Отель «Магнолия»

Он прикоснулся к телефону, и экран вспыхнул, показывая время: шесть часов. Запах свежезаваренного кофе окончательно пробудил его. Вот тогда он и вспомнил, что оставил свою сумку в ванной, откуда выскочил в одном полотенце. Он откинул одеяло и, дрожа всем телом, поднял с пола влажное полотенце, замотал его на талии и поспешил в конец холла, где располагалась ванная комната. Там быстро натянул на себя потрепанные рабочие джинсы, рубашку с длинными рукавами и чуть не вскрикнул от радости, когда увидел, что носки из одной пары.

– Доброе утро, – приветливо произнесла Джолин, высовывая голову из своей спальни, когда он направлялся на кухню. – Ты можешь пользоваться этой ванной, если хочешь. Мои вещи развешаны в дамской комнате наверху. Там ванна и намного больше места. Корзина для твоего грязного белья – в подсобке.

– Спасибо, – проворчал он. – По утрам я обычно не завтракаю, но от чашечки крепкого горячего кофе не откажусь.

– Я тоже, так что мы прекрасно поладим, – сказала она.

Такер прошел через столовую и кухню в подсобное помещение, где располагались две большие стиральные машины с фронтальной загрузкой и сушилки. Что ж, хотя бы прачечная не подвела – тут Шугар и Джаспер шли в ногу со временем. Он бросил свои грязные вещи в пустую красную корзину и заметил, что соседняя, белая, почти полна.

Джолин протянула ему чашку кофе, когда он зашел на кухню, и спросила, что у них на повестке дня после завтрака.

– Давай вытащим мебель из спальни, которую измеряли вчера… – начал он.

– И сдерем тот старый ковер?

Он сделал пару глотков кофе:

– Вот именно. А что на завтрак?

– Ты же просил что-нибудь легкое. Я привыкла к миске хлопьев, из тех, что любят малыши, где много сахара, – ответила она. – Когда у нас появятся гости, я начну подавать полное меню, но пока, наверное, буду перебиваться чем попало. Впрочем, обед у хозяев в полдень, а ужин – вечером, здесь, в гостинице.

– Отлично.

– И мы доедаем остатки блюд, – добавила она.

Он кивнул и долил себе еще кофе.

– Я не возражаю против остатков, но ужинаю после пяти. Работаю с восьми утра до полудня, потом час – перерыв, и заканчиваю работу в пять. По субботам у меня рабочий день до полудня, а в воскресенье – выходной.

– Меня это вполне устраивает, тем более что ты у нас за главного, поскольку при деньгах, – резюмировала она и поставила на стол две коробки хлопьев.

– Может, расскажешь свою историю, Джолин? Бойфренд на стороне? Бывший муж?

– Как только узнаю твою историю, расскажу свою. Ты – первый.

– Я был женат. Сейчас – нет, потому что моя жена погибла в автокатастрофе. И пока это все, что я готов рассказать, – с такими словами он подошел к холодильнику и достал молоко.

– Никакого бойфренда в настоящем или бывшего мужа в прошлом. И это тоже пока все, что я готова рассказать.

Глава пятая

Мобил, штат Алабама

– Дорогой, может, сходишь в местный магазинчик и купишь нам мороженого? – предложила Шугар, как только они припарковались в очень красивом кемпинге. Мороженое всегда выручало их с девчонками в трудную минуту, так что, возможно, помогло бы и Джасперу выйти из депрессии.

Она прошлась от шкафчиков до крошечной ванной и обратно, пока в телефонной трубке раздавались длинные гудки. К пятому она уже готова была разрыдаться, ожидая, что звонок переадресуют на голосовую почту, когда вдруг ответила Джолин.

– Тетя Шугар! – чуть ли не закричала она. – Я так рада тебя слышать.

– О, дорогая, мне так хотелось поговорить с тобой, но не в присутствии Джаспера. Для него было страшным ударом узнать о том, что Рубен выставил свою долю на продажу. Он до сих пор не пришел в себя.

