Фэй. Сердце из лавы и света

Глава 7

Арон довез нас до Киркьювика и свернул на гравийную дорогу, идущую через холмы. Он остановил машину на холме и вышел, не сказав ни слова. Мы с мамой озадаченно переглянулись и последовали его примеру. Может, это место было чем-то вроде смотровой площадки. В любом случае вид отсюда был невероятным: виднелись холмы, а вдалеке блестела полоса серо-синего моря. В этом прекрасном месте криво стояли два одинаковых дома. Арон вытащил мой чемодан из багажника.

Я была крайне удивлена

– Мы собираемся здесь жить?

– Видимо, – выражение лица моей мамы было совершенно серьезным. – В объявлении говорилось, что коттедж находится на окраине Киркьювика, но я не ожидала, что он будет посреди холмов. Может, мне все-таки стоило взять напрокат машину. Чтобы добраться до деревни, нам понадобится не менее четверти часа.

Я присмотрелась к этим домам. Своими деревянными стенами, остроконечными крышами и белыми решетчатыми окнами они напоминали дома-близнецы ведьм из «Гензель и Гретель». Не хватало только пряников на крыше. Дым клубился над металлической трубой одного из домов. С балки свисали колокольчики из ракушек. Они звенели на ветру. Ворон сидел на земле перед лужей. Он, полностью поглощенный своим отражением, вертел головой, не обращая на нас внимания. Здесь, должно быть, жила Мария Сигурдардоттир, о которой упоминал Карлссон. В моем воображении возник образ низенькой старушки с серой косой и крючковатым носом, чья спина была изогнута так, что она могла ходить только с тростью.

Арон полностью выгрузил наш багаж и понес чемоданы к маленькому домику с дымящейся трубой. Тем временем ворон перелетел на спинку красной деревянной скамьи. Как и любая домашняя птица, он не боялся людей. Ворон просто немного надулся, стал похож на взъерошенный клубок черных перьев и несколько раз каркнул.

– Закрой клюв! – рявкнул Арон, но птицу это не впечатлило.

Арон позвонил, и через несколько секунд входная дверь распахнулась. Но ее открыла не старушка, а маленькая девушка, у которой на голове торчали короткие светлые волосы, похожие на иголки ежа. Она помахала рукой.

– Привет, Арон, – усмехнулась девушка, и между ее передними зубами стала заметна небольшая щербинка.

– Привет, Лиля! – сказал Арон. На его смуглом лице появился намек на улыбку. Так что он мог бы быть приятным парнем, если бы захотел… По крайней мере, рядом с такой красивой девушкой, как эта Лиля.

К моему удивлению, я обнаружила, что милое приветствие этих двоих вызвало во мне ревность. Я что, схожу с ума?! Меня не волновал этот Арон…

– Можно мне мой чемодан?

– Конечно, – Арон бросил чемодан к моим ногам.

Болван. Я подняла его с пола.

– Увидимся! – сказал Арон Лиле, прежде чем прыгнуть в машину, завести мотор и умчаться. Как только он уехал, рассеялись облака, и небо над нашими головами снова стало ярким, только над джипом висели темно-серые тучи. Казалось, что они преследуют его.

Лиля посмотрела вслед Арону и закатила глаза.

– Какой он сегодня! Вам нужен ключ от коттеджа?

Я кивнула.

– Было бы неплохо, – сказала мама. – У меня болит голова, и я хочу ненадолго прилечь, – она выглядела бледной и уставшей.

Я следовала за мамой по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж и вынуждена была признать, что мой чемодан действительно не такой уж и легкий, еле затащила его наверх. Я действительно переборщила с книгами, которые взяла с собой. Надо было оставить учебник по математике дома!

К счастью, в нашем коттедже было две спальни, и мне не придется жить в одной комнате с мамой. Скорее всего она бы и так проводила весь день на стройке с Карлссоном или на каких-нибудь встречах, но мне хотелось побыть одной по вечерам и особенно ночью. В отличие от меня, мама могла спать только в полной темноте. Она говорила странные вещи во сне, постоянно вертелась, иногда храпела… Кроме лунатизма, я не могла вспомнить ни одной плохой привычки, которой бы у нее не было ночью.

