Александра. Книга первая. Начало. Том 1

Я покачала головой. По крайней мере, не помню, чтобы Питер представлялся полным именем. Хотя сейчас, если присмотреться, можно заметить некое сходство Питера с миссис Херб, может, что-то в глазах или острый подбородок.

– Ах да, вот, кстати, – Питер поднял руку и торжественно сунул мне потрепанный пакет. – Я тут по дороге зашел в магазин, взял кое-каких фруктов, тебе же, наверное, будут полезны всякие витамины.

Я снова скептически осмотрела парня, но его добрые глаза наполнились таким переживанием, что решила – лучше не спорить. Я уже потянулась взять пакет, но стоило мне поднять руку, как Питер вдруг передумал и поставил его на лавочку. Увидев, как я схватила руками воздух, парень забегал глазами и покраснел.

– Спасибо, – вежливо улыбнулась я, смотря то на Питера, но на пакет. – Но это лишнее, правда.

– Думаешь? – прищурившись, вдруг спросил он. – То есть, ничего не лишнее. Я читал, что в киви, – они, кстати, здесь есть, – много аскорбиновой кислоты, а она укрепляет стенки сосудов. Это никому не будет лишнее.

– И то правда, – кивнула я.

Питер довольно улыбнулся, яркий румянец потихоньку уходил с его лица, и постепенно я стала видеть того Питера, с которым говорила вчера, а не эту его супернеуверенную версию. Я из вежливости спросила, как дела в библиотеке. Питер ответил, что сегодня обошлось без новостей. Я поймала легкий намек на события вчерашнего дня, не могу сказать, что мне стало неловко, нет, я ожидала, что мой приступ будет обсуждаемым, но, видимо, на моем лице отразилось что-то такое, что заставило Питера быстро переменить вектор беседы и заговорить меня. Это у него получалось отменно. Он перечислил мне, наверное, всех присутствующих сегодня людей, которых я, конечно же, и знать не знаю, но, видимо, эта информация, по мнению Питера, мне была необходима; потом он рассказал, что сегодня посвятил свой поход в библиотеку подготовке к завтрашней контрольной по химии; затем я узнала, что он не успел заскочить на обед домой, поэтому ему пришлось есть в библиотечном буфете сэндвич, который оказался весьма неплох. В момент, когда Питер начал рассказывать мне о том, что его друг Стив собственноручно смог поменять аккумулятор, я уже мысленно отключилась от разговора, а точнее, монолога, чувствуя, что еще немного и начну потихоньку пятиться к дому.

– Слушай, а тебе можно пить такой крепкий чай? – Питер вдруг резко сменил тему, указывая пальцем на чашку, наполненную черным напитком, и тем самым вывел меня из транса. – Все-таки вдруг это давление.

– И правда, может, и не стоит, – согласилась я и потянулась к чашке, наконец делая первый глоток.

Питер лишь поджал губы.

– Я, в общем-то, что хотел сказать. К нам в город приезжает профессор-биолог. Он, кажется, будет делать презентацию своей новой книги, связанной с генетикой, и в рамках этого проведет три открытые лекции в нашей библиотеке, точнее, в новом здании, которое прилегает к ней. Я подумал, вдруг тебе будет интересно.

Я задумалась. С одной стороны, мне бы делом заняться, понять, что спровоцировало амнезию и как из нее выпутаться. А с другой стороны, в моей голове еще не сложилось четкого плана действий, помимо того, что и так включает в себя походы в библиотеку и изучение заумных книг о психопатологиях. Я могу делать и то и другое, ведь Питер сказал, что будет всего три лекции. Да и кто знает, возможно, я услышу там что-то полезное.

– Неплохая идея, – наконец ответила я, решив согласиться. – Ты тоже пойдешь?

– Да, – улыбнулся Питер. – Мне биологию тоже нравится изучать, да и кто захочет упускать такую возможность? Лекции-то бесплатные.

Питер закопошился в кармане штанов и выудил довольно смятые листочки. Он поспешно разгладил углы, правда, один лист так и остался затерянным в кармане, и протянул бумажки мне.

