Глава 21
Ну нет, пропадать добру я не дам! Это одного мяса килограмм триста, если не больше! Хотя как я его попру? Попробовал поднять его на себя, да только извозился весь в шерсти да крови и понял, что не могу даже приподнять. А катить такую тушу по лесу сколько времени понадобится? Взглянув на карту, я понял, что не представляю, в какой стороне находится Междуречье. Всю ее занимали какие-то треугольники.
Оглядевшись по сторонам, я вышел на середину опушки. Солнце уже поднялось до середины, значит, собирал я травы часа два. Да еще по окрестностям плутал часок. А раз так, то понять бы, насколько далеко село. Деревья растут плотной стеной. Далеко не разглядишь. Ну и чего? Поправив перчатки, я полез на самое высокое дерево. Из тех, что были вокруг полянки.
Ветки рядышком были, почти как лесенка, даже карабкаться особо не надо. А перчатки спасли от заусениц и смолы. Вскоре я уже осматривал окрестности с самой верхушки. В первую секунду аж дух перехватило от зрелища. Зеленое бескрайнее море, переходящее в черный горизонт. И никаких намеков на село. Но догадавшись обернуться, я тут же его увидел.
Час? Это по каким буеракам я ползал, что так время потерял? Да тут идти минут пятнадцать. А до ближайшей фермы так и вовсе десяток. Допру! Только нужно направление не потерять и как-то умудриться тушу ужать. Ну да ладно, этим позже заняться можно, а сейчас ориентиры запомнить, чтобы не заплутать.
Только об этом подумал, как на карте показался кружок. А рядом с ним надпись – метка. Догадался, как ее использовать, я далеко не сразу. Просто случайно смотря на нее пару секунд, заметил, что она начала двигаться вслед за взглядом. Но самым интересным было, что ставить метку не на самом полотнище надо. Далеко не с первого раза получилось перетащить ее на один из видимых домов. Задержать взгляд на пару секунд – и пожалуйста!
«Маршрут до видимой точки построен».
Магия! Иначе не скажешь. Души ли, тела, неважно. Главное, что работает. На всякий случай помотал головой, развернулся. Метка осталась на том же месте. Отлично! Теперь, стоит забыть направление, можно сделать пару шагов, и все станет видно. Спустившись вниз на опушку, я начал расхаживать вокруг туши, пытаясь придумать, как бы ее лучше связать, чтобы ничего не мешалось. Ничего умнее, чем сделать из ветки полозья, в голову не пришло.
Здоровенный медведь едва поместился на раскидистую еловую ветку. Ладно. Глаза боятся, а руки делают. Перевернув его на пузо, вспорол на горбе мечом шкуру и продел в нее веревку из перевязи. В результате двуручник класть не во что. Ну так его лучше еще и в качестве рычага применять. Металл хороший, сломаться не должен. Разве что затуплю в процессе. Передние конечности я положил зверю на живот, чтобы по сторонам не мешались. Теперь перевязать задние лапы и затянуть как следует, пробросив петлю. Коряво, но должна веревка выдержать.
Ух, тяжело пошел. Но таки получилось, братцы! Тащить на ветке волоком оказалось куда проще, чем нести на себе. Да, пришлось регулярно помогать мечом. То здоровенные корни на пути встретятся, то деревья поваленные. Идти было сложно. Местами приходилось и ветки обрубать, путь выстилая. И обходить особенно тяжелые завалы. Путь, который должен был занять от силы полчаса, потребовал больше шести. Вышел я из лесу, когда солнце уже клонилось к горизонту. Устал как собака.
– Здорова, парень! – крикнул я застывшему в ужасе деревенскому мальчугану лет десяти. Тот как раз хворост собирал на опушке. Но вместо ожидаемого приветствия он завизжал как резаный и унесся в сторону ближайшего дома с утроенной скоростью.
И че он так? Я оглядел себя сверху донизу и понял, что не так уж он был и не прав. Весь измазанный кровью мужик с огромным мечом в руках да еще и с какой-то здоровенной серо-бурой лохматой тварью под боком. Да. Пожалуй, не подумал малость. Но делать все равно нечего, нужно добычу дальше переть.
