Крысолов
TekstИ на душе было так же заброшенно и темно.
Вот и еще один день… И весь в беготне. Из «Москвича» – забрать товар у ребят Прапора. Потом в магазин, еженедельный поход за продовольствием. Ящики мандаринов, ящики бананов, упаковки жестянок с компотами, мешочки сухофруктов. Молоко, йогурты… И, конечно же, три четырехсотграммовых пакетика овсяного печенья с изюмом. Без этого никуда.
Итого почти тонна. Фургончик Марти осел, и чувствовалось, что мотору эти подвиги даются нелегко.
Серый истомился за день и опять спал, убаюканный качкой на рассыпающихся дорогах. Опять завернувшись в плащ с головой – ни видно, ни слышно. Спит этот шимп как сурок.
А завтра?.. Завтра тоже тот еще денек. А уж что говорить о том, что будет через два дня, когда Рубаков изволит поинтересоваться – не пора ли, собственно?
Стас притормозил. В темноте блокпост казался еще больше и основательнее, чем был на самом деле. В свет фар вынырнул сержант, кутаясь в ватник. Стас перегнулся назад, взял с сидений два блока «Имперских», упаковку пива. Сколько их там, четверо? Ладно, хватит им одной упаковки. Им тут по-любому лучше не напиваться. Это так, только чтоб вкус жизни вернулся.
Стас вылез из машины. Сержант принял курево и пиво.
– Сколько с нас?
– Не выпендривайся, – попросил Стас.
Сержант не стал возражать. Потянул носом воздух.
– Блин, как пахнет-то… Прямо новый год! Маму мою матушку… Аж детство вспомнилось. Я тут недалеко жил-то, через пару кварталов вон туда.
Сержант дернул подбородком, куда именно.
– Пошли, – сказал Стас.
Они обошли фургон, Стас открыл дверцу. Теперь мандариновым духом шибануло по-настоящему. Сержант присвистнул, разглядывая ящики с фруктами, забившие весь фургончик.
Стас взял ближайший плоский ящик, затянутый сверху сеточкой. Сунул на упаковку пива в руках сержанта.
Тот благодарно кивнул.
– Слушай, Крысолов. Сколько же у тебя крыс-то ручных? Целый батальон, что ли?
– Не совсем. Поменьше.
Гораздо меньше, если уж совсем честно. Но говорить об этом едва ли стоит. Сержант хороший дядька, так чего портить его крепкий сон? Незачем ему знать, что апельсины, конечно же, не для крыс. Тем сухой кошачий корм куда милее.
– А чего ты их фруктами-то кормишь? Вроде, они ж грызуны, зерно должны жрать? Хлеб там, мясо… А ты их прямо как обезьян.
– На диете держу.
Сержант покосился на Стаса, прищурился. Ухмыльнулся.
– Ясненько…
***
Загнав фургон в гараж, Стас посидел. Лень было заниматься формальностями. Тем более что Марти можно доверять. Но…
Ладно. Стас вылез из машины, взял из шкафа сканер и проверил корпус машины, потом внутренности. Чисто, как и следовало ожидать. Завтра можно ехать спокойно.
А пока – есть еще одно дело. Надо проверить улов.
Оставив Серого дрыхнуть на заднем сиденье, Стас вышел из гаража в холл, повернул к крысярне. В тамбуре перед ней взял из шкафа пакет с кормом. На всякий случай снял с предохранителя один «Хек». Случалось, что через открытый ход в подвал – а значит, могло притащиться из любой норы старого города – забредали гости.
Отодвинул засов, осторожно открыл дверь. В комнате завозились. Ага, все нормально. Звуки возни были самые обычные. Стас щелкнул выключателем, вошел и прикрыл за собой дверь.
Все в сборе. Сидят, строгим полукругом, и бодро щелкают хвостами по трухлявому паркету. И на всех пяти мордах довольное выражение.