– Первая лекция в эту пятницу в три часа!

Взяв помятый листок, коим оказался рекламный буклет презентации книги этого самого профессора, я поблагодарила Питера за то, что сообщил мне о лекциях, и за фрукты, и парень потихоньку удалился. Пакет я занесла к себе, спрятала его в холодильник и отправилась-таки допивать свой уже остывший, зато крепкий чай на качели.

Ужин был готов, как и говорила мисс Браун, к семи часам вечера. Она приготовила вкуснейшее жаркое и целую гору салата из свежих овощей. Мне таки пришлось рассказать в подробностях, что случилось вчера в библиотеке. Правда, детали я слегка изменила, упустив шепот в голове и сжигающее кожу чувство, оставив только то, что Тайлер сбил меня с ног, и у меня жутко разболелась голова. Выслушав мою историю, мисс Браун ненадолго удалилась и вернулась с какой-то баночкой в руках. Она отсыпала несколько таблеток и сказала, что если со мной еще раз повториться что-то подобное, я должна выпить эти обезболивающие и не мучиться от головных болей. А еще мне пришлось пообещать, что больше не покину дом не позавтракав.

По традиции я помогла убрать со стола, но вымыть посуду мне не разрешили, отправив поскорее к себе спать. Вот только перед выходом мисс Браун окликнула меня и снова напомнила о нашем уговоре никого не приводить в дом. Я решила не подавать виду, что мне не особо понравилось это замечание, и попросту согласилась.

Ночью я проснулась от громкого истошного волчьего воя, продирающего до самой души. От страха я так и застыла, таращась в потолок. Танцующие тени от деревьев казались особенно зловещими. Вой был настолько громким, что казалось, будто зверь сидит прямо у моего окна, и я стала прислушиваться, так ли это.

Не знаю, сколько времени я пролежала в кровати, вслушиваясь в каждый шорох, но повторного воя так и не услышала. Вместо него, я слушала, как шелестит листва от редкого порывистого ветра, как тихо проезжает одинокая машина мимо нашего дома, как у соседей замяукал кот, мне даже показалось, что я слышу храп мисс Браун.

Стоило, наверное, просто закрыть глаза и попытаться снова уснуть, но, во-первых, мне стало очень жарко, а я не могу спать, когда мне жарко, во-вторых, я зачем-то перевела взгляд с потолка на окно, что аккурат напротив моей кровати, и все внутри меня вдруг сжалось. В нем виднелись кромки деревьев, что росли у ограждения на стороне соседей, черное небо с мерцающими одинокими звездами и больше ничего. Но внутри все похолодело, кровь отступила от лица, и я широко раскрытыми глазами смотрела в окно, не в силах отвести взгляд.

Внутренний голос говорил мне подойти к окну. Я понимала, что это глупо, мне просто нужно закрыть глаза, повернуться на правый бок, на котором я всегда засыпаю, и проспать до самого утра. Но меня тянуло к этой темноте, как когда хочется сделать то, чего делать нельзя, – необъяснимое чувство, желание, порождающее тягу. Сказав себе, что подойду лишь для того, чтобы задернуть шторки, а после с чистой совестью лягу спать, я решительно откинула одеяло и опустила ноги на пол.

Медленно подойдя к окну, я остановилась. Задний двор дома был залит светом, серебристое сияние плясало на мокрой траве, а тени становились еще темнее, когда тонкое, как пелена, облако отступило, показав ровненькую, как монета, луну. Быстро окинув взглядом сад, я убедилась, что никаких волков под моими окнами нет, как и ничего такого, что могло бы меня напугать, и решив, что если я задерну шторки, то спать будет слишком темно, – а я не люблю спать в полной темноте, – направилась назад к постели.

Я уже успела развернуться спиной к окну, когда вдруг почувствовала на затылке прожигающий взгляд. По спине пробежал холодок. Вокруг тишина, ни ветра, ни машин, ничего. Это глупости, говорила я себе, мне нечего бояться. На стене все еще танцевали колышущиеся ветки деревьев, вычерченные лунным светом. Стоял бы кто-то сзади, то непременно отбрасывал бы тень на стену. Но незнакомой тени нет, а чувство пристального взгляда все так же ярко ощущалось зудом прямо на спине.

