Loe raamatut: «Поцелуй феи. Книга1. Часть 3», lehekülg 7
– Что пришло, уйди, прочь, прочь, злое к злу воротись, с водою стеки, в канаву убеги.
Она замолчала. Поставила плошку на стол.
– Это что, всё? – недоверчиво осведомился Рун.
– Всё, – подтвердила старушка-ведунья. – Теперь надо снова отлить воск, так и узнаем, снялось ли.
– Не надо отливать, – упавшим голоском произнесла Лала. – Оно не ушло. Я точно знаю.
– Без родственника трудно снять проклятье, – сочувственно кивнула старушка.
Рун подошёл к Лале.
– Милая, иди ко мне, – ласково позвал он.
Она никак не отреагировала. Сидела понуро.
– Лала, – позвал он ещё ласковее.
Она всё же поднялась, и он прижал её к себе.
– Вот видишь, – мягко шепнул он с юмором. – Обнял тебя. Не постеснялся.
Лала посмотрела на него печально, но всё же улыбнулась не без иронии.
– Наконец-то соизволил, – буркнула она. – Столько ждать пришлось.
– Ну прости, – усмехнулся он.
Ведунья села на лавку, не обращая никакого внимания на поведение гостей.
– Баба Анта, а вы можете сделать приворотное зелье? – обратился к ней Рун.
– Приворотное зелье? – подняла она на него удивлённые глаза.
– Да.
– Ты кого-то хочешь приворожить, сынок?
– Не я. Она, – Рун кивком указал на Лалу.
– Ты, дочка, хочешь кого-то приворожить? – недоверчиво поинтересовалась ведунья.
– Да, бабушка, – грустно ответила Лала.
– И кого же?
– Да вот его же. Руна. Не влюбляется в меня никак, нехороший.
У старушки наступил лёгкий ступор. Что-то не складывалась у неё в голове из происходящего. Она сидела, пытаясь осмыслить новую для себя ситуацию.
– И ты согласен, сынок? – проговорила она растерянно.
– Ну конечно, – отозвался Рун уверенным тоном. – Кто же не хочет полюбить фею.
Ведунья призадумалась, словно что-то подсчитывая в уме.
– Сложное это зелье. И дорогое, – поведала она. – А подействует или нет, неизвестно. Не всегда оно действует.
– Попытка не пытка, – пожал плечами Рун. – Хуже-то не станет, если попробовать.
– Ну так, сынок, платить-то всё равно придётся, даже если оно не подействует, – объяснила старушка.
Теперь уже картинка не складывалась в голове у Руна.
– Баба Анта, как так может быть, что вы нам дадите неработающее зелье, а нам придётся за него платить? – посмотрел он на неё с недоумением. – За негодный товар не платят.
– Сынок, травки-то будут истрачены, даже если оно не подействует, – весьма здраво заметила ведунья.– Я старенькая, хожу ножки сбиваю, их отыскивая, учёные мужи у меня их завсегда скупают. Только приноси. А так выйдет, что бесплатно их потратила. Зачем мне это, сынок? Мне кушать что-то надо в зиму.
– И что будет стоить ваше зелье? – осторожно спросил Рун.
Старушка надолго призадумалась.
– Я фее, выходит, зелье продаю, – промолвила она наконец. – Пусть фея мне и заплатит. Одно пожелание исполнит.
– Не много ли вы хотите за неработающее зелье? – изумился Рун. – Давайте я вам заплачу. У меня есть деньги.
– Нет, хочу пожелание, – упрямо заявила старушка.
– У нас люд в деревне всё бесплатно Лале дарил. И в городе тоже, – попытался пристыдить её Рун.
– Милый, она права, – обратилась к нему Лала мягко. – Это большая услуга, феям за такие полагается платить, и платим мы всегда волшебством. Всё по-честному. Так положено.
Она отстранилась от него, подошла к ведунье, посмотрела на неё приветливо:
– Бабушка Анта, я слабая фея, я не всё могу. Чего бы вы от меня хотели?
– Сундучок злата, неисчерпаемый, – сразу ответила бабулька.
У Руна так челюсть и отпала.
– Сундук золота за негодное зелье!!!? – с сарказмом вырвалось у него.
– Я этого не могу, бабушка, – с вежливым сожалением сказала Лала.
– Драгоценный камушек. Большой, в два кулака, – тут же выдвинула новое требование старушка.
