Loe raamatut: «Врата 19-ти миров. Книга 1. Мефериаль»
Часть 1. За пределами сна и реальности
Запись от: 26.04.390.9Г.Т18. 9 эра нового Рассвета в высоких сферах / 26.04.2069 год по времени людей.
История, поведанная Хорма Деус, прозванным богом тринадцати, может показаться вам выдумкой, но это не так. Всё в нашем мире не то, чем кажется на первый взгляд. Так и история прошлого имеет две стороны медали…
(Из книги: «Зарождение вечной ночи» Уроборос. Д.Э)
Пролог
Джун напала на медсестру прямо в палате. Злость обрушилась внезапно, как случалось уже не раз, и контролировать это девушка оказалась не в состоянии. Повалив женщину на пол, стальной хваткой сомкнула пальцы вокруг её шеи и начала давить. Перед ней предстала вовсе не медсестра, а чудовище, коего она не могла представить даже в кошмарах. Оно скалило зубы, зло, смеясь над ничтожной попыткой прекратить безумие, и даже не думало останавливать. Ничего бы не вышло.
До слуха донеслись чьи-то голоса. Затем чужие руки схватили её, оттаскивая в сторону. Чувствуя дрожь в ладонях Джун до боли сжала их в кулаки, попыталась вырваться, но тщетно, а затем увидела, кого пыталась задушить.
Пожилая женщина, кашляя, тёрла пальцами покрасневшую кожу на горле. Когда ей помогли подняться, она оправила помятую форму и, взглянув на Джун, скорбно покачала головой. Не говоря ни слова, приняла из рук медбрата шприц и, подойдя, вколола девушке содержимое, наблюдая, как тело той ослабевает, а сознание застилает пелена.
Глава 1. Рассеяв тьму
Разбудил до боли знакомый женский голос. Девушка поморщилась, открыла глаза и обвела комнату невидящим взором. В кромешной тьме очерчивался чей-то силуэт, совершенно неподвижный. Пугающий. Доводящий до трясучки.
В груди всё свело. Стало трудно дышать, а странный посетитель так и не сдвинулся с места ни на дюйм. Если бы не голос, девушка решила бы, что это просто манекен. Но она знала, чувствовала, ощущала каждой клеточкой своего тела, что это не так.
– Кто… – в горле запершило, но через силу она продолжила, – Нет, что вы такое?
Силуэт пришёл в движение. Голова склонилась набок. Пусть выражение лица невозможно разглядеть, девушка отчего-то знала, что незнакомка улыбалась.
– Ты знаешь. В будущем ты знаешь меня, – в голосе проскользнула нотка веселья. Что в этой ситуации могло развеселить, девушка не понимала, с трудом сдерживая крик. Руки дрожали, нет, тряслись как у ненормальной, но сцепив их в замок, с большим трудом удалось побороть страх.
– В будущем?
– Ты поймешь, когда придёт время. Обязательно…
– Чт… что вам нужно? – голос дрожал. Девушка кусала потрескавшиеся губы, чувствуя, как те болят, но не могла остановиться.
– Хочу, чтобы ты вспомнила.
Она ждала продолжения фразы, но его не последовало.
– Вспомнила что?
– Как попала сюда и больше не забывала.
– Сюда? Я не знаю… не знаю, где нахожусь. – Она мотнула головой, попыталась вспомнить хотя бы своё имя, но ничего не вышло. – Я ничего не помню. Когда пытаюсь, – голос стал жалобным почти умоляющим, – голова болит так, что я готова на стенку лезть! И она не проходит… – перейдя на шёпот. – Никогда не проходит без таблеток…
– Вспомни, – звенящим шёпотом разнеслось по комнате единственное важное слово. Девушка моргнула, вскинула голову, странный силуэт пропал.
Никого кроме неё самой здесь больше не было. В палате психиатрической больницы пусто.
***
Притянув к себе колени, она раскачивалась взад вперёд, за всю ночь, так и не сомкнув глаз. Веки покраснели и опухли, зрачки цвета льда, холодные, почти безжизненные и угасшие взирали на всё вокруг с подозрением. Соседние койки могли в любой момент превратиться в монстров, занавески на зарешеченных окнах в призраков, даже собственные руки выглядели ненадёжно. Мозг твердил – ничему нельзя доверять.