Сделав глубокий вдох, я попыталась задавить ничем не обоснованный страх, не стоять же мне так всю ночь. Но поворачиваться к окну все равно было страшно, я почувствовала себя ребенком и вдруг осознала, что подобное чувство страха мне знакомо. Глупости, конечно, ведь все дети чего-то боятся. Но этот страх казался мне родным. И потому, я резко повернулась к окну и, не глядя в него, задернула короткие шторки и побежала в кровать.

Несмотря на то что я была мокрой от жары, я все равно накрылась с головой плотным одеялом, повернулась на правый бок, прижавшись спиной к стене, и закрыла глаза. Сердце гулом отдавалось в ушах, я думала о том, что мне все показалось, что чей-то взгляд – плод моих фантазий, и как только я себя в этом убедила, раздался громкий волчий вой. Но этот меня нисколько не напугал, наоборот, он казался мне чарующим. И мысленно рисуя в своей голове волка, в чьих янтарных глазах отражается сияние полной луны, я отпустила свое сознание и уснула.

Глава 3. Проснувшийся зверь

⁹

Наступила пятница. После того как во вторник Питер пригласил меня на открытую лекцию, среду и четверг я посвятила поездкам в библиотеку, чтобы найти как можно больше информации об амнезии и параллельно изучить базу биологии, чтобы понимать, о чем будет идти речь на открытых лекциях. Как оказалось, биологию я ранее изучала и многое было мне знакомым.

В библиотеке я в основном встречала одних и тех же людей, а потому они быстро привыкли к моему обществу и перестали обращать на меня внимание. Так сделали практически все, кроме наглой парочки в лице Тайлера и Мэри.

Они появлялись в зале в одно и то же время и уходили ровно в пять часов вечера, не задерживаясь ни на минуту. За те дни, что мне доводилось с ними видеться, они ни разу не открыли ни одной книги, зато сидели в обнимку, мурлыкая друг с другом, и то и дело бросали на меня косые взгляды. Справедливости ради стоит заметить, что глазел в основном Тайлер, вот он как раз таки не отказывал себе в удовольствии вести себя диковато, беспардонно рассматривая незнакомую девушку. Пару раз ко мне закрадывалась мысль: а не подойти ли к нему и выяснить в чем дело. Но честно говоря, и без него проблем хватало, а потому к концу среды я просто перестала как-либо реагировать на него и продолжала заниматься своим делом.

И моя стратегия игнорирования сработала, если бы в четверг, решив уйти из библиотеки пораньше, я не стала очевидцем довольно странной ситуации на парковке. В пять часов вечера я собрала книги, отнесла их на место и, попрощавшись с миссис Херб, вышла из библиотеки. Спускаясь по лестнице, я заметила, что внизу стоят Тайлер с Мэри, а напротив них два громадных парня на голову выше Тайлера. Незнакомцы выглядели свирепо, они буквально сверлили парня испепеляющим взглядом, и мне даже показалось, что еще немного и развяжется драка прямо перед входом в библиотеку. Я решила не зацикливаться на них и постараться поскорее убраться с парковки, но странное чувство внутри меня тянуло назад и заставляло держать ухо востро.

Пройдя мимо компании и умостившись на припаркованном недалеко от них мотоцикле, я не спешила заводить мотор, а наблюдала за тем, что последует дальше в этой истории. Я не прислушивалась к разговору, но было видно, что Мэри о чем-то спорила с громилами, и, судя по выражению ее лица, активной жестикуляции и злобному взгляду, она с ними ругалась. Тайлер же стоял спокойно, ну, может, он выглядел немного более нервным, чем всегда, но мне показалось странным, что пока его девушка спорила с двумя явно враждебно настроенными ребятами, ее парень в это время уставился на меня. Он перевел взгляд на парней, потом снова на меня, на них и опять на меня, будто они должны были как-то отреагировать, заинтересоваться мной или еще что, не знаю. Это разозлило меня, и я уже собиралась уезжать, несмотря на то, что всего минуту назад думала, что Тайлеру и Мэри может понадобиться помощь, – не знаю, в чем, но мало ли, – как вдруг я задержала на нем взгляд подольше и впервые заглянула прямо в глаза.