– И этого я не могу, – покачала головой Лала. – Я не могу вам дать богатство. Ни в каком виде.
Ведунья вздохнула.
– Муж мой давно не говорит, пусть снова заговорит, – указала она на чучелко. – А то помалкивает да помалкивает, окаянный. Пусть бы побранился хоть, как раньше.
– Бабушка Анта, я не фея трёх пожеланий, я не очень умею исполнять пожелания, – по-доброму объяснила Лала. – Я могу сама что-то для вас сделать. Какое-нибудь чудо. Хотите, сделаю вас молодой? На час. Это очень редкостное чудо. Я сейчас это могу сделать для вас.
– Какой в этом прок? На час, – подивилась ведунья. – На год хочу.
– Я же вам не богиня, бабушка, – в свою очередь удивилась Лала.
– Ну, на месяц.
– Примерно на день. Ито меня это почти досуха осушит, – промолвила Лала грустно.
Старушка сильно призадумалась.
– Тогда наверное я денежки возьму. С дружка твово. Какой прок в дне молодости? – произнесла она вопросительно.
– Это большой дар, – не согласилась Лала. – Вернуть хотя бы день юности. Даже час. Почувствовать, как чувствовали тогда, увидеть, какой вы были. Немало королей пол царства бы отдали за такое. Правда когда магия рассеется, может стать тяжело. Но может и нет. От вас зависит. Это как волшебное путешествие в свои младые годы. Путешествия всегда заканчиваются рано или поздно. Ваше закончится через день.
– Пол царства! – впечатлилась старушка. – Надо же. А я вспомню, что раньше помнила, когда девицей была? Запамятовалось кое-что о ведовстве, чему бабка моя меня учила. Как не пытаюсь, не выходит точно припомнить. Даже помню, как учила она меня. Ох и молоденька я была тогда, егоза. А саму науку не припомню.
– Может да, может нет, бабушка, – чистосердечно ответила Лала. – Это мне не ведомо. Есть вероятность, что вспомните.
– Ладно, доченька, сотвори это диво дивное, – решилась ведунья. – Вдруг да припомнится. Жаль будет, коли уйдут со мной науки праматерей наших. Много мудрости было в древних. Да куда-то деётся всё.
– Встаньте пожалуйста, бабушка, – попросила её Лала.
Ведунья послушалась. Взгляд у неё был, заинтересованный, пытливый и немного испуганный. Рун подошёл к Лале.
– Нужна тебе помощь, красавица моя? – улыбнулся он. – Точно у тебя выйдет?
– Я чувствую, что должно, но лучше помоги, – серьёзно сказала она, обернувшись. – Это большое волшебство. Мало ли. Вон что с кабанчиком вышло. На вторую попытку магии уж не будет.
– Деньгами заплатим в крайнем случае, не переживай, – приободрил её Рун, обняв. – У меня они есть. Лала, мне очень хочется увидеть это чудо. Я не преувеличиваю, и не вру. К чудесам нельзя привыкнуть. К твоим нет. И они у тебя всё разные, и каждое поразительно. Настолько, что всегда переживаю чуть-чуть, что вдруг от удивления исчезнет магия. И штрафик бы хотелось хоть один. А то колдуешь и колдуешь. Вот чудо было бы, когда б я смог тебя оштрафовать.
– Какой неугомонный, – с ласковой иронией посмотрела на него Лала. – Только об одном и думает.
– Не об одном, а об одной, – шутливо поправил её Рун. – И как иначе, ведь я тебя люблю.
– Когда б любил, зачем тогда и зелье? – развеселилась Лала. – Спасибо, мой хороший. Согрел сердечко. Счастливой легче колдовать.
Она отстранилась, уверенно взмахнула ручкой, которую сейчас же окутало яркое-яркое синее сияние, и произнесла воодушевлённым голоском:
– Бабушка Анта, дарую ровно на один денёк вам вашу девичью красоту былую.
Рун следил во все глаза за старушкой. Её фигуру на мгновенье тоже охватило синее сияние. Затем сколько-то секунд ничего не происходило. Вдруг с её лица разом исчезли все морщины, словно кто-то стёр их. Далее и её руки разгладились, из костлявых обратившись красивенькими изящными ручками. Волосы окрасились в насыщенный чёрный цвет, и упали вниз к поясу толстой заплетёной косой, так что платок слетел с головы, глаза из мутноватых стали ясными чёрными как угольки, надетое на тело тряпьё затрещало под распирающими его округлившимся формами. Физиономия утратила крупность черт, обретя миловидную эстетику. И ещё через миг пред Лалой и застывшим от изумления Руном предстала девица лет 17-ти.
