Loe raamatut: «Лидия. Таинственный мир»
Екатерина Яковлева
Лидия. Таинственный мир
(волшебная сказка-фэнтази в трех частях)
Пролог
Когда мы были детьми, все вокруг казалось таким волшебным! Каждый день был полон новых восхитительных приключений и загадок! Мы с сестрой сочиняли интересные игры и придумывали целые миры, населенные сказочными существами: эльфами, феями, троллями… Разве может быть что-то более реальным, когда веришь в это всем своим существом?!
В старом бабушкином шкафу, пахнущем гвоздикой и пылью, стоял огромный сундук с кованым замком, набитый старым барахлом. Ключ от замка был безвозвратно утерян младшим братом Эмилем… Иногда, когда мы отказывались брать его в свои игры, он напускал на себя важный, равнодушный вид и говорил, что ключ все еще у него, но он ни за что его не отдаст! А мы вдвоем забирались в душистый шкаф из красного дерева и, закрыв обе дверцы, представляли, что сундук (точнее его дно) это вход в параллельное измерение, где живут настоящие маги и ведьмы, единороги, драконы и призраки…
Какое же это было счастье сидеть вот так в темноте, сочинять на ходу невероятные сказки и есть шоколадные конфеты и кедровые орешки, припрятанные бабушкой в серванте на черный день и бессовестно похищенные нами!
Мы жили в небольшом загородном особняке, принадлежащем нашему древнему фамильному роду, увы, обедневшему. На стенах висели портреты именитых предков в старинных одеждах, строго смотрящих сквозь стекла пенсне на своих праправнуков, а в шкафах стояли различные предметы быта двухсотлетней давности – почти музейные экспонаты, которые бабушка берегла, как святыню, и отказывалась продавать! В огромной библиотеке, где Эмиль нередко проводил сутки на пролет, склонившись над географическим атласом и воображая себя первооткрывателем, были собранны тысячи книг. На самых верхних полках, куда мы не могли добраться, отец прятал «запрещенную литературу»… Помню золотистый корешок одной такой книги – Доктор А. Дж. Вебер «Учебник Белой Магии и Волшебства». Как же мы мечтали стянуть эту книгу оттуда! Но наши уловки и эксперименты всегда заканчивались печально, а в наказание мы отправлялись в старый чулан, где, по словам Эмиля, водилось злобное привидение. Чаще всего доставалось маленькой разбойнице Долли – так называл ее отец. А мне приходилось стоять во время ее заточения с другой стороны запертой двери и разговаривать с ней, чтобы не было так страшно. Сестра была младше меня всего на год и так походила на маму, которая была на половину француженкой, на половину испанкой по происхождению! Нам было пять и шесть лет соответственно, когда ее не стало. У Долли были вьющиеся черные волосы, изумительно белая кожа, огненный взгляд карих глаз. Я же, напротив, больше походила на отца – типичного ирландца. Рыжие волосы, зеленые проницательные глаза, нелепые веснушки… Иногда я страшно завидовала Долли: мне тоже хотелось выглядеть, как мама, и тогда мне казалось, что отец любит только сестру, а ко мне и брату относится с некоторой долей снисхождения. Эмиль занимал в семье особое положение и был, если так можно выразиться, бабушкиным сынком. Быть может оттого, что мама умерла во время последних родов, и вся семья изо всех сил старалась вести себя так, чтобы ребенок не чувствовал себя виноватым в ее смерти. Хуже всех это удавалось папе, его ласка по отношению к сыну была какой-то неуклюжей и наигранной, зато бабушка была для него настоящим ангелом-хранителем и защитником. Иногда, даже чересчур.
* * *
Отец служил в королевском полку гвардейцем и иногда сутками пропадал на посту. Платили не очень много, но на жизнь и содержание особняка худо-бедно хватало. Бабушка все время хлопотала по хозяйству, изобретая все новые кулинарные изыски практически из ничего. По средам и пятницам приходила гувернантка и преподавала английский, латынь, литературу, алгебру, историю и (к великой радости Эмиля) географию – пожалуй, единственный предмет, по которому он успевал.