– Бедный дядюшка Джаспер! Это правильно, что нельзя стрелять в людей. Но…

– Подожди. Я слышу, как он насвистывает. Нам придется поговорить позже. Когда ему станет легче, я позвоню; мы включим громкую связь и пообщаемся вдоволь.

– Хорошо, но вы берегите друг друга и ни о чем не беспокойтесь. Одна мудрая дама как-то сказала мне, что все складывается к лучшему, даже если поначалу мы этого не видим.

– Люблю тебя! – Шугар нажала отбой и схватила туристический буклет, как раз в тот момент, когда Джаспер вернулся с мороженым.

– «Роки Роуд», – с выражением произнес он, потряс коробкой и впервые за день улыбнулся, добавив: – От него всегда становится лучше.

Шугар подошла к кухонному шкафу и достала из ящика две ложки.

– Да, дорогой, это верно. И боль утихает с каждым днем.

– Очень на это надеюсь. Давай лучше поговорим о нашем завтрашнем маршруте. Мы уже недалеко от того места, где развеяли прах Элейн и Джона над водой. Хочешь побывать там? – говорил он, погружая ложку в коробку.

– Да, – ответила Шугар. – С удовольствием. Мне понравился тот белый песок.

На следующий день Джаспер выглядел немного лучше. Он захотел пройтись босиком по песку и даже предложил окунуть ноги в воду. – За время нашего путешествия мы помочим ноги в Мексиканском заливе, в Атлантике и в Тихом океане.

– Звучит замечательно!. – заверила Шугар, сняла тапочки и оставила их на пляжном полотенце. И они с Джаспером, взявшись за руки, побрели вдоль берега, ступая по соленой воде.

– Я чувствую себя так, как будто нахожусь рядом с Элейн, когда стою здесь, где мы оставили ее прах. Она была метущейся натурой, но на то имелись веские причины. Ее мать была такой самовлюбленной – вот образец для неподражания, который достался моей сестре.

– Она так не похожа на тебя, дорогая. Удивительно, что у вас были общие гены, – сказал Джаспер.

– Скорее, полугены. От нашего отца – не от ее матери, но, собственно, все это тебе известно, – напомнила она и вышла из воды.

Джаспер обнял ее за плечи, и они повернули обратно.

– Да, это так, но иногда полезно вытащить воспоминания наружу и снова поговорить о каких-то вещах. Я рад, что все эти годы она делилась с нами Джолин. Эта девочка покорила мое сердце с того самого момента, как мы впервые оставили ее у себя, – сказал Джаспер. – Ее приезды всегда были самыми яркими событиями лета.

В те времена Джаспер мог похвастаться пышной шевелюрой темных волос, теперь почти совсем седых. Его угловатое лицо уже не было таким гладким, как раньше, и он решил отрастить бороду. Поначалу Шугар подумала, что, если она не будет обращать на нее внимания, он скоро устанет от бороды и побреется, но теперь находила ее все более привлекательной.

– В тот день, когда Виктория забрала у нас Элейн, я спустилась к протоке и плакала, пока не опухли глаза. Я боялась, что она не будет заботиться об Элейн, как положено. Но она наняла няню, снова вышла замуж и… – сделала выразительную паузу Шугар и полной грудью вдохнула океанический воздух.

– Вот почему вы, двое, такие разные, даже как родственники? – с нажимом произнес Джаспер и сжал ее руку. – У твоей мачехи и сестры материнский инстинкт, как у добермана.

Шугар стряхнула со ступней песок, снова надела тапочки и громко удивилась:

– Почему добермана? Ты никогда раньше такого не говорил.

Джаспер слегка пожал плечами:

– Меня только сейчас осенило. Доберман – прекрасная собака, но из сук иногда получаются плохие матери. У одного из моих приятелей по боулингу была такая несколько лет назад. Собака-мама устала от своих малышей и не давала им есть. Пришлось кормить их из бутылочек, пока они не подросли достаточно, чтобы их можно было продать.

– Ты думаешь, Джолин унаследует это? – содрогнулась Шугар.