Вздохнув, я выволок груз на тропинку. Стало заметно легче, да еще и дорога от леса под уклон шла. Да еще и дождик мелкий глину размочил. Тяни, начнет катиться, словно на санях. Я и потянул со всей дури. Силушки хватило, а вот устал просто безмерно. Несколько секунд, и спереди начали доноситься недовольные голоса.
Я попытался остановить этот мохнатый тюк, но не все пошло по плану, и, скользнув по мокрой от грязи и крови шерсти, я, наоборот, придал ему дополнительное ускорение. Недовольные голоса тут же превратились в крики. Какая-то баба завизжала, и тут же крик перешел в хрип, а добыча, прокатившись, завалилась набок. Ну вот… Опять поднимать.
– Вон он! Тятку, леший как пить дать! Говорил же, не вру!
– А ну, сынку, посторонись, – проговорил коренастый мужик с рогатиной наперевес, выступая вперед, – изыди, нечисть! Отправляйся в свой лес и не тревожь мирный люд!
Не знаю, что на меня нашло. Вот честно. Но так взбесило, что я тут пру такую тяжесть черт знает сколько времени, а они на меня наезжают с вилами и факелами своими…
– Я есть хозяин леса! – взревел я самым нечеловеческим голосом, на который только был способен, – никто из вас, смердов, дани мне давно не приносил. Деревья мои жжете! Посевами земли засоряете! А всего двести лет назад обещали по девственнице в год приносить! Свиней да телят в лес отводить. Волков моих кормить!
– Не дам Ваську! – запричитала баба, поднимая из грязи девицу, которую переехал мой колобок. – Все забирай, курей, баранов. Дочу не дам!
– Ах так?! – вот что мне стоило в тот момент остановиться? Так нет же… – мор на вас наведу! Все поля саранчой да тушканами поем! Все дома черной гнилью изойду!
Не знаю, почему мне поверили… Может, из-за роста и ширины плеч? Все же я был на полголовы выше любого из мужчин и парней в толпе, собравшейся меня линчевать. А может, окровавленный двуручник в руке показался им убедительным. Ну и видок, конечно… Сам бы испугался, коли со стороны бы смотрел. Вот и они шаг за шагом отступали.
– Смилуйся! Хозяин! – взмолился крестьянин, падая на колени. – А то все по миру пойдем! Жена, давай сюда девку. Вот бери! Смилуйся только! Хоть жором ее жри, а оставь остальных в покое. Семеро ребятишек у меня, всем есть нужно. Нельзя им батю с мамкой терять! Не трожь только посевы. Коли согласен, то забирай дочу, клянусь Дланью!
«Проверка статуса. Работорговец. Успешно. В собственность передана девушка: человек, Василиса, 16 лет. Особых навыков и специализации нет. Автоматическое назначение прозвища. Лесовичка. Отменить передачу. 30 сек, 29…»
Глава 22
Чего? Какая лесовичка? В какую собственность? На кой ляд мне эта страхолюдина грязная далась? Мысленно потянулся к надписи «да» но нажать не успел. Отвлек на себя скрежет металла и тяжелые ухающие шаги. Секунда – и на поле выскочило с десяток бойцов в разномастном снаряжении. В основном у них были толстые деревянные дощечки на груди. Но вот впереди несся настоящий Черный страж.
– В атаку! – заорал запыхавшийся стражник, и несколько ополченцев встало полукругом, пытаясь зайти с боков.
– Стойте, я свой! – удалось мне крикнуть в последнюю секунду, но это никого не волновало. Кто нормальный поверит грязному мужику с окровавленным оружием?
После сражения с лесным монстром отражение удара Черного стража получилось на удивление легким. А ведь я еще и устать успел. Хотя сразу видно, что противник опытный. Однако благодаря магии, мечу, выкованному батей, и привязке не так-то просто меня атаковать. А вот наоборот…
Двуручник с шелестом рассек воздух, и я лишь в конце понял, что сейчас со всей силы ударю по Черному стражу. Ох, жеваный крот! Я же на чиновника нападаю! Хотя вроде он первый, но… Додумать я не успел, как и остановить удар. Но лезвие вместо того, чтобы разрубить противника, отскочило по касательной вверх от щита, не причинив никакого вреда.
