Loe raamatut: «Обрушение»

Глава 1

Я очнулась.

Прошлое, цепь долгих лет моей жизни, представлялось теперь блеклой чередой воспоминаний, размытых временем, будто письмена на прибрежном песке, стёртые волнами неумолимого течения. Ни стремлений, ни целей, лишь пассивное следование воле рока.

Несколько минут потребовалось, чтобы увидеть бездонное небо. Увы, над головой не оказалось ничего иного. Лишь оно.

Безуспешные попытки увидеть хоть кого-то слева, справа не принесли результатов. Вокруг меня лишь сотни застывших, ледяных изваяний.

Ощущение бессилия и окоченения нарастало с каждой секундой. Сознание медленно принимало ужасающую действительность.

Закрываю глаза, но не чтобы вновь погрузиться в сон. Лишь на миг, чтобы отстраниться и попытаться понять, что мне делать. Необходимо срочно найти выход…

Мощный порыв ветра заставляет сильнее сомкнуть веки. Леденящий холод пронзает тело, словно тысячи острых игл из металла. Колючие снежинки обжигают кожу лица, не давая открыть глаза.

Вскоре буря утихает, и воцаряется звенящая тишина.

С робкой надеждой на чудо открываю глаза, в сотый раз, проверяя, не сон ли всё это, а страшная реальность.

Моргая, внимательно оглядываю каменистую местность. Всё осталось прежним. Вокруг возвышаются ледяные стены, устремляющиеся ввысь…

Лютый мороз полностью сковывал мои движения. Странное ощущение, будто тебя замуровали в ледяной плен, и ты теперь наблюдаешь за происходящим сквозь толщу льда. Мыслительные процессы замерли. Мозг отказывался бороться за выживание.

Я лежала на спине, прислонившись к огромной ледяной глыбе.

Итак, моё место пребывания: ущелье, глубиной около метра.

Обстановка: мягко говоря, катастрофическая.

Хотелось плакать от отчаяния, но слёзы тут же замерзали, превращаясь в крошечные ледяные кристаллики на ресницах.

За последние минуты погода резко ухудшилась. Снова поднялся штормовой ветер. По моим ощущениям, температура опустилась до минус сорока.

Превозмогая головную боль, я пыталась трезво оценить ситуацию и понять, что произошло. Оставалось лишь тревожно осматривать окрестности.

Пытаюсь вспомнить, как я здесь очутилась. В голове – лишь обрывки хаотичных изображений: снежная буря, крики, чьи-то силуэты, мелькающие во тьме. Что-то произошло, точно нехорошее. Что-то страшное, отчего память отчаянно пытается защититься, стирая детали катастрофы.

Неужели такой он мой конец? Замерзнуть здесь, в ледяном склепе, в полном одиночестве? От одной мысли по телу пробегает дрожь, и без того скованному морозом. Нет, нельзя сдаваться. Нужно что-то предпринять, чтобы выжить. Даже в безнадежной ситуации.

Медленно, с трудом, заставляю себя пошевелиться. Пальцы одеревенели, и каждый жест отзывается болью. Ощупываю себя, проверяю, все ли на месте. Кажется, да. Толстая меховая куртка, штаны, теплые сапоги – всё, что было надето в момент… чего? Обвала? Нападения? Неважно. Главное, что хоть эта одежда немного защищает от лютого холода.

Голова кружится, в глазах темнеет. Опираюсь на ледяную стену, чтобы не упасть. Нужно осмотреться, оценить обстановку. Возможно, есть какой-то выход из ущелья. Или хотя бы место, где можно укрыться от ветра.

Прищуриваюсь, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь пелену снега. Ветер свищет в ущелье, поднимая в воздух клубы ледяной пыли. Видимость практически нулевая. Но даже сквозь завесу я вижу, что впереди – лишь отвесная ледяная стена. И никакой надежды на спасение.

С трудом поворачиваю голову вправо. Внезапно мой взгляд выхватывает неподвижное тело, лежащее в нескольких метрах. Мне хватает секунды, чтобы понять – это мой напарник, Брайан Уэйн.