Комната, в которой я собираюсь провести следующие восемь дней, была такой же маленькой и довольно старомодной, как и остальные. Она напоминала мне кукольный домик, который был моей любимой игрушкой в детстве. Маленькая мебель была темной, повсюду лежали кружевные салфетки. Даже лампа на прикроватной тумбочке и потолочный светильник были украшены кружевами. Человек, который обставлял комнату, явно занимался рукоделием. И любил цветы, они были не только на обоях, но и на покрывале, и на пушистом горчично-желтом ковре, по нему шаги были неслышными. Я занесла чемодан в комнату и небрежно бросила в угол. Разберусь с ним позже. Сначала я бы немного почитала. Или лучше всего поспала. Поскольку мы с мамой встали в четыре утра, я очень устала. Я легла на мягкую кровать и чуть было не заснула, но меня вырвал из сна странный шум.

Ворон, который только что сидел на скамейке перед домом, прилетел на подоконник и стал стучать клювом по стеклу. Сначала тихо, затем все сильнее. Я поднялась с кровати и открыла окно.

– Ты хочешь в дом?

Ворон запрыгнул на старомодный столик напротив моей кровати. Он внимательно следил за своим отражением в зеркале, вертел головой и поправлял перья. Ну что за нарцисс? Затем он споткнулся о мои часы, схватил их в клюв и попытался улететь, но я остановила его.

– О нет! Ну-ка убрал свой клюв подальше! – я отобрала часы, и ворон громко запротестовал. – Попрошу без жалоб, воришка! Теперь я не позволю тебе появляться здесь в ближайшее время. Кыш! Прочь! – ворон улетел, явно чувствуя себя разочарованно.

Так как уснуть все равно не получилось, я решила больше не ложиться спать, а немного осмотреться.

Взяв яблоко из корзины с фруктами, которую кто-то любезно поставил для нас на кухонном столе, я надела теплую куртку и вышла из дома. Снаружи меня ждал легкий моросящий дождь, воздух был холодным и свежим, как мятный леденец. Пахло пряностями. Свежей травой и… я принюхалась… солью и водорослями. Меня испугал странный шум, раздающийся над холмами.

– Это просто водопад, – Лиля стояла рядом с дверью в красном клетчатом плаще. – Он не особо высокий, но шумит так, будто их там три, – она держала в руке тонкую ветку и позволила черной кошке, которая только что сидела под нашим крыльцом, погнаться за ее кончиком. Кошка быстро и проворно металась взад и вперед на своих трех лапах.

– У тебя все хорошо? – только сейчас Лиля взглянула на меня.

– Да, я в порядке.

Что-то каркнуло над моей головой. Ворон прилетел к сточной канаве.

– Это ворон твоей бабушки?

– Нет. Он никому не принадлежит, просто летает здесь, когда вздумается. Странная птица! – она сморщила веснушчатый носик. – Если с ним разговаривать, то он кивает головой, как будто прекрасно тебя понимает. Еще он обожает блестящие вещи.

– Это я уже заметила. Он попытался украсть мои часы.

– Мне очень жаль, – сказала Лиля сочувствующе. – Лучше держать окно закрытым. Моя бабушка думает, что он украл ее обручальное кольцо. Она сняла его, чтобы вымыть, и оставила на подоконнике. После этого оно пропало. Зачем ему вообще нужны наши вещи?

– Может, он думает, что он сорока, – я посмотрела на кошку. – Как ее зовут?

– Миска.

– Что случилось с ее задней лапкой?

– Моя бабушка думает, что она попала в драку, – Лиля подняла ветку высоко над землей. Миска подпрыгнула, ненадолго схватила кончик двумя лапами и приземлилась на одну ногу, даже не пошатнувшись. Она была похожа на маленькую балерину.

– Кажется, ей это не мешает.

– Да, она все еще в отличной форме. Но Миска очень старая. Она родилась раньше, чем я. Даже моя мама уверена, что она видела мое рождение. Но бабушка думает иначе. Сколько себя помню, у Миски всегда было только три лапы, – Лиля позволила кошке снова прыгнуть на ветку. – Давай, похлопай ей, – сказала она, когда кошка достала до кончика. – Она это любит.