То, с какой легкостью страж отразил мой страшный удар, поражало. Сразу чувствовалась разница в опыте. А ведь казалось, что у меня сегодня удачный день. Значит, недостаточно. Такую разницу не прошибить ни хорошим оружием, ни базовой привязкой. Ох, я попал. Да еще и крестьяне эти с копьями. Их удары, хоть и неумелые, тоже приходилось уводить от себя в сторону. Тут ведь как, даже дурак может убить героя. Если ему очень повезет. Но пока на них уходило не слишком много сил.
Черт его знает, почему этот стражник снова ринулся в атаку, но теперь на моей стороне было не только снаряжение или магия. Удача! Жар-птица махнула мне своим крылом. Вовремя повернув свой двуручник, я отбил удар меча плашмя, и противник, пошатнувшись, поскользнулся в грязи и рухнул в нее задом, выпустив из рук оружие, улетевшее куда-то в сторону пашни. Падая, он попытался удержать равновесие, оперевшись на щит. Видавшие виды ремешки для крепления мгновенно лопнули, и Черный оказался абсолютно безоружен. Разве что кинжал в сапоге остался, но уж с ним соваться на противника, у которого оружие чуть меньше метра, точно не стоит. И страж это прекрасно понимал.
– Назад! Сомкнуть ряды! Не дать ему пробиться к крестьянам! – скомандовал воин, и ополченцы тут же подчинились приказу. Нет, я, конечно, псих, кровь в ушах и все такое, но не до такой же степени, чтобы кидаться на простых работяг, которые были в основном ни при чем. Не они же на меня нападать решили. И вообще это недоразумение зашло слишком далеко!
«Отказ не произошел. Собственность получена. Вы стали владельцем Василисы Лесовички. Права установлены. Сменить имя рабыни? Да. Нет. Позже».
– Какого хрена?! – не удержавшись, я проорал это вслух, что стало полной неожиданностью для окружающих. Ох, к ним еще и подкрепление идет. К тем семи, что сейчас передо мной, подоспели еще шестеро. И опять один из них страж! Но на сей раз он был давним знакомым, а значит, я мог попробовать уладить все миром. Должен!
– Полозуб, старшой, спасай! Они меня с вилами и факелами атаковали, а я только защищался! Сначала крестьяне ополчились, а потом и вовсе свой же напал!
– Че? – Тренья, подоспевший с дружинниками, опознал меня не сразу. Ему потребовалось секунд десять, но хоть кидаться с мечом не стал. Уже прогресс. – Мелкий? Ты че здесь делаешь?!
– За травами в лес ходил. Медведя вон убил, еле допер до села. А они как набросятся. Еще и лешим обозвали.
– Все так, как говорит зеленый? – прорычал на крестьян Черный страж.
«Доклад Черному стражу. Конфликт в Междуречье. Оценка обстоятельств. Недостаточно данных. Требуется уточнение. Майкл Грейстил, обвинения: мошенничество, угрозы, незаконное обогащение. Джек Вагл, обвинения: нападение на чиновника. Обвинения группы лиц: покушение на жизнь чиновника. Вынести обвинения?»
– Э-эть, – прочитав надпись, я впал в ступор. С одной стороны, система вроде должна сама наказание назначать, а с другой – вот что-то мне очень не хочется выносить смертный приговор почти всем собравшимся. И что делать? – Старшой, у меня тут надпись появилась. Доклад о недостаточности данных.
– А, наверное, как у первого, о преступлении заявившего. Ну и что там написано? Зачитай.
Я, недолго думая, и прочел, добавил от себя еще размер штрафов за покушение. По резко вытянувшимся и удлинившимся лицам присутствующих было несложно догадаться о желании. Но, как ни странно, первым заговорил упавший от неудачных атак страж. Тот самый, которого система выделила из общего списка нападавших отдельно.
– Э, слушай, – он подошел и попытался почесать голову через шлем. Естественно, ничего у него не вышло, кроме гулкого звона от соприкосновения металла. – В общем, паря. Давай так. У меня с прошлого сезона завалялся нагрудник металлический. Да поножи неплохие есть. Чего мы тут против своих бочку катить будем, а? Вычеркни меня из рапорта по-братски?