Паника мгновенно захлестнула разум. Стало невыносимо холодно и страшно. В животе всё сжалось тугим узлом, и возникло острое желание убежать.

«Не может быть! Нет, нет! Мне просто кажется! – твердила я себе, успокаивая подсознание, готовое к худшему».

Очевидно, что я сильно замёрзла и не могу здраво рассуждать. Возможно, галлюцинации? Напрягая зрение, я пыталась лучше разглядеть. Сосредоточившись, я отчаянно пыталась понять, жив Брайан или нет. С каждой секундой надежда таяла.

Ветер безжалостно бил в лицо.

Предстоит многое понять… Для начала, как мы здесь оказались?

Я пыталась восстановить ход событий. Постепенно картина начала проясняться…

***

Все началось ровно 48 часов назад, на территории Франции.

В ходе расследования очередного преступления, меня, Глорию Берч, детектива отдела убийств полиции Нью-Йорка, и моего коллегу Брайана Уэйна, вместе с группой поиска из местной полиции, направили на обнаружение тел двух убитых девушек.

Альпинисты, покорявшие гору Монблан, нашли тела на одном из отрезков маршрута. Опытные горовосходители знают, что обнаружение мертвых тел на пути к вершине – не редкость. Многие альпинисты-любители погибают во время восхождений. Не все тела эвакуируются спасательными службами, некоторые остаются лежать без захоронения.

Однако в случае с девушками было иначе. Обнаружившие их альпинисты немедленно связались по радиосвязи с базовым лагерем. Информация была передана в местное отделение полиции.

Французские коллеги обратились к департаменту полиции Нью-Йорка и предложили нам, как опытным детективам, сотрудничество в качестве консультантов. Приглашение детективов отдела убийств обусловлено тем, что тела девушек обнаружены без одежды. Согласно свидетельским показаниям, на телах имелись многочисленные колото-резаные раны, в основном в области сердца.

Несколько лет назад полиция Нью-Йорка арестовала и отправила за решётку серийного убийцу, который использовал аналогичный метод убийства. Было доказано восемь эпизодов. Преступник отрицал свою вину. В то время расследованием занимались Брайан и я. Суд быстро вынес приговор, назначив преступнику пожизненное заключение в колонии строгого режима. Через месяц осужденный совершил самоубийство в своей камере.

Французский детектив Эрик Донован, возглавлявший расследование, изучил похожие дела и обратился с предложением о сотрудничестве. Донован предположил, что преступник, совершивший жестокое убийство девушек в горах, может быть подражателем, либо (что ещё хуже) мы ошиблись и посадили невиновного человека.

Чтобы добраться до места обнаружения тел, требовалось преодолеть немалое расстояние. Необходимо было как-то попасть на гору Монблан. Единственный способ – подняться в сопровождении опытных альпинистов.

Так началась наша ускоренная подготовка. В течение нескольких дней нас интенсивно тренировали, инструктировали по технике безопасности и другими необходимым знаниям. В общем, готовили к восхождению.

После двух дней интенсивной подготовки группа выдвинулась на место преступления в составе: меня, Брайана, детектива Эрика Донована и пары сопровождавших альпинистов. Впереди нас ждала легендарная гора.

Монблан – высочайшая вершина одноименного массива в Западных Альпах, расположенная на границе между Италией и Францией, и самый высокий пик в Европе. Горная вершина высотой 4810 метров, круглый год покрытая снегом, по-французски называется Mont Blanc, а по-итальянски Monte Bianco; оба названия переводятся как «Белая Гора». Неофициальное символическое название – «Крыша Европы».

Сложный рельеф и изменчивая погода делают склоны Монблана одними из самых сложных и опасных для восхождений. На большой высоте возможны внезапные изменения погоды: снегопады, лавины и ураганы. Несмотря на опасность, гора Монблан и её ледники всегда привлекают альпинистов и скалолазов. История восхождений богата победами и трагедиями.

Наше восхождение началось по западному гребню и продолжалось около шести часов. Погода стояла теплая. Солнце ярко светило в глаза, а окружающая красота поражала своим чарующим видом.