– Нет, дорогая, я так не думаю. Она похожа на тебя и ведет себя, как ты. Каждый раз, когда Виктория приезжала за этим ребенком, я тоже ходил к протоке и сильно, сильно грустил, – заверил Джаспер, отпустил ее руку и обнял за плечи. – Главное различие между вами в том, что у тебя потрясающий вкус на мужчин, а у нее этого нет.

Не говоря ни слова, она обняла его лицо своими ладонями и поцеловала.

* * *

Джолин уже согласилась бы выбросить тяжелую мебель из окна спальни и сжечь, после того как помогла Такеру вынести ее в коридор. Кровать с балдахином весила не меньше слоненка. Комод казался бетонным и лишь облицованным тонким слоем дуба. Неудивительно, что тетя Шугар никогда не передвигала мебель в комнатах – у нее же не было погрузчика. Когда Джолин и Такер выволокли эти два предмета из комнаты, она сползла вниз по стене, задыхаясь, как щенок.

Такер только усмехнулся, возвращаясь за тумбочкой. Он делал вид, будто ему все нипочем, но вряд ли ему удалось бы ее одурачить. Его бицепсы напрягались так, что рубашка трещала, да и пот на лбу обо всем красноречиво говорил.

– Что, дух вон, маленький нытик? – спросил он.

– Чья бы корова мычала, – еле вымолвила она.

Он сел на пол рядом с ней:

– По крайней мере, я не пыхчу и не отдуваюсь.

– Может, не сейчас, но, когда ты вынесешь вторую тумбочку и умывальник, посмотрим, хватит ли у тебя воздуха в легких, чтобы обзывать меня нытиком.

Он вытащил вторую тумбочку:

– Теперь ты можешь сделать последний рывок, – пошутил он.

– Да, конечно! Но лучше я принесу тебе банку шпината, и ты, как Попай ^[11], сможешь таскать мебель одной рукой, – сказала она.

– Ты слишком молода, чтобы знать о Попае, – заметил он.

– Мне тридцать один год, а у тети Шугар было много старых мультиков на видеокассетах, и я смотрела их, когда приезжала в гости. Ну что, готов к накачиванию мышц шпинатом? – спросила она.

– Привет! – Из холла донеслось трио голосов. – Джолин, где ты? Мы принесли печенье.

– Кто… – начал было Такер.

– Подруги тети Шугар, – хихикнула она, поднимаясь с пола. – Люси, Флосси и Дотти.

Выражая свою радость, она бросилась вниз по лестнице:

– Какой чудесный сюрприз! Как поживаете? И как вам удалось вырваться с работы в такое время?

– У нас обеденный перерыв, и мы решили сегодня побаловать себя домашним печеньем с молоком, – ответила Флосси. – А Дотти так вообще только к вечеру на работу.

– И мы злимся на Шугар за то, что она отправилась в эту поездку. У нас вторая стадия горя, знаешь ли, – Дотти зевнула. – Извини. Я всю ночь на ногах, с утра успела только причесаться и подкраситься. Но, как мы уже говорили, отъезд Шугар ранит нас почти так же сильно, как если бы она умерла. Слава богу, она жива, но все равно больно. И мы проходим все стадии горя – вот потому и пришли с печеньем.

– Мы молимся и о том, чтобы она не совершила ошибки. Кто это там, наверху? – Люси вскинула голову.

– Опомнись, сестра Люси.

– Не записывай меня в сестры, Флосси. То, что я хожу в церковь, вовсе не делает из меня монахиню. – Люси погрозила ей пальцем. – Это не Рубен ли там, наверху, затеял перепланировку?

Джолин покачала головой и сказала, что Рубен продал свою долю Такеру Малоуну, который и является сейчас источником этого шума.

Люси быстро перекрестилась:

– Боже милостивый. Ты ведь не позволишь ему жить здесь, правда?

– Он владеет половиной этого места. Разве у меня есть выбор? – спросила Джолин. – Ладно, пойдемте на кухню. Будем пить молоко с нашим печеньем, пока варится кофе.