– Ох, – в недоумении сказала она, словно прислушиваясь к себе. – Я уже молодая?
Она прижала ручки к груди и замерла.
– Да, Анта, ты теперь девушка, – радостно поведала Лала.
На личике Анты постепенно стала расцветать улыбка. Расцветала, расцветала, расцветала, словно преодолевая что-то, какое-то внутреннее сопротивление, пока наконец не засияла ослепительно во всю ширь уст.
– Я уже забыла это всё. Столько всего в сердечке, – поделилась юная ведунья своими впечатлениями с чуть ошеломлённым видом. – Как это можно забыть?
– Вот и вспомнила теперь, – ободряюще заметила Лала, очень довольная.
– Я весёлой была, – похвалилась Анта, всё так же продолжая сиять улыбкой, пребывая в самоуглублённой задумчивости. И тут словно проснулась, выйдя из своего ступора. Счастливо рассмеялась тихим теплым смехом, оживилась. – Ой, а где бы посмотреть на себя?
Лала взмахнула ручкой, и на столе, откуда не возьмись, появилось небольшое зеркальце.
– Ох! – обрадовалась Анта.
Тут же она оказалась у стола, взяла зеркальце в руку, стала с бесконечным интересом разглядывать себя. Трогала своё лицо, не то не веря глазам, не то пытаясь ощутить пальчиками новую действительность собственной физиономии.
– Я уж и забыла, какая я была, – улыбаясь, вздохнула она. – Я была хорошенькая. Надо же, всё-всё забыла.
Она снова рассмеялась счастливо.
– Ну, давайте займёмся зельем. Я, кстати, вспомнила науку бабушки. Отчётливо. И зелье легче будет приготовить теперь. Так ясно всё в уме. Вы пока посидите, отдохните, гости дорогие.
Рун с Лалой уселись на лавку рядышком. Анта поглядывала на них смеющимися глазами, энергично суетясь. Осмотрела своё варево, скривилась с удивлением, сходила наружу выбросить, помыла котелок, повесила над камином, разожгла огонь. Стала возиться с травами, доставая свои многочисленные мешочки. Всё у неё в руках спорилось, всё быстро делалось. Кошечка вновь явилась в дом, потёрлась о её ноги, как ни в чём не бывало, словно хозяйка и не поменялась нисколько. А затем забралась на колени к Руну и улеглась. Он погладил её, она довольно замурлыкала.
– Ну вот, – с шутливой обидой посетовала Лала. – Опять тебя предпочитают мне, мой дорогой. Кто из нас фея?
– Кошечкам нужен кавалер, – усмехнулся Рун. – Кому как не тебе это знать.
– Непонятно всё равно, – буркнула Лала. – Я бы её порасспросила, чем ты ей так мил, да штрафов боюсь. Иди ко мне, кыса. Брось его. Кыс-кыс-кыс.
Но кошка и ухом не повела. Тем временем вода в котелке вовсю закипела, и в избушке насыщенно дурманяще запахло лесными травами.
– Зачем вам зелье? Вот загадка, – со смехом произнесла Анта, глядя на гостей. – Меж вами итак по-моему всё ладно.
– Ей мало, – проронил Рун. – Хочет, чтобы с ума сходил по ней.
– Надо же, – подивилась Анта весело. – Я никогда-никогда не слыхала, чтобы приворотное зелье давали открыто кому-то, и он сам был согласен. Это так чудно. Странно очень.
– С феями всегда так, – улыбнулся Рун.
Анта помешала варево.
– Ах, сколько сил, сколько сил во мне. Танцевать хочется, – сообщила она воодушевлённо. – Да кавалера нет.
Она озорно посмотрела на Руна. Взгляд Лалы сразу посуровел.
– Даже не думай об этом, – строго сказала она.
Анта рассмеялась.
– А как вы повстречались? – её голосок был переполнен любопытством.
– Поймал её, – поведал Рун.
– Поймал?! – поразилась Анта. – Надо же. А как?
– Зельем. Дедовым.
– Вон оно что, – покачала головой Анта уважительно. – Вот это зельеце было! В нашем роду таких не умели делать никогда. Призывных. Мне твой старик показывал то зелье. Я думала, вот он наивный. А смотри-ка ты.