К седьмому часу пути мы изрядно устали, но до цели оставалось совсем немного. После недолгого совещания было решено не останавливаться. Необходимо добраться до жертв, до наступления темноты, чтобы изучить и зафиксировать данные. Предполагалось, что после завершения работы детектив Донован вызовет два вертолета: один с судмедэкспертом на борту для эвакуации тел, а другой – для нас.

Мы приближались к цели, когда внезапно услышали страшный грохот. А затем… Нас накрыла лавина.

Она обрушилась внезапно, молниеносно, как нечто ужасное, поглощающее за считанные секунды, не оставляя шансов. В такие моменты понимаешь, что человек бессилен перед природой.

Я помню только, как меня мгновенно закружило в водовороте снежной массы. В начале пути вся команда шла в связке, но сила лавины разорвала крепления.

Снежные вихри беспощадно швыряли мое тело из стороны в сторону. Мне сложно описать ощущения, которые я испытала. Не хочу возвращаться к этому эпизоду и переживать его снова.

В какой-то момент я потеряла сознание от сильного удара головой.

Очнулась я здесь, лёжа на снегу, в глубокой расщелине. Немного придя в себя и восстановив последние минуты до падения, теперь можно смело констатировать тот факт, что мы сорвались вниз.

Высота расщелины достигала нескольких сотен метров, и каким-то чудом я осталась жива. Хотя в подобной ситуации не знаешь, радоваться подобному чуду или нет.

Точного времени, сколько я пролежала на спине без движения, определить невозможно. От холода, который парализовал тело, и страха, что я не могу шевелиться, сознание погрузилась в ступор.

Я опускаюсь обратно на ледяной настил и продолжаю лежать неподвижно, соображая, как выйти из сложившейся ситуации. Единственное, что хорошо удаётся, так это смотреть на чистое голубое небо, которое безмолвно возвышается надо мной.

Одновременно с этим ловлю себя на мысли, что несколько часов назад я была решительно настроена, дойти до места преступления и помочь французскому коллеге раскрыть дело. Сейчас же собственная жизнь висела на волоске, и вероятность того, что закончится она сегодня на дне ущелья, возрастала с каждой секундой. Всё важное сразу отходит на задний план. Остается только желание выжить и во что бы то ни стало постараться выбраться.

Нет, Глория. Это конец – первое, что приходит на ум. Я ощущаю себя мертвой, запертой в живом теле. Идут бесконечные минуты, а я не шевелюсь. Страх. Животный страх опоясывает разум сильнее и сильнее. Я вижу перед собой высоту возвышающихся ледяных стен и никаких способов выбраться.

Постепенно я окончательно впадаю в отчаянье, я ложусь на снег, отчетливо осознавая, что на глубине нескольких сотен метров шансы на спасение ничтожны. Если быть до конца откровенной с самой собой, их вообще нет.

Я прекрасно понимаю, что в нескольких метрах от меня лежит неподвижное тело Брайана и ещё кого-то. Второе тело лежит дальше от моего мертвого напарника, и я не могу точно рассмотреть, кто это. Да и не особо хочется туда смотреть и видеть труп друга или коллеги. Конечно, пока я не знаю наверняка, жив кто-нибудь из них, но морально готовлюсь к худшему. Надо быстрее проверить свои подозрения. Возможно, кому-то из них удалось спастись, как и мне. Оставался другой вопрос. Как это сделать?

Главная неприятность заключалась в том, что я полностью дезориентирована. В подобной ситуации нужно попытаться рассуждать здраво, собрав мысли в кучу. Вот только на словах проще сделать, чем в реальной жизни.

Пытаюсь заставить себя рационально думать, но мешает сильная головная боль. Должен же быть способ выбраться отсюда? Да? Выход из любой ситуации всегда есть, исключая смерть.

Так, так. Закрываю глаза. Темнота. Прислушиваюсь к дыханию и медленно считаю до десяти. Странно… Голова совсем пустая, никаких мыслей.

Тишина морально давит на психику. Плохой признак. Напрягаю слух и прислушиваюсь, вдруг кто-то из ребят жив и я смогу услышать хотя бы стоны или призыв о помощи. Всё тщетно. Не слышно никаких стонов или голосов. Только пугающая ледяная тишина.

