Loe raamatut: «ЛЮМО»

Пролог

Нужна ли причина, чтобы сиять? Для меня – да. Но я выросла в бедной семье, оттого мне этого мало. Поэтому я посмела возлюбить и свой мрак.

Кто не мечтает стать избранным?

Шагая по серому тротуару, вдыхая выхлопные газы, слушая любимую музыку… Обычный гражданин, который обретёт веру в себя, если его коснётся чудо. В его жизни сразу появится смысл, а перед зеркалом поутру он скажет себе: «Всё было не зря! Вот он я! Встречайте».

Лучше всего в тёмный час людям удаётся грезить о волшебстве. А самые искушённые желают стать следующим пророком, заменить слепую бабку или научиться двигать океаны. Перед сном мы представляем, как могли бы спасти не только себя, но и других. И нам, людям, позволили.

Но мечты о чуде – это одно, а реальность… Вначале пришли пожары. Много-много хищного огня. Плотный дым охватил экватор, разрастался как плющ и пожирал наши леса, поля, судьбы… Затем подкрались бури. Так тихо и внезапно, что даже великая Сибирь опешила, обращаясь к кресту за помощью. Судный день близок? Тогда мы ещё не знали. Думали, что хуже быть не может.

Наводнения и изменение климата переубедили: «Может».

А пока дикая жара как псина прыгала с континента на континент, опалив своим языком всё вокруг, человечество начало вымирать: еды мало, и людям приходилось либо бежать, либо хвататься за оружие. Такого мир ещё не знал.

Но не ярость Матери Природы заставила верхушку эволюции массово вздрогнуть. Впервые это случилось на Аравийском полуострове… Лёд. Холода нагрянули в гости как умершие родственники на свои похороны. А вместе с ними…

Они появились в одной из самых холодных ночей с угрожающим рокотом, словно кости разбивали друг о друга. Небеса сжались под рёвом и ехидным хрипом прожорливых чудищ, возникнув как чья-то злобная насмешка из дыр в земле, прорех. Ни одна ветхая страница очередной сказки или мифа не раскрывала замысел кровожадных бла́стов. Они начали охоту. Многие до сих пор уверены, что это истребление.

Не все предпочли объединиться против общего врага. Слишком уж он был непобедим: бластов не брало ни одно оружие. А Сингапур доказал, что даже ядерный взрыв бессилен. Бедный остров Сентоза… Отчаянная попытка превратилась в мировой траур. Никто не надеялся, что придёт помощь – идеальное время для появления чуда между прочим!

Тогда мы и услышали голос.

Лишь раз, но во снах каждого, кто мог распознавать родную речь. Это событие ознаменовали Днём Голоса Спасения, и кто бы заговорил с людьми – он не обманул.

«Ваш мир на грани. Мы поможем. Каждые полгода, Я – Превеликая Светоч, припаду к отравленной земле и изберу среди вас самого достойного. Свет заменит им кровь. И только их жертва изгонит вечный голод. Пока ваша вера сильна, магия пятерых не исчезнет», – сказал голос.

Пять людей, избранных для того, чтобы сражаться и помогать планете, которая словно хотела от нас избавиться! Дети-люмо могут закрывать прорехи, а их сила губительна для монстров.

И я оказалась среди них.

Страшнее всего, кажется, случайно. Меня не ждали, и доказательство тому – стёртая биография, новая личность и постоянный холод, коим меня одаривали.

Цена за мою магию – утрата своей индивидуальности. Когда в детстве я мечтала стать феей, не думала, что в реальности их скручивают в ошейник. А рука моего хозяина слишком тяжела и озлоблена… На то есть причины. Но он пока не понимает, что я слишком упряма и любопытна, чтобы позволить над собой власть. Терпите, Светоч заглянула в суровую Россию и выбрала самую непокладистую барышню. Поверьте мне. Ведь каждый божий день я вижу её в зеркале.

