Loe raamatut: «Черчесов: Стани, Стас, Саламыч»

Font:

* * *

Не бывает сильных и слабых, бывают готовые и неготовые.
Станислав Черчесов

Вступительное слово тренера

Для меня большая честь быть автором предисловия к этой книге. Точно так же первая встреча со Станиславом Черчесовым осталась для меня ярким воспоминанием. Возможно, именно она описывает его и как человека, и как тренера наиболее лаконично. В 2001 году я стал главным тренером «Тироля» из Инсбрука, а Стани в тот момент мучился с тяжелой травмой колена. Я знал его историю до приезда в Австрию, помнил как очень хорошего вратаря дрезденского «Динамо», которого ценили болельщики. Со временем он стал настоящим кумиром и для них, и в Инсбруке.

Но при этом Черчесову было уже тридцать восемь лет, и я знал, что игроку в таком возрасте, как правило, не удается восстановиться после столь серьезных повреждений – тренеры и руководители в подобных ситуациях обычно уже планируют замену. Однако Черчесов с таким развитием событий согласен не был.

Мой первый разговор с ним состоялся на кухне клубного офиса. Он пришел побеседовать. И изложил все коротко и ясно: «Вам не нужно ничего говорить, тренер. Я вернусь в строй, и я – вратарь номер один. А в следующем году я полечу в Японию и Корею на чемпионат мира игроком сборной России». То, как он дал мне понять, что нисколько не сомневается в своей роли первого и что ему для того, чтобы это доказать, нужно еще четыре месяца, мне очень понравилось. Я, честно говоря, был впечатлен этим выступлением – такая уверенность в себе от футболиста, который был уже совсем не молод! При этом, признаюсь, я отнюдь не был убежден в том, что Стани удастся сделать то, о чем он говорит.

Но Черчесов подтвердил слова делом. В первой же игре после зимней паузы нас ждал «Штурм» из Граца, который шел вторым. Невероятно важный матч. Стани к тому времени уже был практически в форме, вовсю работая, чтобы вернуться в ворота. Поразительно, с каким профессионализмом, спокойствием и самоконтролем он подходил к своему делу. Подобных ему я в дальнейшем встречал редко.

Когда его более молодой сменщик допустил в межсезонье пару неточностей – возможно, как раз потому, что он каждый день вплотную наблюдал, как методично и уверенно Стани работает над своим возвращением в строй, – я принял решение поставить Черчесова. И оно оправдало себя – «Штурм» мы обыграли 1:0. В том числе и потому, что наш вратарь проявил себя великолепно! Стани сорвал соперникам множество голевых моментов. Возникало ощущение, что у нас в воротах великан. Вся команда по ходу игры успокоилась – такая уверенность и такое чувство безопасности исходили от вратаря.

Те же черты Черчесов продемонстрировал на чемпионате мира – 2018 как тренер сборной России: спокойствие, уверенность, профессионализм, концентрация и воля к успеху. Еще когда он только начинал тренировать, я догадывался, что его ждет успех. Он мог объяснить своим игрокам каждую деталь так, чтобы те поверили, – ведь Стани сам через многое прошел и испытал на себе. Кроме того, он олицетворяет собой дисциплину и профессионализм, как вряд ли кто другой. И именно так Россия играла на домашнем чемпионате: дисциплинированно, четко, правильно, не заумно, с огромной волей.

После хорошего старта турнира стало заметно, что Стани передал свою собственную уверенность игрокам, устранив таким образом ту тревогу, что они могли испытывать до матча открытия. Еще, как игрок, он считал, что самое важное – это то, что делаешь на поле. Все остальное Стани интересовало условно. И даже чемпионат мира в собственной стране не стал поводом нервничать. Команда оказалась подготовлена очень хорошо благодаря присущему ее тренеру стоическому спокойствию. Что было совсем непросто. При серьезных ожиданиях болельщиков в стране – хозяйке ЧМ также был велик и скепсис после того, как сборная проиграла несколько матчей.

Но Стани все равно знал, что пойдет своим путем. И в конце концов заслуженно добился успеха. Россия действительно приятно удивила своей игрой.

Что я могу пожелать Стани на будущее? Профессиональные советы не могу и не должен давать. Если кто и в состоянии понять, испытать на себе, воплотить русский менталитет, то это он. Черчесов всегда убежден в том, что делает, и обладает невероятной позитивной харизмой. Ничего не изменилось с тех пор, как он закончил выступать. Даже сейчас, когда мы вспоминали тот первый диалог в Инсбруке, он повторил: «Но ведь было ясно, что я буду играть!»