Когда открылась дверь, девушка вздрогнула, вмиг вскочив с кровати. Медсестра с обескураженным видом оглядела пациентку. Потом вздохнула и, отметив что-то галочкой в журнале, подала знак медбрату.
Она видела его часто, почти каждый день и, кажется, знала его имя, но каждый раз забывала.
– Как ты сегодня, Джун? – спросил он и, обнажив зубы в подобии улыбки, протянул один из стаканчиков, на дне лежало несколько странных таблеток.
Девушка, молча, проглотила содержимое и опустила голову лишь бы не видеть его улыбки так похожей на оскал дикого зверя.
– Что-нибудь помнишь? – продолжил он.
Девушка приподняла голову, не слишком высоко, так чтобы видеть имя на его бейдже. Кристофер Нортон. Ничего не ответила и, ссутулившись, прижала к груди ладони, помотав головой.
После прошлой ночи и визита странного существа – по-другому она не могла это назвать – её движения стали осторожными и более резкими. Это не укрылось от медсестры, и та сделала ещё одну пометку в журнале, а потом и в медицинской карте. Пометка звучала так: «Стала более осторожна. Молчит»
– Идём. – Женщина поставила в медкарте жирную точку и с серьёзным видом закрыла её. Выглянув за дверь, позвала санитара.
Девушка не стала сопротивляться. За время, проведённое здесь, знала, что бесполезно, хоть и не помнила прошедших дней.
В голове на краткий миг промелькнуло что-то. Воспоминание. Совсем крошечное, быстро вспыхнувшее и столь же быстро погасшее. Однако из этого воспоминания она почерпнула кое-что, прежде её отводили двое. Лишь двое, медсестра и медбрат, но сегодня…
Переведя встревоженный взгляд на всех присутствующих, посчитала, будто пытаясь удостовериться в том, что их правда трое, испуганно попятилась к стене.
– Джун? – голос женщины прозвучал холодно. Ей плевать, что чувствовала семнадцатилетняя девушка, глядя на них. Для медсестры она лишь очередной пациент, которого нужно вылечить. От чего? Девушка не знала. Она ничего не знала.
***
Скрип старых колёс каталажек, шлёпанье босыми ногами по холодному полу других пациентов более безумных, чем Джун.
Она не упиралась, но шла медленно, не зная, что ждёт за очередным поворотом. Какой монстр скрывается там, под лестницей? А кто все те люди, что шли впереди и позади неё словно тюремный конвой? Куда её вели, сохраняя полное молчание?
Со стороны казалось, что даже если бы их подвергли пыткам, они не сознались. Громила санитар шёл позади, на случай если она решит сбежать. Хотя, куда бы она вообще побежала если не помнила ни одного поворота, ни одной двери и лестницы, а самым первым воспоминанием служила ночь в собственной палате.
Медсестра остановилась у двери, постучала и спустя миг открыла, заходя внутрь. Девушка, которую здесь звали Джун, вошла следом и дверь, серая совершенно скучная и безжизненная, захлопнулась за её спиной. Санитар и медбрат остались снаружи.
– Джун? – раздался взволнованный голос. Женщина поднялась со стула, на лице застыла неуверенная полуулыбка, служившая лишь для того чтобы прощупать почву и понять как себя следует вести.
– Садись. – Медсестра указала Джун на свободный стул на противоположной стороне стола, а потом перевела взгляд на посетителей, мужчину и женщину. – Если понадоблюсь, я буду за дверью. У вас пятнадцать минут.
Джун прошла к столу, отодвинула стул на некоторое расстояние от незнакомцев и села, подмяв под себя ноги, ссутулилась, глядя на тех исподлобья.
Женщина, на вид лет тридцати пяти заправила за ухо выбившуюся прядь русых волос, она нервничала, даже слишком, потому как постоянно поправляла на себе платье яркого, жёлтого цвета усыпанного подсолнухами. Это платье стало единственным ярким пятном среди окружающего девушку серого мира. Мужчина, сидящий рядом, часто переводил на неё тревожный взгляд. Если бы Джун не находилась в психушке, подумала бы, что этой женщине здесь самое место.
– Как ты, милая? – Незнакомка протянула руку к девушке раскрытой ладонью кверху, ожидая, что та протянет руку в ответ. Но Джун только испуганно перевела взгляд с неё на ладонь и обратно.