– Отлично, Миска. Ты умница, – я несколько раз хлопнула в ладоши.

Миска загадочно посмотрела на меня своими глазами цвета топаза. Возможно, я ошибаюсь, но она не выглядела невероятно восторженной по поводу моих аплодисментов. Может, мне стоило хлопать в ладоши сразу после прыжка. Потому что теперь она сидела и, возможно, задавалась вопросом, что она делает такого особенного. Или она просто подумала, что я странная. Как Арон. Я как раз собиралась спросить Лилю, откуда она его знает, когда раздался громкий треск. Я снова слегка испугалась, а Лиля и Миска были совершенно спокойными.

– Бабуля! – сказала Лиля.

Ой! Ее бабушка! Я сразу представила себе сказочную ведьму, которая мчалась на бензиновой метле. Но вместо этого по ухабистой дороге проехал старомодный мотоцикл и резко затормозил перед нами. С правой стороны от него была прикреплена небольшая коляска, в которой находилась корзина со свежими овощами. За рулем сидел кто-то высокий и стройный, в кожаной куртке с меховым воротником, в летной фуражке и в огромных круглых очках. Вся эта картинка напомнила мне Пака, комнатную муху из «Приключений пчелки Майи».

– Это твоя бабушка?

Лиля кивнула.

– Да, и она очень крутая, не такая, как другие бабушки. Она работает механиком автозаправочной станции в Киркьювике, а после работы всегда возится со старыми машинами. Она у меня особенная, что скрывать.

– Что ты имеешь в виду под словом особенная?

– О, например, она абсолютно убеждена в том, что наш почтальон Хакон – опасный темный эльф, потому что он ходит к ней последней, а это значит, что она не получает почту до захода солнца. Вот почему она отказывается ремонтировать его сломанный мопед. Она хочет, чтобы почтальон приходил раньше, чтобы можно было следить за ним.

Почтальон – темный эльф! Круто! Надеюсь, однажды я его увижу.

– Ты тоже веришь в эльфов?

– Нет! За кого ты меня принимаешь? – Лиля посмотрела на меня так, словно я сошла с ума. – В Исландии только старики верят в эти сказки. Я лично никого не видела, а ведь мне уже восемнадцать.

Глава 8

Мария Сигурдардоттир сняла защитные очки.

– Здравствуйте! Я Мария, – ее рукопожатие было сильным, грубым и немного царапающим.

– Фэй.

Несмотря на шапку летчика, в которой она выглядела забавно, ее внешность вызывала уважение. Взгляд голубых глаз был доброжелательным, но пристальным. Она выглядела хорошо натренированной, будто бегала по десять километров трусцой вверх и вниз по холмам каждый день. Я опустила глаза, погладив Миску по черной шерсти.

– Мы только приехали. Моя мама сняла этот дом на неделю.

– Тебе нравится в Исландии? – она сняла с головы свою шапку, обнажив короткие пепельно-седые волосы.

Я кивнула.

– Заходи в дом, выпьем все вместе по какао. Сегодня утром моя внучка испекла торт, чтобы отметить ваш приезд, – она вынула корзину с овощами из коляски, и я пошла за ней.

В уютной гостиной потрескивал огонь. Я заметила, что везде было много кружевных салфеток. Под телевизором и телефоном лежало по одной, а на столе – целых три.

– Твоя бабушка, видимо, любит вязать крючком.

– Ой, этого она вообще не умеет. Все салфетки от моего дедушки.

– Серьезно?

Лиля кивнула.

– У него был такой сильный артрит в пальцах, что врач рекомендовал ему начать играть на пианино или вязать крючком, чтобы суставы оставались гибкими.

– Я бы предпочла играть на пианино, – в начальной школе мне не нравилось вязать крючком.

– Да, дедушка тоже, но у него настолько не было слуха, что он просто издавал несвязные звуки, и бабушка решила записать его на курсы рукоделия.

– Как у нее вообще получилось его туда затащить?

– У бабушки определенно есть дар убеждения. Так что лучше с ней не спорить, – Лиля подтолкнула меня к креслу перед камином и протянула кусок торта. Я начала жадно есть и выглянула в окно. Две серые пони подняли головы и смотрели вдаль, навострив уши.