Высказав свое энергичное «Конечно!», Флосси сняла шапку-чулок, распушила курчавые волосы и устремилась на кухню, а Люси последовала за ней. Дотти пристроилась сзади, а Джолин замыкала шествие.

– Не обращай внимания на Люси. Она сейчас в одной из своих церковных фаз, – шепнула Дотти через плечо. – С ней бывает такое всякий раз, когда она теряет бойфренда – по причине смерти или из-за другой женщины.

– Церковных фаз? – переспросила Джолин.

– Так устроен цикл. Если у Люси появляется бойфренд, времени на церковь не остается, кроме как в воскресенье, когда единственное, что могло бы помешать нашим посиделкам с Шугар, это смертельная хворь. Когда же она расстается с бойфрендом или он умирает, ей приходится вымаливать у Господа прощение за все ее прегрешения, и это означает, что она торчит в церкви с того самого момента, как открываются двери для службы. Сейчас она как раз в стадии становления на путь истинный.

– Она католичка? – спросила Джолин.

– Еще чего. Она смешивает все религии, чтобы получить единственно правильную, – хихикнула Дотти.

– И как это работает?

– Подожди и увидишь, – произнесла Дотти уголком рта.

Флосси сняла целлофановую пленку с бумажной тарелки, полной печенья с шоколадной крошкой, и поставила ее на середину стола.

– Мы помним Такера еще с тех пор, как он захаживал в церковь с Мелани. У него такая измученная душа. И он пьет по выходным, – выдала Люси, которая принесла молоко и четыре стакана.

Дотти поджала губы:

– Боже всемогущий, Люси. Мы живем в совершенно новом мире. Если Такеру нужно что-то, что поможет ему пережить трудные времена, это его личное дело. А если Джолин захочет с ним переспать, это ее личное дело.

Люси зажала уши ладонями:

– Я не могу слышать, как ты поминаешь Бога всуе. Клянусь, раньше ты не была такой, пока вы с Брюсом не бросили приличную работу ради своего хонки-тонка.

– Вау, дамы, – вмешалась Джолин. – Я не сплю со своим партнером, и что это за история с измученной душой?

– Он такой же, как мой бедный покойный Эзра. Тоже чувствовал себя виноватым в смерти жены, – авторитетно заявила Люси и потрясла пальцем под носом у Дотти. – И не смей хихикать, Дотти. Я уже прошла стадию отрицания, горюя об отъезде нашей драгоценной Шугар, и теперь очень зла, так что следи за языком.

– О, милая, ты сделала все, что могла, чтобы утешить Эзру, когда он был жив, поэтому тебе не о чем сожалеть. Вероятно, он умер с улыбкой на лице, вспоминая о своих сексуальных похождениях, – съязвила Дотти.

– Опять этот душок из бара. Раньше ты была истинной христианкой, пока не связалась с этим «Пьяным аллигатором», – сказала Люси.

– Я по-прежнему христианка. Я верю в Бога и Иисуса, хотя и управляю баром. И я хожу в церковь почти каждое воскресенье, так что за меня не переживай, – примирительно, но твердо заявила Дотти и покачала головой.

– Мы пришли сюда не для того, чтобы спорить и ссориться из-за религии или «Аллигатора», – стала взывать Флосси к окружающим, выбирая себе печенье. – И я сомневаюсь, что Эзра прошел Жемчужные врата, так что ума не приложу, почему ты так ударилась в религию, Люси. Этот старый негодяй никогда в жизни не ходил в церковь. Если бы он попал в рай, ему бы там было тоскливо.

Дотти тоже потянулась за печеньем.

– Флосси права. Мы пришли сюда не для того, чтобы ссориться. Дамы, вы забыли, что мы хотели проведать Джолин и рассказать ей о Пасхальном туре по гостевым домам?

Джолин занималась приготовлением кофе, но ни одно слово из их разговора не пролетело мимо ее ушей.

– Почему Такер – измученная душа? И мне действительно очень хотелось бы принять участие в туре.

