Люк только въезжал на шоссе, когда президент собирался начать свою речь. Он надеялся, что если тот будет говорить хотя бы час, то к концу эфира он уже приедет к горе Везер.

Люк услышал голос президента и вдруг радио замолчало.

Раздался женский голос: «Ой, кажется, у нас технические неполадки. Мы потеряли связь с центром ЧС на горе Везер, где находится президент. Мы стараемся устранить проблему, а пока несколько слов от наших спонсоров».

Люк переключился на другую станцию, но история повторилась. Он попробовал следующую, там играл рок.

Наконец, раздался мужской голос: «Дамы и господа, мы только что получили информацию, что в правительственном объекте на горе Везер прогремел взрыв. К сожалению, у нас нет никакой точной информации. Связь с бункером потеряна, но корреспонденты уже выехали на место. Просим учесть, что это не означает…»

Люк выключил радио. Какое-то время он ничего не ощущал, потеряв дар речи. Он вспомнил то давнее утро на холме в Афганистане. Было очень холодно. Солнце взошло, но не грело. Почва была твердой. Повсюду валялись трупы. То тут, то там были разбросаны тела худющих, бородатых мужчин с широко раскрытыми глазами.

Люк вспомнил тот момент, когда ночью он сорвал с себя рубашку. Его грудь была пропитана кровью убитых. Он нападал на боевиков с ножом, кромсал их на мелкие кусочки. И чем больше он убивал, тем больше их приходило.

Рядом в траншее лежал на спине Мартинес. Он рыдал от того, что не мог шевелить ногами. С него хватит, он хотел покинуть поле боя. «Стоун, – жалобно умолял он. – Эй, Стоун! Убей меня, дружище. Просто убей меня. Стоун! Послушай меня, друг!». Мерфи сидел на выступе скалы, глядя куда-то вдаль. Он даже не пытался укрыться.

Стоун даже не представлял, что он мог сделать, появись там больше врагов. Ни один из этих парней не имел достаточно сил для борьбы, а единственное оружие, которое было у Стоуна в тот момент, это штык.

Он видел, как линия черных насекомых появилась далеко в небе. Он знал, что вертолеты через мгновение настигнут его. Люк осознал, что все еще жив. Нельзя сказать, что он чувствовал себя хорошо или плохо по этому поводу. Он просто ничего не чувствовал.

Как и сейчас.

Промчавшаяся слева от него на запад карета скорой помощи на скорости, как минимум, сто миль в час, со включенными сиренами и мигалками, вернула Люка в настоящее. Он выехал с шоссе на следующем съезде и спустился на небольшую стоянку, сбросив скорость, чтобы остановиться там.

Стоун припарковал машину и выключил фары. Он подумал, что если закричит, то, возможно, почувствует хоть что-то. Он заорал во весь голос. Крик был довольно громким и продолжительным.

Не помогло.

Глава 38

21:35.

Округ Фэрфакс, Виргиния – пригород Вашингтона

Виски со льдом.

Было что-то изысканное в том, как холодный напиток во рту превращался в огненную жидкость на пути к желудку.

Люк сидел на диване в собственной гостиной, только что вернувшись домой. Он посмотрел на часы и вспомнил как уходил. Его не было двадцать часов. Он уежал с целью, полон энергии. Он упорно работал, чтобы предотвратить катастрофу, снова и снова рискуя собственной жизнью. И для чего? Нападение все-равно произошло.

Люк включил телевизор, поставив его на беззвучный режим. Он переключал каналы, глядя на изображения. Гора Везер, на которой он сегодня побывал, пылала в огне. Обезумевшая Первая леди давала интервью прямо с курорта на Гавайях. Она не выдержала и разрыдалась прямо перед камерами. Повсюду люди зажигали свечи в память о жертвах. Сотни тысяч людей в Париже. Сотни тысяч в Лондоне. Пустые улицы Вашингтона и Манхэттена. Беспорядки в Детройте, Лос-Анджелесе и Филадельфии, где президент был любимчиком народа. Кто-то постоянно говорил, говорил, говорил. Кто-то искренне и со слезами на глазах, кто-то злобно и решительно. Кому-то придется заплатить за это, виновного найдут.

Новости изменились. Истребители атаковали цели на Ближнем Востоке. Атомные подводные лодки переместились в Северное море. Американский флот находился в Персидском заливе. Российский президент давал пресс-конференцию. Китайское правительство заседало в Пекине. Иранские муллы. Толпы мужчин в тюрбанах и сандалиях размахивали АК-47, целовали своих детей и, благославляя, поднимали их к небу. Бунт в переулках старого города, солдаты, слезоточивый газ, бегущие в темноте люди. Какого-то предателя пытались до смерти закидать камнями.