У Лобастого, Скалолазки и Рыжика еще и гордость. Оно и понятно. Перед этими троими по маленькой камере – крошечный объектив, процессор со спичечную головку и маленький передатчик. Рядом с каждой камерой по маленькому, с ноготь большого пальца, аккумулятору. И это, может быть, самое важное. Трудно придумать более медвежью услугу, чем принести в дом камеру с подсоединенным аккумулятором. Исправно работающую и транслирующую картинку куда-то на гэбушный спутник…
***
Стас достал с заднего сиденья Серого и пакет с продуктами, вышел к лифту и приложил смарт-карточку, оживляя его. Тащиться четыре этажа не хотелось, да еще со спящим шимпом на руках. Проснуться он не соизволил, лишь удобнее перевернулся на руке, обхватив ее как ветку.
Home, sweet home…
Стас уложил Серого на диванчик, скинул ботинки, начал расстегивать рубашку… Все хорошо, но чего-то не хватает.
Стас прислушался к своим ощущениям. Ага… Ясно, чего не хватает. Точнее, чего перебор. Тестикулы переполнены – не только физические, но и, главное, те, что в голове, глубоко на подкорке. Раз, два, три… четвертый день уже, между прочим.
Хорошо бы, конечно, вызвонить сюда какую-нибудь милую куколку. Но кто ж сюда поедет-то? Даже девочки мамаши Мани сами сюда не поедут. Это значит, надо опять тащиться в «Коренной москвич», и уж самому везти оттуда сюда. Но тогда уж проще прямо там… только… как бы ни были хороши девочки из высшего мамашиного дивизиона, а занятие накладывает свои следы. Профессиональная деформация. В каждом жесте, в каждой взгляде…
В этом доме бывали гостьи и поинтереснее. Например, шаловливые молодые женушки, сумевшие захомутать какого-нибудь столпа феодал-капитализма, и теперь изнуренные наступившим после бездельем. Когда им надоедает тиранить прислугу, кататься по магазинам и трепаться в тренажерных залах с такими же подружками-горемычками, – их тянет на приключения.
Кто-то заводит личного тренера, садовника, конюха или духовника, и потом меняет их как перчатки. Кому-то и это приедается. Может, потому, что все эти личные тренеры – та же высшая лига девочек мамаши Мани, вид в профиль.
То ли дело – покрытый шрамами гладиатор с арен под «Коренным москвичом». А еще лучше, парень, который не то что морфов не боится – сам их распугивает, даже кремлевских крыс, отжавших у людей весь старый город… Не хотите ли прокатиться с ветерком по нуарному диснейленду? Поймать освежающую волну адреналина, холодок под ложечкой – от опасности нешуточной, реальной, совсем рядом – только распахни дверцу машины… Это будоражит не только мужскую кровь.
А учитывая, сколько эти холеные страдалицы тратят на диетологов, тренеров и хирургов, и там не то что на глазок не скажешь, сколько лет – порой на ощупь не удается! На уровне высшей лиги мамашиных девочек. Сегодня на аренах несколько интересных боев должны быть, кстати…
Но кроме этого смутного зуда – был еще голод, который едва ли дотерпит до клуба. Холод, от которого хотелось отогреться в обжигающей воде. И просто выспаться не помешает.
Стас замер, прислушиваясь и взвешивая. Нет. Пожалуй, тащиться сейчас в «Москвич» – это перебор. Да и завтра день будет тот еще… Дети, цветы жизни… И что с того, что не твои?
Впрочем, если так размышлять, то Арни вовсе без родителей. Не считать же ими персонал подпольной лаборатории, где его сделали – начиная с генома, базу которого скомпилировали из нескольких видов. Так что круглый сирота он, самый что ни на есть, круглее не бывает.
Стягивая одежду, Стас прошел в эркер, включил воду. Оставил ванну набираться и побрел на кухню, по дороге буркнув автоответчику показать записи. Или автозаписчику? Вместо приветствия на видеофоне стоял черный фон с простеньким «Оставьте сообщение после сигнала», зачитанным женским голосом. Кому надо, знают, куда попали. Кто не знает – их личные трудности. Такие и не нужны. Больше проблем, чем прибыли. Идут лесом дальше.
Сначала раздался хорошо поставленный мужской голос – это процессор озвучивал оповещения. Подтверждение из банка о получении семи тысяч. Что-то расщедрился Живодер. Ага, вот чего он намекал заглянуть на счет. Но все равно – с чего бы?.. Уведомление о списании со счета… Уведомление о списании со счета… Уведомление о списании со счета…
Слушая вполуха, не свалилось ли с кредитки чего лишнего, Стас налил стакан апельсинового соку, подошел к окну, медленно цедя сквозь зубы кисловатый бархат. Очень может быть, что вид из этого окна, такой привычный, скоро придется сменить… Чертов Рубаков!