Глава 1

МОСКОВСКОЕ ИЗБРАНИЕ

Хлопья снега целовали панорамное стекло в одном из столичных пентхаусов. Внутри, где сохранялось приятное тепло, стоял важный гость и смотрел на своё довольное отражение. Не без изъянов – на его правой щеке, до самого глаза, выделялись две тонкие рваные полоски шрамов. Ненавистная метка, каким-то образом появившаяся ещё в утробе матери и отныне сопровождавшая его судьбу. Первое впечатление герр Циглер скрашивал своими орденами и медалями. А сейчас их дополняла полупарадная форма. Он – оберст¹, выпучивший грудь с Медалью Феникса, Орденом Белого Пламени из Франции и трёшкой немецких наград за стойкость перед лицом катастроф. Чёрно-красные ленты, позолоченные лавровые листья и щит с гравировкой Архангела Михаила, «лица» наград – его тайные зависимости.

Поправив высокий стоячий воротник с серебряной тесьмой, он кивнул своему желанию обрести долгожданную награду, которую не повесишь на грудь. А пока…

Лето в Москве поистине волшебно.

Его фамилия была известна в правительственных кругах и внушала особый трепет. В таком молодом возрасте! Всего двадцать восемь лет. На зависть старикам-прохиндеям из Бундесвера², которые подкладывали свои погоны под толстые конверты. Но совсем скоро… Его действия перестанут быть игрой серого кардинала. Больше никаких тайных манипуляций или лишнего подхалимства – глубокоуважаемый Зейн Циглер готовился стать Пятым избранным, что впитает магию Светочи.

Яркой кометой она появилась несколько часов назад, но мужчина жил в московских апартаментах уже неделю. Тщательно завершив все дела, Зейн выделил себе необходимые два месяца на обучение основам будущей магии.

В дверь постучали. В номер зашёл помощник по внутренней коммуникации Луис и смущённо поставил на столик чересчур нелепую корзину с цветами.

– Что за убожество? – спросил Зейн, осматривая подарок: полужухлые розы с «ресничками» из упаковочной сетки.

– Мадам Яшина передала. Хотела вас поздравить раньше всех, – замялся Луис. – У неё специфические… Кхм. Машина внизу, герр. А на площади уже толкучка. Все хотят посмотреть на избрание Пятого. Мэр Москвы тоже решил поприсутствовать. Скоро этот город получит особый знак, как «Благословенный». Цены на недвижимость уже выросли в три раза!

Зейн прочитал поздравительную открытку, что лежала между изуродованных роз и задумчиво хмыкнул:

– Можно подумать, что в этом городе и до Светочи было иначе. Выезжаем. Скоро начнётся.

Он ощущал, как она, Светоч, тянется к нему иллюзорным дуновением. Как вечно тлеющий пепел из домашнего очага. Этот фантомный шёпот в самое ухо будет сопровождать его до самой Красной площади. Зейн знал, что магия пришла за ним.

Несмотря на атмосферу чуда, пробки никто не отменял: от Рождественского бульвара и до Театрального проезда выстроилась череда автомобилей. Удивительно, но Москва, словно отделена от остального мира! Город спокойно продолжал жить в привычном темпе, несмотря на мировой кризис. Даже ЦУМ не закрыли! Неужели в такое время россияне продолжали стремиться к изыскам? Или это только в столице?..

Помощник вместе с боссом ехали на Dodge Magnum, рассматривая ухоженные улицы центра и яркую подсветку над трассой в виде гирлянд.

– Я поражаюсь этой стране.

– Отчего, герр?

Зейн дёрнул в сторону окна, где уличные музыканты пели и приманивали чужую монету из карманов. Рядом раскинулась ярмарка: москвичи огибали палатки, зажигали бенгальские огни и скупали уличную еду. Ещё и громко хохотали, будто их тут каждого магия по головке погладит.

– Только они устроили из этого целый праздник. Остальные страны увидели в избрании нечто сакральное, повели себя скромно. Япония так вообще сообщила о прибытии Светочи в последний момент. А русские…

– Они давно этого ждали. Россия – сильное звено, даже разрушительные катаклизмы не сломили их дух. Заиметь чудо в арсенале для них как вишенка на торте. Да вы сами видите.