«Внимание. Возможна попытка подкупа должностного лица. Назначить штраф? Да/Нет».
– Простите нас, господин, не сживайте со свету! Мы за Длань! – один за другим взмолились ополченцы. – Служим, не покладая живота и голов!
– Эй, вы чего? – я примирительно поднял руки, а затем мысленно нажал «Нет». – Никто же не пострадал? Давайте так и порешим. Пострадавших нет.
«Конфликт в Междуречье. Поступили обновленные данные. Проверка. Стороны отказались от обвинений. Мировая. Конфликт улажен? Да/Нет».
– У кого-нибудь остались к одной из сторон претензии? – внимательно посмотрев на каждого, я нажал «Да». Задание о разбирательстве тут же исчезло вместе с докладом.
– Фу-уф, – тяжело вздохнул Вагл, – я ведь чуть в штаны не наложил. А ты ниче, быстро ориентируешься, парень. Как и обещал, доспех твой.
– Да не надо, брось, – я постарался как можно дружелюбнее отмахнуться от явной взятки, все же реальная вина за произошедшее была в основном на мне. И кстати, если подумать, то выясняется один очень любопытный момент. Даже два. Первый – кто раньше доложил, тот и прав. И второй – оказывается, конфликт можно решить миром. Значит, захоти Улсаст пощадить девушку, так бы и поступил. А он, щукин сын, решил ее под веревку подвести.
– Это че за гора лохматая? – спросил озадаченно Тренья.
– Говорю же, медведя убил, пока травы искал в лесу.
– Погоди. Один? – озадаченно уточнил Джек.
– Ну да. А что такого? Просто постарался побольше защищаться. А потом повезло пару раз.
– В чем дело? Узнал тварь? – спросил Полозуб.
– Да как не узнать, это ж тот людоед, о котором я тебе утром рассказывал. Чертовы звери под магию не подпадают и как преступники не помечаются. Вот и не могли его которую неделю найти и убить. А он торговый тракт терроризировал и на речке появлялся регулярно. Троих ополченцев задрал да деревенских несколько.
– Кажись, повезло тебе, паря, – хохотнув, ударил меня по плечу Тренья, – за что не возьмешься, отовсюду деньги сыплются. Он пятнадцать серебра стоил. Так ведь?
– Точно, сходи к старосте. А тушу, так и быть, мы сами, куда скажешь, дотащим. Щас вот у этого крестьянина телегу с лошадью возьмем. И вместе затащим. Так ведь, парни?
– Да! – все еще пребывая в эйфории от сохранения жизни, воскликнули неудавшиеся бойцы.
– Спасибо, – я кивнул, – а доставить. Даже не знаю. На рынок, наверное? К кожевнику или охотнику местному.
– К оценщику, – подсказал Тренья. – Это в нашем захолустье такого нет. А в любом нормальном селе водится, а то и не один. Магия проследит, чтобы он все по нормальным ценам провел. Не у многих торгашей, кстати, ты не найдешь обвинений в мошенничестве. Честность и порядочность – это то, за что им отваливают десять процентов от суммы оцененного товара. Иначе бы никто к ним не ходил.
– Хорошо, спасибо за науку, – я чуть поклонился.
– Тьфу ты, ну че опять начинаешь? Нормально же говорили. Ладно, там и встретимся, ребята. А мы с тобой еще должны зайти к бабке знахарке.
– Зачем?
– Ну как, – в задумчивости пожал плечами Полозуб, – труп твоей рабыни прошлой. Хозяин таверны ей отнес, я помогал. Хотел освидетельствовать, что она подохла, но тут понабежали ополченцы, появился этот «конфликт», в общем, не до того стало. А тепереча надо дело закончить. Да и ты душу получить должон.
Глава 23
– Как труп? Ты о чем? – не в состоянии переварить произнесенное стражем, переспросил я.
– Да самый обыкновенный, – пожал плечами Тренья, – скопытилась она от ран полученных. Ну или от потери крови, я не знаю, как там правильно. При мне она диагноз поставить не успела.