Голова сильно шумит, а пульсирующая боль в затылке даёт о себе знать с каждой минутой больше. Ну, и немудрено. Падение с такой высоты обеспечивает как минимум сотрясение мозга. Мне повезло, что не раскроило череп. Возможно, сломан позвоночник. Такая вероятность весьма высока. От подобных мыслей начинает тошнить и крутить живот. Сильно хочется в туалет. Как это сделать, если я даже полноценно встать на ноги не могу? Предательская паника дает о себе знать! Чтоб её! Главное успокоиться.

Мозг – это инструмент, которым владеет каждый человек. Как скажу, так и будет. Нужно попытаться договорить, поладить с ним. Сходить под себя не лучшая идея, но по-другому никак не получиться. Собственно, какая разница? Всё равно через несколько часов я умру. Ну, нет… Стрёмно как-то. Вдруг нас всё же спасут? Пусть даже мертвых. Тела отвезут в морг, снимут одежу и обнаружат такое…

«Нет, Глория! Соберись!» – приказываю себе.

Открываю глаза. Взгляд вновь устремляется в небо. Отмечаю, что оно по-прежнему светлое и чистое. Время. Оно неизвестно, но я понимаю, что рано или поздно наступит вечер.

Пора начинать действовать.

Очень осторожно, наконец-то решаюсь проверить, какие у меня повреждения. Пытаюсь сначала пошевелить руками и подвигать пальцами. Шевельнулся большой палец на правой руке. Согнулся, потом разогнулся. Теперь пальцы на ногах. Вроде и связки начали сокращаться одна за другой, и мышцы. На радостях принимаюсь моргать глазами без остановки. Открыть, закрыть, открыть, закрыть.

Похоже, я оживаю.

В мозгу больной пульсирующей болью засела мысль о перебитом позвоночнике. Если подозрения верны, то лежать обездвиженной придётся долго, пока не замерзну насмерть. Высота, которая смотрит безмятежно сверху, не оставляла шанса на то, что я ничего не сломала.

К первому облегчению, пальцы на руках шевелились. Стала пробовать медленно, пошевелить стопами ног. Они оказались функционирующими. Колено левой ноги сильно ныло, впрочем, как и затылок. Я прикинула, что у меня однозначно сотрясение мозга и, вероятно, сломана левая нога. К радости, позвоночник вроде цел. Как тоже мне удалось сесть в первый раз. Возможно на адреналине. Жуткий мороз не даёт трезво оценить ситуацию до конца.

Оперевшись сначала на локти, а затем на ладони, аккуратно приподнимаю тело. Тысячу раз благодарю Вселенную за специальные непромокаемые перчатки. Кто их изобрел – великий человек!

Постепенно мне удаётся принять сидячее положение. Внутренне ликую. Позвоночник цел, не повреждён, и я могу сидеть. Голова жутко кружится. Впереди виднеются размытые силуэты белоснежных стен. Меня сильно тошнит. По-прежнему дико хочется в туалет.

Поверх куртки нацеплено много разного приспособления. К поясу привязан карабин и остатки веревки. До этого момента никогда бы не подумала, что кусок материи вызовет столько эмоций счастья. Веревка обязательно пригодится. Сразу вспомнились передачи «Курсы по выживанию с Беаром Грилсом». Мда… Его советы могут оказаться сейчас актуальными. Только, к сожалению, нет ничего подходящего, из чего развести костер или хотя бы высечь искру. Ладно, с огнём разберусь позже. Сейчас лучше поскорее убраться с льдины и попытаться добраться до ближайшей стены откуда будет лучше видно остальных пострадавших. На неё хотя бы можно облокотиться и увидеть панораму места обитания целиком.

Встать на четвереньки не удастся из-за сильно ноющего колена. Придётся перевернуться на живот и потихоньку начать ползти вперёд. Да, не спорю, веду себя как законченная эгоистка, не вспоминая о тех двоих, которые лежат в нескольких метрах от меня. Человеческая сущность и инстинкт самосохранения обнажается в подобных ситуациях.