Желаю ему всегда сохранять эту уверенность, которая позволит оставаться верным себе в дни тренерских взлетов и падений.

Всего наилучшего, Стани!

Йоахим Лёв, главный тренер сборной Германии
2018 г.

От автора

Я позвонил Черчесову после матча за третье место Бельгия – Англия.

– Хотел бы написать про вас книгу. Лучше с вашим участием, так проще и быстрее. Если вы не готовы, буду писать все равно…

Ответ получил тот, что и рассчитывал услышать.

– Не считаю правильным диктовать что-либо о себе. Более того – тех, кто может обо мне рассказать, тебе тоже придется искать самому. Главное – не перепутай мои имя и дату рождения. А так – пиши что хочешь. Не могу и не имею права тебе запретить.

Все. Пришлось идти по трудному пути. Зато не потерял время. Это тоже ценно.

Очень страшно начинать писать. Не знаешь, что получится – кто-то посмеется, кто-то захочет убить, кто-то посчитает потраченное время бесполезным. Надеешься, что найдутся и те, кто похвалит. Но кто сделает это искренне, а не только чтобы не обидеть?

Эта книга – о человеческой природе, способной побеждать сомнения. Той, что пытается изжить вокруг себя реальность, чтобы достичь поставленной цели. Инфополе сражается с теми, кто делает дело, при этом уверяя остальных, что именно за дело оно и бьется. В результате мы не узнаем в лицо тех, кто достоин уважения, и готовы выпивать с теми, кому, собственно, на будущее плевать. Это нормально, когда повседневность несется мимо.

А еще эта книга – для одиноких людей, которые ставят цели. Надеюсь, в ней найдут что-нибудь для себя полезное менеджеры всех уровней – кто работает и над собой, и над другими; любой футбольный болельщик, которому так тяжело мотивировать себя, вставая ранним утром; люди, что сражаются с природой, решая задачи разной степени сложности. Раз уж футбол стал игрой миллионов, он способен создавать миллионное давление. Как выстоять?

Мы одинаковы. Просто кто-то способен выжать из себя чуть больше. Не знаю, было ли страшно Станиславу Черчесову готовить сборную России к домашнему чемпионату мира. Допускаю, что временами – да. Причем особенно опасен тот, кто сидит внутри.

Мне сейчас тоже страшно.

Но вдруг, если написать, получится?

Пролог

Грустно, когда заканчивается чемпионат мира. Или Европы. Неделями живешь с одними и теми же героями. Футболисты становятся гостями твоего дома, сидя в телевизоре любимыми попугайчиками в клетке. И кажется, что никуда они не денутся, как фамильная реликвия из серванта. Так думал я в девятилетнем возрасте, прощаясь с чемпионатом Европы и сборной Валерия Лобановского. Черный Тюльпан – Гуллит кивнул головой, и первый мяч влетел в ворота Дасаева. Ван Бастен махнул ногой где-то у углового флага, и дедушкин сосед чуть не подавился овощным салатом. Сборная СССР проиграла финал, хотя казалась мне лучшей в мире. С этого момента я начал смотреть футбол. Не всем повезло так заблуждаться.

Фотография Дасаева, искусно выведенная на неплоский экран немецкими телевизионщиками при перечислении составов, вызывала восторг. Это был вратарь сборной огромной страны.

– Дасаев, – с уважением сказал дедушка.

– Он лучший? – переспросил я.

– Да, – кивнул в ответ дед с видом Цезаря. – Вратарь сборной СССР. Номер один.

Мне было все равно, что делает Дасаев. Как ловит, как пропускает. Я был от него без ума. Просто потому, что о нем так сказал дед, которого я очень люблю. Дед веселый, много шутит со мной и всегда рад, когда я приезжаю на его юг с моего скованного холодом севера. Знай я раньше, что такое конфедераты и республиканцы, съехал бы с ума еще в девять…

Чемпионат закончился, и я стал искать футбол в телевизоре, хотя раньше он меня раздражал. Ведь дед из-за него бросал со мной играть и усаживался с важным видом в красное кресло. Но сборная СССР обыграла Англию и Италию. В воротах был Дасаев. Я хотел все делать, как он. Хотя и не знал, что именно.