В гостиной тихо звякнуло – это значит, ожили видеопанели. Видеопочта. Кого еще черти принесли на секретный адрес?
Хотя нет, не стоит напрягаться… Ох уж эти спамеры. Самое противное даже не то, что загаживают чужие ящики – даже те, которые, казалось бы, нигде не засвечены – и крадут твое время. Куда хуже это ощущение разочарования – после резкого, как сердечный приступ, удара интереса и надежды, что пришел хороший заказ или весточка от кого-то из старых друзей…
Но звука не было. Какое-то нудное и претенциозное, при том что пальцем деланное, графическое вступление? Как же достает. Вроде, и знаешь уже – пустышка, а в сердце все равно какая-то надежда трепыхается – ну а в друг?.. Стас прошлепал в гостиную.
Серый уже ожил и, потягиваясь на диване, уставился на монитор. А там было, на что посмотреть.
Определено, это была одна из искательниц приключений. Только…
Совсем молоденькая, почти девчонка. И какая-то не зажравшаяся. Самоуверенная, не без этого. Но, кажется, удержалась на той грани, что отделяют человека, знающего себе цену – от снисходительного пупа земли, который все тут купит, если взбредет такая блажь.
Нет, эта, пожалуй, была не такая… но и цену себе знает. Сидела не впритык к камере, а так, чтобы видно всю фигуру. В строгом черном брючном костюме, откинувшись в кресле и закинув ногу на ногу, нижняя изящно вытянута, как-то очень естественно уперев длинный каблук о край журнального столика.
Длинные черные волосы разделены на две части и заплетены в косички – просто, почти по-детски, если бы не один локон, оставленный с тщательно продуманной небрежностью. И тихая то ли задумчивость, то ли меланхолия на лице, без дежурных улыбок, этих ощерившихся капканов…
Конечно, если знать, что искать – все эти маленькие лукавые хитрости на поверхности. И может быть, они бы и не сработали – не будь умеренны и так естественны.
А может быть, все дело в лице. Умное лицо, безмятежная меланхолия не казалась наигранной… Нельзя сказать, чтобы красавица – и все же это лицо цепляло. Цепляло что-то глубоко внутри, и цепляло крепко… Словно это лицо было не чужое, а когда-то до боли знакомое. Будто там, в глубине подсознания, сидел уже отпечаток этого лица. Был все это время, но тихо ждал, пока случится встреча с оригиналом. Ждал, набираясь сил – а теперь мощным рывком выскочил на поверхность, выплеснулся, как удар тяжелой глубинной бомбы, все сотрясая…
Стас ухмыльнулся. Чувствуя, что ухмылка вышла так себе.
Волк-одиночка, говорите? Со стальным сердцем? А что это там в груди зазвенело хрустальными осколками?.. Нет, парень. Надо возить сюда девок мамаши Мани регулярно.
Видеофайл шел, но девушка держала паузу. Видно, не только Крысоловы велись, как крысы на насвист пестрого дудочника, на это лицо и эту манеру держать себя – и она это прекрасно это знала и умела пользоваться.
Потом что-то неуловимо поменялось. Легкая улыбка, какая-то непонятная. Может быть, чуть лукавая.
– Добрый день, господин Крысолов, – мягкий, бархатистый голос. – Я хотела бы встретиться с вами завтра в шесть часов на пересечении Трифоновской и Октябрьской.
Едва уловимый жест – шевельнулась рука – и файл кончился.
Все. Больше ни слова. Коснулась пульта и оборвала связь, не снисходя до объяснений – кто такая, зачем, для чего, за сколько… Словно и не сомневалась в том, что одной ее просьбы вполне достаточно. Что Крысолов и так приедет.
Стас вздохнул. Хуже всего было то, что если она и думала так – то, похоже, не ошибалась…
***
Просыпаться Серый не хотел. Даже запах кофе его не взбодрил. Натянув на голову краешек простыни, свернулся калачиком и только вяло отбрыкивался, как Стас ни пытался его поднять.
Заболел, что ли?