Глава 2

Времени понадобилось немало, чтобы преодолеть путь до стены. Голова чудовищно болит, виски ломило так сильно, что глаза, того гляди готовы вылезти из орбит. Нога ныла и простреливала. Адская боль волнообразно накатывала, и это мне совсем не нравится. Состояние резко ухудшалось, а ждать помощи неоткуда.

Преодолев в несколько метров расстояние, я с успехом добираюсь до цели и, облокотившись на стену, переведя дух, начинаю осматриваться.

Брайан лежал ничком, на приличном расстоянии. Рядом с ним застыла ещё одна фигура, раскинувшись на спине, руки в стороны, ноги вывернуты под неестественным углом, что явно указывало на переломы.

Обнаружив на куртке остатки троса, неуклюже дергаю его закоченевшими руками в перчатках. Трос натянулся. Я потянула сильнее и поняла, что он соединяет меня с Брайаном. Решение добраться до напарника возникает мгновенно. С помощью веревки это кажется возможным. Теперь следует убедиться, что она выдержит мой вес и не лопнет, когда я начну подтягиваться.

Нога представляет серьезную проблему. Ползти мне предстояло на животе, а это означало, что каждое движение будет отзываться болью в колене. Плохо дело. Оставалось только перенести основной вес на руки и подтягиваться. Поврежденную ногу придется закинуть на другую, чтобы избежать контакта со льдом. Отличный план, который воодушевляет, если можно так сказать в сложившейся безвыходной ситуации.

Я хотела закричать Брайану, дать знать, что я здесь, рядом и скоро помогу. К сожалению, попытки докричаться не увенчались успехом. Во рту пересохло, голос пропал.

Изо всех сил пытаюсь издать хоть какой-то звук, показать, что жива, но получается лишь шепот. Подсознание твердило, ситуация критическая, но заставляю себя не думать о плохом. Главная цель – добраться до парней.

Но оказалось, всё не так просто. Тело словно сопротивлялось разуму, и я никак не могла заставить себя двигаться. Паника? Да, она самая! Знакомое всем чувство, не так ли? То самое, которое сильнее логики. Она разрушает моментально, если ей не сопротивляться.

В академии, на курсе психологии мы изучали это состояние. Паника – естественная реакция психики и всего организма на стресс. В моменты сильного страха мобилизуются защитные функции, происходит выброс стимулирующих веществ, адреналина и гормонов, которые должны помочь справиться с ситуацией. Но, как известно, теория – одно, а практика – совсем другое…

Пытаюсь успокоиться, повторяя заученную фразу: «Все будет хорошо!». Никогда не верила в волшебные три слова, которые, как говорят психологи, успокаивают и настраивают на позитив. В моей ситуации я понимала, что хорошо не будет. Хуже? Да. Лучше? Нет.

Ком встаёт в горле. Я, не отрываясь, смотрю на неподвижные тела. Не хотелось верить, что в нескольких метрах лежат два трупа. Мозг твердил, что они мертвы и им не помочь. Судьба таки привела меня к двум трупам. Только не к тем.

Ужас душит изнутри. Ощущение катастрофы, страха смерти, инфаркта, инсульта. Я не могу понять своё состояние и уж тем более контролировать его. Страх захлестнул всё. С сознанием творилось что-то необъяснимое. Становилось жутко от осознания, что через несколько часов меня ждёт верная смерть. Единственной надеждой оставалась мысль – кто-то из парней выжил!

С каждой минутой становилось очевиднее, что нас не спасут. Найти человека в расщелине – все равно, что искать иголку в стоге сена. Чуда не произойдет, как в кино.

Начало конца запустило свой механизм. Даже если наверху развернули спасательную операцию и полиция Франции и Нью-Йорка ищет нас, шансы найти нас равны нулю. Даже мой парень с его обширными связями и деньгами не сможет меня спасти. Жизнь за деньги не купишь.

– Эндрю, мой милый! Как же я люблю тебя! Ты лучшее, что случилось в моей жизни, – прошептала я.

Хотелось рыдать, кричать, биться в истерике и наконец, просто умереть. Меня не прельщала перспектива мучительной смерти от обезвоживания и голода.