«Локомотив» (Москва) – «Динамо» (Киев). 4 августа 1988 года. Теплый вечер. На улицу с друзьями я не иду, хотя в Черкизово «всего» 13 200 зрителей. О «Локомотиве» знаю лишь то, что он в Москве «никому не нужен». Так только что сообщил дед.

У нас положено болеть за слабых – их образ поддерживает Юрий Семин, почему-то в гордом одиночестве сидящий на лавке, словно все его помощники разбежались и лишь ему до всего есть дело. В воротах разминается черноволосый парень с усами. У него желтый свитер, такой же, как у Дасаева.

– Дед, это кто? – спрашиваю недоверчиво.

– Черчесов, – снисходительно отвечают мне.

– Хороший вратарь?

Дед медленно кивает. Словно долго думал именно над этим вопросом, пока голкипер разминался и плевал на перчатки.

Сильные же, они забивают много и сразу, разве нет? Киев не мог. Вратарь по фамилии Черчесов, похоже, не зря надел желтый свитер – несколько удачных бросков расстроили Протасова и Беланова. Я смотрел во все глаза: неужели играть умеет не только Дасаев? Под конец тайма Заваров все же забивает. Черчесов расстроен. Достает мяч из сетки с таким видом, будто что-то пошло не по его плану. Как будто он вообще никогда до этого не пропускал. Во втором тайме происходит неожиданное: Калайчев сравнивает счет. И бежит по полю, рубя рукой воздух. Словно «Локомотив» вообще никогда до этого не забивал. Тем более киевскому «Динамо». Так я узнаю, что в футболе бывают сенсации. Результаты – вопреки предначертанному, когда летит в мусорку мнение «широкой публики».

– Дед, а Черчесова позвали в сборную?

Тот отрицательно качает головой. Странно… Я не знал, что так думал и сам вратарь, отданный «Спартаком» «Локомотиву».

О том, что случилось за год до этого, я узнал уже годы спустя. «Спартак» приехал в Вильнюс. Это сейчас «Жальгирис» считает за благо пройти фарерский «Клаксвик» в ранней стадии квалификации Лиги Европы. Его союзный стадион снесен два года назад, и теперь на этом месте отель с видом на прожекторы. А тогда Нарбековаса, Иванаускаса и Баранаускаса уже высматривали в Европе, которая только училась определять на вкус менталитеты союзных республик. В тот вечер литовцам повезло: Дасаев был травмирован, а Константин Бесков в поисках его дублера авторитарно ставил на двадцатичетырехлетнего Черчесова из Орджоникидзе. Говорят, на тренировках у «молодого» получалось плохо, партнеры с трудом понимали, почему именно он должен играть у них за спиной. Но идея дискутировать с Бесковым отчего-то никому не приходила в голову. Страшно.

«Жальгирис» долго раскачивался, но в последние десять минут тайма стал засыпать мячами сетку «Спартака». К перерыву получилось три, затем еще два. Красно-белые уходили в раздевалку растоптанными, тихо ругаясь на того, кого считали главным виновником разгрома (Черенков и Пасулько его более или менее смягчили – 2:5). Это был второй матч Черчесова за «Спартак». После такого надолго запираются в комнате. Руки перебирают вещи, голова отказывается мыслить рационально, приказывая организму: «Беги откуда пришел!»

Молодой вратарь Станислав Черчесов сидел в сауне. На самой верхней полке, где пекло вытапливало из стен последние остатки смолы. Думать о светлом в такие минуты было решительно невозможно, разве что растворяться в самоедстве, прокручивая раз за разом издевательские голы, как получился у Нарбековаса во втором тайме. Соседом по пыточной был тренер Петр Шубин. Едва слышное потрескивание нагретых поверхностей – единственный звук, нарушавший гнетущую тишину. Наконец заговорил «молодой»:

– Петр Евгеньевич, скажите, когда я стану вратарем высокого класса?