В какой-то момент Дотти понизила голос:

– Я все еще слышу его шаги наверху. Подойди поближе, чтобы мы могли поговорить о нем. Пару лет назад он потерял жену, Мелани. Она родом из Маршалла, но ее отец вырос здесь, в Джефферсоне, поэтому они ходили в ту же церковь, что и мы с Шугар. – Дотти эффектно выдержала паузу. – Как бы то ни было, Мелани уехала в колледж и стала учительницей. Она познакомилась с Такером, когда приехала на работу в Даллас. Он служил там в полиции.

– Она была всей его жизнью, – прошептала Люси. – А потом погибла в автокатастрофе, и, благослови Господь его душу, он так и не оправился от горя. – Она закудахтала, как старая курица, созывающая цыплят. – Я просто не могу поверить, что он купил половину этой собственности. Чтобы управлять гостиницей, нужно быть коммуникабельным, а, судя по тому, что я слышала, Такер чуть ли не отшельник.

– Думаю, у каждого из нас свой багаж переживаний, – вступилась Джолин.

– Подожди, вот притащит сюда свою чертову жалкую задницу, пьяный в хлам, а у тебя полон дом гостей, – заявила Люси.

– Любит Иисуса, а все равно ругается. – Дотти скривила рот в озорной ухмылке.

– Он потрясающий плотник. У него есть деньги, чтобы вложить их в дело. А уж с пьянством я как-нибудь разберусь, если это случится. И… – Джолин оглянулась на Дотти, и та пожала плечами и подмигнула.

– И, чтобы вы все знали… – Джолин сделала глубокий вдох. – Я начинаю работать в «Аллигаторе», с вечера пятницы.

– Господи помилуй, – простонала Люси. – А ты говорила об этом с Шугар?

– Мы созванивались вчера вечером, и я собиралась ей сказать, но… – Она рассказала им о том, как Джаспер был разочарован выбором Рубена.

– Я тоже думала, что это станет для него ударом, – сказала Дотти.

– Конечно, так оно и есть, но мы еще не закончили обсуждение этой ужасной затеи с твоей работой в баре, – Люси драматическим жестом приложила руку ко лбу и погрозила Дотти кулаком. – Ты ведешь нашу милую девочку по неправедному пути. Джолин, я дам тебе работу в моем магазине. Полный рабочий день с бонусами, если ты сейчас же бросишь «Аллигатор».

– Я хорошо знаю работу бармена, и потом, меня устраивает только неполный рабочий день, ведь надо же присматривать за гостиницей, но все равно спасибо, – сказала Джолин и попыталась сменить тему: – А у тети Шугар есть рецепт этого печенья?

– Я в этом не сомневаюсь, chère, – сказала Дотти. – Ну, а теперь давай поговорим об этом туре по гостевым домам. Наверняка Шугар упоминала о нем?

– Ах, да. – Джолин была рада, что Дотти перевела разговор в другое русло. – Она всегда хотела поучаствовать, но решила, что «Магнолия» не потянет, потому что находится слишком далеко от города.

– Может, и так, но в этом году мы хотим добавить ее в программу, – сказала Люси.

Дотти продолжила:

– Мы трое в кои-то веки вместе состоим в комитете Торговой палаты. У нас большинство, и мы решили проголосовать за то, чтобы «Магнолию» включили в тур. Было бы здорово, если бы к этому времени вы успели привести ее в порядок. Палата вкладывает огромные средства в рекламу и промоушен. Люди съедутся отовсюду, чтобы заглянуть в гостевые дома, предлагающие комнаты с завтраком. Это будет хорошим подспорьем для тебя.

– Так это что же – через три месяца? – Джолин растерялась.

– Сам тур проходит в субботу перед Пасхой, стало быть, 20 апреля, – ответила Флосси. – У тебя в запасе несколько месяцев на то, чтобы привести все в божеский вид. А если ты придешь работать ко мне, вместо того чтобы… – она бросила выразительный взгляд в сторону Дотти, – стоять за барной стойкой, сможешь сама выбрать себе часы работы.