– Но я же раны перевязал, наложил бинты вчера, – проговорил я ошарашенно, – кровотечение остановилось, сам видел.
– Ниче не знаю. Не ко мне. Не дышала она, вот это точно сказать могу. А раз так, значит, мертвяк, – проговорил Полозуб. Мне ему ответить было нечего, поэтому шли мы дальше молча.
Вот так незадача. Выходит, медведь для меня оказался важнее девушки, и она за просто так отдала свою жизнь? А если б я не пожадничал, то все могло бы выйти иначе? Мог бы заплатить всего два серебра, и она уже была бы здорова! Или не надеялся бы на себя и авось, сразу домой пошел к мамке, а она бы там провела лечение зельями по полной программе. Что я теперь расскажу родителям? Как закончилось первое мое задание? Они ведь спросят. Ответить им, что просто доставил на место, и она умерла от ран? Или что ее приговорили, и не смог оправдать? А может, что ушел убивать медведя-людоеда, терроризировавшего деревню, а она погибла в процессе?
Нет, врать родителям – это последнее дело. Хуже только клятвопреступники и предательство. И дело тут совершенно не в благородстве или высоких принципах. Просто они единственные люди на свете, кто всегда поддержат и поймут. Даже убийц вон матери их любят. Говорят, рисунки детские на суд приносят. Если, конечно, есть такие. Рассказывают, какие они в детстве куличи лепили из песка. А значит, придется им как есть все рассказать…
– Слушай, – Тренья легонько толкнул меня локтем в бок. Учитывая, что он был закован в стальные латы, получилось весьма чувствительно.
– Ай! Ты чего пихаешься?
– Да не ори ты так, – ухмыльнулся Полозуб, – смотри, за тобой девка чумазая увязалась. Кажись, ты ей приглянулся.
– Чего? – оглянувшись, я взглянул на идущую позади нас крестьянку и, не удержавшись, смачно выругался. – Да что за день такой?!
«Василиса Лесовичка, 16 лет. Рабыня. Владелец Майкл Грейстил. Посмотреть подробности?»
– Бу-га-га-га, – не сдерживаясь, заржал во все горло страж, – вот те раз. Кажись, не можешь ты без рабынь жить, да, паря? Одна только подохла, так ты себе новую нашел? Да еще и помоложе? И то верно, эта и в хозяйстве пригодится в отличие от прошлой заучки. Слышь, девка. А ну иди сюда. Признавайся. Не белоручка? За скотиной ухаживать умеешь?
– Конечно, господин, – склонившись, сказала девушка, – и с посевами, и с озимыми, и с прополкой. Все знаю. С шести годков в поле работала.
– Ха! Да от такой, если не в жены только, и я б не отказался, – усмехнулся Тренья. – В отличие от прошлой, это по-настоящему полезное приобретение.
– Пошли обратно, – мрачно сказал я, разворачиваясь. – Это все одна большая ошибка, которая зашла слишком далеко.
– Э нет, погоди. Зачем еще?
– Затем, что мне рабыни не нужны! Что это за бред вообще? Я к барону сейчас направляться должен. На службу! А не с бабами разбираться!
– С одной, – напомнил, ухмыляясь, Тренья, – вторая уже тю-тю.
– Тем более! На фиг! Вернуть ее родителям, и пусть делают, что знают.
– А ты не сможешь, – улыбнулся Черный еще шире, – ты хоть законы империи читал, умник? По поводу рабов и крепостных что сказано?
– Что? – выражение его лица не сулило ничего хорошего, но не спросить я просто не мог.
– Что владеть ими могут только чиновники и благородные. Потому вернуть ее просто так обычным крестьянам ты не можешь.
– Но должен быть способ? Она же рабыней по ошибке стала, значит, я ее могу свободной сделать и…
– Не можешь. Ты не староста и не чернокнижник. Это в ведении местного управляющего Длани. Как думаешь, он такую красотку на волю отпустит или после того, как ты откажешься, себе заберет? Чтоб она на полях у него работала да жопу старику подтирала?
