Tsitaadid raamatust «Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже»
– А тебе есть о чем с ним пить?
А ведь, казалось бы, столько лет прошло – пора бы научиться принимать и любить то, что мне дано, во всем его несовершенстве. Понять, что и собак, и людей совершенными делает только любовь.
охраняла. Нам так крепко с детства вбивали в голову, что девушка должна быть гордой, никогда не делать первый шаг, первой не звонить, не проявлять инициативы, изображать холодность и равнодушие. Это была по-советски строгая школа манипуляции, притворства, маневров, раз и навсегда установленных лицемерных правил.
Ты любил цитировать Довлатова: “Проиграть в наших условиях, может быть, достойнее, чем выиграть”.
Когда-то ты написал: “Фильм куда интереснее жизни. Хотя бы потому, что фильм, в отличие от жизни, можно взять напрокат. И прокрутить с любого места в любом направлении”. Твою жизнь нельзя прокрутить назад. Нельзя взять напрокат. Нельзя начать сначала. Она просто кончилась. И то, что я сейчас делаю, – это жалкая попытка обратной перемотки.
Потом еще год или два, где бы мы с тобой ни встречались, ты в шутку говорил: – Это моя девчонка! Мне ее подарили.
Если бутылка водки – то до дна. Если страсть – то до победного конца. Если ненависть – то до самых печенок
заворожены линчевской эстетикой, кислотными цветами, сюрреалистическим темным миром, где
Как я могла влюбиться в человека, который спрашивает:
Больше всего ты любил улицу Зодчего Росси, считал ее архитектурным совершенством, торжеством идеальных пропорций. И каждый раз, когда мы шли по ней, ты вспоминал, что высота ее зданий равна их ширине – 22 метра, а ее длина – те же 22 метра, умноженные на 10. В этих числах тебе виделось что-то близкое к божественному абсолюту.