В остальном распорядок дня состоял из обязательного чтения, выполнения домашнего задания и свободного времени, которое мы с радостью проводили на улице, если это позволяла погода, или в доме в наших любимых уголках, например на мансарде, на чердаке или все в том же шкафу… Когда у бабушки было настроение, она учила нас с Долли игре на фортепьяно. Ее тонкие длинные пальцы бегло скользили по молочным и черным клавишам, извлекая воистину божественные звуки из старенького инструмента.
Мне больше всего нравились сонаты Бетховена и Баха, а сестра обожала менуэты, польки, адажио… Мы обе были просто влюблены в музыку, может быть потому, что она напоминала о маме, часами проводившей время за фортепьяно. Помню, отдельные произведения они исполняли с бабушкой в четыре руки… Бабушка играла уверенно и твердо, и всегда сидела ровно, с идеально прямой спиной и гордо поднятой головой, а мама едва касалась клавиш пальцами и раскачивалась всем телом, желая передать эмоции через движения, через мелодию. По вечерам мы собирались всей семьей, отдавая дань традициям, и пили чай наверху, на мансарде. Летом там было просто чудесно – пели птицы, из сада доносились запахи прекрасных цветов, а от реки поднимался свежий прохладный ветерок. Мы наблюдали за закатом и обсуждали последние новости прошедшего дня! Отец с интересом слушал про наши приключения и небылицы, и сам рассказывал о своей службе, политике и экономике. Бабушка, как правило, вязала и часто вздыхала, задумавшись о чем-то своем. Мне казалось, она вспоминала маму, но эта тема была под запретом, так же как и комната, где мама умерла. Плотно запертая на ключ, она находилась в дальней части дома, уборка там была запрещена, а окна всегда были занавешены тяжелыми бардовыми портьерами. Доступ туда имел только отец и больше никто, хотя какое это теперь имело значение?!
Наша с Долли комната находилась на втором этаже рядом с комнатой Эмиля и голубой гостиной. Среди многочисленных игрушек и книг у нас были запрятаны свои маленькие секреты, о которых не знал даже брат. Мамина жемчужная заколка, почти новая губная помада алого цвета, и самое главное – ее духи. Когда было особенно грустно, мы бережно открывали полупустой флакончик и по очереди вдыхали ее тепло и любовь… В числе тайных предметов был и листочек с переписанным на скору руку магическим заклинанием, украденным Долли из отцовой «запретной» книги. Для чего оно служило никто из нас не знал, а отдельные слова были написаны так коряво, что теряли всякий смысл. Кроме того, заклинание было настолько длинное и костно-язычное, что дочитать его до конца не хватало терпения ни мне, ни сестре.
* * *
Внизу, рядом с кабинетом папы, располагалась розовая гостиная с огромным камином, над которым висели дедовы часы – маятник. Папа любил сидеть в кресле-качалке напротив камина и подолгу смотреть на огонь или листать вечернюю прессу. Рядом, на коврике, положив голову на лапы, спал наш друг – золотистый ретривер Рони. Ему наверно снилась охота или погоня за каким-нибудь злодеем, потому что лапы и уши пса нервно подергивались, а дыханье было отрывистым, как если бы он бежал.
Нам с Долли всегда хотелось, чтобы папа уделял нам больше внимания вместо того, чтобы сидеть внизу с грустным видом и думать о маме. Например, если бы он почитал какую-нибудь сказку или просто поговорил с нами по душам…
Бабушка всегда укладывала Эмиля, потому что он боялся засыпать один, а мы считались уже вполне взрослыми юными леди, которые в состоянии сами позаботиться о таких мелочах. Долли всегда удивлялась, почему в пять лет тебя все обожают и позволяют абсолютно все, а в десять ты становишься самостоятельной и никому ненужной. И я, как старшая сестра, должна была ей объяснять, что папе очень тяжело, что все дело в затянувшейся депрессии, что бабушке очень трудно справляться по хозяйству и развлекать Эмиля… Но в глубине души я и сама слабо верила во все это и не могла простить отцу его равнодушия и слабоволия.