Шубин молчал, как будто не слышал. На самом деле каждое слово Черчесова доходило до него по отдельности, никак не связываясь в единый смысл. Тренер молчал, словно забыв, как дышать. В конце концов Шубин как-то очень громко хмыкнул:

– Ну ты даешь… Тебе только что полные ворота мячей накидали, а ты думаешь, как стать вратарем высокого класса. Станешь, видимо, раз так хочешь. Если ничто тебя не берет…

Через девять лет – после удачной карьеры в «Спартаке», вместившей в себя шесть выигрышей в группе Лиги чемпионов, победы над «Наполи» и «Реалом» и полуфинал Кубка кубков – Станислав Черчесов приехал в «Тироль». Партнерам показалось странным, что вратарь, которого преподнесли как легенду, на тренировках пропускал даже то, что в него летело. Гротеск усиливали черчесовские штаны, в которых вратарь привык играть. «Да ты русский медведь», – смеялись партнеры. Черчесов внимательно на них смотрел…

Когда пришло время официального матча, вратарь вдруг ожил: «Теперь смотрите: я – никакой не медведь. Я – осетинская пантера». И прыгал по углам так, что игроки «Тироля» украдкой искали в его форме пропеллер. «Если Стани что-то вобьет себе в голову, расшибется в лепешку и добьется этого», – говорил сосед Черчесова по раздевалке в Инсбруке чех Патрик Йежек.

Набор идей у Черчесова был легким по существу и сложным для исполнения. Для начала выйти на сцену, когда Дасаев назначен лучшим в стране, где за свержение идола могло последовать наказание. Затем уехать в Германию и стать своим, хотя изначально там игроков из бывшего Союза воспринимали как приехавших на заработки «глухонемых». Когда летом 2018-го сборная России обыграет Испанию в плей-офф чемпионата мира, Черчесов найдет нужные слова в ответ на вопрос немецкого журналиста о преждевременном вылете Германии и о своем отношении к этому:

– Мне очень жаль, что так случилось с Германией. Ее тренер – мой бывший наставник и друг, в этой стране у меня родился сын.

Скажем больше: Германия дала Черчесову то, что он использовал летом 2018-го.

Дорога от дома до тренировочной базы в Дрездене лежала по берегу Эльбы. Станислав Черчесов ехал на работу и невольно бросал взгляд на реку. Вдоль нее выстроились дома с аккуратными садиками. Один из них, впрочем, был исключением: неприбранный, заросший. Бросался в глаза, словно сгоревший сарай посреди лавандовых полей. Черчесов посмеялся в усы: «Чей же это садик такой страшный?»

Цветной батут, стоящий посреди хаоса, заставил напрячься. Вратарь сбавил скорость, присмотрелся. «Это же мой садик. Вот что значит привычка входить в дом только с улицы и не обращать внимания на все остальное!» В первый же выходной семья наводила порядок в саду.

Эту историю Черчесов вспоминал, когда один из кандидатов в его сборную России раскритиковал действующего тренера своего клуба. Так же этот игрок высказывался и о предшественнике. Странно, когда футболисты считают, что непорядок исключительно вокруг них.

Всегда быть игроком высокого класса, не считаясь с мнением окружающих на свой счет, – единственный путь из-под облаков, до которых иногда можно дотронуться в родном городке Черчесова. Уверенность в своих силах у людей бывает природная, бывает показная, а бывает сочетание и той, и другой. Потому что, если не хватает первой, поддержать на плаву себя и других можно своевременным внешним проявлением. Даже если оно, как выражаются иностранцы, «аррогантно». Нет, не «даже если» – именно только если оно вопиюще категорично!

На поле в «Спартаке» он мог быть легендой. Мог вернуться в него руководителем, пусть и номинальным, или пойти по агрессивному пути. На одном из советов директоров с привлечением тренера Владимира Федотова и спортивного директора Станислава Черчесова серьезные мужчины, дающие деньги, обсуждали возможность приобретения Алешандре Пато. В семнадцать лет нападающий перешел из бразильского «Интернасионаля» в «Милан», где должен был стать Неймаром нулевых. «Спартак» также обозначал активность в переговорах с бразильцами, акционеры уверяли, что готовы биться с продавцами до конца. Когда в красно-белом кабинете были готовы объявить настоящую войну «Милану», дошла очередь высказать мнение спортивному директору Черчесову.

– Я уверен в одном: это не тот игрок, который нам нужен, – заявил он и заставил голоса стихнуть.

– Что вы имеете в виду? – удивленно спросил один из собравшихся.

– То, что Пато нам не подходит. У него цель – играть в Европе, на другом уровне, в клубе с совершенно иными претензиями. Нет смысла устраивать войну кошельков. Лучше обратите внимание на этого парня – он всего на три года старше Пато, зато амбиции его клуба поскромнее, а скорость у этого нападающего такая, что очень скоро трансфер окупит себя.