Внутри меня зародилось странное пульсирующее чувство, пытающееся разрастись, будто то, что подсознание прятало от меня самой, только что показалось, но уже через секунду со всплеском спряталось назад. И это что-то выглядывало из закромов души, смотрело в глаза Тайлеру и видело в нем свое отражение. У меня мурашки побежали по коже, я сделала глубокий вдох, потому что все это время не дышала, и отвела взгляд. В груди неприятно жгло, будто пустота, которая находилась во мне с того самого момента, как я проснулась в лесу без памяти, начала заполняться огнем.

Выезжая со стоянки, я увидела, как громилы усаживают Мэри в свою машину, а Тайлер с лицом полным грусти просто стоит и наблюдает, как они забирают его девушку.

Эта ситуация показалась мне довольно странной, даже очень странной. Я обдумывала ее и вчера вечером, и сегодня утром, пытаясь найти объяснение картине, свидетелем которой невольно стала. Дело не в том, что, глядя на Тайлера, у меня возникло непонятное мне ощущение. Такое происходит время от времени на протяжении двух недель после пробуждения в лесу. Ситуации разные, ощущения тоже, но в одном они сходятся всегда: будто мои воспоминания просятся наружу, но стена сознания их сдерживает, и только в короткие проблески, когда что-то из окружающей среды помогает пробить брешь, у меня возникает чувство, что вот-вот на меня обрушится волна, и я все вспомню. Но потом ощущение проходит, и несокрушимая стена становится на свое место. Одно я знаю точно – мне нельзя сдаваться, рано или поздно мне удастся снести эту стену. Главное, что сама того не понимая, я двигаюсь в правильном направлении.

Но во вчерашней сцене на парковке меня больше всего удивил Тайлер. Не знаю, чего я ожидала, но мне никак не могло не показаться странным бездействие парня. Этому должно быть какое-то объяснение, иначе он еще хуже, чем о нем думает Питер. Для себя я объяснила это тем, что, возможно, те громилы – братья Мэри, и они явно не в восторге от общения их сестры с Тайлером. Это ж как надо было себя вести, чтобы тебя так невзлюбили? Конечно, не может не оставлять вопросы тот факт, что они так грубо вмешиваются в личную жизнь сестры, но другого объяснения я найти никак не смогла. Хотя до сих пор не понимаю, почему вообще об этом думаю, какая мне разница до чужой жизни, если я даже в своей не могу толком разобраться.

Когда я в очередной раз с шумом въехала на стоянку, никто не обратил внимания ни на меня, ни на громкий рев мотоцикла.

Питер ждал у ступеней, как мы и договорились. Парень отчего-то сильно нервничал, хотя мы с ним уже достаточно пообщались, чтобы он чувствовал себя комфортно в моем обществе, а я научилась вовремя отключаться от его бессмысленной болтовни прежде, чем она начинала меня злить. Зайдя в библиотеку, Питер начал активно шарить глазами по залу, стало слишком очевидным, что он кого-то высматривает, но нашел он, кого искал, или нет – не знаю. Мы прошли вдоль столов к противоположной от входа стене, на которой висело множество портретов писателей и писательниц, и повернув направо, вышли через стеклянную дверь в коридор.

Мы оказались в не слишком длинном коридоре, его левая стена полностью состояла из панорамных окон, сквозь которые внутрь заливался белый яркий свет пасмурного дня. Оказалось, что новое здание, присоединенное к библиотеке, вместе со старым представляли собой квадрат, внутри которого разместилось уютное патио с небольшим фонтаном посередине. Когда мы прошли немного дальше и свернули влево, я поняла, что коридор идет по кругу и на другом его конце тоже есть дверь, которая ведет к основному зданию.