– Очень скоро тебе захочется открыть бронирование номеров на лето и осень, – вступила в разговор Дотти, явно проигнорировав замечание Флосси. – Пасхальный тур будет идеальной возможностью показать потенциальным клиентам, чего вы достигли. Они увидят все своими глазами и наверняка забронируют номера. Мне всегда хотелось включить в тур «Магнолию», но мы с Люси были в меньшинстве, а комитет вечно голосовал «против». Но в этом году с нами Флосси, так что мы обо всем позаботимся. Шугар будет так приятно. Она всегда хотела похвастаться своим домом.

– Да, – долетел с порога кухни голос Такера. – К тому времени все будет готово.

Джолин почувствовала, как жар поднимается от шеи к щекам: «Как много он услышал?» Она кивнула на кофейник и тарелку с печеньем:

– Проходи, познакомься с моими друзьями.

– Всегда готов к печенью и кофе. Я – Такер Малоун, – бодро заявил он и протянул Люси руку.

Выражение ее лица говорило о том, что она предпочла бы сунуть руку в яму с гремучими змеями, но ее хрупкая ладонь все-таки легла в его широкую ладонь.

– Ты, наверное, нас не помнишь, но мы помним тебя с тех пор, как вы с женой приходили в церковь. Я – Люси Роджерс. Хозяйка «Сокровищ с чердака», антикварного магазина в Джефферсоне.

– Джолин говорила мне, что двое из вас, леди, владеют антикварными магазинами. Это просто замечательно. – Такер поднес ее руку к губам и коснулся костяшек пальцев. – Очень рад познакомиться с вами, мэм. Надеюсь, что мы будем сотрудничать со всеми вами в процессе нашей реконструкции. Мы хотели бы сохранить атмосферу старинного дома, но использовать современные вещи, такие как ванны и душевые, чтобы создать максимальные удобства для наших гостей.

Вглядываясь в лицо Люси, Джолин могла бы поклясться, что та лучше бы обменялась рукопожатием с дьяволом.

– Что ж, я непременно дам вам самую хорошую цену на все, что вам понравится.

Он повернулся и устремил свои кристально чистые голубые глаза на Флосси.

– Я – Флосси Симмонс, хозяйка салона «У мамы» в Джефферсоне. Мой антиквариат лучше, чем у Люси, – подмигнула она. – И, поскольку Джолин всем нам как дочь, я перебью любую цену, которую предложит вам Люси.

– А я – Дотти Бошан, – сказала последняя из трех подруг так, что ее южный акцент усилился. – Девушка из Луизианы, с той стороны Большого Кипарисового байу, и мне принадлежит «Пьяный аллигатор». Я видела тебя несколько раз в моем баре. Ты всегда садишься на крайний табурет у стойки, в тени, верно, chère?

– Да, мэм, конечно, – ответил Такер.

Джолин была совершенно потрясена. Только что они были готовы распять ее за то, что она позволила Такеру жить в доме, а теперь уже и флиртуют с ним. Боже правый! Девчонкам лет по семьдесят или даже больше, а ему всего-то тридцать семь.

– Ладно, не будем вас отвлекать, возвращайтесь к работе, – продолжила Дотти и многозначительно подмигнула Джолин. – И, поскольку ты теперь занята в пятницу вечером, давайте перенесем наши встречи на воскресенье после полудня.

Они встали из-за стола и прошествовали в холл. Люси остановилась возле вешалки, и Такер поспешил подать ей пальто. Она нахмурилась и погрозила ему пальцем.

– Отойди от меня, сатана. Ты почти овладел мною, но я узнаю дьявола, когда увижу его, и ты не соблазнишь меня своей хитростью. Джолин, когда поймешь, что поступаешь неправильно, собирай свои вещи и переезжай жить ко мне. Я приведу тебя к Господу и спасению, – объявила Люси.

Такер усмехнулся, отступая назад, и помог Флосси надеть ярко-красное пальто, а заодно поблагодарил посетительниц за вкусное печенье.