Пауза слишком контрастировала с огнем дебатов, только что сотрясавших кабинет.

– И что за клуб представляет этот ваш нападающий? – наконец прозвучал вопрос.

– «Гояс», – ответил спортивный директор.

Последовал тяжелый вздох:

– Стас, ну все-таки нужно понимать, где «Спартак», а где «Гояс»! Кто-нибудь из наших болельщиков знает, что это за клуб такой?

Черчесов приподнялся за столом.

– А вы Алагир знаете?

– Нет, где это?

– В Осетии. Я – оттуда!

Вскоре в «Спартак» за шесть миллионов евро перешел нападающий Веллитон, забивший в итоге за красно-белых более полусотни голов. В гонке бюджетов, стартовавшей в российском футболе в середине нулевых, трансфер выглядел компромиссом между желанием клубных руководителей сорить деньгами и возможностью приобретать действительно подходящих игроков. В похожей манере Черчесов позже рекомендовал «Динамо» приобрести дебютанта «Штутгарта» по фамилии Рюдигер, который чуть ли не случайно успел сыграть один матч за основной состав. На сей раз услышали его хуже, теперь защитник сборной Германии выступает за «Челси».

Лет десять назад Сергей Фурсенко объяснял идею клуба «Зенит» выпустить серию комиксов с изображениями игроков отсутствием героев у молодого поколения. Героев в XXI веке действительно мало. Речь, скорее, о выдающихся людях-функциях. Да и вообще, откуда оно, слово это – герой? Не слишком ли милитаристское, родившееся процентов на восемьдесят из бед и лишений? Героев, наверное, правильнее искать каждому индивидуально, не пытаясь опереться на конкретный образ. Найти человека, который совершает те же поступки, что и ты, в кризисных ситуациях. Выглядит уязвимее, чем надо, в моменты, которые ставят в некомфортное положение тебя самого. И уж точно того, кто способен делать что-то увереннее и лучше, чем ты сам. Или же делать то, о чем ты только говоришь.

Современный героизм подразумевает способность выдерживать беспочвенные обвинения, предвзятость в отношении и равнодушие (пусть и внешнее) относительно того, что о тебе говорят другие. В «Спартаке» работали люди, убежденные, что Черчесов целенаправленно «подсиживал» Владимира Федотова. И в итоге принял красно-белых, когда у «деда» все разладилось.

В этом случае важно классифицировать само понятие «подсиживание». Представим двух людей одной профессии, смотрящих на вещи под разным углом. Размеры, формы и вес рюкзаков с опытом за плечами практически никогда не бывают одинаковы. Тем более малореально заполучить на ответственные роли двух персонажей с абсолютно похожими характерами. Да и вредно это для дела – четыре одинаковых глаза замыливаются в два раза быстрее, чем два. Результат – абстрактен, коллектив – реальность. Но результат остается абстрактным, если коллектив не вырабатывает энергию и не принимает эффективных решений. У любого его члена есть выбор: быть как все и поддерживать комфортный микроклимат либо проявить себя, но казаться со стороны «не таким». Вряд ли вы найдете хотя бы одного известного человека в истории, кто до хрипоты спорил бы с тем, что все судьбоносные решения и принимаются вне зоны комфорта. Свое мнение о необходимости покупки Веллитона Черчесов высказал вразрез с тем, что происходило в комнате. Неизвестно, кто и с каким настроением из нее тогда вышел. Спортивному директору «Спартака» на тот момент было все равно, покажется ли он кому-то неприятным, или его вовсе уволят.

Спор о наполовину пустом и наполовину полном стакане будет идти всегда, когда речь о Черчесове. Закончился четвертьфинальный матч Россия – Хорватия. Наши уступили по пенальти в нервном матче, который обе команды провели то взрываясь, то карабкаясь на осыпающийся склон из последних сил. Кончилось тем, что россияне промахнулись на один раз больше. Так бывает. Все хотели большего, видели, что способны на лучшее. Забыв, кстати, что совсем недавно не видели сборную и победителями Саудовской Аравии. Тележурналист бросился на Черчесова, даже забыв зажмуриться.

– Перед пенальти, перед дополнительным временем что говорили футболистам? Как вообще можно настроить игроков в такой момент?

Черчесов поджимает губы. Делает приветственный взмах кому-то на трибуне. После чего, словно вскидывая пистолет, резко поворачивается к микрофону.