Впрочем, нам оставались эльфы и драконы – наши собственные сказки и цветные сны, густо населенные все теми же персонажами. Долли всегда говорила мне, что когда-нибудь я напишу сборник чудесных детских историй про все наши приключения и волшебные превращения, а она нарисует к книге замечательные репродукции!
«Только вообрази себе такое название», – говорила она быстрым шепотом, – «Маргарита Берк. «Рассказы для детей»! А обложка должна быть непременно изумрудно-золотистая, и надпись с вензелями!»
«Конечно!» – соглашалась я. – «Жаль только, что все наши приключения вымышленные и оттого немного скучные! Дети всегда хотят настоящую сказку: живую, реально существующую!»
«Все это глупости»! – отмахивалась сестра. – «Сначала должна быть идея, а потом ее можно оживить с помощью нашего заклинания!»
«Нашего испорченного заклинания!» – уточнила я. – «Ты же наделала в нем кучу ошибок!»
«Да?!» – возмутилась Долли. – «А ты пробовала его произнести хотя бы раз?! Может быть, оно работает!!!»
«Ок, давай попробуем! В конце концов, наши будущие читатели уже заждались начала приключений! Итак…»
В тот вечер мы погасили свет в нашей комнате раньше обычного, зажгли красные свечи и зашторили шторы. Когда часы в розовой гостиной пробили двенадцать, таинственный обряд начался. Мы с Долли взялись за руки и хором начали читать магические слова, предварительно загадав желание – оживить нашу сказку и всех ее персонажей, а самим стать частью этого придуманного мира ровно на месяц! И так как нас было двое, а желание мы загадали все-таки одно, я попросила волшебные силы сделать так, чтобы никто из взрослых ни о чем не догадался. Так ведь спокойней!
Заклинание звучало так:
“ In scriptus anime gaviota radonyk polor scopidaptus. Lotyxus meryme donatus, letansus berimor fagota! Stozavrus, palimus, cawersus! Sargados komikus wernatus! Bunferro lapidus opartus morandi stokwus kilomersus! Santalo Pontus Togovalli! Zanzara-ba lenapus deus! Fregano remoli canalli, tuwallo nemoro adeptus! Ipsensis qwasimod sezano cor-metus gorlux cilingano! Fantasis perlikos dunay – in wors copirus markoflay!”
Часть 1. Первое путешествие в Лидию
Глава 1. Маленький тролль и большие неприятности
Утренний прохладный ветерок распахнул окно в детской и захлопал шторами, как птица большими крыльями. Нахальный солнечный зайчик принялся щекотать меня по лицу так сильно, что мне пришлось укрыться одеялом с головой.
«Апчхи!» – послышалось где-то под кроватью.
«Долли?!» – неуверенно спросила я, выглянув из-под одеяла. Но сестра спала без задних ног.
«Хапч! Апч! Хррр» – послышалось на этот раз уже из-под кресла.
«Ой!» – вскрикнула я и резко села. Оглядевшись по сторонам и не обнаружив ровным счетом ничего подозрительного, за исключением опрокинутой коробки из-под красок, я решила, что это Рони и с облегчением вздохнула. Не тут-то было. Стоило мне отвернуться, в комнате раздался топот чьих-то маленьких ножек, судя по всему в тяжелых ботинках, а за шкафом что-то рухнуло.
Я немедленно бросилась по направлению к тому самому месту, однако споткнулась на ровном месте и загремела на пол. Тут уже проснулась Долли и, недовольно глядя на меня, спросила:
– Ну что там еще?!
– За шкафом кто-то есть! Тут кто-то чихал и топал!
– Это мыши! Стоило поднимать из-за них такой шум?!