– В Союзе Света все равны. Их подпись была одной из первых на международном договоре. Зачем выделяться, или как тут говорят, красоваться? Das ist unlogisch.³

– Мне жаль, если их манеры вас расстроили.

– Weniger Höflichkeit⁴. Сегодня Светоч изберёт немца прямо над их главной достопримечательностью. И праздник сразу закончится.

Автомобиль резко затормозил, и водитель выругался на отборном русском, угрожая девке спереди. Зейн заметил, как очередная быдловатая россиянка показала средний палец через лобовое стекло, поправила вязаную шапку с огромным несуразным помпоном и потащила старые костыли в сторону Красной площади.

Толпа растянулась от Воскресенских ворот до Храма Василия Блаженного, чей один бело-синий купол находился на реставрации после того, как его часть снёс морозный ураган в прошлом месяце. Красный кирпич сбоку уже был не таким ровным и ярким: где-то закрались трещины, впитавшие в себя влагу и покрывшиеся корками льда, а где-то виднелись грубые сколы. Иверская часовня лишилась двух башен, обломив свои «рожки», как непослушный чёрт. А на месте бывшего мавзолея остался толстый гранитный камень с портретом Ленина. С жителем мавзолея приключилась беда: сначала его «дом» трепануло землетрясение, а пока мемориал восстанавливали, кто-то решил присвоить забальзамированное тело себе. Поиски велись до сих пор.

Поэтому строгий пропуск не давал кучкам протиснуться вперёд: охрана расставила металлоискатели и проверяла документы. Слева, у Музея Отечественной войны 1812 года, подальше от давки и бесконечных попыток заснять мини-солнце, что воспарило над площадью, стояла и кашляла молодая девушка в длинном пальто по имени Лина.

Рядом послышалось ворчание:

– Вот, потом не убеждай меня, что справишься сама. Там один гад чуть меня не сбил. Он что, избранного везёт? Чушпан.

Лине сердито вручили два костыля.

– Спасибо… Ник, ты пойдёшь с нами? Пожалуйста. Ну, пошли. Ты что, не хочешь увидеть, как очередной красавчик взлетит и получит магию?

Две подруги притихли. Та, что совсем недавно злилась, по-доброму усмехнулась и потуже завязала пояс на животе Лины.

– Лин, пожалей феминистские сообщества, у них и так много работы. Все осветлённые – мужики. Вернут нам домострой, вот увидишь.

Лина постучала костылями по брусчатке и довольно кивнула. Резиновые насадки работали – соскользнуть не должно.

– Перед ними не устоять. Все красавцы! Вот хотя бы с одним познакомиться… – замечталась Лина, облокачиваясь на свои запасные «ноги». – Добрые, честные и справедливые! А какие отважные! Калеб и Кагай вместе очистили Гренландию от прорех. Там теперь гораздо безопаснее. Видела сливы в сети, что избранные изначально знали о своём избрании? Ещё до Дня Голоса Спасения. Так что там, среди людей, он ждёт!

– Ага… лишь бы не повторил судьбу Хатико, – зашипел помпон. – Мне сегодня так худо! Не хочу идти. Эта магическая чепуха меня пугает. Тебя нет?

– Брось! Или опять голова болит? Ты выпила таблетку? Ладно, я сделаю пару фото и видео для тебя. Особенно если будет голый торс, как в Штатах.

Под девичье хихиканье появился молодой сотрудник службы безопасности по имени Макар. Он был ещё слишком неопытен для настоящего оружия, но гордился своей личной дубинкой.

– Лина, вот и ты! Как дорога? Всё тихо? И тебе привет, Аника…

– Привет, да…

Аника перебила Лину:

– Ничего подобного! Две электрички отменили, внутри все толкались. С одной я поцапалась… Второй развонялся, видите ли, я ему все ноги передавила! Ты бы видел его лицо, когда я взяла костыль и как вдарила ему между… Короче, тенором запел.

– Ага… Пойдёмте скорее! Лин, – Макар взял девушку под руку и прислонился к её уху, переходя на шёпот, – чего она всегда такая бешеная?

