детей. Он служит у меня в охране майором. Твое добро помнит! Могу разбудить – он поможет.

– Спасибо, генерал, вашего слова будет достаточно.

– Какими судьбами занесло к нам?

– Надо напомнить одному вашему непрошеному гостю, что он на земле, где следует уважать Пуштунвалай.

– И что он натворил?

– Забирает жизни неповинных… – сменив тон, мрачно отвечает полковник.

– Я слышал о твоем горе, Хикмат. Соболезную… И желаю удачи!

– Спасибо вам, Абдул-Рашид!

– До свидания. Авось когда-нибудь свидимся.

– До свидания, генерал.

Полковник возвращает трубку командиру. Выслушав распоряжение генерала, командир жестом приказывает своим солдатам освободить дорогу и пропустить броневик. Бойцы быстро раздвигают машины. «Тайфун» постепенно набирает скорость. Тимур, сняв с прицела гранатометчика, облегченно отодвигается от монитора.

Саид с восхищением смотрит на Бахрома:

– Товарищ полковник, научите, пожалуйста! Такого в училище не преподавали.

– Мы с Дустумом учились в московской военной академии – правда, в разные годы. Его отец узбек, мать – туркменка, поэтому характер у него горячий и решительный. В академии за кипучий южный нрав Абдул-Рашида прозвали Чапаем. После вывода ограниченного контингента он в чине полковника командовал здесь пятьдесят третьей пехотной дивизией. Во время военных действий, как и знаменитый Василий Иваныч, часто находился в боевых порядках рядом с солдатами. Много лет спустя, в первый год моей службы на границе, наряд нашел в афганской фуре закладку – большую партию белого. Водителю мы ничего не сказали, но за фурой стали наблюдать. А когда три узбека с афганского берега попытались увезти тот героин в сторону России, мы всех арестовали. Среди них попался племянник генерала. Дустум начал названивать мне, просил освободить «заблудшую овцу». Объяснял, мол, племянник влюбился в девушку из богатой семьи, захотел заработать на большой калым. Клялся, что пацан никогда больше не будет заниматься белым. Когда сказал, что этот балбес – единственный сын его двоюродной сестры, я сдался и уступил. А пацан сбежал… Дядя помог тогда с калымом, и племянник женился на той девушке… Генерал сказал, что у них уже двое детей. Алимжан теперь майор, служит у Дустума в охране… Вот такая у меня с генералом коррупция, капитан.

Чтобы наверстать время, потраченное на непредвиденную задержку, Булат гонит «Тайфун» с высокой скоростью, и тот подскакивает на ухабах проселочной дороги. Полковник, ухватившийся левой рукой за ручку у панели, а правой – за ручку над дверью, напоминает кавалериста, на лихом коне атакующего врага с шашкой наголо.

«Тайфун» без остановок проезжает еще два погруженных в темноту кишлака и на рассвете останавливается в километре от перекрестка грунтовых дорог в укромной ложбинке, с трех сторон закрытой холмами. Булат и Тимур накрывают броневик большой камуфляжной сеткой. Бахром и Саид скрытно поднимаются на вершину холма и разглядывают в бинокли ландшафт и проселочные дороги. Невысоко над холмами скользит орел, высматривая на земле движущиеся тени грызунов. Саид звонит Антону по спутниковой связи и после разговора высылает точные координаты своего места.

Получив геопозицию броневика, группа захвата трогается в путь. Пит ведет «Навигатор» на север. Рядом с ним сидит Ниу, четверо мужчин теснятся на заднем сиденье. Преодолев горный серпантин и тоннель Саланг, внедорожник сворачивает в сторону от трассы и останавливается.

Спецагент достает из багажника никелированный револьвер в кобуре и возвращает благодарному Абдулу его оружие вместе с пятью пачками патронов. Пуштун сразу же снимает куртку и пристегивает кобуру под мышкой. Столько же патронов с картечью американец выдает русскому, сообщив, что его Browning спрятан под задним креслом. Антон поднимает сиденье, с изумлением берет разобранное ружье и быстро собирает его.

Руслану достается золоченый нож полковника. Заметив его кислую мину, Ниу понимающе улыбается, снимает с пояса кобуру с пистолетом и протягивает таджику. Желая отблагодарить, тот лезет к Ниу с поцелуем, но она, смеясь, заслоняется от него винтовкой.

Руслан любуется китайским пистолетом, проверяет обойму, полную патронов, Ниу протягивает ему еще три обоймы. На радостях таджик отправляет китаянке смачный воздушный поцелуй, та смеется в ответ.

Все надевают бронежилеты. Пит уступает водительское место Абдулу, который хорошо знает дальнейший путь. Прикинув, что из-за надетых жилетов на заднем сиденье станет совсем тесно, Антон достает из автобокса пульт управления «Койотом» и, сдвинув сумки, устраивается в привычном для него месте – в багажнике. По дороге он отрабатывает на пульте моторику рук.

Увидев это, Руслан подтрунивает над другом:

– Тяжело в учении – легко в бою?

Обернувшись назад, спецагент напоминает:

– Антон, пожалуйста, не подведи с геолокацией… Моя репутация в твоих руках.

После двух часов езды по горной дороге и еще часа по холмистому плоскогорью «Навигатор» подъезжает к поджидающему его «Тайфуну». Старые приятели радостно обнимаются, остальные жмут руки и знакомятся. Сеткой, камуфлирующей «Тайфун», Саид и Тимур накрывают и «Навигатор», создав между машинами пространство, закрытое от солнца. Компрессором броневика Булат надувает прорезиненные матрасы.