Мария вошла с подносом.

– Госпожа Сигурдардоттир! – начала было я.

– Я уже сказала тебе, называй меня Мария.

Она протянула мне зеленую чашку с красными точками и небольшим сколом на ручке.

– В Исландии живет не так уж много людей, поэтому мы не утруждаемся формальностями.

– Понятно, хорошо, – я мысленно сделала себе заметку, что нужно обращаться на «ты», а не на «вы».

– Это твои пони?

– Да, Винда и Халли. Но они не пони, – немного обиделась Мария.

Ой, снова сказала что-то не так?

Я смущенно посмотрела на Лилю, которая демонстративно закатила глаза.

– Ой, это единороги!

Ясно! Почему я не подумала об этом сразу?

Лиля усмехнулась, а Мария, только что отпив из чашки какао, приподняла брови.

– Или они – эльфийские пони? – неуверенно спросила я.

Мария поставила чашку. Ее губы скривились в ухмылке, отчего лицо походило на гору складок.

– Конечно, ты можешь считать Халли и Винду кем хочешь, но я называю их просто лошадьми.

Я покраснела. Естественно. Я считала, что они были слишком маленькими для лошадей. Но вслух этого не сказала, ведь Лиля уже предупредила, что с ее бабушкой лучше не спорить.

– В Исландии довольно рано темнеет, – сказала я, чтобы сменить тему.

На улице было темно, как ночью, хотя большие напольные часы Марии показывали только половину четвертого.

– Да. Но так было не всегда. Еще два или три года назад у нас было около восьми часов светового дня в это время года, а теперь меньше семи часов.

В самом деле? Если это правда, то это было довольно страшно.

– А почему?

Мария убрала клочок шерсти со своего короткого шерстяного свитера.

– У меня есть своя теория, но, если я расскажу об этом, внучка снова будет меня стыдиться.

– Ты можешь только предположить, – ухмыльнулась Лиля. – Но я уже рассказала Фэй о Хаконе. Так что она предупреждена.

«Что ж, мне интересно послушать твою теорию», – хотела вмешаться я, но Мария спросила:

– Как вы с мамой попали сюда? На улице нет арендованной машины и здесь не ходит автобус.

– Арон их подвез, – ответила за меня Лиля.

Мария выпрямилась, ее лицо потемнело.

– Твоя мать – архитектор, которую стоит поблагодарить за отель?

– Да, – я уставилась в чашку с какао.

Выгонит ли она меня сейчас?

– Как так получилось, что она оказалась здесь, в Исландии? В Германии не хватает рабочих мест?

– Бабушка! – воскликнула Лиля.

Потом она обратилась ко мне:

– Здесь довольно много людей против строительства отеля.

– Я уже заметила, – я сразу вспомнила о плакатах, которые видела по дороге сюда. – Но отель также принесет в регион новые рабочие места, – рискнула возразить я.

– Да. Но Элрик Карлссон мог построить свой отель где-нибудь в другом месте, – сказала Лиля.

– Больше всего нам не нравится, что из-за этого отеля вырубят самое старое бузинное дерево в Исландии, – вмешалась Мария. – И что наш новый местный совет хочет устроить церемонию в честь этого события.

Я смутилась, но промолчала.

– Как будто есть чему радоваться, – продолжила Мария. – Дереву уже несколько сотен лет.

– Это невозможно, – воскликнула я, и когда и Мария, и Лиля вопросительно посмотрели на меня, я продолжила:

– Бузинное дерево, Sambucus nigra… Оно не может прожить больше ста лет. Его древесина не особо прочная, поэтому восприимчива к грибкам… – и, грубо говоря, бузина была не деревом, а кустом. Даже если бы бузина могла разрастись. Но потом я просто проглотила это возражение. В любом случае Марию, похоже, не впечатлили мои знания биологии.

– В таком случае наше бузинное дерево еще ценнее, – просто ответила она. – К сожалению, сейчас оно не очень хорошо себя чувствует.

– Не очень хорошо! Оно умирает. Так что, по сути, не имеет значения, позволят ли Карлссону срубить его или нет.

