Русалочье солнце

коли услышите песню-шепот-шорохи на излучине реки, бегите, не оглядываясь: заморочат русалки, защекочут, в воду уведут. никто не видел русалок, а только даже детям известно, как опасны их песни. детям известно, а Данила, давно не ребенок, повстречал русалку, жив остался, да только не мила ему такая жизнь.

Любушка в русалок не верит, она мечтает о женихе пригожем, о жизни счастливой, чтобы мать не тумкала ее, чтобы бабушка была здорова.. да только нет-нет, и закрадется мысль о том, чтобы к ведьме по соседству заглянуть. может быть, наговаривают люди, не злая она, не черная? может быть поможет справедливость восстановить, охальника-насильника наказать - разве ж это плохо да неправильно?

живет деревня и каждый ее житель на виду. кто чего сказал, кто куда пошел, кто что сделал - не спрятать, не спрятаться. страшно с ведьмами дело иметь, но если не в серьез, то, наверное, можно?

славянское фэнтези как жанр хорошо своей близостью к корням. нечисть в нем - привычная, персонажи - узнаваемы, а антураж легко воображаем. вот встает перед глазами лесное озеро, избы деревенские, мальчишки, что в пыли улицы играют в ножички, девушки, нарядившись, собираются на свидание. на Ивана Купалу - папоротник цветущий искать, а на Русалочью неделю - дома сидеть, от нечисти беречься, а не то уведут, погубят. смешная и симпатичная Любушка, статный да пригожий Данила располагают читателя к себе, увлекают в сюжет, переживаешь за них, вскрикиваешь невольно. сердишься на Федотью, которая за собой и детей не видит, негодуешь на отца Власа, этакого "поборника чистоты духовной и телесной", жалеешь Акулину и опасаешься Лукерью - местную ведьму. страшны силы, с которыми она игры затеяла, страшной и расплата будет.

хорошо написано, читается быстро, оседает в душе речным песком, царапает душу острыми камешками. автор озадачивает неожиданными поворотами, ставит в тупики, выводит на перекрестки моральных выборов: кто прав? что такое правда?

Очень нравится язык, сейчас таким уже не пишут. Текст богатый, видна работа со словом и историческими источниками, фольклором. Персонажи – каноничные, но это отнюдь не значит «типовые». Это именно попадание в жанр, в дух, они помогают истории раскрыться.

Сама история прекрасна. В конце плакала. Пока это единственная книга, после прочтения которой мне захотелось плакать. А это что-то, да значит.