– Никто не верил, – кивнул Рун. – Но дед не сомневался. Он той ведьме жизнь спас. Выхаживал её. Зачем бы ей над ним шутить? Самое дорогое отдала, что у неё было.
– Тоже верно, – согласилась Анта. – Однако людей сумасшедших пруд пруди, Рун. Если кто-то уверен, что сделал мощное зелье, это совсем не значит, что так оно и есть. Это чрезвычайно искусное и сильное зелье было, выходит. За такое убить бы могли. Хорошо, что не верил никто.
– Милая Анта, а ты бы не могла рассказать мне о вашем ведовстве? – попросила Лала. – У себя дома я тоже варила зелья. Но тут у вас все растения другие. Мне интересно было бы послушать.
– Конечно, добрая фея, – обрадовано отозвалась ведунья. – Я с удовольствием. Вы знаете, в алхимии считается, что всякая природная сущность, будь то травка или животное, или предмет, состоит из набора элементов высших сил, и сочетанием этих элементов можно менять их сущность. Но в ведовстве всё иначе. Мы понимаем, что природа устроена сложнее, каждая природная сущность обладает собственными особыми свойствами, и пронизана связями с другими сущностями. Наше умение в использовании их свойств и управлении связями. К примеру, заговор может установить, разрушить или обнаружить связь. В алхимии нету заговоров, а в ведовстве есть, и их действие доказано, поэтому так странно видеть, когда учёные мужи кичатся своей алхимией, а на ведовство смотрят с пренебрежением, как на обман. Ну не смешно ли? В ведовстве исцеление – это разрыв связи с хворью, многие хвори излечиваются просто заговорами, словами, без всяких снадобий, все знают, что это помогает, но лекари учёные всё равно с презрением глядят на нас, будто мы глупые дремучие, и сами никогда ни заговоров не применяют, ни молитв. В ведовстве зелья всегда варят в сочетании с заговорами, нужны не только правильные травы, но и правильные слова, чтобы зелье обрело силу. И конечно ведунья должна быть ведуньей, иначе тоже ничего не выйдет. Должна обладать силой ведовской, дабы её слова влияли на связи меж сущностями. Обычно к ведовству последние детки в семье имеют способность. Всегда последнюю из дочерей, кто позже всех родилась, самую младшую, учит бабка или мать. Или учит сына, ежели он был последним рождён.
– То есть я не смогу по вашей науке делать зелья, раз не ведунья? – полюбопытствовала Лала.
– Не знаю, вы всё ж таки фея, волшебством владеете, – пожала плечиками Анта. – Вы какое дитя в семье?
– Старшенькая, – сообщила Лала.
– Тогда наверное всё же нет, – с сожалением молвила Анта. – А как вы у себя готовили зелья?
– Тоже варила. Но без заговоров. У нас часто капельку магии добавляют в зелье, чтобы оно раскрыло свои свойства. Или же заряжают магией. Слова над ними не говорят. В нашем мире есть что-то подобное, как вы делаете. Но оно злое. Известно, что ведьмы болотные шепчут проклятья над зельем, когда его варят.
– Ну, ведьмы и ведуны недалеко друг от друга отстоят, что касаемо управления силами природы, – заметила Анта добродушно. – Одной мудростью пользуемся. Древними знаниями праматерей. Просто у ведьм душа чёрная, а у нас светлая. Возможно вы, добрая фея, магию используете так же, как мы заговоры, она вам их заменяет.
– Ты можешь звать меня Лалой, Анта, – улыбнулась Лала. – В наших растениях часто магические силы сокрыты, и магия позволяет их высвободить. Поэтому я думаю, что ваше ведовство совсем иная наука. Удивительная, действительно связанная с природой.
– Возможно и так, – Анта помешала своё зелье, склонилась, вдохнула его аромат. Кивнула удовлетворённо, и подошла к гостям, глядя на них приветливо. – Добрая фея Лала, дайте мне ваш волос.
Лала быстро исполнила её просьбу. Анта вернулась к камину, скатала волос в махонький клубочек, тихо пошептала над ним какие-то слова и бросила в угли. Затем она долго сосредоточенно возилась у стола со своими мешочками, приготовила три плошки, положила в каждую немного сухих травок, сняла с углей котелок и налила оттуда во все три до краёв. Над каждой плошкой пошептала что-то.
– Ну, вот и всё, готово, – объявила она радостно.