– Сама ты мыши! – обиделась я. – Это какое-то существо…в ботинках! Сначала оно пряталось под кроватью, потом шуршало за креслом, а сейчас сидит за шкафом.
– Хм. Так давай посмотрим, что там! – воскликнула моя сестра.
Мы вскочили с места и бросились шарить за шкафом, смотрели по всем углам и даже под ковриком, но комната была пуста.
– Вечно тебе все мерещится, – скорее расстроено проговорила Долли.
– Ладно, пойдем вниз завтракать, – сказала я.
В столовой приятно пахло какао и свежими ватрушками. Бабушка была в хорошем настроении и что-то напевала себе под нос. Эмиль болтал под столом ногами и громко чавкал, уплетая за обе щеки. Неожиданно за дверями что-то упало, и я снова бросилась за источником шума. Старинная фарфоровая ваза ручной работы лежала на полу возле комода, разбитая на маленькие кусочки.
– Ба-бу-шка! – завопила я в ужасе!
На мой крик сбежались все, включая Рони, и с непонимающим видом уставились на осколки.
– Как это произошло?! – спросила меня бабушка, побледнев.
– Я тут не причем, – залепетала я. – Вы же слышали грохот, и только потом я пошла посмотреть, что это.
– Это верно, – пробормотала Долли.
– Ничего не понимаю! – вздохнула бабушка. – Папа очень расстроится, когда узнает об этом.
– А я знаю, кто это! – запищал Эмиль. – Это до-мо-вой! Вот!
– Ну, конечно! – ехидно передразнила его Долли. – До-мо-вой! Домовые охраняют дом, его хозяев и имущество, а не портят его. Факт!
– Дети, идите завтракать, – грустно сказала бабушка. – А я пока уберу это безобразие.
Я ткнула сестру локтем в бок и зашипела ей на ухо:
– Я же говорила, что в доме кто-то есть! Это все твое заклинание! Что теперь будет??!
– Давай без паники, ладно? Мы разделимся и обыщем весь дом, – ответила она.
Эмиль что-то заподозрил и все время путался под ногами, поэтому мне ненадолго пришлось удалиться наверх в детскую, чтобы навести порядок, а Долли с независимым, равнодушным видом отправилась в музыкальный салон на нижнем этаже.
В доме стало необыкновенно тихо, только Рони слегка поскуливал, тоскливо глядя во двор и мечтая о нашей любимой игре в мяч. Через некоторое время, когда Эмиль отправился на улицу играть в пиратов, Долли поднялась ко мне и присела рядом на краешек кровати. Ее глаза оживленно блестели, а щеки порозовели от предстоящих поисков таинственного существа!
– Мне кажется, оно прячется в маминой комнате, – сказала она шепотом.
– Вполне вероятно, ведь вход туда нам запрещен! Только как оно могло проникнуть туда??! Не хочешь же ты сказать – прошло сквозь стену!
– Вот именно! Сквозь стену! Более того, нам никогда не поймать его, если оно обладает этой уникальной способностью… А еще оно может сидеть и на дне сундука!
– Что же ты предлагаешь?! – спросила я с любопытством.
– Думаю, в конце концов, ему надоест сидеть на одном месте, и оно снова себя проявит! Будем просто ходить по комнатам, как будто мы заняты своими важными делами и нам нет до него никакого дела, а сами пока понаблюдаем, что будет происходить!
– Просто и гениально! – улыбнулась я.
– Просто гениально! – расхохоталась сестра.
Моя задача была – осмотреть верхний этаж и чердак, Долли должна стала хозяйничать внизу, создавая видимость уборки. В чулан мы договорились идти вместе!