Сафаров возвращает полковнику нож в золоченых ножнах, а Денисов протягивает ему дробовик:

– Благодарю, товарищ полковник! Действительно бьет без промаха!

– Стрелок, видимо, хороший. Где учился-то?

– На Волге с батей уток стреляли.

– Ну, тогда можешь еще попользоваться. – Бахром не берет «Браунинг», показывая свой «Калашников».

Спецагент и инспектор с интересом разглядывают «Тайфун», обходят его со всех сторон, залезают в кабину, делятся впечатлениями. Полковник с биноклем на шее поднимается по склону ближайшего холма к его вершине.

Соучастники вытаскивают из автобокса «Навигатора» ящик, из него достают тубус, похожий на миномет, две телескопические антенны, набор инструментов, пульт управления беспилотником, планшет и FPV-очки. Всю эту поклажу вместе с двумя надутыми матрасами они вереницей, как гималайские шерпы, тащат на холм, стараясь быть незамеченными со стороны дороги. У машин остаются только Саид и Ниу, они готовят завтрак.

У вершины холма Булат и Тимур на пятиметровом расстоянии друг от друга забивают в грунт стальные колья, укрепляют на них две телескопические антенны и натягивают между ними сетку из капроновых нитей. Пит с Абдулом, наклонив тубус, прибивают кольями его основание к земле. Накинув на шею ремешок, поддерживающий пульт, Антон настраивает связь между «Койотом», антеннами, FPV-очками и планшетом. Полковник сидит в стороне, по старинке поглядывает в бинокль на местность и с интересом наблюдает за новомодными методами ведения полевой разведки.

Еще раз проверив связь между гаджетами, Антон просит отойти от трубы и нажимает на пуск. Пороховой заряд выталкивает голубого «Койота» из тубуса, на лету включается его пропеллер, расправляются крылья и хвостовое оперение, самолетик разгоняется и летит, набирая высоту. Антон надевает FPV-очки и, ловко нажимая кнопки и двигая стики пульта, поднимает «Койота» все выше. Сев на матрасы, Пит с Абдулом смотрят на экран планшета, наблюдая за двумя дорогами, а Ян Вэй держит над ними зонт камуфляжной расцветки, прикрывая планшет от солнечных лучей.

– Фабрика находится на окраине кишлака в трехэтажном доме и окружена высоким забором, – объясняет Абдул. – Охрана с винтовками ведет постоянное наблюдение за периметром и единственной тропой к дому. Подъездов к фабрике нет, и все вокруг заминировано. Для конспирации химики трудятся посменно: неделю одна группа, неделю – вторая. Низкопробный серый героин в мешках складывают в соседних домах. Рабочие забирают его оттуда, а назад приносят мешки с желтыми пакетами, в них уже очищенная пыль. Раз в неделю по ночам арабы завозят сюда серый, а белый вывозят на склады в соседние кишлаки.

«Койот» вместе с Антоном летит над холмами и проселочной дорогой, а трое под зонтом смотрят стрим на экране планшета. Когда дорога приближается к кишлаку и на планшете становятся видны дома, Абдул просит Антона взять правее. Оператор меняет направление дрона и начинает фотосъемку.

– Смотри крайние дома справа, – говорит Абдул и, подождав, когда Антон увеличит картинку, продолжает подсказывать: – Теперь ищи трехэтажный дом.

Оператор наводит оптику на самый большой дом, стоящий в некотором отдалении.

– Вот она! – тычет пальцем в экран Абдул. – Вот фабрика!

Антон лазерным дальномером фиксирует геолокацию фабрики, фотографирует ее, соседние дома и окрестности. Дважды облетев кишлак, он отправляет целеуказание по спутниковой связи.

«Койот» берет курс на кишлак Джафара. Антон тут же видит помехи и слышит сигнал оповещения анализатора о работе станции радиоподавления каналов управления беспилотника. Такой же сигнал звучит из планшета.

– Возвращайся! – командует спецагент. – Месяц назад никакой глушилки там не стояло.

– Я включил автовозврат при обнаружении радиопомех, – отвечает инженер, снимая очки. – Теперь «Койот» должен возвратиться сам… Если сумеет, конечно.

В режиме автоматического возвращения дрон, накренившись, разворачивается и отправляется в обратный путь. Самолетик по наклонной снижает высоту и бесшумно планирует по курсу к точке старта. Подлетев, «Койот» до минимума снижает скорость и попадает точно между двух антенн, врезавшись в сетку. Антенны изгибаются, амортизируя столкновение, и самолетик благополучно виснет на капроновых нитях.

В дозоре на вершине остается только Тимур с «калашом», а все остальные спускаются к машинам. Забравшись в броневик, Антон ставит на зарядку аккумулятор «Койота» и FPV-очки. Между машинами в тени под сеткой участников операции уже ждет завтрак. На красивой плотной скатерти с яркими узорами и золотой каймой разложено нехитрое угощение. Все располагаются вокруг дастархана на складных стульях и надувных матрасах, наливают из термоса чай, едят, пьют и слушают Ян Вэя. Тот подробно излагает план Абдула и последовательность действий – освобождение его дочери, захват Джафара, уничтожение склада и фабрики. Руслан синхронно переводит Саиду и Булату с английского на русский. Затем инспектор приступает к завтраку, а остальные – к обсуждению плана.