Стас постоял рядом с кроватью, дожевывая бутерброд. Приподнял краешек простыни и потрогал лоб. Ни черта себе! Хоть яичницу жарь! Или у них, у шимпанзе, так и должно быть?
А может, дело в генных модификациях? Он же не натуральный шимпанзе. И жрет вон сколько. Должен же он куда-то эти калории тратить?
Правда, чего голове-то быть такой горячей? Не мозги же у него так греются. Сообразительный-то он сообразительный, но не биологический суперкомпьютер, которому глюкоза килограммами нужна…
Может, оставить его в квартире? Поваляется, выспится, да и придет в себя. Правда, если придет в себя, пока будет один… Ох, он ведь нашалит тут своими тонкими ручонками!
Вообще, надо с ним что-то делать… Ну да, конечно! Как же в голову сразу-то не пришло! Машина, тот синий «Сахалин» на площади! Если этот обжорливый сурок в самом деле оттуда – а откуда ему еще было взяться? – то по номеру машины можно выйти на владельца.
Черт… На бывшего владельца, скорее всего. Сожрали крысы приключенца-то…
Хотя нет. Именно владелец-то – тот, на кого машина оформлена – должен быть жив. Раз машина наша, то кого-то из местных. А едва ли кто-то из знающих о крысах не понаслышке поехал бы на «сахе» кататься по Красной площади. В машине был, скорее всего, турист какой-нибудь, и машину арендовал.
Значит, нужно узнать номер. Выйти на фирму. Свериться, кто брал эту машину. Связаться с родственниками этого непутевого приключенца – и выслать им этого сурка, как последнюю память о безвременно почившем. Выслать хоть посылкой, хоть под конвоем. Уже не твои проблемы.
Точно. А вечером – чем черт не шутит? – можно будет свезти сюда ту девчонку. Хотя еще надо выяснить, что ей нужно. Но скорее всего, просто острых ощущений. Крысолов, бесстрашный одиночка. Владыка покинутого города. Повелитель крыс… Тьфу!
Но, с другой стороны – регулярный приток любительниц острых ощущений. Богатеньких и холеных. Приятно, черт возьми. Особенно когда такие…
Так! Хватит сопли на кулак мотать. Это все вечером. В шесть часов, на закате дня. Вот тогда тебе будут и романтика, и прочие радости жизни… Потом.
А пока – разгрузить и отогнать фургон обратно Марти, забрать свою машину. Заодно заглянуть на площадь и посмотреть номер того «саха», чтобы сбагрить Серого, откуда взялся.
Стас спустился вниз, но сначала заглянул в крысярню.
Рассыпал по мисочкам пакет кошачьего корма. Не так много на пятерых, но вполне достаточно. Сегодня им работы нет, тратить калории некуда. А просто так нажираться не фига. Крысы от переедания дохнут, как дрозофилы. Жиреют, обрастают раковыми опухолями и дохнут. Нет уж, не для того он их два года дрессировал!
***
Стас притормозил перед входом в метро – им не пользовались лет двадцать, все было обшарпанное до ужаса. И в этот момент вынырнули крысы. Сразу с обеих сторон.
Заглушенный мотор еще делал последние обороты, а крысы уже окружили машину, и – с места водителя не видно, конечно, но нет никаких сомнений, они всегда так делают – восемь тварей блокировали колеса, прижавшись к ним живыми колодками.
Им можно отдавить лапы, их можно изувечить – но машина не тронется с места, если они сами не отойдут. А оттащить их, если они сами не отойдут, проблематично. Только открой дверь, и их соплеменники порвут глотку, не успеешь глазом моргнуть.
И тронуться с места лучше даже не пытаться. Не то остальные вмиг обглодают колеса, а потом выгрызут резиновые уплотнители, удерживающие стекло в корпусе. А когда стекла выпадут, крысы займутся теми, кто внутри машины…
Но если ездить по городу на этой пурпурной «ниве» с фигурными трубками бампера, хромированными и сияющими даже в полумраке, – все может быть совсем иначе. Главное, не дергаться.
Стас подождал, пока крыс подтянется побольше. Они взяли машину в кольцо, но и только.
Вышколенные. Машину блокировали, но рвать колеса и пробиваться внутрь не пытаются. И сколько их всего, можно сказать, даже не считая – тридцать. Взвод, который дежурил здесь.