В библиотеке было тихо, я внимательно изучала корешки собраний сочинений с нижних полок, будто выбирая что-то для чтения, а потом сделала вид, что потеряла еще вчера здесь важную записку. Для этого пришлось по-взрослому вздыхать и чертыхаться, смотреть под столом, за передвижными стеллажами и за шторами, пристально вглядываясь в каждую деталь интерьера. Результат был нулевым, и я удалилась в кабинет отца. Здесь мне в глаза бросилось нечто странное: бумаги на столе были разбросаны (отец всегда был слишком аккуратен – нонсенс)! Более того, на полу валялись какие-то ошметки и крошки, и самое невероятное – красная венецианская маска, каким-то образом перекочевавшая из зала наверх!
– Так-так… – проговорила я с заговорщическим видом. – Кажется, здесь кто-то был!
Поиски, как и следовало ожидать, ни к чему не привели. Пришлось идти вниз за Долли, чтобы она тоже смогла удостовериться в произошедшем.
С помощью веника мы на скору руку убрали мусор и привели бумаги в более пристойный вид, маска была возвращена на прежнее место, а существо – так и не найдено!
– Внизу заметила что-нибудь необычное? – поинтересовалась я у Долли, которая стояла теперь у окна, опираясь на подоконник, и нервно теребила штору.
– Ндаа… – потянула она. – Может, это и можно назвать чем-то необычным, если это не дело рук Эмиля или не проделки Рони…
– Что?! – выдохнула я.
– Кто-то съел все папины ватрушки, которые бабушка оставила специально для него, и спрятал баночку из-под какао!
– Это точно Оно! Мы же только что заметали крошки!
– Все-таки интересно, зачем ему понадобилась ваза и маска?! Похоже, ничто красивое ему не чуждо! – заметила Долли.
– Ты была в чулане?!
– Нет. Но давай сначала осмотрим чердак.
– Ок. Пошли! – скомандовала я.
На чердаке валялись наши детские игрушки, старые вещи, дедушкин велосипед без одного колеса, инструменты, доски, удочки и поломанная мебель. Здесь же сушились травы и чеснок. Впрочем, в этом постоянном бардаке было сложно отметить какие-либо изменения в худшую или лучшую сторону, поэтому мы решили отправиться в чулан и поискать там.
К нашему великому удивлению дверь была заперта! Обычно, ключ висел тут же при входе на гвоздике, но на этот раз в положенном месте его не оказалось. Бабушка на все наши расспросы делала большие глаза и мотала головой, Эмиль отказывался признавать свою причастность к пропаже…
– Может быть, его с собой взял папа? – предположила Долли.
– Вот еще! – сказала бабушка. – Столько лет висел себе на месте и вот, на тебе! Просто Полтергейст какой-то…
Оставалась еще мамина комната, куда мы с сестрой потихонечку удалились, оставив Эмиля и бабушку рассуждать о паранормальных явлениях.
Невероятно! Но дверь в запретную зону оказалась открытой, и мы молча проскользнули в пыльный сумрак печального святилища. Долли плотно закрыла дверь изнутри и огляделась по сторонам. Конечно, странное существо было сразу же позабыто, потому что старые воспоминания и горькие мысли подступали к самому горлу и щекотали нос. На туалетном столике стояли засохшие, почти обратившиеся в пыль, цветы, рядом с серым от грязи трюмо лежали туалетные принадлежности: расческа с мамиными волосами, пара белых перчаток, вуаль, шпильки… На тумбочке стояли баночки с лекарствами и таблетками, от которых пахло смертью и отчаяньем. Находится в этой комнате, спустя столько лет, было действительно тяжело! Случайно на глаза мне попалась небольшая книжечка, валявшаяся на полу возле кровати. Проведя рукой по пыльной обложке темно-синего цвета, я прочитала надпись золотыми буквами: «Альбом для фотографий».
– Долли! Смотри! Это же…
– Дай мне! – взмолилась сестра.
– Нет! Осторожно! Давай смотреть вместе.
Мы сели на пол, склонившись над реликвией и, затаив дыханье, открыли первую страницу.
