Loe raamatut: «Однажды в баре»

– Вот вы все больше про падших ангелов пишете…

Произнесено это было с мягким упреком. Настроение у меня тут же испортилось. Я не пишу про падших ангелов. Стало быть, опять с кем-то перепутали…

Вздохнув, я поставил на край стола высокую кружку со светлым и, что немаловажно, халявным пивом, а затем как бы между прочим поправил болтающуюся на шее ламинированную картонку, где все было ясно указано: имя, фамилия, род занятий.

Собеседник понял.

– Нет, я не о вас лично… Я вообще о фантастах…

В баре было дымно и шумно. Мы сидели за неприметным столиком, притулившимся у стеночки слева от входа. Прочие участники «Интерпресскона» возлежали прямо на полу – тесно, как моржи на побережье. Они вздымали пенные кружки, что-то горланили, и называлось это мероприятие – «Партия половой жизни». За пиво платили спонсоры.

Не знаю, почему оторвался от коллектива мой собеседник, но меня на пол не тянуло сразу по двум причинам. Во-первых, джинсы жалко, во-вторых, не люблю и не умею пить лежа.

А собеседник продолжал:

– Представляете: падший черт! А?

– Было, – сказал я.

– Где?

– У Гоголя. В «Сорочинской ярмарке».

– Разве?.. – Низкое чело его омрачилось. Он подумал – и отхлебнул. – Ну и что? Кто его сейчас читает, Гоголя?

Было довольно душно, рубашку мой собеседник расстегнул чуть ли не до пупа. На мохнатой груди болталась такая же, как у меня, картонка, на которой (не верь глазам своим!) значилось: «Святослав Логинов, писатель. Санкт-Петербург».

Странно. Если этот тип поменялся бэджами со Славкой, то, стало быть, они как минимум знакомы. А если они знакомы, то почему я этого типа не знаю? Нет, совершенно точно, я видел его впервые.

Впрочем, картонка могла сменить хозяина не раз и не два.

«Да, реинкарнации не существует, – сам собою возник афоризм, – но в крайнем случае можно обменяться бэджами».

Записать, что ли?

– А я вот знавал одного такого… – Носитель чужого бэджа усмехнулся. – Работника щипцов и кочерги…

– Истопника? – рассеянно спросил я, нащупывая ручку и тщетно оглядывая столы в поисках салфетки.

– Нет, черта…

Оп-паньки! Кажется, сейчас здесь будет скучно… Более чем кому-либо мне знакома была эта пренеприятнейшая манера – обкатывать таким вот образом очередной сюжет на собеседнике. Тот же, скажем, Святослав Логинов (чью ламинированную картонку присвоил мой визави), помнится, одно время сильно этим злоупотреблял. Был случай, когда в осажденном Тирасполе обедавший с нами фронтовик в ужасе бежал из-за стола, так и не дослушав душераздирающего Славкиного признания в донорских связях с энергетическими вампирами…