Все это быстро мелькало на экране, картинка за картинкой. Президент Америки был убит и мир сошел с ума. Невозможно было осознать масштабы произошедшего.

Люк наклонился, развязал ботинки и вытянул ноги, откинувшись на спинку дивана. Менее суток назад он собирался уйти с работы. Последние полгода были практически нереальными. Он брал занятия в колледже, играл в баскетбол со студентами, отдыхал дома с семьей. Возможно, его дни в качестве солдата, шпиона и камикадзе действительно прошли.

Он огляделся, здесь было хорошо. Это был прекрасный современный дом с окнами, тянувшимися от потолка до пола, будто из какого-то архитектурного журнала. Стеклянный ящик. В зимний период, когда шел снег, здание выглядело как огромный снежный шар, которые часто встречались, когда он был ребенком. Люк представил Рождество – они втроем сидят в этой потрясающей гостиной, в углу стоит наряженная елка, тихо потрескивает камин, а вокруг идет снег. Ощущение, словно они сидят снаружи, но они по-прежнему внутри, в тепеле и уюте.

Боже, как это приятно.

Он никогда не смог бы позволить себе подобное место на государственную зарплату. Бекка тоже вряд ли смогла бы купить этот дом на зарплату научного сотрудника университета. Даже вмести они не приобрели бы его. Помогли деньги ее семьи. И этот факт говорил сам за себя. Неважно, работал ли он два дня в неделю или не работал вообще, так сложилось.

В голову закралась неприятная мысль. Если между двумя великими державами начнется война, ее невозможно будет остановить. Но, даже в этом случае, он позволил бы этим гигантам бороться между собой. Он не обязан был учавствовать в этом. Вернуть бы время вспять и Люк выкинул бы все из головы. Худшие зверства могли происходить с чужими людьми, где-то далеко, совершенно не касаясь его семьи.

Он взял телефон с журнального столика и набрал номер. Линии уже были свободны, сотовые башни операторов больше не перегружены, люди оставили попытки дозвониться.

Она ответила после третьего гудка. Голос был чуть хриплым ото сна:

– Алло.

– Детка?

– Привет, малыш, – произнесла она.

– Привет, чем занимаешься?

– Я так устала, что решила лечь пораньше. Ганнер измотал меня за сегодня. В общем, я легла сразу после разговора с тобой. Как все прошло? Ты смотрел выступление президента?

Люк тяжело вздохнул. Она легла еще до того, как начался эфир. Это означало, что она не в курсе событий и он не смог заставить себя рассказать ей. Не сейчас.

– Нет. Я слишком устал и решил поехать домой выспаться. Я не стал включать ни телевизор, ни компьютер, ничего. Уверен, что завтра мне все расскажут.

– Ты, наконец, начал думать, – ответила она.

Люк улыбнулся:

– Ладно, родная. Спи дальше. Извини, что разбудил тебя.

Она ответила сонным голосом:

– Я люблю тебя.

Он сел на диван и улыбнулся сам себе. Затем сделал еще один глоток виски. Мысль, что Бекка с Ганнером весь день провели вместе в загородном домике, и теперь спокойно спят, сделала его счастливым. Люк собирался выйти на пенсию, идея ему нравилась.

Просто не прямо сейчас.

Он набрал следующий номер.

– Веллингтон, – раздался в трубке надрывистый женский голос.

– Труди, это Люк.

– Люк, где ты? Все пошло наперекосяк.

– Я дома, а ты где?

– В штаб-квартире, где, черт возьми, я еще могу быть? Люк, половина Конгресса была на горе Везер. Президент, его помощники и начальник штаба, вице-президент, Госсекретарь, Министр финансов, Министр образования, все они были там. Объект горит и пожар не могут потушить. В лифты не проникнуть, аварийные лестницы взорваны, пожарные не могут добраться туда.

– Есть какая-нибудь связь с ними?

Она издала какой-то звук, больше похожий на смех.

– Начальнику штаба, Дэвиду Хальстраму, удалось позвонить 911. Есть запись, я недавно прослушивала ее. Он был напуган и говорил очень быстро. Он сказал, что его ноги переломаны и он боится, что президент мертв. Он также сказал, что ты звонил ему незадолго до ЧП и сказал, чтобы президента срочно эвакуировали оттуда. Он жалел, что не послушал тебя, – ответила Труди дрожащим голосом.