Приоткрылась стеклянная дверь входа в метро – одно название, что стеклянная, а заляпана грязью так, что не хуже деревянной, – и оттуда, из темноты, вынырнул второй взвод. Еще тридцать темных тварей. Окружили второй цепью.
Следом за ними показалась еще одна морда – эта крыса вышла в гордом одиночестве, и была совсем не такая молодая, как бойцы в цепях. Шерсть уже с проседью.
Крыса оглядела машину, подошла ближе. Стас распахнул дверцу. Крыса придирчиво осмотрела Стала, шмыгая носом. Обернулась к своим и пискнула.
Тем, кому все крысы на одну морду, этот писк ничего не сказал бы. Но если навостриться, то тона писка можно различать. Этот был – «отбой тревоги».
Из-под машины вынырнули восемь крыс, блокировавших колеса. Кольцо крыс перед машиной разошлось, открыв проход к стеклянным дверям.
Над ними, под толстым слоем грязи, еще можно было различить выпуклые буквы: «станция Арбатская». Станция…
Стас обошел фургон, открыл дверцы. Забрал одну сумку – товар, полученный от ребят Прапора. Это лучше отнести самому, чтобы особенно не кантовать.
Седая крыса опять пискнула – на этот раз тоном выше. Дежурный взвод крыс рассыпался и исчез. Кто-то убежал за углы, кто-то затерялся в кучах мусора, наметенных ветром у стен. Второй взвод стянулся за фургоном, несколько крыс запрыгнули внутрь.
Ладно, разберутся сами… Стас толкнул стеклянную дверь и шагнул в полумрак. Постоял, пока глаза привыкнут к темноте. Седая крыса терпеливо ждала рядом.
– Ладно, пошли, – сказал Стас.
Достал из кармана фонарик – красный и тусклый, но тут больше и не надо. Был здесь не один десяток раз, при желании можно и на ощупь пройти. Не ради того, чтобы мраморные облицовки разглядывать…
Седая крыса засеменила в темноту.
***
Она довела до середины зала «Арбатской». Скользнула в сторону, на лестницу. Провела по переходу между станциями. Прошли коридор, завернули – и впереди заплясали отблески огня. Крыса остановилась. Выразительно поглядела на фонарик и пискнула. Повелительно.
– Да ладно тебе…
Детский сад какой-то. Фонарики здесь, видите ли, запрещены. Обойдутся!
Крыса, не двигаясь дальше, опять пискнула. Громче и жестче. Из темноты тут же вынырнули еще мордочки.
Стас вздохнул. Ну, Арни, ну поросенок! В строгие порядки играет, паразит. И ведь не поспоришь. Вон какие шерстяные аргументы…
– Ладно, не блажи…
Черт с ними… Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы… Стас затушил фонарик.
Ладно, немного осталось. В конце концов, пол здесь гладкий, за порядком тут следят. Особо спотыкаться не обо что.
Где-то рядом, затерявшись во тьме, семенила седая крыса. Когда они свернули к лестнице, крысу опять стало видно. Отсветы стали куда ярче, впереди был зал «Боровицкой».
В дальнем конце, у торцевой стены, горели два факела. По краям зала, отделяя от посадочных платформ, шли колонны.
Вдоль них выстроились крысы. И справа, и слева. Ровненько, через полметра. Все самцы и все, как на подбор, здоровенные. Хотя почему – как? Они и есть на подбор. Личная гвардия. Полбатальона, а то и больше.
Серая крыса отстала и куда-то нырнула. У основания лестницы были еще две старых крысы – тоже бывалые и опытные. Лейтенанты. Едва Стас сошел с лестницы, они зычно, в унисон, пискнули.
Все три – а может, и четыре – сотни тварей поднялись на задние лапы, вытянулись стрункой. И резко упали вниз, клацнув когтями по гранитным плитам. В гулкой тишине старой станции этот звук впечатлял. Торжественной приветствие. Ох уж этот Арни… Мальчишка, он и в джунглях мальчишка, и в подземельях старого города.
Играет в солдатиков. И что с того, что его солдатики не похожи на людей и вполне живые? Так даже интереснее, наверно.
У торца, между факелами, огромное кресло – настоящий трон, который Арни перетащил из какого-то музея. Может быть, даже из кремлевских запасников.