Вязаная шапка сначала осталась позади, а потом плюнула и пошла вместе с друзьями. Не оставаться же одной как дурочке?

Лина замялась, стараясь говорить тише:

– После трагедии в Питере она сама не своя. Ругается часто. Из дома почти не вытащишь. Я подумала, что если она увидит чудо воочию, то смягчит пыл.

– Только не шумите, ладно? Не хочу из-за неё проблем.

Троица прошла через охраняемый проход на территории Городской думы. Макар пожал руку знакомому, и он пропустил их вперёд. Протискиваясь меж десятков тел, они смогли добрести до группки людей, что грела ладошки совсем недалеко от Светочи.

Все трое подняли головы и одновременно ахнули. По телевизору и в интернете эта магическая сфера с радиусом в семь метров казалась не такой большой. Здесь… Прямиком над их головами светилось ядро первородной магии! Земля купалась в лучах света, что разгоняли снег. Все тянули свои руки, чтобы хоть на миг коснуться желанного волшебства. Ощутить всё то, что проживали их идолы – избранные.

Сегодня Светоч представит миру Пятого дитя-люмо.

Её форма идеальна, а аккуратный слой из пламени магнитом притягивает самые жаркие молитвы души. Светоч встала рядом с иконами, стала вдохновением для картин, музыки, стихотворений. Покорила многих людей. А ведь сейчас на их глазах писалась новая глава Хроник! Сердца бились в такт лёгкой пульсации, чтобы хоть так стать ближе к внеземной энергии, что помогает планете выжить.

И только один человек сегодня брезгливо морщился и пытался отогнать усиливающийся в ушах звон.

Сегодня шатёр мэра Москвы посетил представитель избранных. Зейн проверял свой внешний вид и наказывал Луису, чтобы тот сделал как можно больше фотографий и видео. С их места открывается лучший обзор. Несколько фигур-охранников герра Циглера сидели в масках и капюшонах, молчаливо дожидаясь начала.

Журналист с федерального канала закончил перерыв и в прямой трансляции продолжил съёмку.

– Россия готовится к началу избрания! Вся страна затаила дыхание. Граждане и весь мир хотят поприветствовать нового члена команды, что будет сражаться за мир и покой на нашей планете.

Камера засняла важный лик мэра и то, как его гость снимает пальто.

– Герр, Светоч усилила пульсацию. – Луис протёр очки, не отрывая взгляда от сферы.

Все заметили изменения. Зейн облизнулся и вышел из-под навеса, раскрывая ладони к небу. Он готов. Всю жизнь был готов!

Шар легонько задрожал, и вибрация прошлась по воздуху, окутав тёплой простынёй, словно бельё только что сняли с батареи.

– Началось! – восторгался Макар.

– Неужели! Мы увидим… – Глаза Лины намокли.

Боковым зрением она приметила, что Аника тряслась и судорожно глотала воздух, словно страшилась чего-то. Лине стало жалко подругу. А ведь именно она получила неизлечимые раны в недавней трагедии. Но магия, как бы она не действовала, сейчас излечивала Лину изнутри, помогла обрести веру в лучшее. Зато Анике волшебство не мило. И это сильно напрягало. Даже обижало!

Аника в громоздком пуховике уже развернулась и хотела было сбежать куда подальше.

– Эй, ну чего с тобой? – спросила Лина её.

– Н-не знаю… Холодно и больно… Тут! В груди! – Посиневшие кончики пальцев сминали куртку, стягивали её прочь. Аника стиснула зубы и с ужасом уставилась вверх. – Как страшно… Что?.. Кто вы?

– Ты чего? – Макар не на шутку напрягся. – Лин, у неё приступ?

– Что ты видишь? – Лина попыталась коснуться её плеча, но Макар остановил Лину, наблюдая за странным припадком Аники.

Лина увидела, как на её бледном лице заискрили дорожки слёз. Прежде зелёные глаза налились светом.

– Ничего… Всё белое, – прошептали сухие губы.