Люк ничего не ответил.

– Ты звонил ему? – спросила она.

– Да, звонил.

– Как ты узнал? Откуда ты был в курсе, что это случится?

– Труди, я не могу ответить на этот вопрос.

– Люк…

Он прервал ее:

– Слушай, мне нужно, чтобы ты кое-что сделала. Министр обороны, Дэвид Дэллиджер, еще жив?

– Да, он жив. Он находится в комплексе R.

– Мне нужно связаться с ним напрямую. Найди способ, как сделать это.

– Почему с ним? Не стоит ли поговорить с президентом?

Люк покачал головой:

– Президента больше нет.

– Пока нет. Но они делигируют полномочия уже через… десять минут.

– А кому, если не Дэллиджеру? Кто из кандидатов еще жив?

– Люк, ты не в курсе? Это Билл Райан, спикер Палаты.

Люк вспомнил всех представителей и сенаторов, которых он встретил на горе Везер:

– Райан? Как он выжил?

Труди ответила неуверенно:

– Говорят, это чудо. Он отказался ехать на гору Везер.

«Райан», – ошарашенно подумал Люк. Ястреб среди себе подобных. Это означало лишь одно: они втянутся в войну.

*

22:02, Комплекс R – Саммит Блю Ридж, Пенсильвания

Это был какой-то кошмар, от которого нельзя проснуться.

Его звали Дэвид Дэллинджер и он был Министром обороны США. На эту должность его назначил его давний друг и, по совместительству, сосед по колледжу – бывший президент Америки, Томас Хайес.

Для всех это был странный выбор. Дэллиджер был профессором истории в военно-морской академии и адвокатом, который большую часть своей карьеры провел в качестве посредника. Годами ранее, до того, как он попал на эту должность, он консультировался с центром Картера, вникая в процесс выборов в демократических странах с долгой предысторией деспотического правления. Эта работа была полной противоположностью ведению войны.

Именно поэтому либерал Хайес и выбрал его. Теперь Томас уже как час был мертв. Сейчас невозможно было с точностью сказать кто выжил, а кто погиб в обломках бывшего правительственного объекта на горе Везер. Вице-президент считалась безвести пропавшей и предполагалось, что она погибла. Пожар все еще бушевал на нескольких этажах под землей. Сотни людей оказались заперты в этой ловушке, включая многих конгрессменов и некоторых членов их семей.

Дэллиджер находился в таком же бетонированном помещении под землей, но более, чем в шестидесяти милях от катастрофы. Здесь было около тридцати человек. Синий занавес скрывал уродливые каменные стены. Двое мужчин и женщина стояли на небольшом возвышении. Фотографы делали их снимки.

Один из них, невысокий и лысый, был одет в длинную мантию. Это был Верховный судья США, Кларенс Уоррен. Женщиной в ярко-синем костюме со вставленной красной розой была Карен Райан. В руках она держала открытую Библию. Высокий красивый мужчина в темно-синем костюме и галстуке стоял слева от нее, подняв правую руку. Он уже в течение многих лет являлся представителем Северной Каролины и спикером Палаты.

– Я, Уильям Теодор Райан, – начал он. – Торжественно клянусь, что буду честно выполнять обязанности Президента Соединенных Штатов.

– И делать все, что в моих силах, – подсказал судья Уоррен.

– И делать все, что в моих силах, – повторил Райан.

– Чтобы поддерживать, охранять и защищать Конституцию Соединенных Штатов.

Райан повторил слова и с меньшей церемонностью, чем обычно это бывало с новыми членами правительства, стал президентом США. Дэллиджер находился в состоянии шока. Да, его хороший друг мертв. Томас Хайес был великим человеком и его потеря была трагедией не только для него лично, но и для всего народа Америки.

Но хуже всего, что один из самых серьезных врагов президента в правительстве только что захватил его место. Человек, который угрожал главе государства импичментом сегодня утром, теперь сам стал президентом.

Это бессмыслица. Как получилось, что и Белый дом, и гора Везер были уничтожены в один день? Почему президент и вице-президент были эвакуированы в одно и то же место? Их стоило разделить, как только Секретная служба заметила их вместе.