На троне он сам. Император гранитных платформ…
Ладно, сам таким его воспитал. Читай, Арни, больше читай. Чьи слова?..
Ага, то-то же. Так что ныть по этому поводу не с руки. Сам виноват.
Стас двинулся вперед, по коридору меж элитных крыс-гвардейцев, снова неподвижно замерших на задних лапах. Даже мордами не крутят – только бисеринки глаз неотрывно следят. Если что-то подозрительное, раздерут на куски за пару секунд. Пираньям и не снилось.
Когда до трона осталось метров десять, Стас остановился и поставил сумку на пол. Арни наконец-то поднялся.
Большущий, здоровенный. Не ради красивых жестов он сюда настоящий трон притащил, обычный стул ему в самом деле не подошел бы. В холке под два тридцать. По массе все полтонны. Ребеночек, черт, восьмилетний…
Черную кожу покрывали угольно-черные волосы, на широченных плечах кожаный плащ с оторочкой из соболя. Из-под него виднеется грудь – с рельефными буграми мышц. На шее массивная золотая цепь. Красавец, да и только. Любая горилла-самка будет покорена с первого взгляда.
Да только Арни эта горилла-самка будет не нужна… Мозги-то у него почти целиком на человеческих генах. И воспитывали его люди. Так что все стереотипы красоты, как врожденные, так и импринтинговые, – все это как у человеческого мальчишки. Хотя нет, уже подросток. Он быстрее развивается.
Еще чуть-чуть, и будет юноша. И что тогда начнется… Пока половые гормоны еще не включились. Пока ему хватает апельсинов, книжек и вот этих вот крыс в качестве друзей-товарищей. Но что будет через год?..
– Вольно, – пробасил Арни.
Глотку ему тоже чуть подправили, говорить он может, и вполне сносно. Но размеров она соответствующих. Голос такой, что только в оперных залах басом петь. Команда раскатилась под сводами зала, как рокот грома, хотя Арни даже не повышал голоса. Крысы послушно легли на брюхо.
– Приветствую тебя, посредник между людьми и их рукотворными богами, – торжественно провозгласил Арни.
Та-ак… Чего этот ребеночек на этой неделе начитался? Фэнтэзи какой-нибудь, наверно. Боги, рыцари. Хм. Будем надеяться, до красавиц-принцесс дело еще не дошло… Поиграть в рыцарей, что ли?
А если он окончательно зазнается? И так он здесь хозяин среди крыс, привык командовать и воображать себя царем. Уже богом даже. Рукотворным…
Хотя, может быть, он не себя имел в виду. Здесь, кроме него и крыс, были и еще существа. В этом нет сомнений, хотя никого из них видеть не доводилось.
Сам-то Арни еще ребенок. Он живет здесь, но контролирует лишь малую часть крыс – в небольшом районе вокруг этой станций. Больше ему не под силу. Да и этих-то крыс он не без помощи других выдрессировал…
А центр старого города контролируется весь. Это на окраинах крысы дикие, живут мелкими стаями сами по себе. А здесь, в центре, все они организованы. И организованы уже давно, лет пятнадцать.
Крысолов… Не было бы никакого Крысолова, если бы крыс не контролировали. И если бы тем, кто их контролирует, не были нужны кое-какие товары – сугубо человеческие.
Знать бы еще, кто они, эти контролеры… Но заказ на товары, которые доставал Прапор, приходил через Арни, и только так. Никаких личных встреч.
Самому-то Арни до этих товаров дела не было. Зачем ему все эти химикалии и инструменты, большей частью связанные с биотехнологиями? Он пока застрял на Средних веках, мушкетерах и фэнтэзи. Хотя кто-то с ним все же занимался. Его речь была четкой, с ним явно говорили вслух, часто и помногу. И считать хорошо научился. И азами логики овладел. Даже лучше, чем большинство восьмилетних ребят. Впрочем, он и куда своенравнее и агрессивнее обычного восьмилетнего мальчишки…
В любом случае, не стоит ему откровенно потакать. А то совсем будет не сладить.
– Привет, Арни, – сказал Стас.
– Привет, дядя Стас, – сказал Арни.