Работа полицейского – спасать жизни. Детективы выбирают эту службу осознанно: служить обществу, защищать покой, делать все возможное, чтобы мир становился чище.

Веки тяжелели. Глаза устали. Хотелось спать. Я прислушалась к телу. Нога болела, но стараюсь не обращать внимания. Из-за холода боль притупилась. Вероятно, колено сильно повреждено. Требуется медицинская помощь, но об этом можно только мечтать.

«Глория, возьми себя в руки! Некогда раскисать! От тебя зависят жизни Брайана и ещё одного человека, и у тебя нет права жалеть себя! Ты полицейский. Детектив! Ты много раз спасала жизни. Теперь спаси себя и парней. Не будь несчастной, поднимись и помоги парням!», – твержу себе. – Ладно, парни, держитесь! Я иду!».

Ага, размечталась! Я не могу решиться встать на ноги. Боюсь повредить колено окончательно. Решаю ползти. Веревка будет опорой.

Перекатываюсь на левый бок, затем на живот и начинаю медленно продвигаться вперед, держась за веревку. Получалось неплохо. Я помогаю себе руками, волоча обе ноги за собой. Поврежденную ногу мне не удалось положить на другую. Равновесие нарушалось, продвижение замедлялось. Дыхание заметно участилось. Каждое движение требовало огромных усилий и затрат энергии. Изо рта шёл пар. Губы пересохли. Меня мучила жажда.

Вокруг полно снега, казалось бы, проблема решена. Но я вспомнила инструктаж: снег в чистом виде употреблять нельзя. Он вызывает обезвоживание. Нужно хотя бы растопить и только в таком виде пить. Но с «растопить» проблема.

Я облизнула потрескавшиеся губы, продолжая трудное продвижение. Ползти приходилось короткими рывками, часто прерываясь, чтобы восстановить дыхание. Невозможно понять, на какой высоте мы находимся, но дышать становилось тяжелее. Моим лёгким катастрофически не хватало кислорода. В какой-то момент появилось жгучее ощущение, будто их изнутри подпалили, и они медленно стали тлеть.

Прижавшись лицом к заледеневшим перчаткам, я постаралась нормализовать дыхание и дышать ровно. Подняв голову, прищурилась и посмотрела вперёд. Попытаюсь оценить, сколько метров осталось проползти, чтобы добраться хотя бы до Брайана.

«Если не сбавлять темп, то минут через двадцать буду на месте там», – пронеслось в голове.

– Держись, Брайан. Я ползу, слышишь меня?!

В ответ, тишина.

Над головой безжалостно вызывал ветер. Будь я снаружи, то мгновенно бы замёрзла при таком морозе. Но пока я жива, буду бороться до конца. И не только ради себя. Вдруг кто-то из ребят жив, и кому-то удастся выстоять в этих нечеловеческих условиях. Такое вполне реально. В истории полно примеров, когда люди, оказавшись в экстремальных ситуациях, не сдавались. Они бились за жизнь до победного конца. Самое главное – пережить первую минуту ужаса, когда кажется, что всё потеряно. В обычной жизни я не верю в чудеса. Но сейчас мне вдруг захотелось вновь стать ребёнком и поверить в сказку.

За долгие годы работы в убойном отделе жизнь постоянно испытывала меня на прочность. Не раз, балансируя на грани смерти, судьба вытаскивала из самых опасных ситуаций. Видимо тогда моё время не пришло. До этого момента.

Мы с Брайном столько всего пережили вместе за годы службы. Отправили за решётку множество убийц, маньяков и педофилов. Наши жизни не могут так бесславно оборваться из-за какой-то лавины. По крайней мере, мы не заслужили такой участи. Я просто не могу потерять своего напарника. Он – часть моей жизни. Этот парень всегда излучает энергию. Харизматичный, обаятельный красавец с высоким ростом, тёмными волосами и невероятными сияющими глазами. Наш незаменимый Брайан из убойного отдела. Сердцеед. Казанова. Я отказываюсь верить, что он лежит в нескольких метрах от меня мёртвый.