– Еще есть вопросы?

– Была ваша речь перед дополнительным временем, перед пенальти. Как можно…

– Еще раз спрашиваю: еще есть вопросы? Что я должен вам говорить: что я говорил или что?!

– Как можно настроить…

– Словами!

Только после того, как репортер перефразировал вопрос, окончание беседы стало возможным. Впрочем, это еще не конец. Под трибуной Черчесов остановился перед другой камерой.

– Сегодня вы больше, чем обычно, были недовольны действиями команды…

– Почему вы так решили?

– По реакции вашей.

Мимика тренера напоминала горные породы вокруг вулкана, ждущие сигнала «старт» перед началом извержения.

– Еще есть вопросы?

– В первом тайме игра не понравилась вам… Как реагировали?

Немигающий взгляд, только дергающиеся зрачки.

– Станислав Саламович, мы вас поддерживали…

– Вы вопрос задайте, пожалуйста! Если я эмоции показал, это значит, что я недоволен?! Или, наоборот, мотивирую? Почему вы ищете сразу негатив, не могу понять!

– Наоборот, позитив! Сегодня сборная играла очень здорово, хорошо боролась…

– Вот это и говорите! А то все о том, что я был недоволен, как команда играла! Так и начинайте. Мы не боролись, а играли в футбол. С хорошей командой. К сожалению, пропустили глупый гол. Первый… Ну и пришлось…

– Насколько довольны футболом?..

– Я очень доволен, как команда играла весь чемпионат, как она проявляла свой характер. На максимуме работала, сегодня опять сто двадцать минут отыграла. Я абсолютно доволен. Другое дело, что вы все время начинаете вопросы с негатива, будто я чем-то недоволен. Почему я недоволен? Спасибо…

Черчесов ушел.

За два дня до начала чемпионата мира в России наступило прекрасное лето. Которое, впрочем, никого не радовало. Сборная сыграла генеральную репетицию с полурезервным составом Турции с большим трудом, показывая «футбол будущего» лишь фрагментами, куда чаще ошибаясь и путаясь в двух-трех передачах подряд после того, как сопернику удалось сравнять счет. Это был не тот случай, когда на результаты товарищеских матчей не обращают внимания. Правило действует когда угодно, только не за неделю до первого матча на чемпионате мира. Нет-нет…

На свою тренировочную базу в Рощино под Санкт-Петербургом приехала сборная Хорватии. Модрич, Ракитич, Манджукич и Калинич, тогда еще не отказавшийся от выхода на замену, а после и от серебряной медали, весело высыпали на газон, обсуждая недавний перелет в Россию, о которой они столько слышали и где им, оказывается, предстояло провести так много времени. Первое занятие в Рощине у «клетчатых» было открытым, трибуны маленького стадиона заполнились почти до отказа, зрители высматривали тех, кого привыкли видеть по телевизору в финалах Лиги чемпионов.

– Да, звезды, – вздохнул один авторитетный болельщик. – У нас все совсем иначе. И с тренером ничего не понятно. Никто его не любит. А сам он ничего не делает для того, чтобы это изменить…

Черчесов и правда ничего для этого не делал. До чемпионата он отказался от приглашения на программу «Вечерний Ургант», которую два года назад, перед поездкой на Евро-2016, посетили футболисты и главный тренер сборной. Черчесов мотивировал это тем, что каждый должен заниматься своим делом, а эта передача не имеет ничего общего с футболом. Ведущий Иван Ургант явно не привык слышать отказы, но он не глуп и не заносчив – напротив, «разворот» от Черчесова раззадорил его до тех самых «усов надежды», которые самый популярный человек «из ящика» предложил отрастить всем, кто желает сборной России успеха. Очень многие в стране пошли на это. Но кто знает, ради «хайпа» или настоящей веры в Черчесова. Тот, в свою очередь, уверял, что живет в вакууме и не знает ничего о том, что творится вокруг.

Всего через три недели после того, как в Рощине восхищались хорватами и понижали голос, вспоминая сборную России, оказалось, что последняя слабее финалиста чемпионата ровно на один удар в серии одиннадцатиметровых – в четвертьфинальном матче, который был почти не виден не только из-за того, что по сетке россиянам должны были выпасть из группы В Испания или Португалия.