Дэллиджер смотрел, как Райан и его жена, Карен, поцеловались. Затем Билл повернулся к камерам и несколько присутствующих рассмеялись. Министр даже обернулся, чтобы посмотреть кто это был и увидел людей, одетых по форме. Это были государственные “ястребы войны”, члены объединенного комитета начальников штабов: руководитель ЦРУ, конгрессмены, имеющие тесные связи с военными подрядчиками, лоббисты из оборонной и нефтяной промышленности.

Как их всех сюда занесло? Нет, лучше спросить так – как он оказался вдруг среди них? Он был здесь чужаком, явно нежелательным. Он был Министром обороны, назначенным человеком, который был готов на многое, чтобы избежать ненужной войны. Человеком, который был мертв.

Это был военный бункер, а все присутствующие вели себя, как дома. Дэвид Дэллиджер, учитывая его военное прошлое, чувствовал бы себя намного лучше в гражданском бункере, который…который только что был разрушен.

Странное ощущение окутало Дэллиджера. На мгновение, лица людей в этой толпе показались ему искаженными, словно они смотрели в кривое зеркало. Все улыбались. Самая крупная катастрофа в истории США произошла всего час назад и эти люди улыбались. Хотя, почему бы и нет? Теперь они были у власти.

Дэллиджер снова огляделся. Никто не обращал на него никакого внимания. А зачем? Он был Министром обороны при мертвом президенте. Это лишь небольшая ирония, часть того режима, который они быстро свергнут.

На трибуне стоял Райан, уже более серьезный, чем пару минут назад. Он собрал людей.

– Вряд ли кто-нибудь хотел стать президентом таким же образом, как я. Но я не собираюсь стоять тут и делать вид, что не хотел бы получить эту должность. Я хотел и все еще хочу. Я хочу вновь сделать Америку великой. Томас Хайес во многом был профессионалом, но он также был слаб. Он не смог быть твердым в отношении наших врагов и в результате заплатил за это самую высокую цену. Подобной политике, политике слабости будет положен конец.

Толпа ликовала. Кто-то издал громкий свист, прозвучали продолжительные аплодисменты. Райан поднял руки, чтобы угомонить их.

– Сегодня я обращусь с речью к американскому народу и к людям во всем мире. То, что я скажу им, даст надежду тем, кто пострадал от событий прошедшего дня, да и последних нескольких месяцев. Я собираюсь сообщить, что мы вступаем в войну и что мы не остановимся, пока не поставим на колени виновных в случившемся. Хотя, мы и тогда не остановимся. Мы будем воевать, пока башни и дворцы нашиг врагов не поглотит огонь и пока их люди не будут в панике бегать по улицам. И даже тогда мы не остановимся.

Аплодисменты были настолько громкими, что Райану пришлось остановиться. Не было смысла продолжать, его никто бы не услышал.

Он подождал. Шум медленно утих. Райан посмотрел прямо на Дэллинджера.

– Мы отомстим за наши потери, – продолжил он. – Мы будем мстить за наших близких. И мы не остановимся до тех пор, пока силы Ирана не будут подавлены на столько, чтобы больше никогда не смогли угрожать миру. Мы не остановимся пока не достигнем момента, что они не смогут прокормить и одеть своих людей без нашей помощи. В конце концов, наступит время для скорби, время для воспоминаний. Но не сейчас. Сейчас время для мести!

Снова раздались аплодисменты и в это же время завибрировал личный телефон Дэллиджера. Он достал его и взглянул на экран. Он получил смс, которые редко приходили ему. Он открыл сообщение.

“Меня зовут Люк Стоун. Я знаю как погиб президент. Нам нужно встретиться”.

Глава 39

22:47

Мемориальный госпиталь Дэвиса – Бетесда, Мэриленд

Трое вошли в его палату, словно тени.

Они передвигались очень тихо, практически беззвучно, предварительно выключив свет в коридоре. Именно поэтому, когда они приоткрыли дверь к Эду Ньюсэму, освещение ни капли не изменилось.

Но это не имело большой разницы. Эд не спал. Не в такое время. Ему прописали морфин – мощное болеутоляющее, которое было способно помочь при его ранениях и переломах. Вот только от лекарств он уснул бы. Эд чувствовал боль, она была слишком сильной, чтобы не заметить ее. Он не отказался от морфина, когда его принесли, но, как только медсестра покинула палату, он выплюнул его под матрас.

Он мог бы просто отказаться, но он хотел, чтобы в его медицинской карте появилась эта запись. Где-то в глубине души он ожидал подобный визит. Такие люди сначала проверят его медкнижку, перед тем, как навестить, и убедятся, что Эд обессилен, накачан обезбаливающими, в общем, на заслуженном отдыхе.