Лицо выражало недоверие и опасливость. Брови опущены, девушка щурилась не в силах смотреть на платье. Искала в мыслях хоть какую-то информацию об этих людях, но ничего не находя получала в ответ лишь головную боль.
Она схватилась за голову, на миг зажмурилась, когда услышала звук отодвигающегося стула скрипнувшего по плиточному полу и спешные шаги. До того как женщина успела притронуться к ней, девушка отпрянула. Упала на пол, воззрев на ту снизу вверх.
Лицо незнакомки, увитое тусклым светом ламп, совсем не разглядеть и это напомнило Джун странный силуэт, привидевшийся прошлой ночью.
– Джун? Что с тобой? – Испугалась незнакомка и потянулась к ней вновь, но прежде чем успела это сделать, мужчина перехватил её руку.
– Не надо, Анна. Что-то не так. – Джун не могла разглядеть его лица, просто нет на это сил. Всё, что она видела – карие глаза обрамлённые сетью мелких морщин.
Джун помнила, как дверь открылась, и медсестра вместе с медбратом оказалась рядом. Пока медбрат помогал ей подняться и сесть на стул, медсестра, что-то говорила тем, двоим. А потом, кажется, всё по новой.
Она сидела на стуле, глядя на незнакомцев широко распахнутыми глазами. Руки уже болели от того с какой силой продолжала их сжимать.
– Значит, ты ничего не помнишь? – Улыбка женщины стала тоскливой, между тонких, светлых бровей залегла морщинка. – Ты наша дочь, Джун. А мы, – она переглянулась с мужчиной, – твоя семья. Моё имя Анна, я твоя мама. А рядом со мной сидит твой отец Джон.
– Вы не моя семья, – промолвила девушка едва слышно, и мотнула головой, не обращая внимания на то, что спутанные седые волосы чуть длиннее плеч, перекрыли обзор. – До этого дня я не знала ваших имён, не видела лиц…
– Что ты такое говоришь? – Джон сжал кулаки.
– Это ненадолго, милая. Скоро ты начнёшь вспоминать. Я уверена. Твой лечащий врач сказал, что ты идёшь на поправку. – Анна повеселела. В глазах появился блеск надежды. Она поправила волосы и, воззрев на дочь, хотела поговорить о чём-нибудь не столь тоскливом, пока было время, но та настороженно уставилась на них, и произнесла:
– Я не помню ничего кроме своей палаты. – Усмешка, печальная, в каком-то смысле трагичная и полная боли исказила покрасневшие и искусанные в кровь губы.
– Но даже если ты не помнишь, ты всё равно знаешь нас.
– Как я могу знать вас, когда не знаю, кто я? Кажется, говорят, что потерять себя самое страшное, что может произойти с человеком. Что ж, значит мне уже ничего не страшно.
Эти слова вспыхнули в голове, и Джун не преминула сказать их, о чём тут же пожалела. Боль, сильнее, чем прежде, пульсировала в висках и нарастала с каждой секундой. Попыталась встать, но не смогла и, покачнувшись, упала на колени. Из горла вырвался истошный крик. Она кричала от боли и, обхватив голову руками, ждала, когда всё прекратится.
***
Одна из ламп периодически моргала. В комнате никого кроме Джун. Она сидела на полу, закрыв глаза и раскачиваясь из стороны в сторону, пыталась унять боль.
Люди, назвавшиеся родителями, ушли, оставив её совершенно одну в запертой комнате. Сколько прошло времени с того момента?
Только оставшись здесь в одиночестве, девушка осознала, насколько мала и неуютна комната. Холодные стены, покрытые мелкими серыми плитками которые местами уже покрылись сетками трещин. Высокие потолки, железный стол, прикрученный к полу, стулья…
Когда боль уменьшилась Джун подошла к двери, подёргала ручку, заглянула в крохотное окошко, расположившееся на поверхности, но никого снаружи не увидела.
Сев на пол в углу, что напротив двери, оперлась о стену и стала ждать. Время текло медленно, девушка ждала, но ничего не происходило, а потом, неслышно, дверь открылась, но в комнату никто не вошёл.
Лампы на потолке начали мигать поочерёдно, следуя друг за другом. Девушка проследила за ними взглядом, обнаружив странную деталь, они мигали по направлению к двери, указывали, будто хотели, чтобы она вышла отсюда.