Теперь он говорил просто, не стараясь подражать какому-то древнему воину из черт его знает какой книжки. Странно это звучало – мощный басистый рык, которому позавидовал бы любой реальный средневековый герой-варвар, и вдруг – дядя Стас. Племянничек, черт возьми… Опустил взгляд в мраморные плиты, как нашкодивший карапуз.
– Как у вас дела, Арни?
– Нормально, дядя Стас…
– Все нормально? Не болеет никто? Погодка та еще, и холодно, и сыро…
Арни вскинул глаза и улыбнулся.
– Не хитри, дядя Стас. Я все равно ничего не расскажу о моих друзьях.
Кто бы сомневался…
– Ну а ты сам-то как?
– Нормально…
– Это не ответ.
– Ну нормально все, правда… – Арни опять отвел взгляд.
Стас вздохнул. Весело, весело…
А ведь это не первый раз уже – это ощущение стены, разделившей их. Словно почти чужие… Сколько уже так? Месяц, два? Полгода?
Уходя отсюда, это сразу забывается. Память четко держит то маленькое двухлетнее создание, каким увидел его в первый раз. Или уже крупного, но все еще не перегнавшего в росте самого Стаса, крепыша с повадками пятилетнего мальчишки. Каким он был три года назад – когда у Арни был пусть и плохой, но дом, где не нужно было ни от кого таиться, и они виделись каждый день. И когда каждый следующий день ниточки, связывающие их сердца, крепли, – а не рвались, как сейчас…
Эти ниточки держались долго, но не могут же они держаться вечно? Теперь, когда встречи от силы раз в неделю, а то и раз в полмесяца…
Только уходя отсюда, об этом сразу забываешь. А помнится – лопочущий «Тятя Стас, тятя Стас!», несущийся навстречу с сияющими глазенками…
Стас поежился, хотя здесь было не так уж холодно.
И что хуже всего, кажется, Арни тоже было немного не по себе.
– Значит, все нормально…
Арни, хмурясь, поерзал на троне.
– А секвенсор тоже здесь? – он указал своей обросшей шерстью черной лапищей на сумку.
– Нет. Тут все, что просили твои друзья, кроме секвенсора. «Гончар» – это тяжелый прибор, здоровый такой ящик.
– А-а… – протянул Арни и покивал.
– Продукты тебе и кое-что твоим крысам я тоже привез, как обычно. В машине, твои постовые сейчас разгружают.
– Спасибо, дядя Стас… А секвенсор тоже там, в машине, да?
Он проворно поднялся. Повел плечами, разминая.
– Нет, секвенсор достать не удалось. Скажи своим друзьям, что это будет не так-то просто сделать. Мне нужно поговорить с кем-то из них, тогда…
– Нет, – сказал Арни. – Поговорить можно только со мной.
– Арни…
– Нет, дядя Стас! Они говорили мне, что ты будешь просить о встрече с ними! Но сказали, чтобы я тебя даже не слушал. Вот.
– Да?..
– Да. И еще мои друзья сказали, что я тебе должен передать.
– Хм?..
– Они сказали, что ты должен достать секвенсор.
– Я бы рад, Арни, но…
– Ну дядя Стас, не перебивай!
– Хорошо.
– Послушай меня, дядя Стас! Я должен передать, что они сказали!.. Наши крысы защищают тебя и твой дом от диких крыс, дядя Стас. Наши крысы не нападают на тех людей, которые приезжают с тобой на площадь, и на те места, которые ты нам указываешь… Сами не нападают, и защищают их от диких крыс. За это тебе платят деньги. Неужели этих денег не хватает, чтобы достать нам секвенсор?
– Видишь ли, Арни… Не все так просто.
– Подожди, дядя Стас! Я еще не все… Мои друзья сказали передать тебе, что если не будет секвенсора, не будет и защиты.
– Прямо вот так и сказали?
– Да. Прямо так. Если не будет секвенсора, то не будет защиты.
– Арни, мне нужно поговорить с кем-то из них.
– Нет, дядя Стас. Они не хотят, чтобы их видели. И еще они сказали, что ты должен точно сказать, когда будет секвенсор. Иначе они перестанут обеспечивать тебе защиту от диких крыс.
Стас вздохнул.
Да, это было железное правило – общаться с этими «друзьями» можно только через Арни, никаких личных контактов. Но для любых правил когда-то наступает время исключения. И сейчас именно такой случай.