Полюбили ли Черчесова? Этого никто не знает. Граффити на трансформаторной будке в Петроградском районе Санкт-Петербурга стало полем боя человеческих страстей. Люди метались, то отправляя Стаса в космос, то отрезая ему палец. Неизвестные художники «переобувались» за одну ночь, как и вся страна. После игры с Хорватией вся страна была готова носить свою сборную на руках вместе с ее главным тренером, но многие «соскочили», увидев послематчевое флеш-интервью…

– Я не русский, но россиянин. И этим горжусь! – сказал за год до чемпионата мира Черчесов в интервью газете «Спорт День за Днем».

На самом трудном этапе своей тренерской карьеры (но не всей жизни, потому что за спиной всегда был Алагир, где можно было родиться героем войны, как Сафон Урумов, заслуженным деятелем искусств, как Земфира Цахилова, физиком, одним из создателей люминесцентной лампы, как Фатима Бутаева, но не остаться навсегда) он произносил даже такие фразы, казавшиеся большинству обывателей слишком оскорбительной правдой, чтобы признавать соответствие Черчесова занимаемому посту. Он будил в людях первородное зло, провоцируя даже искры шовинизма, словно сознательно направляя агрессию на себя. Черчесов уже проходил это в России, когда, свалившись орлом с неба на «Спартак» в середине нулевых, отчислил из команды Титова и Калиниченко, изображения которых отливали на монетах. И простить за это многие спартаковские болельщики его не могут до сих пор. Спросишь их почему, не скажут. Замашут руками, начнут морщиться, но не скажут. Не знаю отчего.

Совсем другим миром стала для Черчесова Западная Европа.

– Спроси сейчас людей в Австрии, откуда я, они, наверное, с ходу даже не ответят. Я для них Стани, или Сташек, наш тренерский штаб в год столетия клуба принес победу в чемпионате – и тема закрыта, – говорил Черчесов тому же «Спорту День за Днем». Даже не оглядываясь на горные хребты, окружающие долину Штубаи, не ища у них поддержки – зная, что они всегда за спиной и напоминают о годах, когда он решил стать футболистом высокого класса, не выбрав сразу, играть на поле или в воротах…

В Тироле Черчесова знает каждый. Настолько близко, что хозяйка пансиона передает ему по телефону видеопоздравление с тем, что чемпионат мира покинул Йоги Лёв. «Аррогантный мерзавец» – по версии Анны-Луизы. Черчесов с такой оценкой не согласен и вряд ли обрадуется, но ведь женщина делает это от чистого сердца. При этом далеко не каждый сосед бежит и падает, стремясь увидеть, как Сташек тренирует сборную России перед чемпионатом мира, – только близкие знакомые. Кумиров в Австрии себе не творят, как и врагов. В этом мире Черчесов на удивление свой. В своем предисловии тренер сборной Германии Йоахим Лёв уже все рассказал, но было еще кое-что.

– Ты не смотри, что Черчесов старый, – сказали немцу добрые люди. – Он тебе «сделает» раздевалку и «построит» защитников.

Через много лет сам Черчесов не будет сомневаться, кого брать на чемпионат мира третьим вратарем – Габулова, Беленова или Гильерме…

Совсем невероятно то, что Сташек остался желанным гостем и в Польше – стране, не самой лояльной ни к русским, ни к россиянам. Здесь нужно доказывать право на уважение, и казалось, что после норвежца Хеннинга Берга, которого Черчесов сменил в «Легии», ничего не получится. Новый тренер принял варшавский клуб в состоянии депрессии и физического упадка, но за восемь месяцев с российским специалистом «Легия» выиграла Кубок и чемпионат Польши…

«Ему безразличны празднования. Собственно, мы просидели три часа вечером после победы, обсуждая будущее», – рассказал глава «Легии» Богуслав Лещнодорски моему польскому коллеге Михалу Заходному. И именно так Черчесова воспринимают и болельщики клуба: жестким, вечно недовольным тренером-трудоголиком, который не выбирает красивых слов и не желает никого хвалить. Неужели все те восемь месяцев, что россиянин работал в Варшаве, его недооценивали?

Наверное, так. Чтобы полюбить Черчесова, нужен фурор, успех, многократно превосходящий ожидания. Хотя и этого может быть мало только потому, что неловкий вопрос журналиста приводит тренера в боевую стойку. Таким Черчесова очень сложно полюбить.

Самое интересное – ему на это наплевать…