Maht 590 lehekülgi
2009 aasta
Живописец теней
Raamatust
Карл-Йоганн Вальгрен – автор восьми романов, переведенных на основные европейские языки и ставших бестселлерами.
После смерти Виктора Кунцельманна, знаменитого коллекционера и музейного эксперта с мировым именем, осталась уникальная коллекция живописи. Сын Виктора, Иоаким Кунцельманн, молодой прожигатель жизни и остатков денег, с нетерпением ждет наследства, ведь кредиторы уже давно стучат в дверь. Надо скорее начать продавать картины!
И тут оказывается, что знаменитой коллекции не существует. Что же собирал его отец? Исследуя двойную жизнь Виктора, Иоаким узнает, что во времена Третьего рейха отец был фальшивомонетчиком, сидел в концлагере за гомосексуальные связи и всю жизнь гениально подделывал картины великих художников. И возможно, шедевры, хранящиеся в музеях мира, принадлежат кисти его отца…
Что такое копия, а что – оригинал? Как размыты эти понятия в современном мире, где ничего больше нет, кроме подделок: женщины с силиконовой грудью, фальшивая реклама, вранье политиков с трибун. Быть может, его отец попросту опередил свое время?
Сначала было интересно, читалось на одном дыхании.
Потом как понеслось про гомосеков… и нет конца и края!
Слишком… Теперь и дочитывать не хочу.
Мне книга очень понравилась! Я полностью могу объяснить действия Виктора Кунцельмана, особенно при фашистском режиме. Эта книга перекликается у меня в сознании с историей известного известого нидерландского художника Хендрикюса Антониуса Ван Мегерен, который с необычайным мастерством подделал десятки полотен, однозначно считавшихся принадлежащих кисти классиков. Я очень советую прочесть эту книгу, ибо что есть произведение искусства и что есть подделка? Какая между ними грань? Уровень мастерства, бвть может?
Неоднозначно.
Увлекательно читалось про жизнь отца в части реставрации и подделок картин, но утомляло описание однополой любви его и его друзей. Когда повествование касалось сына, то тоже волнами – интересные события сменялись скучными описаниями психологических метаний.
И понимаешь в очередной раз, что в скандинавской социальной сказке много темных мест.
Ülevaated, 3 ülevaadet3