– Эй?.. – голос звучал сдавленно, в нём чувствовался испуг. С силой сжав руки, ощутила, как ногти впились в ладони.
Никто не ответил. Дверь продолжала оставаться открытой. Проглотив ком в горле, поднялась на ноги и медленно, неслышно ступая голыми ступнями по плитам, подошла и выглянула в коридор.
Пусто.
Сердце испуганной птицей билось в клетке рёбер. Девушка подняла ладони, воззрев на полукружья от впившихся ногтей, и руки начали дрожать. Глухим шёпотом вымолвив:
– Нет… нет… не могу.
Потолочные лампы продолжали мигать в определённом порядке. Дверь. Всё указывало на неё, но девушка боялась выходить, ведь её кто-то отпер. И кто бы это ни был, он наверняка её ждал.
Собравшись с духом, Джун сделала первый шаг за пределы комнаты. Посмотрела в одну сторону коридора, потом в другую, совершенно не представляя куда идти, да и зачем. Слева в коридоре не горели лампы, кромешная темнота заволокла его, отчего, теперь он представлялся разинутой пастью монстра. Девушка поёжилась и отвернулась.
Один вариант отпал, выбор сделан. Направо.
Тусклые коридорные лампы, что поначалу выглядели совершенно обычными, спустя время тоже начали мигать, а потом вовсе изменили цвет. Одни налились красным, другие стали синими, третьи фиолетовыми, а некоторые… некоторые почернели, будто непроглядная ночь заволокла их изнутри.
Джун опасливо глядела на них, запрокинув голову, смотрела и не могла понять, что происходит. Пусть она ничего не помнила, но… разве подобное для людей нормально? Нет. Конечно же, нет. Потому она и оказалась здесь.
Когда чёрных лампочек стало больше остальных, она остановилась. Казалось, будто дорога, по которой её вели до сих пор, обрывалась.
Что делала бы Дороти, если бы дорога из жёлтого кирпича внезапно оборвалась у её ног? Пошла бы дальше? Кто знает, но Джун поступила именно так. Она пошла дальше, перед этим крепко сжала руки, вновь ощутив боль.
По мере того как продвигалась во тьму, боль в ладонях усиливалась, а потом те и вовсе стали влажными, что-то густое стекло по пальцам и разбилось об пол.
– Приведи её, пожалуйста, Фиона. – раздался голос где-то впереди.
Девушка вздрогнула, замерла в нерешительности, услышав шаги. Размеренные, будто выверенные по секундам.
На ощупь, отыскав стену, прижалась спиной и не в силах что-либо увидеть перед собой, зажмурилась, затаив дыхание в надежде, что этот кто-то не видит в темноте.
Когда чья-то рука взяла за запястье, Джун попыталась вырваться, убежать, но всё без толку. Рука тянула её вперёд, затягивала в ещё большую тьму. Прямиком во мрак.
***
Она боялась открыть глаза. Ещё немного и паника взяла бы над ней верх, но голос, услышанный в коридоре, вновь раздался.
– Джун? – голос звучал мягко, почти дружески, но принадлежал не девушке и даже не женщине. Старухе.
Она приоткрыла глаза. Запястье уже освободили, потерев его, подняла голову.
Здесь почти так же темно как в коридоре. Фиолетовое пламя, переливавшееся синими и голубыми языками, плясало вокруг них кольцом. Джун ахнула, мотнула головой, надеясь, что это просто наваждение, но ничего не изменилось.
За стеной тёмного пламени проглядывались стены, красные, покрытые жилами будто плоть. Когда одна из стен пришла в движение, словно сделав вдох, девушка подметила, что так и есть. Вместо пола под ногами клубились миллиарды червей.
Она не закричала, увидев всё это, не заплакала, только сжала губы так, что они побелели, не замечая того, что кровь с ладоней продолжала капать.
Старуха сидела перед ней на странном кресле. Железном, массивном, больше походившем на трон и подперев голову тыльной стороной ладони, взирала на гостью. Лицо, скрытое капюшоном чёрной мантии, будто изъеденной насекомыми, принадлежало старухе. И пусть лишь губы жестокие, холодные, обрамлённые морщинами, оставались видны, их вполне хватало, дабы понять – всё происходящее не сулило ничего хорошего.
– Итак! Фиона, ты проверила?