– Прошу вас, господин, не отдавайте меня Ваголу! – тут же взмолилась девушка, рухнув на колени. Хорошо хоть, дорога тут была уже бревнами уложена, не так грязно.
– Да что ж такое-то! – слова вырвались из моего рта с тихим стоном. По всему выходило, что не мог я теперь бросить девку на произвол. А то будет опять как с Лиской… – Только учти, хозяин из меня дрянной. Прошлую я не уберег, погибла она, пока меня рядом не было. Как доберемся до моих родителей, я тебя там оставлю при кузнице и хозяйстве. А потом, может, лазейку какую найдем и освободим тебя.
– Эх, паря, – приобнял меня за плечо Полозуб, – тебе везет, а ты от счастья своего отказываешься. Пойдем. Надо с бумажками закончить, а то до ночи так шататься будем, а в горле ни капли с полудня не было.
Ничего не оставалось, как согласиться. Впрочем, идти было недалеко, уже через пять минут мы были на месте. Здравница оказалась прямо в соседней с таверной хате. И дом был не из бедных. Даже ставни беленые и с узорами. Сразу видно, мастер тут живет. И не какой попало, а хороший. Или единственный. Тут как посмотреть.
Стоило ступить на порог, как в нос ударил сладкий запах душистых лесных трав. Острый привкус приправ накрыл язык. Теперь понятно, почему баба Цвета. Весь дом у нее был в горшочках и грядках вокруг, на которых росло множество странных растений, большинство из которых я видел первый раз в жизни. Самые разные по цвету и размеру они вызывали у меня невольное восхищение. А уж когда одно из них поймало и сжевало муху!
– Эй, хозяйка! Я тебе владельца трупа привел, – крикнул еще в прихожей Тренья. В ответ раздалось неразборчивое ворчание, и мы прошли дальше.
Дверь в гостиную отворилась, и я увидел сидящую на кровати Лиску. Пусть все еще бледную, но вполне себе живую. Слезы радости сами собой навернулись на глаза и, не удержавшись, я бросился вперед, заключая ее в объятия.
– Слава Длани, жива!
– Ага, значит, ты, касатик, ее хозяин? – проскрежетала бабка, которой, судя по виду, не травами надо было заниматься, а в могиле лежать. Лет сто уж. Я хотел было проверить, сколько ей на самом деле, но стоило сосредоточиться, как получил щелбан по лбу, от которого искры из глаз посыпались.
– Мал ты еще, зенки свои бесстыжие на меня пялить, – беззубо улыбнулась старушка, – спасла я твою ненаглядную, теперь ты мне должен, – она посмотрела на меня, потом на Лиску, – ползолотого!
– Да где ж я столько денег найду?
– А это уж, касатик, не моя проблема. Ну а коли не хочешь, можешь мне ее отдать в уплату долга вместе с душой, – при этих ее словах Лисандра вцепилась в меня так, будто тонула, а я – единственная веточка. Кажется, даже кожа затрещала.
– Не отдавай меня, прошу. Все что угодно сделаю, – быстро зашептала на ухо девушка, – суккубы обзавидуются.
– Ты это брось, старуха, – улыбнулся Полозуб, – не видишь, что ли. Перед тобой Черный страж. Неужто думаешь, он не заработает, сколько надо? Да на одном медведе-людоеде пятьдесят серебра поднимет легко.
– Да ты брешешь? Завалили? И давно?
– Так он вот и убил, и даже целиком из леса припер сам, – ответил гордо Тренья, будто не я это сделал, а он лично.
– Целиком, говоришь? Не только лапы и бошку? А печень у него сохранилась? Сердце?
– Да, я только на спине попортил шкуру немного да горло перерезал.
– Вот, значит, как, – баба Цвета наклонила набок голову, о чем-то мысля. – Хорошо. Отдашь мне его целиком. Зачту в уплату долга!
– Я его уже к оценщику отправил, – честно признался я, – хоть и не знаю…
– Ах, шайтан, – причитала старушка, быстро собираясь, – сейчас же все самое вкусное разберут, где я еще кровь, смешанную медвежью с человеческой, возьму? Где клыки такие для растирания? Ух, подлюки. Знают ведь, что бабушке надо. И все одно. А ну пойдем!