Собрав оставшиеся силы, я решительно двинулась вперёд. Нога горела огнём, её начинало сводить и всё чаще дёргать. По ощущениям, колено сильно опухло из-за перелома. Возможно, кости торчат наружу, но сейчас не время об этом думать. Стараюсь отвлечься от боли и выкинуть плохие мысли из головы. Просто не думать о пронизывающей боли – это всё, что сейчас требуется. Цель – Брайан. Всё остальное может подождать.

Наконец, спустя какое-то время, я добираюсь до своего напарника.

– Брайан! Брайан! Ты слышишь меня? – я шепчу ему на ухо, приблизившись вплотную.

Он не реагирует. Мне пришлось навалиться ему на спину, схватить за плечо и потянуть, чтобы перевернуть лицом к себе. Тело Брайана оставалось неподвижным. Он лежал лицом вниз, прижавшись правой щекой ко льду. Пока я тщетно пыталась развернуть тяжёлое тело, в растерянности, думая, как это сделать, внезапно я поняла, что его щека, скорее всего, примёрзла. При таком морозе оно должна была отморозиться. И всё из-за моей медлительности и жалости к себе! Чёрт возьми!

Несколько безуспешных попыток отнимают последние силы. Тело Брайана упрямо не поддавалось. Казалось, будто оно вмёрзло в ледяную глыбу, на которой он лежал. Я окончательно замёрзла, невероятно измучена и обессилена. Каждое движение давалось с огромным трудом. Одежда причиняла дополнительные неудобства, ограничивая движения. Приходилось тратить энергию, которой у меня почти не осталось.

Схватившись рукой за снаряжение Брайана, я изо всех сил попыталась оттащить его огромное тело на себя. В моём нынешнем состоянии оно казалось весом в тонну. После нескольких минут упорной борьбы с непреодолимыми обстоятельствами тело сдалось и перевернулось на левый бок.

Радуясь, я повернула Брайана лицом к себе. Его лицо покрылось ледяной коркой. Правая щека выглядела ужасно и немного потемнела. На мои попытки привести его в чувство, Брайан не реагировал.

Немного подумав, я сняла одну из перчаток и попыталась нащупать пульс на его шее. Пальцы на морозе быстро замерзали и теряли чувствительность. К счастью, после непродолжительной пальпации удалось, как показалось, ощутить едва заметное биение пульса. Или мне просто хотелось в это верить. Моё психическое состояние оставляло желать лучшего. В сердце сразу же зародилась надежда. Брайан жив! Жив! Его сердце бьётся. Значит, он борется за жизнь! Да, хорошо, но что это меняет в данной ситуации? Он без сознания, часть головы сильно повреждена, из-под шапки виднеется засохшая кровь. Долго он так не протянет.

Я тупо сидела, уставившись на полумёртвое тело напарника, и ничего не делала, понимая, что ничем не могу помочь. Моя рука окончательно онемела от холода. Натянув зубами перчатку обратно, я засунула руку под мышку, пытаясь отогреть. Нужно срочно принимать решение. Но какое?

– Брайан, пожалуйста, если ты слышишь, очнись! Парень, сейчас не время умирать! Слышишь? Я пришла спасти тебя. Нас. Понимаешь? – трясу его за плечи, схватившись за воротник куртки изо всех сил. Моё лицо нависает над ним, вглядываясь в обледенелую мумию.

Оглядевшись по сторонам в поисках выхода, вспоминаю, что в нескольких метрах от нас лежит ещё один человек. Теперь с близкого расстояния я могу хорошо его рассмотреть. Один из альпинистов. Макс. Внимательно посмотрев на его открытые глаза (которые смотрели прямо перед собой, не моргая), стало ясно, мне его уже не спасти.

– Думай, думай, Глория, давай же! – произнесла я охрипшим голосом.

– Брайан, малыш, не умирай. Ты должен бороться за жизнь! Не бросай меня здесь одну, слышишь!?

Никакой реакции.

В стрессовой ситуации и при таком холоде мозг отказывается ясно мыслить и принимать решения. Я пытаюсь сосредоточиться и найти способ выбраться отсюда.