– Пожалуйста. Удачи вам со всем этим ремонтом! – сказала в ответ Флосси, быстро обняла Джолин и шепнула ей на ухо: – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Приходите в любое время, – парировала Джолин. – Если предупредите меня за час о своем визите, я даже успею приготовить печенье.

Такер снял с вешалки последнее пальто и протянул его Дотти.

– Было очень приятно познакомиться с вами, милые леди.

Дотти подтолкнула его локтем в плечо.

– Миленький, не обращай внимания на Люси. Через пару недель она найдет себе нового бойфренда и соскочит с религиозных рельсов.

Джолин опустилась на нижнюю ступеньку лестницы и вздохнула, когда Такер закрыл за дамами дверь. Одна спальня была полностью разрушена. В коридоре наверху царил невообразимый бардак. Ей никогда не вернуть комнате прежний вид, если Такер вдруг передумает и не станет покупать половину гостиницы.

Он сел рядом с ней и уперся локтями в колени.

– Так ты работаешь в баре?

– С тех пор, как мне исполнился двадцать один год. А до этого работала официанткой, – ответила она. – И как много ты услышал?

– Я пришел сюда, когда Люси предлагала тебе работать у нее, уговаривая уйти из бара, – сказал он.

– Тогда, похоже, ты слышал почти все. Я буду работать в баре по вечерам в пятницу и субботу. Я так понимаю, по выходным ты немного выпиваешь.

Он поднялся:

– Пойду возьму еще пару печений и чашку кофе, отнесу с собой наверх. И, милая, я выпиваю крепко в субботу вечером.

– Ладно, но только до тех пор, пока мы понимаем друг друга, – высказалась Джолин, тоже встала и направилась на кухню. – А сейчас давай прервемся на пятнадцать минут, назовем это поздним утренним перекусом.

– Найдется шоколадный сироп? – поинтересовался он и последовал за ней на кухню.

– Для печенья, кофе или молока?

– Для молока, а потом я макаю в него печенье, – ответил он.

Дамы назвали его измученной душой. Джолин украдкой поглядывала на него, пока доставала шоколадный сироп. Очень жаль, что он так внезапно потерял жену. Возможно, он никогда и не оправится от этого, но она определенно не хотела иметь дело с еще одним алкоголиком выходного дня – вроде ее матери или последнего никчемного бойфренда.

* * *

Такер никогда бы не подумал, что Джолин может работать в баре. Скорее он принял бы ее за учительницу начальных классов или даже кассира в банке. Мало того, что она выглядела слишком миниатюрной для барменши, так еще и была чертовски хороша собой. Пьяные парни в считаные минуты могли бы довести ее до слез.

Наверняка она раньше работала в каком-нибудь крутом заведении вроде «Южного комфорта» – бара загородного клуба в Тайлере. Он мог представить ее в таком месте. Отец Мелани был членом этого клуба, и Такер однажды побывал там вместе с ним после игры в гольф. В тот вечер за стойкой бара работала высокая рыжеволосая женщина, и она флиртовала с мужчиной в «тройке». Он хорошо это помнил, потому что парень снял обручальное кольцо и сунул его в карман.

Он бросил взгляд на свое кольцо и почувствовал укол вины. Всякий раз, когда они с Джолин оказывались в одной комнате, что-то согревало его холодное сердце. Он бы никогда не предал Мелани, позволив другой женщине занять ее место. Мелани всегда просила его снимать обручальное кольцо, когда он работал с инструментами, но он просто не мог этого сделать. И вот сейчас он снова посмотрел на кольцо, и опять накатило чувство вины.

– Ты какой-то притихший, – произнесла Джолин.

– Задумался… – Он допил молоко и отнес стакан в посудомоечную машину. – Поистине сумасшедшая компания старушек. Одна помешана на религии. Другая немного суетлива. А третья владеет местным баром.