– Ещё нет, моя госпожа. Я сейчас же этим займусь. – Фиона вновь схватила её за руку, а потом странной силой начала манипулировать ей словно марионеткой. Жест влево, жест вправо, прыжок, шаг.
Джун не понимала, что происходит, но неумолимо желала проснуться.
Лицо девушки сокрыто за чёрной маской, но глаза, странные глаза, кажется, видели её насквозь. Зрачки в прорезях маски перемещались до удивительного быстро и, осмотрев всё тело Джун, она разжала руку, позволяя гостье повалиться на пол из червей.
Больше она не была марионеткой, но странное чувство окостенелости присутствовало в теле.
Фиона опасливо обернулась к госпоже, подошла ровным шагом, и сев на одно колено, произнесла:
– У неё ничего нет.
– Что? – Губы старухи искривились жёсткой линией. – Уверена?
– Да, моя госпожа. Кто-то уже извлёк её.
– Что значит извлёк? Никто не мог знать о том, что она у неё! Как это возможно?! – Голос сорвался на крик, а после тяжёлого вздоха сменился звенящим шёпотом, – Воспоминания. Что-то должно остаться в памяти. Проверь.
– Боюсь проверять нечего, госпожа. Кто-то намеренно стёр всё. Похоже теперь её память словно решето. Скорее всего, она и нас забудет через какое-то время.
– Ладно, я разберусь с её памятью позже. А пока верни её и позаботься о том, чтобы никто ничего не заподозрил. Ещё слишком рано.
Джун сидела на полу в непонимании. Она попросту сходила с ума. Да, так оно наверняка и было и потому, даже смех, вырвавшийся из её горла в тот момент, был, вполне, ожидаем.
Глаза наполнились ужасом, на лице застыла печать безысходности и смятения. Она опустила голову, глядя на шаткую поверхность из червей, и так и застыла.
– Убери её отсюда, – повелела старуха и Фиона подчинилась.
***
Джун смотрела на свои ладони, сидя на стуле за столом в запертой комнате. Одна лампочка нервно мигала и вместе с ней, всякий раз вздрагивала и девушка.
Краткими вспышками на ладонях ей виделись черви, но когда наваждение проходило, те оказывались, покрыты кровью, ещё не высохшей кровью. Это кровоточили полукружья, оставленные совсем недавно ногтями. Они вонзились довольно глубоко. Раны болели, и эта боль постепенно приводила в чувство.
Чья-то рука со скрипом по полу отодвинула стул. Кто-то сел напротив неё и вздохнул. Джун вскинула голову и не смогла ничего произнести. Язык во рту едва ворочался, губы дрожали.
– Ты!.. – произнеся изумлённо, почти беззвучно.
– Проснись! – прокричала девушка напротив и, вскочив, перевалившись через стол, влепила звонкую пощёчину. В глазах мгновенно помутилось. Удар вышел неслабым, таким, что Джун упала. Огляделась, только когда боль в правой половине лица почти стихла. Незнакомки нигде не было.
Джун убрала волосы от лица и, держась за спинку стула, поднялась на ноги. Сколько раз за сегодня она падала с этого стула, уже не сосчитать. А потом в голове промелькнуло осознание.
Раскрыв ладони, воззрела на них и ахнула. На коже остались только полукружья шрамов.
Глава 2. Три дара
Она сидела на кровати, вокруг царила темнота. Глаза слипались, девушка почти засыпала, но пока держалась хоть нередко голова и клонилась вниз. Джун не хотела засыпать, что-то ей подсказывало, что если заснёт сейчас воспоминания, накопленные за время, проведённое в бодрствовании, непременно сотрутся.
Она бы всё отдала за дешёвый кофе, что подавали здесь в редких случаях, но понимала – придётся рассчитывать только на свои силы.
Так прошёл час, второй, третий. Луна освещала скудное пространство на полу, когда откуда-то с потолка раздался шорох. Быстрый шорох и этот звук заставил Джун взбодриться. Запрокинув голову, опасливо осмотрела пространство над собой. Ничего. А потом оглядела углы комнаты, и её парализовало от страха. Дыхание замедлилось, пульс участился. Если бы она только закричала, наверняка привлекла бы к себе внимание существа, что сновало по углам комнаты.
– Человек? Человек. – Существо застрекотало, будто насекомое и пусть она могла видеть только чёрную фигуру, всё же заметила, как быстро из стороны в сторону затряслась его голова. – Человек!
