Tsitaadid raamatust «Мое прекрасное несчастье»

Музыка, внезапно загремевшая в гигантских колонках, заставила меня зажать уши. – Второй

разговоры возобновились. Я прикрыла

пустить меня, было несправедливо по отношению к

поступила в «Истерн», чтобы мы могли приехать сюда вместе. Она стала моей самопровозглашенной совестью – когда я поддавалась своим врожденным наклонностям и сбивалась с нужного пути, на сцену выходила Америка.

что четырехнедельный срок можно считать

Паркер прильнул ко мне, а я согнула ногу в колене и прижалась спиной к окну. Паркер скользнул языком меж губ, обхватил мою щиколотку, провел ладонью вверх по ноге и остановился на бедре. В считаные секунды остывшие окна запотели от нашего энергичного дыхания. Паркер провел