– А не ближе было зайти с этой стороны? – спросила я, ткнув пальцем в сторону небольшой красно-коричневой двери в конце коридора.

– Ближе. Но я хотел показать тебе, что к чему, – объяснил Питер, остановившись у открытой нараспашку аудитории. – Мы здесь, знаешь ли, не только книжки читаем. Этот корпус выстроили для развития научной деятельности. Аудиторий хоть и немного, но часть из них служат лабораториями, некоторые – для свободных лекций, как эта, в них иногда даже проводят школьные уроки. Иногда кабинеты отдают студентам в свободное распоряжение по записи. Здесь, например, школьная команда по брейн-рингу готовится к новым соревнованиям. Я, кстати, ее капитан, – довольно улыбнулся он.

Когда мы вошли в аудиторию, до начала лекции оставалось еще пятнадцать минут. Свободных мест было много, можно сказать, все столы в нашем распоряжении, помимо нас в кабинете сидело всего три человека.

– Э, ты куда? – удивился Питер, когда я прошла мимо первого стола, за которым он уже успел разместиться.

– Я вон там сяду, – ответила я, не оборачиваясь, и ткнула пальцем на последний стол в среднем ряду. Питеру ничего не оставалось делать, кроме как последовать за мной.

Не буду я сидеть впереди, где все могут рассматривать меня, когда им вздумается. А так особо любопытным придется хорошенько покрутить головой.

Питер молча раскладывал на столе необходимые ему предметы. Видимо, в особом порядке, так как ручка уже третий раз пыталась укатиться со стола, но парень упорно укладывал ее на то же место. Я отвернулась и уставилась в окно, рассматривая проплывающие мимо клубы туч. Думаю, к вечеру должно распогодиться.

Аудиторию постепенно заполняли вольные слушатели.

– Погляди-ка, кто пришел, – прошептал Питер.

В дверях я увидела только что вошедших Тайлера и Мэри. Они держались за руки и величественно шли по аудитории. Мэри мне казалась милой девушкой, у нее добрый взгляд, и она не вела себя вызывающе. А вот в Тайлере все кричало о его высокомерии: то, как он аккуратно зачесывает платиновые волосы назад, волосинка к волосинке; то, как высоко вздернут его подбородок; его идеально ровная осанка; и даже то, как он вышагивает, будто он не идет своими ногами, а его несут. А вот взгляд… взгляд говорил о его горделивости гораздо больше повадок. Он не смерил меня взглядом, как делал это раньше, а провел Мэри к столу в левом ряду, галантно отодвинул ее стул и задвинул его, когда девушка села. Сам же Тайлер сел у окна вполоборота к Мэри и… скосил на меня взгляд, теперь уже не так явно, как раньше, а исподтишка.

Но сейчас меня это ни капельки не раздражало, наоборот, мне стало смешно оттого, что это представление, его яркое появление в аудитории, закончилось таким падением от величественного мужчины до любопытного подростка.

– Не знал, что он у нас теперь любитель биологии… – тихо проворчал Питер.

Я пропустила его колкость мимо ушей.

– Давно они встречаются? – шепотом поинтересовалась я у Питера, наконец-то разобравшегося с непослушной ручкой.

– Когда Тайлер в декабре прошлого года перешел в нашу школу, они уже были вместе. До этого он с начала учебного семестра терся у школы, ожидая Мэри; думаю, тогда они уже встречались, – Питер прошипел ответ прямо мне в ухо.

– Слушай, а у Мэри нет братьев?

Питер удивился вопросу, но ответил:

– Родных нет. Есть два кузена.

– И им тоже не нравится выбор Мэри?

Вопрос прозвучал настолько тихо, что я сомневалась, слышал ли меня Питер, а я говорила ему прямо в ухо, но реакция Тайлера выглядела так, словно это ухо принадлежало ему. Он резко развернулся и вытаращился на меня так, будто я только что сказала, что являюсь его биологической матерью. Наша с Питером реакция не заставила себя долго ждать: я постаралась посмотреть на Тайлера так, чтобы в моем ответном взгляде ясно читалось: «Еще немного и ты меня достанешь».