– Конечно же, все имеет значение, – возразила Мария внучке, – а бузина не мертва, она больна. Но я уверена, что ее можно вылечить. Правильное лекарство просто еще не найдено, – она некоторое время изучала выражение на моем лице. – Ты много знаешь о растениях?

Я опустила взгляд.

– Да, после школы хочу изучать биологию, – из-за нервов я начала грызть ногти. – Разве бузина не относится к заповедным растениям? У вас ведь тоже должны быть законы, которые не позволят вырубить такой редкий и старый куст.

– Конечно, есть, – нахмурилась Мария. – Еще несколько лет назад в Исландии нельзя было строить объекты, которые могли бы помешать жизни эльфов. Но Карлссон не сдавался. Он продолжал просить разрешения. И когда в прошлом году был избран новый мэр, он его с легкостью получил. Этот человек – разрушитель.

Я удивилась резкости ее слов.

– Ему принадлежат гостиничные комплексы по всему миру, – пояснила Лиля. – А волшебные места всегда приходилось разрушать для строительства. Бузина, расположенная на поляне, предположительно является входом в мир эльфов.

– Не предположительно, – Мария с громким звуком швырнула пустую чашку на шаткий столик. – Это дерево и есть вход в эльфийский мир. Бузину нельзя уничтожать!

– А ты когда-нибудь видела эльфов?

– Конечно. Не забывай о Хаконе.

– А как они выглядят? – я поставила чашку на столик и наклонилась к ней. – Высокие, стройные и красивые, с заостренными ушами, как во «Властелине колец»?

– Нет, – засмеялась Мария, и она вовсе не могла сдержаться. Лиля тоже захихикала. – Хакон, возможно, не лучший пример, потому что он действительно не самый красивый их представитель. Если ты сходишь в нашу библиотеку и посмотришь несколько книг, то обнаружишь, что эти маленькие люди выглядят в основном так же, как ты и я. Ты бы не отличила их от людей, если бы встретилась с ними. Но теперь они все равно ушли, – она вздохнула. – Уже как восемнадцать лет их нет. Остался только Хакон. Но я обошлась бы и без него. Он никогда не приносит почту вовремя, – Мария постучала носком своей поношенной войлочной тапочки по полу.

Все это звучало странно. Я бы сказала очень странно! Вероятно, Лиля была права. Только пожилые люди в Исландии верили в эльфов.

– А куда они исчезли? – спросила я. Поскольку Мария уже чутко отреагировала на тему о лошадях, мне не хотелось шутить еще и про эльфов. Лучше всего было притвориться, что я серьезно отношусь к этому.

– Никто не знает. Их просто нет. Они исчезли в один день.

– Но у бабушки на этот счет тоже есть теория, – подмигнула мне Лиля.

– А какая? – но теперь мне действительно хотелось ее послушать.

Мария уселась поудобнее.

– Некоторые утверждают, что они покинули Исландию и переехали в другое место. Другие уверены, что их унесла загадочная чума. Но я думаю, – она сделала очень эффектную паузу, – что битва между светлыми и темными эльфами снова разгорелась и они уничтожили друг друга, – она кивнула, как бы в подтверждение.

Битва между светлыми и темными эльфами… Где-то я уже это слышала. Но где? Может быть, читала в книге.

– Но если война уничтожила эльфов, истребила ли она всех до единого? Или все-таки осталась пара выживших?

– Конечно остались. Хакон. Скажи мне, ты вообще меня слушаешь, деточка? Я также абсолютно убеждена, что кроме него есть еще выжившие. Но это светлые эльфы, а не темные, и они не настолько глупы, чтобы раскрыть себя. Ты хотела знать, почему дни становятся короче, а ночи длиннее, – я кивнула, но была все еще напугана. – Сила Хакона за последние годы стала сильнее. Вот почему так. Нас ждет что-то плохое, – прошептала она. – Я чувствую это.

– Бабушка, хватит! – сказала Лиля. – Ты пугаешь Фэй. Она уже побледнела.

– Чушь! Я просто съела слишком много твоего восхитительного торта, – возразила я.