Рун осторожно ссадил с себя кошку. Лала первой подошла к столу, он вслед за ней. Её глазки блестели любопытством.
– А почему три плошки? – поинтересовалась она.
– Для этого зелья нужен «синий дымок» – очень редкий цветочек, у меня его нет, фея Лала, – охотно отозвалась Анта. – Я его попробовала заменить смесью иных ингредиентов. Может выйдет, может нет. Три смеси, три попытки будет у вас. Это всё, что я могу. Надежда есть. Но это зелье совсем не всегда действует. Никто не знает, почему. Даже с синим дымком могло бы не сработать. Три попытки, тройная надежда. Только ей богу, я так и не пойму, зачем это вам. Меж вами всё ладно и без зелий. Тут и сомнений нету никаких. Я даже не знаю, как вы будете отличать, что оно сработало, от того, что меж вами сейчас.
Она добродушно рассмеялась.
– Мне надо, – улыбнулась Лала. – Я отличу точно и сразу, милая Анта, уж поверь мне.
– Ну хорошо, – весело ответила Анта.
– А мне всё надо выпить из плошки? – озаботился Рун.
– Нет, хватит и пары глотков, – объяснила Анта. – Они полны до краёв, чтобы дольше остывало. Чтоб настоялось правильней. Как полностью остынет, станет готово, тогда и надо пить. Ежели у какого-то из зелий вдруг совершенно пропадёт запах, значит это оно, значит получилось, пить его надо. Но если запах останется у всех трёх, всё равно надо испытать каждое. Всё равно может сработать. Лучше, чтобы вы, фея Лала, взяли плошку, и своими руками передали Руну. Можете попробовать сказать прежде над зельем слова заветные «дым да туман, стелись, стелись, всё что раньше, забыто, сердце забери». Вдруг у фей речь тоже силой обладает. Но это совсем не обязательно. Все слова уже сказаны.
Лала задумалась, сосредоточенно повторяя фразу заговора про себя.
– Я запомнила, – с воодушевлением сообщила она.
– Тогда я покину вас, гости дорогие, – извиняющимся тоном поставила их в известность юная ведунья.
– И куда же ты уходишь, милая Анта? – удивилась Лала.
– В дюжине вёрст отсюда есть поселение старообрядцев. Там у меня родня, – поведала девица. – Пойду им покажусь. Пусть хоть увидят, какая я была. Да открою им секреты забытые. Пока вновь старой не стала, не запамятовала. Ну и хочется одного старичка навестить. Тоже там живёт. Ухлёстывал за мной молоденькой. Пусть снова полюбуется.
На последних словах она разулыбалась.
– Чтож, коли так, прощайте, дорогая бабушка-ведунья, – озорно произнесла Лала. – Спасибо вам за всё. Мы уже уйдём, когда вы воротитесь.
Она вдруг подлетела к девушке и обняла её.
– Вам спасибо, добрая фея Лала, – душевно поблагодарила её Анта.
– Только не расстраивайся пожалуйста, как волшебство рассеется. Это доброе волшебство, – попросила Лала.
– Не расстроюсь, – заверила Анта, сияя. – Оно чудесное. Действительно, стоит пол царства.
Лала отступила от неё. Анта посмотрела на Руна, словно ожидая объятий и от него. Взгляд Лалы немедленно стал суровым и очень серьёзным. Анта рассмеялась.
– Прощайте, гости дорогие.
Она быстро вышла, кошка покинула избушку вместе с ней. Дверь закрылась, Рун с Лалой остались одни. Сколько-то времени они стояли молча, задумчивые.
– Ох уж эти девицы, – тихо посетовала Лала с чуть расстроенным выражением личика. – Не успела помолодеть, как начала глазки строить.
– А она строила? – с сомнением осведомился Рун. – Баба Анта, мне?
– А то ты прям не заметил, Рун, – в голоске Лалы прозвучали нотки недоверия и упрёка.
– Ну не сердись, любимая, – он шагнул к ней и прижал к себе. – Я не заметил. Правда. Как мне было заметить, когда я замечаю лишь тебя?
– А сам только и поглядывал на неё, – буркнула Лала.
– Ну, это же чудо чудесное, – мягко объяснил Рун. – Я такого даже представить не мог! Что увижу когда-нибудь. Как кто-то помолодел. Я на чудо дивился. Ну и как зелье варит, тоже интересно было. Очень. Лишь поэтому смотрел. Мало ли девиц вокруг. Из девушек меня интересуешь только ты, красавица моя.