Внезапно в голову приходит одна мысль. Переведя взгляд в сторону, где лежит замёрзшее тело Макса, я решила доползти до него. Со сломанной ногой будет непросто, но другого выбора нет. Собрав волю и остатки здравого смысла в кулак, я решительно двинулась к своей цели.

Отстегнув верёвку от карабина, осторожно продвигаюсь лежа на животе вперёд, помогая себе руками. Подобные упражнения выполняют военные, проползая под колючей проволокой. В моём случае препятствием станет сломанная нога. По пути замечаю, что в ущелье становится заметно темнее. Наступил вечер. И это очень плохо. Чтобы доползти до Макса и обратно, потребуется много времени. Фонарика у меня нет, поэтому на возвращение вслепую можно не рассчитывать. Придётся остаться ночевать рядом с трупом Макса. Выбора нет. Будь что будет. С мыслью о том, что ночь придётся провести рядом с окоченевшим трупом, я продолжила свой путь. По моим расчётам, дорога должна занять около тридцати минут.

Кажется, целая вечность проходит, прежде чем я достигаю намеченной точки и оказываюсь рядом с неподвижным телом альпиниста. Инстинктивно сбрасываю перчатку и ищу пульс на шее, сохраняя слабую надежду на чудо. Увы, парень мертв. Это не стало для меня откровением.

Сейчас важно снять с Макса верхнюю одежду: куртку и брюки. Они пригодятся для сохранения тепла. Как бы цинично ни звучало, Максу они больше не потребуются. Предстоит осмотреть карманы в поисках чего-либо полезного для выживания.

Подобные действия потребовали невероятных усилий. Тело Макса заледенело и стало твердым, как гранитная плита. Снимать одежду с умершего – подло и мерзко. Особенно для человека в погонах. Но когда на кону жизнь, моральные принципы отходят на второй план.

В карманах куртки нашлись: налобный фонарь, энергетический батончик, рация и множество различных карабинов. Разложив находки перед собой, я уставилась на них, как на сокровища. Первым делом хватаю рацию. Кручу в руках, пытаясь включить, но она не подаёт признаков жизни. На корпусе зияет большая трещина. Рация повреждена. Неудивительно. Скорее странно, что она вообще не разлетелась на куски.

В отчаянии начинаю трясти устройство и бить по нему ладонью, как будто это может помочь. На мгновение рация издала писк и включилась. В ней даже послышались потрескивания и помехи, но через секунду снова замолчала. Положив её в карман и надев налобный фонарь, позволяю себе съесть единственный батончик. Возможно, последний раз ем в жизни.

Закончив с "трапезой", отправляюсь в обратный путь в полной темноте. Немного спасает фонарь. Куртку Макса надеваю поверх своей, превращаясь в неуклюжего пингвина. Брюки подстилаю под себя, сооружая подобие ледянки.

Освещая дорогу лучом, едва различаю вдалеке силуэт Брайана. Всё, чего я сейчас хочу – забыться в глубоком сне. С каждым шагом надежда на долгую и счастливую жизнь тает. Мой запас оптимизма исчерпан. Несмотря на сильную головную боль, тошноту и невыносимую боль в ноге, понимаю, что долго не протяну. Шансы умереть от голода резко возрастают после того, как я съела последний батончик.

– Брайан, я вернулась. Слышишь? – легонько коснувшись его руки, произношу я. – Знаю, ты спросишь, где меня так долго носило? Но, знаешь, дорогой, пришлось сбегать за теплой одеждой. Представь себе, я проделала такой путь со сломанной ногой. Так что ты просто обязан выжить!

Брайан остается неподвижным.

Сняв обе перчатки, начинаю ими растирать ему лицо. Подставив ладони к ноздрям, пытаюсь почувствовать дыхание, но мороз не дает ничего ощутить. Ощупываю шею дрожащими от холода, шока и усталости руками. Пульс вроде бы еле прощупывается. Брайан борется. Господи…Впервые за долгую жизнь начинаю молиться. Я не знаю какой-то конкретной молитвы, просто обращаюсь к Богу, с мольбой о помощи.