Tsitaadid raamatust «Турандот»

Его я ненавижу. Все мужчины -

Коварны, сердцем лживы, не способны

Любить. Они притворною любовью

Обманывают девушек, а после,

Их покорив, не только их не любят,

Но, осквернив святые узы брака,

Меняют женщин, не стыдясь дарить

Святыню сердца самым недостойным,

Невежественным бабам, самым грязным

Невольницам, блудницам. Нет, Зелима,

О нем не говори мне. Если завтра

Он победит, его я хуже смерти

Возненавижу. Стоит мне представить

Себя подвластной мужу и подумать,

Что он - мой победитель, - я с ума

Схожу от ярости.

Принц, откажитесь

От роковой попытки. Видит небо,

Молва о том, что я жестокосердна, -

Прямая ложь. Глубоко ненавидя

Всех вообще мужчин, я защищаюсь,

Как знаю, как могу, чтоб оградиться

От тех, кто мне противен. Почему

Я не могу располагать свободой,

Которою располагают все?

Зачем хотите вы, чтоб я была

Жестокой против воли? Я готова

Унизиться до просьбы. Откажитесь

От испытанья, принц. Не искушайте

Мой дивный дар. Я только им горда.

Мне даровало небо острый разум

И прозорливость. Я бы умерла,

Когда бы здесь, перед лицом Дивана,

Была посрамлена. Пока не поздно,

Позвольте мне не задавать загадок;

Или заране плачьте над собой.

Ты должен помнить:

ревнивые сердца на все способны,

На все пойдет в отчаянье душа.

***

...но время просветит усталый ум.

Пока же я способна только плакать...

"Я жажду смерти или Турандот"

Не мучь меня... Так знай... Ах, я стыжусь

Открыться... Он родил в моей груди

Неведомые чувства... Пламень... холод...

Нет, нет! Его я ненавижу насмерть!

Меня он осрамил пред мудрецами.

Калаф готов был жизнь свою отдать

Из-за любви ко мне. Его министр

Для счастья господина своего

Пошел на смерть. Его другой министр

Ему хранит престол, хотя бы мог

Сам стать царем. И тот старик несчастный

Во имя сына близко видел смерть...

А женщина, что мне была скорее

Подругой, чем рабыней, - предает.

О небо, умоляю мне простить

Упорное к мужчинам отвращенье!

Прости и все жестокости мои!

(Выходит вперед.)

Узнайте вы, любезные мужчины,

Что я вас всех люблю. И чем-нибудь

Раскаянье извольте поощрить!

Но женская беспомощная глупость

Всегда проворней, чем мужской рассудок,

Повсюду норовящий опоздать.

Расскажи я эту историю в Венеции, мне бы ответили: «Ну тебя, господин враль, господин выдумщик, господин очковтиратель, рассказывай свои басни детишкам!» Мне бы в лицо посмеялись и показали бы мне тыл.