– Правда? – с надеждой жалостливо спросила Лала.
– Правда, – ласково улыбнулся он. – И она, между прочим, не такая уж и миленькая, как считает себя. Хотя конечно… глаза как уголья, волосы как смоль. Порода-то видна ведовская. Ничего не скажешь.
Лала вздохнула расслабленно.
– А вообще, ты меня удивляешь, Лала, – усмехнулся Рун. – Уже и к старушкам меня ревнуешь.
– И вовсе я не ревную, Рун, – возразила Лала со смущённой улыбкой. – Просто не хочу потерять. Коли влюбишься в кого-то, потеряю неизбежно.
– Ну, теперь мы долго не встретим никаких старушек. Можешь пока не переживать боле, – с юмором успокоил её он. – Или может сейчас зелье сработает, и получишь ты своё могущество. И домой через несколько дней отправишься. К слову, не вижу почему-то в тебе радостных ожиданий по поводу могущества. При том, что возможно оно столь близко.
– Могущество волнует, Рун, пока ты беспечная, – умиротворённо промолвила Лала. – Когда переживёшь тоску по дому, и боль разлуки при разрыве с женихом, и страх неволи, и злодеев нападенье. И теплоту любви чужого сердца. И упоенье счастьем бесконечное. Оно уже как будто и не важно. Ну, важно, но поменее чем раньше. Есть многое настоль его важней, что на одни весы и не поставишь.
– О как заговорила, – подивился Рун весело. – Надеюсь, я один из этого много? Того, что важнее могущества.
– Да ты, ты, заинька, – подтвердила она с нежностью.
***
Прошло сколько-то времени, и зелье в плошках остыло.
– Поди уже всё? – вопросительно посмотрел Рун на Лалу.
Она подошла к столу, попробовала жидкость пальчиком:
– Давай ещё несколько минуточек подождём, милый.
С её личика не сходило сияние, что не удивительно, с учётом, чем они занимались весь этот период ожидания.
– Ну, тогда лети снова ко мне, – добродушно позвал он.
– Нет, любовь моя, разомлею, а мне сейчас надо будет слова произносить заветные, – мягко отказалась Лала. – Если это как чары, это требует сосредоточенности.
– Ладно, – смиренно развёл Рун руками.
– Ты пока готовься, мой дорогой, – посоветовала Лала.
– Зачем? И к чему? – удивился он.
– Ежели сработает, ты станешь другим. Воспылаешь, – не без доли иронии сообщила она. – Это любопытный опыт. Мало кому удаётся пережить. Мгновенный переход от дружеских чувств к влюблённости. Этот контраст перехода меж чувствами позволит тебе до конца познать, что есть любовь. Я даже немножко тебе завидую. Я бы тоже хотела познать любовь столь чётко, ясно и осознанно. Я бы на твоём месте попыталась быть очень внимательной к своим ощущениям. Начиная с сейчас, чтобы сравнить их с потом.
– Вообще конечно интересно, ты права, – кивнул Рун. – Столько разговоров о любви. Хотелось бы наконец узнать, что она такое, и почему ты не считаешь за неё то, что я чувствую к тебе сейчас. Чем оно отличается от того, что сейчас.
– О, Рун, это очень будет отличаться, уж поверь мне, – со значением сказала Лала. – Это должно отличаться. Несопоставимо.
– Я всё же уверен, что и сейчас тебя люблю, – чистосердечно поведал Рун. – И коли я прав, то зелье выпью, а ничего не произойдёт, даже если оно сработает. И мы будем думать, что оно негодное.
– Ты не влюблён в меня, Рун. Объятья не обманешь, – с улыбкой, исполненной ласкового сожаления, молвила Лала.
– Ну, я иного мнения, чтоб ты знала. Между прочим, чуть не забыл, ты зеркало наколдовала бабе Анте. Это не тянет на штраф? – невинно осведомился он
– Нет, заинька, это была необходимость, – лукаво ответствовала Лала. – Не дать ей поглядеть на себя было бы жестоко. Мне капельку магии надо, чтобы зеркальце явить. Феи почти все это умеют. Без этого платьица менять трудно было бы. Я большое зеркало могу легко призвать. А тут маленькое явила. Чтоб уж ты не ворчал на меня.