Но, по правде говоря, слова Марии действительно вызывали у меня мурашки по коже. Тьма, которая продолжала распространяться и поглощала все больше и больше света, пока от него ничего не осталось… Я не могла бы представить себе ничего хуже!

Глава 9

Мария некоторое время пристально смотрела на меня, затем сменила тему.

– Если хочешь изучать биологию, тебе в ближайшие дни надо ехать на поляну. Пока это еще возможно… У меня такое впечатление, что чем ближе Самайн, тем больше цветут растения. Сейчас поляна выглядит так, будто по ней выстрелили красками из пушки.

– Самайн? – я уже слышала это слово от Арона, когда тот спорил со своим дядей. Он хотел вернуться из Рейкьявика к Самайну.

– Это ночь Всех Святых, – объяснила Лиля.

– Ты имеешь в виду хеллоуин?

– Да, вы называете это так, – подтвердила Мария. – Это волшебная ночь, во время которой открываются врата между мирами и можно делать все, что душе угодно. Кельты были уверены, что мертвые возвращаются в эту ночь на место своей предыдущей жизни и навещают семьи.

Я прекрасно это знала, но кое-что из ее слов показалось мне очень странным.

– Сейчас в Германии уже ничего не цветет. У нас разные времена года?

Мария покачала головой.

– Здесь цветет не так много растений. Ты, должно быть, видела это по дороге сюда. Только на поляне чувствуешь себя так, будто находишься в ботаническом саду.

Я нахмурилась.

– Но здесь так сыро и холодно? – не могла себе представить, что тут вообще что-то может вырасти.

Мария пожала плечами.

– Может, потому, что у поляны течет теплый родник. Вообще наша страна не живет по законам природы. Например, совсем рядом есть озеро, всегда одной глубины: независимо от того, засуха или несколько дней идет дождь. Стена дыма внезапно появляется и так же быстро исчезает без каких-либо объяснений. Здесь люди, животные и растения могут развить необычные навыки и способности.

Я услышала резкий звон. Мария посмотрела на напольные часы.

– Так, уже поздно. Мне нужно в деревню. Я организовала собрание, – она нахмурилась. – Передай своей матери, что они с Элриком еще не выиграли. Если они все-таки хотят срубить бузинное дерево, их ждет долгая и тяжелая битва. Мы так легко не сдадимся, – она встала и вышла из комнаты, не попрощавшись.

Поговорив с Лилей, я в полном отчаянии покинула дом.

– Не волнуйся, – утешала она меня. – Поляна, на которой строится гостиница, очень красивая. Но бузинное дерево уродливо и искалечено. Даже странно, что оно нравится людям, – она прислонилась к дверному косяку и скрестила ноги в больших пурпурных сабо.

– Вот, кстати, и почта подоспела! – сказал маленький худой мужчина на старом велосипеде с прицепом.

Он пытался скрыть свою лысину за счет оставшихся прядей, зачесав их на затылке, и из-за короткой шеи был похож на черепаху, хотя, возможно, он просто наклонил голову.

– Хакон, сегодня ты опять опоздал! – сказала Лиля.

– Да, – выдохнул он. – Много работы, – он швырнул стопку писем, а затем вернулся обратно к своему велосипеду.

Я удивленно посмотрела на Лилю. Так что это и был тот самый опасный темный эльф Хакон, чья сила росла?

– Если честно, уже вовсе не страшно.

Лиля вздохнула.

– И мне. А бедняга всегда приходит так поздно, потому что его мопед снова сломан, и ему приходится ехать на велосипеде до почты. Скорее всего бабуля и помогла его мопеду сломаться…

Я и не сомневалась в словах Лили. Но что касается бузины, тут можно было понять Марию. Знала ли мама, что для ее гостиницы будет срублено такое особенное старое дерево? Дерево, которое столько лет росло здесь и было порталом в мир эльфов?

Даже если она узнает, то ей, вероятно, будет все равно. Дурацкий отель значил для нее слишком много. Когда мама прочитала предложение о работе, она словно сошла с ума.