Эти звуки нельзя назвать человеческими, демоническими – возможно. Его шёпот вызывал не просто страх, а панический ужас.
Джун сжала ладони, ногти впились в места шрамов, ещё немного и на месте зажившей кожи вновь образовались порезы. Она не двигалась, сидела так спокойно, как только могла, но внутри всё переворачивалось.
Существо покрутило головой, сползло по стене, боковым зрением девушка заметила у него чёрные руки и ноги, тонкие не похожие ни на одно живое существо. Оно направлялось к ней, ползло по полу резкими прерывистыми движениями, извиваясь, трясясь стрекоча. А потом остановилось рядом с кроватью. Их разделяло расстояние меньше шага.
Теперь, когда оно находилось в свете луны, девушка узрела его лик. Лицо отсутствовало, на его месте лишь пустая поверхность, но ниже, почти на подбородке, заметила разрез пасти и кривой оскал.
Оно склонило голову набок, так и замерев. Джун затаила дыхание, стараясь дышать через раз. Смотрела перед собой, боясь поддаться панике, если даст волю эмоциям.
Она сомневалась, что бодрствует, но существо выглядело более чем реально. Галлюцинации? В этом она тоже сомневалась хоть и знала – разуму доверять нельзя.
Так прошла ночь. Её выдержка заканчивалась. Джун уже трясло от безликого существа, что пристально наблюдало за ней каким-то способом, пусть, и, не имея глаз.
Глаза болели и сильно высохли, этой ночью она моргала редко. Когда настало время утреннего обхода, девушка ждала своей очереди. И вот дверь отперли, в палату вошёл Кристофер. Он бодро прошагал расстояние от двери до койки, но девушка так и не сдвинулась. Перевела на него взгляд, но страха подобного своему, не увидела. Он удивился и только, но не присутствию существа.
– Тц! – неспешно покачал головой, – Ты, что совсем не спала? – Отставив таблетки на тумбу, мужчина схватил её за подбородок, притянул ближе, рассмотрел зрачки, суженные от света и, отпустив пациентку, нажал кнопку, на рации, коротко произнеся:
– Код девятнадцать. Пришлите кого-нибудь в восьмую палату. Жду.
Он вновь покачал головой, лицо, прежде улыбчивое, ожесточилось. Никому не нужны проблемные пациенты, с такими здесь никто не возился.
Она чувствовала пристальный взгляд существа, устремлённый в спину, слышала зубовный скрежет и звук скользящего по его рту языка. Джун подумала, что оно собиралось её съесть, но отчего тогда так долго тянуло? Нет, что-то здесь не так.
Дверь со скрипом вновь открылась, и в палату вошли двое.
– Нельзя вот так нарушать установленные правила, Джун. Мне жаль. – На лице нет и тени жалости. Забрав таблетки, он дождался пока её возьмут под руки и выведут из палаты, только после этого вышел сам, не предполагая, что существо направилось следом.
***
Ей что-то вкололи. Сознание затуманилось, предметы начали двоиться в глазах. Она чувствовала, как её положили на кушетку, а потом мягкими наручниками сковали ноги и руки.
– Что вы… делае..те?.. – Голова плохо соображала. Джун оглядела палату, повернула голову влево, вправо и закричала. Неистовый крик разнёсся по восточному крылу психбольницы. Существо сидело рядом, продолжая улыбаться. Чёрная рука с семью пальцами, на концах которых находились острые когти, схватилась за кушетку, а потом потянула пальцы к её запястью. Мёртвенный холод охватил руку, существо раззявило бездонную пасть, испуская стрекочущий звук, грудная клетка быстро вздымалась и опускалась, окончательно подтверждая – перед Джун было нечто живое.
Губы дрожали, отвернувшись от монстра, воззрела на Кристофера с мольбой, надеясь, что он увидит это существо, но без толку, медбрат оставался слеп к её беде.
– Не кричи. В том, что оказалась здесь лишь твоя вина. Ты должна поспать, Джун. – Он отметил что-то в журнале, закрыв его, воззрел на девушку сверху вниз.
– Нет, пожалуйста!.. Не надо! Тогда я опять всё забуду!
– Не страшно. – С этими словами он отправился на выход, но дойти до него не успел. Дверь захлопнулась. – Что такое? – Мужчина подёргал ручку, постучал и заглянул в окно, в коридоре никого.