Он глубоко вздохнул, словно спал уже не первый час. Глаза были чуть приоткрыты. Многие люди спали подобным образом. Руки находились под одеялом. В одной из них он держал Beretta M9 с полным магазином. Палец был на курке.

Мужчины в темных пуловерах, черных брюках и таких же капюшонах, которые закрывали все, кроме глаз, подошли к кровати. Можно было с уверенностью сказать, что это не врачи. Двое из них подошли справа, третий слева. Один из них достал шприц. В полумраке Эд наблюдал, как он снимает колпачок и набирает жидкость, затем немного сливает. Он посмотрел на двух других и кивнул.

Те двое двигались шустро, но Эд был еще быстрее. Они метнулись к кровати, пытаясь закрепить его руки. В этот момент он вытащил пистолет и ткнул им в лицо человеку справа, еще до того, как тот успел сообразить, что происходит. Дуло было в дюйме ото лба нападающего.

БАМ!

В таком маленьком помещении выстрел был просто оглушительным. От вспышки у Эда перед глазами появились искры. Голова человека треснула пополам, кровь, кости и мозги разлетелись по комнате. Он упал на железный каркас больничной койки. Эд пистолетом столкнул труп на пол.

Он снова взмахнул оружием и направил его прямо в грудь парня со шприцом. Тот высоко поднял руки, широко раскрыв глаза. Шприц все еще находился в правой руке.

БАМ!

Дуло пистолета находилось всего в футе от бедняги. Выстрел вырвал его сердце и часть легких, которые вышли через отверстие в спине. Он упал на пол, словно под ним резко открылся люк.

Третий парень попятился к другой стороне комнаты. Он был настолько шокирован, что даже не попытался побежать к двери. Возможно, у него даже получилось бы, если бы он рискнул. Но сейчас он забился в угол в десяти футах от Эда, который направил пистолет прямо на него. Парень взглянул на окно. Эд вспомнил, что они находятся на восьмом этаже без какой-либо пожарной лестницы. Ну, что же, удачи.

– Хорошая пушка, да? – спросил он. – Я называю ее Алисой. Ты хочешь что-то спросить?

Парень поднял руки:

– Эй, я думаю, ты совершаешь большую ошибку.

– Нет, маленький ублюдок, это ты совершил ошибку. Ты хотел убить меня? Не стоило приходить сюда в попытке инсценировать передозировку лекарств. Если ты хотел убить меня, надо было прийти и убить. Сразу, – он покачал головой и понизил голос. – В противном случае, ты видишь результат.

Где-то в больнице раздался сигнал тревоги. Через минуту здесь будет служба безопасности.

– Кто ты? – спросил Эд.

Мужчина в маске улыбнулся:

– Ты знаешь, что я никогда не отвечу на этот вопрос.

Эд был профессиональным стрелком. Это еще один из его навыков, которые он старался поддерживать. С расстояния в десять футов он мог попасть в любую цель. Он переместил пистолет и выстрелил в правую ногу, чуть выше колена.

БУМ!

Эд прекрасно понимал, что сделал этим выстрелом. Он раздробил парню большую кость, разорвал ее на части.

Врачи сообщили Эду, что правая часть его таза была повреждена, судя по всему, пулей, которая срекошетила и, к моменту попадания в него, уже потеряла большую часть энергии. Лечением был назначен постельный режим, обезболивающие и физическая терапия. Какое-то время ему предстояло использовать ходунки, а затем костыли. Через восемь недель он все еще может ощущать некоторую болезненность, но уже будет как новенький. А через полгода даже и не вспомнит, что лежал в больнице.

Человек, корчившийся сейчас от боли на полу, вряд ли будет теперь нормально ходить, если Эд вообще позволит ему жить.

Ньюсэм откинул поручни кровати. Возле стула находились больничные ходунки с колесиками и половиной теннисного мяча на каждой ручке. Он подтянул их совсем близко и с трудом встал, опираясь на край кровати и стиснув зубы от боли. Боже, если в старости его ожидает это, он не хотел бы до нее дожить.

Он посмотрел на парня, развалившегося на полу в углу. Эд воспользовался ходунками, чтобы осторожно обойти два трупа и не подскользнуться в их крови, которая растеклась по полированному полу. Он направился к раненому.

– У нас мало времени, – сказал Ньюсэм, обращаясь к парню. – Давай проверим, удастся ли мне выбить из тебя имя за минуту.