– Ну, может быть, – всем своим видом изображая сомнение, весело проронил Рун. – Я, честно говоря, удивился, как баба Анта себя повела после чар. Радостная такая. Словно навсегда ей молодость вернулась, а не на день. Я не знаю, смог бы я радостным быть в подобной ситуации. Мне кажется, что нет. Может даже наоборот.
– На неё чувства нахлынули. Былые, как в девичестве. Ошеломили её, – объяснила Лала. – Это хорошо. Иначе да, печалиться бы могла. А так не стала, и думаю, что и не будет. Надеюсь. Это что-то подобное тому, Рун, как ты меня обнимаешь. Сердечку очень хорошо. Поэтому даже в разлуке с мамочкой, с папочкой мне не до печалей. Не пробиться им сквозь счастье. Так и она. Вот сейчас если подействует зелье, я предполагаю, что тебя тоже ошеломит. Любовь. Будешь окрылён и вдохновлён бесконечно. Словно волшебство творится прямо в твоей душе.
– Да? Чтож, посмотрим, – пожал плечами Рун. – Не пора там ещё? А то я уж в нетерпении. Так ты мне расписала всё.
– Наверное пора, – Лала склонилась над плошками, втянула ноздрями воздух над каждой, взяла ближнюю со стола. – К сожалению все три сильно пахнут травами. Сиди, милый, я тебе принесу. Лучше тебе сидя принимать, вдруг слишком ошеломит. Знал бы ты, как у меня ножки подкашиваются порой от твоей магии. А тут наверное ещё сильнее может.
– Сидя так сидя, – благодушно согласился он.
Лала осторожно, чтобы не расплескать, подошла к нему с плошкой. Поглядела на него как-то по-особенному, и особенно тепло:
– Готов, мой хороший?
Её голосок был переполнен ласковыми нотками.
– Готов, – с уверенностью отозвался он.
– Дым да туман, стелись, стелись, всё что раньше, забыто, сердце забери, – произнесла Лала взволнованно.
Рун протянул к ней руки, принимая плошку. Вздохнул глубоко, тоже вдруг впав в волнение. Принюхался к жидкости.
– Довольно неприятный запах, – посетовал он. – Что, прям один глоток? Или больше?
– Лучше два, – попросила Лала.
– Ладно, четыре.
Он поднёс плошку ко рту, стал быстро пить большими глотками. Один глоток, второй, третий, четвёртый, пятый. После пятого он остановился, весь скривившись:
– Фу, мерзость какая.
Лала приняла у него плошку из рук. Уставилась на него во все глаза, и ждала, замерев. Рун тоже замер, прислушиваясь к ощущениям внутри. Вдруг лицо его посерело, потом побелело и далее приобрело очень странное неестественное выражение.
– Ну как? – спросила Лала, с затаённой надеждой. – Подействовало?
Рун некоторое время не отвечал. На его лбу выступил пот.
– П…п…подействовало, – с трудом проговорил он. – Только не… не так, как ты думаешь. Ох… Лала, мне срочно надо… на двор. Не… ходи за мной.
Держась рукой за живот, он стрелой выскочил наружу. Лала лишь проводила его взглядом с растерянным личиком.
Не было его долго. Лала испереживалась, не зная, что делать, раза два приближалась к двери, неуверенная, но всё же отходила назад. Наконец снаружи послышался звук шагов, и на пороге появился Рун. Вид у него был немного бледный и слегка обескураженный.
– Ну что, любимый? – мгновенно подлетела к нему Лала.
Он вздохнул. Поглядел на неё задумчиво, подбирая слова.
– Ну, если бы это было снадобье от запора… бабулька бы озолотилась. Ох, Лала, как у меня в животе бурлило. Я такого и не припомню. Ужас какой-то! Еле в себя пришёл.
Лала чуть покраснела. Обняла его сама.
– Прости меня, заинька.
– Да ничего, – по-доброму молвил он. – Ты-то не виновата. Такое вот ведовство.
– Значит, больше не будем проверять, – тихо заметила Лала. – Я так волновалась за тебя, Рун. Думала, вдруг тебе там плохо.
– Ну, хорошо мне точно не было, – усмехнулся он. – Нет, Лала, давай уж проверим всё. Когда ещё будет второй шанс? Может и никогда. Тут хоть ведунья знакомая, я знаю, что она умелая. Точно знаю. И магии ты столько потратила на её пожелание. Что-то не сошлось в этом зелье. Вдруг в остальных сошлось? Чего теперь бояться, второй раз всё равно так не будет, нечем просто, пусто в животе. Мне теперь долго не захочется, я думаю.