Существо опустило голову и, убрав пальцы с запястья девушки, приложило палец к раскрытой пасти. Только тогда она заметила странные браслеты, переливающиеся будто капли крови, на его запястьях.
– Тшш… – Джун знала, если закричит, позовёт Кристофера, попытается ему помочь, погибнет сама. Ком встал в горле. Понимая, что существо вознамерилось сделать, зная, чего оно хочет, она закусила губу и кротко кивнув, отвернулась. Зажмурилась.
Существо проползло по полу, перебралось на стену, а следом на потолок. Когти оставляли глубокие борозды. Оно спрыгнуло на медбрата, глубоко вонзив их в его спину. Четырнадцать чёрных пальцев рук обагрились кровью. Парень закричал, и существо повторило его крик насмешливо и дико, усилив в несколько раз.
Джун казалось, что сейчас оглохнет. Уши болели, из глаз потекли слёзы.
– Убирайся! Убирайся!.. – Мужчина схватил существо за длинные когтистые семипалые руки, попытался отцепить от себя, но оно держалось крепко. И тогда Кристоферу ничего не оставалось…
До слуха донёсся скрежет и шорох, будто кто-то расправил крылья. Не выдержав, она обернулась, не поверив в увиденное. Медбрат обратился монстром. Существо рвало его перепончатые крылья, кусало потемневшие руки и кости хрустели и трещали в его пасти. Оно предпочитало наслаждаться пищей, не спешить, в идеале, чтобы жертва до самого последнего кусочка оставалась жива.
Когда не стало рук и крыльев, когда грудная клетка сломалась, Кристофер перестал кричать, лишь прошептал:
– Госпожа… – Он смотрел перед собой, но не на существо, дальше, сквозь него, будто ожидая приказа. – Хорошо… – Слабый кивок и он откусил себе язык от дикого нечеловеческого страха и стал умирать. Так продолжалось недолго. Существо оставило голову на десерт, как только её не стало, пиршество было окончено.
Джун не шевелилась, её трясло, в глазах стоял ужас. Она попыталась вытащить руку, освободиться, но наручники держали крепко. Хотела убежать, но не могла.
Существо застрекотало, резким движением вскинуло голову к потолку и закричало, обнажив три ряда окровавленных клыков, а потом двинулось к ней.
***
Она заснула. Да, так всё и случилось. Снотворное подействовало, но слишком поздно, и она узрела нечто ужасающее, повергающее в шок.
Первое, что она увидела, очнувшись – кровь. Высохшая кровь на стенах и полу, всё, что осталось от Кристофера, ещё одного монстра, повстречавшегося в этой чёртовой больнице!
Нервы не выдержали. Джун пыталась сдержаться, но смех оказался сильнее, он пробивался сквозь страх, боль и непонимание, и она не могла остановиться. Смех звучал безнадёжно и холодно и в какой-то момент сменился всхлипами. Глаза наполнились слезами.
Когда первая волна шока прошла, девушка увидела то, что оставило ей существо слово в память о себе. На запястье, где касались кожи его пальцы, осталась чёрная метка. Правая рука до сих пор сжата, Джун осознала, что почти не чувствует её, костяшки побелели от того с какой силой сжимала ладонь. Попыталась успокоиться и медленно разжала её, внутри лежал клочок бумаги.
Не понимая, откуда он взялся, она перебрала в голове воспоминания, но ничего найти не смогла. Подняла голову, насколько возможно, и взглянула. Шрифт мелкий, но там определённо что-то написано. Присмотревшись, увидела цифры: код мира 8-1.2.18133.8. А потом всего одно слово: зеркало.
Эта бумажка ничего не проясняла, не облегчала задачу, более того сейчас были проблемы посерьёзней. Кровь, оставленная существом, отсутствие Кристофера, а ещё… дверь запертая изнутри. Что подумают, когда кто-то вернётся? А кто поверит в её правду?
Единственный плюс во всём произошедшем – воспоминания не исчезли. Джун помнила все события трёх прошедших дней и не знала причины такой перемены. Для себя же решив на всякий случай пока продолжать изображать потерю памяти, если потребуется. Оставшиеся воспоминания, записка и чёрная метка, вот и всё, что у неё было. Три подсказки и неизвестность.