– Это мой шанс спроектировать что-то, кроме многоквартирных домов и коттеджей, – воскликнула она с энтузиазмом и, в отличие от меня, не думала о том, что это выглядело немного странным – найти в почтовом ящике листовку о планировании отелей в Исландии, когда никто и понятия не имел, как эта реклама вообще туда попала.

– Чем займешься сегодня? – Лиля пошла за мной на улицу.

Я пожала плечами.

– Почитаю, послушаю музыку… Может быть, схожу прогуляться на поляну, чтобы увидеть волшебную бузину.

– Не ходи туда, – Лиля выглядела напуганной.

– Почему? Она далеко?

– Нет, тебе просто нужно идти по дороге и повернуть налево за холмом у первого фонарного столба. Ты сразу заметишь поляну. Но скоро стемнеет, а во время Самайна нельзя выходить из дома после наступления темноты.

Я подняла воротник куртки, чтобы она не заметила ухмылку на моем лице. Кажется, Лиля тоже немного суеверная.

– Ты можешь пойти со мной. Тогда мне не будет так одиноко. Или ты боишься встретить призрака, который ищет свою семью? Они ведь спали до ночи Самайна, – поддразнила я.

– Нет, – покачала головой Лиля. – Но… я… мне нужно идти. У меня назначена встреча, – она внезапно смутилась.

У нее что, было свидание с Ароном? О, это так очаровательно! Почему я снова о нем думаю? После истории с Лиамом мне действительно надоели такие парни, как он!

* * *

Когда мама наконец проснулась, было почти восемь. Потерев лоб, она поплелась на кухню.

– Головная боль немного уменьшилась. Может, погуглить, есть ли в Вике служба доставки, и заказать что-нибудь поесть?

Я кивнула. Несмотря на то, что днем я объелась тортом, мой живот все равно урчал. Просто до этого меня интересовало другое.

– Ты знала, что для строительства гостиницы нужно срубить дерево?

– Ты имеешь в виду бузину? – мама вытащила из сумочки мобильный телефон и разблокировала его. – Я видела фотографии. Она все равно при смерти. Ее ствол и ветви уже сгнили.

– Некоторые люди считают, что это вход в эльфийский мир.

– Исландцы многому верят, – мама стучала пальцами по экрану. – Ты заметила четыре странные вершины, виднеющиеся из-за моря по пути сюда? По легенде, тролли хотели на рассвете спасти застрявший корабль. Поскольку они не успели вовремя вернуться в свою пещеру, лучи солнца превратили их в камень, – она подняла глаза. – Пицца или суши?

– Пицца. Разве ты не можешь сделать так, чтобы дерево осталось на месте? – произнесла я умоляющим голосом. – Можно построить гостиницу рядом с ним.

– Дерево стоит ровно посередине.

– Тогда построй отель вокруг дерева.

– Я уже думала об этом, и даже составила различные планы, где его можно оставить в качестве декора. Но Карлссон даже не хотел на них смотреть.

– Ты же архитектор. Ты можешь отказаться проектировать то, что нужно только ему.

– Я тебя умоляю, Фэй. Я бы тоже хотела, чтобы бузинное дерево осталось на месте, потому что это редкий вид, но в некотором смысле я могу понять мистера Карлссона. Дерево уже наполовину мертвое.

– Оно все еще живое. И, может быть, оно поправится, когда узнает, что сможет остаться в живых.

– Я не хочу больше обсуждать эту тему. В Вике есть пиццерия, которая занимается доставкой. Какую пиццу ты хочешь? – мама уже собиралась набрать номер.

Я забрала у нее телефон.

– Забудь ты об этой чертовой пицце хотя бы на секунду!

– Перестань вести себя как ребенок! – мама снова схватила мобильный. – Срубят дерево или нет – это не в моей власти. Какую пиццу ты хочешь?

Я закатила глаза.

– Маргариту. Как всегда. Ты до сих пор не запомнила? – ее не волновало, срубят дерево или нет. А мне не все равно. Оно было особенным, я это чувствовала. Иначе оно никогда бы не стало таким невероятно старым. Почему же оно заболело? Сразу после ужина пойду взгляну на него. Доро всегда говорила, что я могу разговаривать с растениями. Я уже вернула к жизни сотню полумертвых растений, почему бы мне не попытаться оживить бузину?