На фотографии были молодые мама и папа, стоящие возле какого-то придорожного кафе. На заднем фоне блестел в солнечных бликах черный «Ford» того времени… Папа нежно обнимал маму за талию, и слегка щурил глаза, а мама поправляла обеими руками шляпку и смеялась.
На мои глаза навернулись слезы, да и у Долли глаза были на мокром месте.
– Правда, красивая пара?! – сказала она.
– Очень красивая! – подтвердила я.
На следующем снимке мама стояла в профиль в свадебном платье перед зеркалом и улыбалась. Далее шли фотографии самой свадьбы: венчание в церкви, гости, шампанское…
Мне больше всего запомнился тот снимок, где папа целовал маму! Долли потом призналась, что ей – тоже. Он приподнимал ее лицо одной рукой, заглядывая в глаза, и нежно касался губами ее губ, а она сияла и улыбалась, как если бы была жива, кажется, даже на фотографии ее ресницы трепетали, а в уголках глаз горели слезы счастья!
Мы одновременно тяжело вздохнули и обнялись, когда снимки закончились.
– Как думаешь, она смотрит на нас сверху? – спросила меня сестра.
– Конечно! Я всегда ощущаю ее присутствие и поддержку! – ответила я.
– Да. Я знаю!
Мы на цыпочках вышли из маминой комнаты и пошли в сад, чтобы немного пройтись и подышать свежим воздухом. На улице светило яркое солнышко и дул свежий ветерок. Неделю назад садовник посадил вдоль дорожек карликовые деревья, и теперь на них то и дело садились яркие бабочки и разноцветные птички. Беседка была увита белым вьюнком, и оттого сидеть в ней было так уютно. Внутри стояла скамейка и столик, где иногда мы с бабушкой и Эмилем играли в домино. Чуть дальше располагался декоративный прудик с лилиями и кувшинками, в котором, между прочим, жили маленькие карасики и лягушки.
Отдельную гордость представлял собой розарий! В нем насчитывалось до ста сортов роз, а в центре располагался маленький фонтанчик, дно которого было выложено разноцветной мозаикой из цветной эмали. В полдень солнце освещало фонтанчик, и он светился всеми цветами радуги, бросая на воду разноцветные блики.
Едва дойдя до этого прекрасного места, мы замерли от удивления. Возле фонтана, склонившись над водой, хохоча и брызгаясь, сидел маленький человечек с седой бородкой, косматой головой, огромным носом и красными глазками. Цвет его кожи был ярко-зеленым, притом, что одет он был в бело-изумрудный камзол, а на голове у него красовалась серебристая шляпа с зеленым гусиным пером.
– Кто это?! Что это?! – занервничала Долли.
– Я… Мда… Кх-кх. – Попыталась вежливо обратиться к существу я.
– Чего уставились! У-у-у! – огрызнулось существо и ехидно улыбнулось. – Как будто тролля никогда не видели.
– В том-то и дело, что никогда! – парировала моя сестра, оправившись от первоначального шока.
– Сказки что ли не читали?! – скорее плаксиво возопил тролль.
– Да нет, сказки читали, но в жизни… – начала было я.
– А как Вас зовут?! – спросила сестра. – Давайте знакомиться! Это Маргарита, а я – Долорес.
– Никак нас не зовут. Тролль он и в Африке Тролль! Разве это звучит не достаточно убедительно?!
– Очень убедительно, – поспешила заверить я пришельца. – Только имя дается человеку, чтобы выделять его как-то из толпы. Это то, что в какой-то мере отличает нас от других, если можно так выразится. Ведь в Вашей стране живет много троллей?!
– О! Очень много троллей! – человечек поднял вверх указательный палец.
– Тогда срочно Вам нужно придумать имя! – вдохновенно воскликнула Долли.
– Хорошо! – заулыбался тролль.
– Ворчун! – я даже подпрыгнула от радости. – Первое, что я услышала сегодня утром – Ваше ворчание и чихание! Ведь это были Вы?!
– Я! – гордо сказал Тролль, расправив плечи, и все трое весело рассмеялись.