– Так жаждешь отправить меня домой? – со смесью теплой приязни и деланного мягкого укора поиронизировала Лала.
– Да я с первого дня пытаюсь от тебя избавиться, – с юмором посетовал он. – Но что-то не выходит никак. Не переживай, Лала. Это просто травы лесные в зелье. Неопасные. А коли живот будет болеть, полечишь меня. Так и быть, без штрафов.
– У меня магии мало, Рун, – поведала Лала, повеселев.
– Ну, объятьями полечишь. Это тоже помогает, – без всякой шуточности сказал он. – Ну что, давай пробовать? Представь, раз, и я воспылаю. Вот тогда пообнимаемся.
– Ох, Рун, тогда объятья с тобой станут прямо волшебством, – глазки Лалы заблестели мечтательно. – Бесконечностью счастья. Не представляю, как это.
На её личике зажёгся энтузиазм. Она отстранилась, улыбаясь. Рун уселся на табуретку:
– Я готов. Неси, милая.
Лала принесла плошку, произнесла над ней заветные слова, подала. Рун понюхал, прежде чем отпить.
– Это ещё хуже пахнет, – констатировал он с сожалением. – Вот же напасть. Эх!
Он быстро сделал несколько глотков. Скривился так, что смотреть было страшно. Лала осторожно взяла у него плошку, замерла, в взволнованном ожидании. Сколько-то времени ничего не происходило. Вдруг его передёрнуло. Он сжал челюсти. А затем вскочил, с выпученными глазами, и стрелой вылетел за дверь, оставив Лалу одну, совершенно удручённую.
В этот раз вернулся он гораздо быстрее. Выглядел бледным, но относительно бодрым. Лала, пока него не было, не находила себе места, а едва появился, бросилась к нему.
– Что, Рун? – жалостливым голоском спросила она.
– Ну… это получше было, – сообщил он спокойно. – Стошнило всего лишь. Вырвало.
– Ох, – выдохнула Лала в безмерном огорчении.
Рун отправился к своей табуретке, сел устало.
– Чтож за гадость-то такая? – покачал он головой с осуждающим непониманием. – Ежели, Лала, девица будет поить подобным пойлом кавалера… Убежит он навсегда, мне кажется, и уж не подойдёт боле. Это скорее отворотное зелье, чем приворотное.
Лала виновато потупила очи. Рун вздохнул.
– Давай уж третью, – махнул он рукой. – Чего тут теперь. Выживу поди.
– Может всё же не надо, Рун? – просяще промолвила Лала. – Не получилось что-то у бабушки Анты. Третье зельеце тоже пахнет травками. Ты уже мой герой, на такие подвиги ради меня пошёл. Не пей.
– Ох и подвиги, – улыбнулся Рун. – У таверн побудь, там таких героев много встретишь. Кто пьёт незнамо что, а потом рыгает, валясь под оградами. Я-то хоть не валяюсь. Давай третью, Лала. Проверим уж всё. Вдруг окажется, мой героизм был не зря.
Его уверенный тон не оставил ей выбора. Лала принесла ему последнюю плошку, прошептала слова заветные, подала с нерешительностью, глядя грустными глазками. Рун принюхался.
– Ну, это как-то даже приятно вроде пахнет, – отметил он, чуть приободрившись. Замолчал ненадолго, собираясь с духом. – Эх, была не была!
Он сделал несколько глотков. Замер, прислушиваясь к ощущениям. Лала взяла у него плошку, тоже застыла в напряжённом ожидании. Время шло, и ничего не происходило.
– Нет, – наконец озвучил Рун результат наблюдений за собой слегка разочарованно, выйдя из оцепенения. – Не подействовало. Вообще никак. Словно чаю попил просто. Ну или, как я говорил, оно сработало, а я и до него тебя любил.
Лала осторожно положила ладошку ему на плечо.
– На могущество нет и намёка, – тихо поведала она. – Может, Рун, это зелье не сразу срабатывает? Почему мы решили, что сразу? Вдруг проснёшься ты завтра, и глядь, любишь без памяти.
– Может и так, – Рун призадумался. – Нет, Лала. Тогда зачем три зелья? Баба Анта точно подразумевала, что сразу должно подействовать. Поэтому их три. Иначе бессмысленно бы это было. Одно бы приготовила.