– Они с самого детства были лучшими подругами тети Шугар, еще до того как купили антикварные магазины и унаследовали бар, – заявила Джолин, налила две чашки кофе и протянула одну ему. – Муж Дотти, Брюс, умер много лет назад. Ни у кого из них, включая тетю Шугар, никогда не было детей. Думаю, именно поэтому они так близки и отъезд тети Шугар в это долгое путешествие опустошил их. Она вроде как была душой компании, держала их вместе, особенно после того как Дотти, потеряв мужа, стала в одиночку управлять баром. Не удивлюсь, если Люси ударилась в религию не только из-за недавней смерти своего последнего бойфренда, но и от тоски по Шугар.

Такер наморщил лоб:

– Она все еще заводит бойфрендов? В таком-то возрасте?

– Люси любит мужчин, что поделать, – недоуменно произнесла Джолин и пожала плечами. – Но разлуку с тетей Шугар не так-то легко пережить. Им всем под семьдесят, так что для них это резкая перемена в жизни.

– А твоя тетя прожила здесь с самого замужества? – спросил он.

– Не только семейная, но вся ее жизнь, можно сказать, прошла здесь. Этот дом принадлежал ее бабушке и дедушке. После их смерти все перешло по наследству к ее отцу. Он тогда только что женился, и спустя год у них с женой родилась Шугар. Они открыли гостиницу как бизнес сразу после ее рождения. Мой дедушка прозвал ее Шугар ^[12] еще во младенчестве, и это прижилось. Когда он умер, по завещанию гостевой дом отошел Шугар, а эквивалент его стоимости – моей матери.

Мягкий, мелодичный голос Джолин успокаивал Такера, и он продолжал задавать вопросы. На самом деле его не так уж сильно интересовало ее прошлое. Если на то пошло, она могла бы просто читать ему Библию или даже телефонную книгу. – И как отнеслась к этому твоя мама?

– Она никогда не любила это место, так что его судьба ее нисколько не волновала. Они с тетей Шугар, хотя и не были близкими подругами, всегда поддерживали связь, главным образом из-за меня. По крайней мере, так мама говорила, – ответила Джолин. – Ты готов вернуться к работе? У меня достаточно сил, чтобы помочь тебе вытащить последний комод, а потом возьмемся за ковер.

Он убрал со стола всю грязную посуду, загрузив ее в машину, а заодно и поинтересовался:

– А у тебя есть братья или сестры?

– Не-а, и мои родители оба ушли. От моей семьи остались только я и тетя Шугар. Папа умер от сердечного приступа, когда мне было шестнадцать, а мама… Мама пристрастилась к таблеткам и алкоголю. Умерла от передоза, когда мне было двадцать, – нерешительно произнеся эти невеселые слова, Джолин направилась к выходу из кухни.

Боль в ее голосе отражала то, что он чувствовал, когда думал о своей драгоценной Мелани. Он слышал обиду и муку в голосе Джолин, и волна вины вновь захлестнула его, но сам он, по крайней мере, никому не делал больно своими субботними запоями.

– По праву родства, этот дом должен быть полностью твоим, – уверенно высказал Такер и последовал за ней вверх по лестнице.

– Но тяжелым трудом по хозяйству, работая рыболовным гидом в годы кризиса, дядя Джаспер заслужил право передать половину собственности своему кровному родственнику. Даже при том, что мне никогда не нравился Рубен и до сих пор хочется его пристрелить, я считаю, что это справедливо.

– А почему тебе никогда не нравился Рубен? – Такер взялся за один конец умывальника.

– Он всегда был высокомерным и вообще неженка. Даже не мог насадить наживку на крючок, когда мы ходили на рыбалку. К тому же постоянно дергал меня за волосы, сваливал на меня вину, если что-то ломалось, – она запнулась в нерешительности, – а когда мне было двенадцать, зажал меня в подсобке и полез под юбку.

– Ты его не убила?

– Тетя Шугар позаботилась об этом, и с тех пор мы приезжали сюда в разное время. Знаешь, я думаю, он такой неуверенный в себе и злой потому, что не может найти свое место в этом мире, но мне он все равно не нравится.

«Надо было предложить ему на десять тысяч меньше», – подумал Такер.