Наконец, когда Тайлер отвернулся, Питер ответил:

– Да я, вообще-то, не знаю. Мы с Мэри перестали общаться с тех самых пор как… – Питер кивнул на Тайлера и поморщился, затем продолжил. – А с кузенами мы перестали общаться еще раньше. Я не знаю, что у них там случилось, но пять лет назад они внезапно сорвались с места и переехали. С тех пор я их больше не видел.

Еще раз прокрутив в голове слова Питера, я так и не поняла, могли те здоровые ребята быть кузенами Мэри или нет, но решила больше не уточнять, потому что глаза Питера вдруг погрустнели, и стало ясно, что эта тема ему неприятна. Если могли, то более или менее понятно, почему Тайлер ничего не делал. А если нет – тогда совсем ничего не понятно.

Тайлер сидел вполоборота к Мэри, и хоть он и смотрел на нее, было вполне очевидно, что парень держал меня в поле зрения, как водитель, смотрящий вперед, но на самом деле зрительно охватывающий куда больше пространства. Меня это сильно злило: подобное поведение не просто выходит за рамки приличия, а заставляет чувствовать себя ребенком, за которым нужен глаз да глаз. Кем себя возомнил этот Тайлер? Раз он косится, я тоже буду упрямо коситься в ответ. Нет, я буду смотреть в упор, прожигая его безупречный платиновый затылок, пока наглецу не станет стыдно.

– Ты чего это? – шепнул Питер, легко ткнув меня в плечо.

– Плачу нахалу тем же! – с неприкрытым возмущением ответила я. – Всю неделю таращится на меня. Постараюсь, чтобы и он побыл немного в моей шкуре.

Мне показалось или после моих слов Тайлер улыбнулся? Так или иначе, сработало. Нахал хоть и неохотно, но отвернулся от меня и уставился в дверной проем.

– Ну ты как-то не так старалась бы, что ли. А то кажется, что ты сейчас бросишься в драку.

– Может, и брошусь… – ответ был слишком тихим, чтобы Питер его услышал.

На часах было без двух минут три, когда в кабинет вошел мужчина средних лет, с густой, но уже седой шевелюрой, постоянно поправляющий очки прямоугольной формы в черной оправе. Не обронив ни слова, он подошел к преподавательскому столу, взял пульт управления, лежащий на нем, и нажал на кнопку. Механизм запустился, и шторы на окнах медленно поползли вниз, вскоре они закрыли собою окна, аудитория наполнилась полумраком. Через несколько секунд включился проектор, осветив помещение, и на экране за спиной мужчины появился первый слайд. Ровно в три часа профессор заговорил:

– Приветствую вас, – его голос оказался на удивление звонким. – Я профессор Уильям Штейн, – он кивнул, прижав руку к груди, затем с легкой улыбкой окинул аудиторию взглядом. – Очень рад видеть столько заинтересованных лиц. Что ж, раз вы решили посетить мою лекцию, вы знаете, кто я и чем занимаюсь. Но все же…

Профессор потянулся к компьютеру, нажал на кнопку, и за его спиной появился следующий слайд.

В самом верху было написано его имя: профессор Штейн, под ним в несколько строчек – информация о том, чем он занимается, а именно: на протяжении тридцати лет изучает генетику человека, имеет степень по биохимии и теперь преподает в Вашингтонском университете. В Силенс он приехал для продвижения своей книги о биохимической генетике и для агитации поступления на медицинский факультет, на котором он и преподает, а еще потому, что это его родной город.

Два часа пролетели, как две минуты. Старательно записывая каждое слово профессора Штейна, я и не заметила, как быстро пронеслось время. Эта лекция была вполне даже интересной, но когда он сказал, что на сегодня она окончена, я немного обрадовалась. Аудитория наполнилась тихим бормотанием, шелестом бумаги и звуками расстегивающихся молний рюкзаков. Мы с Питером тоже начали собираться.

– Ну ты и строчишь. Откуда такая скорость? – сказал Питер, заглядывая в мой блокнот. – Училась стенографии?