– Арни, послушай меня внимательно…
– Дядя Стас, не надо уходить от ответа! Назови точную дату!
Черт возьми! Тяжело говорить с ребенком, который большую часть времени командует сотнями крыс и читает приключенческие книжки.
Надо тоньше, с другого конца. Потянуть за ниточку, связывающую его с детством… Стас закусил губу. Черт…
Ну что за паскудные замашки, а? Эти хитрые приемчики помогают, да, – но использовать их с Арни?.. Чертовы привычки! Въедаются в кровь. Сжирают тебя, становятся тобой. И вместо благих целей остаются лишь грязные методы…
Только ведь работают же? Работают. А договориться надо. Ради их же блага, этих его «друзей». Может быть, эти друзья и смогли управиться с крысами – а вот разбираться с той жизнью, что за пределами старого города, так и не научились.
Кто они, вообще? Скорее всего, чудом уцелевшие морфы, сбежавшие из бойцовых клубов или с подпольных ферм. Сбились в кучку, нашли тут приют, научились управлять крысами… Потому и Арни взяли в свою компанию…
Но только приручить крыс и обжить подземелья – это ведь еще не все. А откуда им знать те правила, по которым идет жизнь пригорода?.. Может быть, у них есть книжки, телевизоры и сеть – но это же не вся жизнь.
Скорее всего, они максималисты – как обычные подростки. И могут пойти на принцип. А тогда наломают дров…
Дело даже не в том, что Крысолов перестанет быть Крысоловом, лишившись их помощи. Но если кто-то из них заболеет, срочно потребуются лекарства – откуда они их возьмут?..
Стас вздохнул. Надо, надо договариваться, а не ссориться.
– Арни, малыш, я тебя когда-нибудь обманывал?
Арни нахмурился. Что-то тихо буркнул…
– Вот видишь, Арни… Я принимал это правило, что я не должен видеть твоих друзей. Принимал до тех пор, пока это было возможно. Но сейчас не тот случай. Скажи своим друзьям, что мне надо переговорить с кем-то из них напрямую, без этого никак не обойтись.
– Они все равно не будут встречаться с тобой, дядя Стас…
Стас пожал плечами.
– Хорошо, я оставляю телефон.
Стас достал из кармана специально купленную и подготовленную трубку и положил ее на пол, возле сумки.
– Вот. Скажи им, трубка чистая. Вызов будет идти через спутник, по сети через цепочку прокси-адресов. Даже если кто-то случайно перехватит его, проследить место, откуда был звонок, невозможно. Пусть свяжутся. Это важно, Арни. Передашь?
– Хорошо, дядя Стас… – пробурчал Арни, не переставая хмуриться.
Стас вздохнул.
– Ладно… Тебе самому-то что-нибудь привезти? Книжек, журналов? Телевизор?..
– У нас есть сеть.
Есть-то есть… Но есть на свете еще и такая вещь, как сексуальное созревание. Которое и сопровождает переходный возраст.
– Я мог бы привезти тебе маленький генератор, будешь из бензина электричество получать. И телевизор будет у тебя здесь. Твой собственный. Я бы тебе мог дисков привезти каких-нибудь, с новыми фильмами…
Арни пожал плечами и опустил глаза.
Та-ак… Точное попадание, похоже.
– Так что, привезти?
– Да…
– А продукты в следующий раз? Как обычно, или что-нибудь добавить?
– Нет, все как обычно… Только, – начал Арни и осекся.
– Только?..
Арни кусал губу.
– Только? – повторил Стас.
– Все как обычно, дядя Стас… – выдавил Арни.
Вид у него вдруг стал странно жалкий, какой-то рассеянный, почти испуг.
– Умер кто-нибудь? – осторожно спросил Стас.
– Да нет, просто… – Арни осекся. Нахмурился, вскинул глаза на Стаса и выдавил улыбку: – Не хитри, дядя Стас! Я все равно ничего не скажу! И еще, я вспомнил.
Еще?.. Ну, спасибочки! Это, оказывается, еще не все сюрпризы?
– Что такое? Что еще?
– Еще мои друзья хотят узнать, можно ли снять охрану с… – Арни нахмурился. – С этого… Как его… Блок… Блоко…
– Блокпоста?