В этот же момент на Зейна упали первые лучи. Мужчина привлёк всеобщее внимание, и Красная площадь покорно затихла. Его кадык подрагивал в предвкушении, а ногам не терпелось оторваться от чужой земли.

И тут же лучи перестали целовать его кожу. Рассыпались и отпрянули, как от чего-то дурнопахнущего, никчёмного. Какое унижение!

– Почему?.. – не выдержал герр Циглер, снова погружаясь в холодную тень.

Четыре фигуры позади синхронно встали и подошли к командиру.

Народ наблюдал, как широчайший луч света упал в толпу и прожёг своей магией чьё-то тело. Ничем непримечательная, совершенно обыкновенная девчонка стала подниматься вверх. Заношенные сапоги, объёмный пуховик на размер больше и постыдная шапка с ушками и глупым помпоном!

Костыли выпали из рук: Лина и Макар таращились вверх, не находя в себе слов.

Зейн чуть ли не рычал, рассматривая неухоженные патлы чуть длиннее лопаток и гнусное выражение лица незнакомки: она явно была недовольна своим избранием.

Все камеры направили на неё. Безымянная, безродная и растерянная, она не могла противиться наглой энергии, что подобно водовороту всасывала её в себя. Конечности смиренно обвисли, а головной убор слетел от жадного порыва, обернувшийся в конце ярким сиянием вокруг всего тела.

Множество лиц застыли, наблюдая, как Светоч притягивает к себе нового избранного: первую и последнюю женщину, согнувшую колени к животу и опустившая в них голову. Оказавшись внутри сферы, человеческий эмбрион познал перерождение – всего несколько заветных секунд до появления дитя-люмо.

В образовавшуюся пустоту на площади вышли четыре человека. Они сняли свои капюшоны, и толпа взвыла от радости, нарушая тишину.

Четверо избранных.

Они внимательно следили, как изменяется их новая «сестра», получая свою порцию магической силы. Отросшие белоснежные волосы закрыли обнажённую грудь и словно устья рек растеклись по бёдрам и ягодицам, скрывая все интимные места от чужих глаз.

Старший люмо, Калеб, снял накидку и накрыл ею дрожащую россиянку, что боялась открыть глаза, зависнув в метре от земли.

– Посмотри, – приказал Калеб. – Прими свет. И избрание закончится.

Так она и поступила. Но вместо очарованных взглядов своих соотечественников или хотя бы приветливых улыбок четвёрки – провалилась во тьму, потеряв сознание.

○●○

Сны не посетили её смятённый разум. Обошли стороной, разве что только не попятившись с пренебрежением. Ей пришлось наскоро очнуться в узкой комнатушке и устало пялиться на закрытую дверь. Ткань пижамы на размер больше кололась, а отросшая копна волос лезла в лицо, так и норовила коснуться самых неприятных мест. Анике предстоит научиться обращаться с непослушной гривой, ведь всю жизнь она проходила с тонкими, секущимися волосами.

В углу над дверью камера оповещала, что за комнатой пристально наблюдают. Затем пришла охрана и приказала идти с ними. Делать нечего – выбора у Аники больше нет.

Сначала её привели на верхний этаж: помещение, схожее с переговорной, значит, они находились в бизнес-центре. У окон стояли горшки с размашистой листвой. Снег прекратился, и ему на смену пришёл обожжённый смерч в узких брюках и на высоком каблуке – деловая женщина.

– М-да, – заключила незнакомка-оценщица, расстегнув графитовый пиджак от Saint Laurent, – И «это» … Нам с «этим» работать?

– Вы кто? И чё не так?

– Это крах. Деточка, ты хоть понимаешь, что натворила?

Аника поморщилась и решила промолчать. Знала она таких важных особ. На дворе почти конец света, а такие, как эта лиса, всегда при параде: дорогущая укладка, свежий маникюр и чарующий макияж.

– Как ты это сделала? Расскажи. Между нами, девочками. – Хитрый прищур и намёка не давал на доброжелательность. – Весь мир готов на страшные вещи, чтобы Светоч коснулась их жалких жизней. Ты бы знала, сколько инфоцыган и мошенников мы засадили. Таблетки, уколы, обряды! А тут ты…

– Я ничего не делала! Эта хрень сама…

Незнакомка подошла вплотную к Анике и отвесила ей звонкого шлепка.