– А ты разве не успевал записывать?

Парень покачал головой.

– Еще и почерк такой аккуратный, – протянул он, перелистнув одну из страниц в моем блокноте, всматриваясь в строчки.

– Почерк как почерк, – пожала плечами я.

Но Питер так удивился ему, что я и сама стала листать тетрадь, изучая написанный мною текст. Не спорю, каждая строчка была идеально выведена, ни одной ошибки, ни одного сокращения, а почерк выглядел каллиграфически изящным, но чему удивляться. Правда, у самого Питера тетрадь наталкивала на мысль, что парень писал, одновременно отбиваясь от тучи комаров. Если сравнить с моим вариантом, то разница действительно ощутима.

Из-под медленно поднимающихся штор в аудиторию ворвались мягкие теплые лучи солнца. Оно будто всю лекцию томилось под окном, пытаясь пробиться через плотную ткань рулонных штор, и вот, дождавшись своего часа, разлилось по кабинету. До заката оставалось менее двух часов, солнце еще не коснулось крон деревьев, но уверенно приближалось к ним. Аудитория преобразилась и окрасилась в теплый оранжевый цвет.

Профессор быстро покинул аудиторию, пулей прошмыгнув через дверной проем, в котором в этот момент появилась девушка, знакомая Питера, она на секунду обернулась и взглянула на парня, поджав губы. Взгляд, брошенный мимолетно, всего мгновение, но этого было достаточно, чтобы сделать вывод – она явно неровно к нему дышит. Эта девушка приходит в библиотеку каждый день, так же, как и Питер, сидит напротив него со своей подругой и время от времени поглядывает на парня.

– Вот это красота! – протянул Питер.

Я было подумала, что это реакция на девушку, но парень восторженно уставился в окно, рассматривая небо:

– За что я люблю этот город, так это за невероятные закаты.

Взглянув на то, как по небу высоко-высоко проплывают огромные тучи, подсвеченные теплыми, мягкими лучами, мне внезапно так сильно захотелось на пляж, что я практически видела его перед глазами, представляю, как там сейчас красиво.

– Вот бы сейчас к океану, – вздохнув, я повторила свои мысли вслух.

Тайлер и Мэри вышли из кабинета в числе первых, мы с Питером немного задержались. Собрав наконец свои вещи, мы не спеша двинулись к выходу.

– Эх, не успеем доехать, – разочарованно сказал Питер. – Солнце скоро сядет.

– Успеем, – решительно сказала я, удивившись замечанию Питера. – К пляжу ехать всего полчаса, у нас предостаточно времени.

Питер как-то странно на меня посмотрел.

– Это к Лунному, что ли? – насторожился Питер, я кивнула. – Туда я точно не поеду.

– Почему? – еще сильнее удивилась я. – Там ведь очень красиво, и это ближайший к городу пляж.

– Ты ездила туда? – перепугано спросил Питер.

– Да. И много раз. А в чем дело?

Мне была непонятна реакция Питера, ведь этот пляж невероятно красив. Холодный, каменистый, будто неприступная крепость. Это было мое укромное защищенное место.

– Ничего странного не видела? – тихо спросил он. Я взглянула на парня, чтобы удостовериться, серьезно ли он это спрашивает. Судя по тому, как он смотрит на меня, прищурив глаза и неуверенно покусывая нижнюю губу, – да, вопрос был задан вполне серьезно.

– Питер, что странного там можно увидеть? – скептически уточнила я.

Парень замялся, ни то пытаясь что-то вспомнить, ни то размышляя, стоит ли мне это говорить, чем еще больше подогрел мой интерес.

– Да ладно тебе, давай рассказывай, – я легко толкнула его локтем в бок, и парень резко остановился.

Солнце с каждой минутой приближалось к линии верхушек деревьев, и я мысленно попрощалась с красивым видом на океан. Питер смотрел в окно за моей спиной, мы остановились посреди пустого коридора, и я просто ждала, чтобы он что-то сказал. Но он мялся, что было не похоже на Питера, ведь он любит поболтать и нехваткой слов точно не страдает, даже пусть время от времени он и нервничал, чувствовал себя неуверенно, но настолько, чтобы молчать… Это впервые за несколько дней, что мы с ним общались.