– Не смей так высказываться! Хабалка! Благодаря ей мы ещё живы.

– Бешеная рыжуха…

К ним зашёл помощник Луис, невзначай став свидетелем по-женски пикантной сцены.

– Мадам Яшина, они готовы. Сказали привести… Как её зовут? Она уже выбрала себе новое имя?

– Новое имя? – встрепенулась избранная. – А старое чем не угодило?

– Господи… Так, вставай и топай за мной. Краткий экскурс. Так как ты теперь якобы дитя-люмо, то я хочу обозначить твоё положение.

Торопясь, они шли по длинному коридору с чистейшим ковром и ровненькими бра. Аника никогда не была в таких роскошных местах. Вот бы подольше рассмотреть, как богатые люди живут.

– Меня зовут Арабелла Яшина. Я представитель люмо-сообщества и работаю со СМИ и связями с общественностью. Четверых ты знаешь.

– Не очень.

– Позорище… – сквозь зубы процедила мадам Яшина. – Калеб – старший. Неформальный фаворит группы, не любит раздражительных личностей.

– Как же вы тогда вместе работаете? – не удержалась Аника.

Спина перед ней дёрнулась, но продолжила движение.

– Второй за ним – японец. Называет себя Ао и работает на свою страну. Аккуратнее с ним. Настоящий псих и садист. Третий – Кагай, он из Штатов.

– А, тот, что титьками засветил. Я видео смотрела.

– Наш кекс-символ. Постарайся с ним не говорить, ещё подцепит чего… И младший – Иса. А ещё…

Они пришли. И спешка сразу завершилась: двойные двери открылись, пропустив избранную вперёд.

В просторной переговорной сидели пятеро. Круглый стол и приоткрытые форточки, в которые врезался табачный дым – человек, что сидел ко всем спиной во главе собравшихся, с характером затягивался и дёргал ногой.

Яшина чувствовала вину за то, что привела сюда явную ошибку. Даже неловко закуталась в пиджак. Она знала, что главный среди осветлённых сейчас взбешён. Все присутствующие до последнего верили, что происходящее – дурной сон или массовая галлюцинация.

Но они видели новый облик Аники и сомнений не осталось: у неё вместо крови растекается свет. А то, с каким недовольством она осматривает самых важных людей на всей планете, говорит о её полной необразованности и неготовности примкнуть к чему-то столь святому.

Атмосфера тяжела: все молчали и стискивали челюсти, зыркали, как шакалы на погрызенную тушу, что посмела встать рядом с их стаей. Никаких приветствий или хотя бы скупых рукопожатий – на Анику посыпался немой оскал вперемешку с отвращением.

– Да уж… – не выдержала она, устало потирая лоб: на него наставили мишени, но не могли спустить курок. – Я знала, что вы слишком напыщенны и самодовольны, но, чтобы так… В чём проблема?

Арабелла, смирно стоящая у стены, хотела возразить. Но герр Циглер одним жестом поднятой ладони приказал не перебивать.

– Когда говоришь с нами в таком тоне, – медленно повернулся Зейн, – будь добра представиться новым именем.

И она представилась:

– Найра. С кем имею честь?

– Вышли.

Четверо избранных молча надели защитные маски на нижнюю часть лица и покинули переговорную, предоставив Найру своему командиру. Яшина завернула губы в трубочку и попросилась остаться, но ей отказали. Фыркнув, рыжеволосая прошла мимо соплячки, специально задев её плечом – пусть знает своё место.

Накал усиливался. Оставшись наедине с явно обозлённым «боссом местных фей», Аника подошла к оставленному на столе зеркалу и осмотрела новую себя: бледная кожа, длиннющие патлы чистого белого, но неестественного цвета, редкие ресницы и тёмные брови… Губы окрасились бледно-алым, словно их постоянно обдирали, а они заживали, но носили на себе парочку вечных кровоточащих ранок. Клычки стали больше и острее. А глаза… Посветлели, засеребрились. Красиво, но жутко. В прошлой жизни она была ещё неказистее, но её всё устраивало. А тут… Хоть в цирк иди работай.

– Подойди. Скажи, что видишь, – приказал Зейн.

Бизнес-центр окружали иномарки. Аника посчитала, что она с командиром на шестом или седьмом этаже, а внизу толпы людей стояли с фотоаппаратами, пытались пробраться внутрь. Пихались и скандировали своё обожание избранным, которые садились в дорогие машины. Но многие головы часто поднимались наверх, пытались вглядеться…

Герр Циглер подошёл к Анике.

– Они взволнованы. Пять избранных. Пять детей-люмо и нет никакой русской грубиянки. Ein Fehler ist geschehen⁵. Мы дадим тебе новую личность и выясним, как ты смогла обмануть Светоч. А пока… Будешь слушаться. Лишний раз нос не высунешь.

Аника даже опешила от такой открытой наглости и вражды! Впервые в жизни на неё снизошёл клин интригующих перемен, а новые «друзья» встретили её как какую-то шваль. Охамели. Уж эти обвинения во лжи она не стерпит, не на ту напали.

– Ты в Москве, выражайся нормально, по-русски! Чтобы ты там ни говорил, но зависть – это плохое чувство. Хочешь магию? Да забирай! Чтоб ты знал, она ужасно колется! И ещё… Если ты такой самоизбранный мальчуганчик, чего эта люстра к тебе в кровать не прилетела? Она оказалась здесь, в столице моей страны. Чуешь?

Подойдя вплотную, она впилась в бездушные омуты метиса, что пылал злостью и стискивал кулаки до хруста. Тогда она усмехнулась, выдыхая ему в самые губы:

– Мо-ей.

Немедля, герр Циглер схватил обнаглевшую нахалку за горло и впечатал затылком в стекло, смакуя глухой стук её тупой башки.

– Ты не будешь обучаться магии света, я запру тебя! Du wirst verrotten⁶! Забудь своё старое имя. Ходи и оглядывайся, противная девка. Ты даже не можешь представить, куда влезла. Светоч пришла не за тобой. Только посмей нарушить хоть один мой приказ. Я кину тебя в пасть к бластам и Светочи придётся изменить своё решение.

Слюна летела на лицо, заставляя Анику щуриться. Широкая грудь Зейна тяжело вздымалась. Эта досадная обида, что превратилась в злость, заставляла швы его собственного мундира трещать.

Они визуально разрывали друг друга на части, по кусочкам, как и полагается людям, познавшим роковую несправедливость.

Она не хотела сиять.

А он был готов на всё, чтобы её свечение навсегда угасло.

Но судьба – шальная дива, непреклонная. И всего на миг Анике показалось, что пресловутый немец выглядел мило. Пусть и грозно. Тогда избранная ухмыльнулась, часто заморгав. Белки глаз окрасились розовым, а шею, которой касался гнев Зейна, опалила жгучая боль. Аника задыхалась, но думала лишь о том, как далеко этот человек сможет дойти. Однажды она чуть не умерла. Бояться сейчас даже стыдно.

И герр Циглер осознал, что ошибся. Дал волю эмоциям и попался на крючок этой лже-люмо. Отшвырнув её в стулья, командир уникального отряда поправил одежду, пригладил волосы и, даже не взглянув на кашляющую девицу, пошёл прочь.

Содрогаясь, Аника вытирала слёзы и гладила свою шею, чтобы как следует надышаться. К ней подбежал какой-то человек в очках и попытался успокоить. Говорил, что уважаемый Зейн неплохой и всё ещё может измениться. Просил не плакать и предлагал умыться. Но Аника подняла голову и непонимающе уставилась на помощника Луиса.

– Я не плачу, колбасник. А забавляюсь. Что ж…

Встав, она посмотрела на отросшие патлы и наконец преисполнилась невероятной решимостью, вспоминая чарующий образ покрасневшего Зейна.

– Посмотрим, кто кого изведёт.