Наконец, взяв себя в руки, Питер заговорил:

– Ну ладно, – хотя в коридоре мы были одни, Питер все равно перешел на тихий слегка загадочный голос.– Года три назад, когда папа еще был жив, мы с родителями решили попробовать кемпинг, взяли палатки и поехали к Лунному пляжу. Нам не сильно хотелось ехать куда-то далеко, вдруг не понравится жить в палатке. И пляж действительно был красив. Палатку мы разбили у прибрежного леса, у самого края утеса. Все было замечательно, мы веселились, смотрели на звездное небо, жгли костер, папа играл на гитаре. А потом мы пошли спать…

Питер вдруг замолчал. Я начала готовиться к худшему. У самой мурашки по телу побежали, когда начала перебирать варианты, что такого жуткого могло произойти, что у парня отрезало желание ездить на такой красивый пляж. И у меня замерло сердце: я вспомнила самое начало истории о том, что они ездили туда с семьей, когда отец Питера был еще жив.

Питер нервно сглотнул и оборвал тишину:

– Так вот, ночью… ночью я проснулся от странного шума вокруг палатки. Будто кто-то ходил вокруг, но шагов не было слышно…

– А как ты тогда понял, что там кто-то был? – перебила его я.

– Я слышал дыхание! – вдруг сказал он, и у меня округлились глаза. – Очень громкое дыхание, будто там был медведь или буйвол, или… не знаю. В общем, мне было страшно даже открыть глаза. Но… – он тяжело выдохнул, – лучше бы я их и не открывал…

Питер снова замолчал, у него от напряжения дернулся глаз.

– Питер, ну не томи! Что ты увидел?

– Глаза! – выдохнул он. – Через плотную ткань палатки я увидел огоньки! Они были похожи на демонские глаза, как из фильмов ужасов, знаешь, только не красные, а как раскаленные угли! И их точно было три пары, не меньше!

Не такого поворота этой истории я ожидала. Я выждала нужную паузу, чтобы услышать продолжение, где будет что-то более материальное, чем огоньки с другой стороны палатки. Когда стало очевидно, что это конец рассказа, я прервала тишину:

– Может, тебе привиделось? Бывает такое, когда резко просыпаешься и…

– Нет! – рявкнул он. – Я знаю, что я видел. Знал же, что не стоит об этом болтать. Каждый раз, когда кому-то рассказываю, потом жалею…

Питер сорвался с места и быстро направился к выходу. Я почувствовала себя неловко из-за того, что обидела его. Ну, впечатлился парень, с кем не бывает?

– Эй! – наконец догнав ускользающего Питера, я схватила его за плечо. – Я тебе верю. Все, никаких пляжей в ближайшей доступности.

Я постаралась приободрить парня, чтобы он не чувствовал себя глупо, ведь сама знаю, как можно себя накрутить. Не я ли перед сном задергивала шторы, потому что решила, что за мной следят? Парень кивнул и улыбнулся мне в ответ.

Проводив меня до мотоцикла, Питер поспешил вернуться в библиотеку, чтобы дождаться окончания работы миссис Херб и вместе отправиться домой. Но на полпути парень вдруг развернулся и быстро зашагал назад к моему мотоциклу.

– Слушай, мы с ребятами тут в кино собрались. Завтра. Хочешь с нами?

– А кто будет?

– Стив и Дерек. Ты их видела, они на лекцию не пошли, но мы вместе сидим в библиотеке. А еще будет Лора и Кристен, их ты тоже видела, но, наверное, не помнишь, такие они: одна с короткими черными волосами, а другая с русыми, чуть длиннее. Сидят напротив нас обычно.

Я кивнула, поняв, о ком говорит Питер.

– Подумал, будет здорово, если ты познакомишься с ними. Они клевые ребята. Будет весело.

У меня не было планов на субботний вечер, как, впрочем, и на другие дни, кроме банальных поездок в библиотеку, поэтому: