Воронихи

Глава пятая
Виви

Виви понадобилось лишь пятнадцать секунд, чтобы понять – явиться на эту вечеринку было чудовищной ошибкой.

Стоило ей переступить порог клуба Каппа, как ее немедленно ослепило великолепие окружающей обстановки. Приветственная вечеринка была стилизованной, что очень подходило для помещения с бледно-розовыми обоями и стульями из красного дерева с мягкими бархатными сиденьями. Молодые люди были в смокингах, девушки – в платьях эпохи сухого закона, даже официанты, разносившие напитки в тонких фарфоровых чашечках, носили одежду из двадцатых годов прошлого века.

Так были одеты все, кроме Виви. На ней было темно-синее платье с подсолнухами, единственное, которое она взяла с собой. В Рино ее никуда не приглашали, поэтому и нарядов на выход у нее не было. Она одернула подол, на котором внезапно обнаружилось пятнышко, и уставилась на смеющихся, танцующих завзятых тусовщиков со смесью восхищения и зависти. Подготовительная неделя началась всего двенадцать часов назад. Кто из присутствующих здесь уже успел завести друзей? И откуда все эти девушки знали, что им надо было прихватить с собой платья двадцатых годов? У противоположной стены переполненного холла она заметила двух девчонок из общежития, но те улыбались и перешептывались, и Виви не стала к ним подходить. Она не зря долгие годы была новичком и знала, что бывает, если обратиться к людям, прервав их доверительную беседу.

Пока что все в Вестерли шло совсем не так, как она планировала. Когда ее соседка Зои наконец явилась, то немедленно разделила пол посреди комнаты полосой скотча, обозначив таким образом границы своей территории. Вдобавок она привезла около дюжины свечей, каждая из которых обладала собственным сильным запахом; все они не сочетались между собой, и в результате комната провоняла смесью пачулей и тошнотворно сладкой ванили. А когда Виви наконец набралась храбрости спросить соседку, не хочет ли та вместе сходить на разведку в столовую, Зои едва подняла на нее взгляд от своего телефона и пробормотала:

– Извини, у меня планы.

Чем дольше Виви стояла в фойе клуба Каппа, тем сильнее горели у нее щеки. Она столько фантазировала о колледже, уверенная, что тут у нее будет шанс начать новую жизнь, но, похоже, ничего не изменилось, и ей по-прежнему предстоит быть изгоем. Может, хроническое одиночество преследует ее не из-за постоянной смены школ. Может, она просто слишком нелепая, слишком странная, чтобы с кем-то подружиться.

Она повернулась, собираясь выскочить из клуба, но кто-то загородил ей дорогу. Дыхание у Виви перехватило: те же самые ощущения она испытала однажды в Лос-Анджелесе, где они с матерью некоторое время жили, тогда она пошла в торговый центр и набрела там на какую-то не то телезвезду, не то светскую львицу. А сейчас перед ней стояла Ворониха, которая шла утром с подругами по двору в мятно-зеленом сарафане.

Сейчас, впрочем, на ней было ошеломляющее белое платье, расшитое бисером. Темно-карие глаза под длинными ресницами светились радостью, словно она знала что-то неизвестное всем остальным и радовалась этой своей тайне.

– Привет, – сказала девушка, слегка подняв брови после беглого взгляда на наряд Виви.

– Привет, – умудрилась ответить та. Это было первое слово, произнесенное ею после обмена репликами с Зои – а с тех пор прошло уже несколько часов.

Девушка протянула Виви что-то, оказавшееся бенгальской свечой.

– Большое спасибо, что ты пришла сюда сегодня, – сказала она. – Надеюсь, тебя не смущает это твое симпатичное платьице. Не страшно, что оно не подходит к теме вечеринки, в конце концов не всем по фигуре одежда двадцатых годов.

Щеки Виви заполыхали совсем уж отчаянно.

– Я не догадалась захватить коктейльное платье, – пробормотала она и потянулась к свече.

Фальшивая улыбка ее собеседницы сделалась еще натянутей.

– Потенциальная Каппа должна быть готова ко всему.

– О-о, нет, я не… в смысле, я не планировала вступать в сестринство.

Конечно же, это было ложью. Виви очень бы хотелось стать частью Каппы, но хватило пяти минут, чтобы понять, насколько бредовыми были ее надежды. Только бы ее собеседница поняла, что Виви осознала, насколько не подходит для их сообщества, и поэтому так сказала!

– Ясно, – процедила Каппа, поджав губы.

– Не в обиду вам, конечно. Каппы, похоже, очень крутые. Я просто… – «недостаточно хороша», мысленно договорила Виви, поежилась и прервалась на полуслове.

– Люди обычно говорят «не в обиду», когда только что сказали обидную вещь. – Девушка снова улыбнулась, однако взгляд ее стал жестким. – Примешь совет? Если не планируешь вступать в Каппу, не трать свое и чужое время. Но если ты все-таки рассматриваешь такую возможность, уйти с вечеринки прямо сейчас будет неразумно.

Девушка развернулась на каблуках, и белая бахрома на ее платье прошуршала безмолвное прощание, когда она направилась в сторону внутреннего дворика. Виви смотрела ей вслед, удивляясь, как недавняя собеседница догадалась, что она собралась сбежать, и какое ей до этого дело. В любом случае она решила остаться еще хоть на несколько минут, просто чтобы сохранить лицо, и отправилась следом за Каппой через переполненный холл к выходу в садик.

Оказаться там было все равно что попасть в волшебное королевство. Двор был обнесен увитым плющом высоким кованым забором, и среди бородатого мха на дубах покачивались светящиеся гирлянды на невидимых проводах. Тут и там среди травы стояли круглые столики, на которых горели свечи, и в их ласковом свете необычайно привлекательные лица гостей вечеринки казались еще милее. К стойке бара, за которой разливали какой-то пунш из хрустальной чаши, выстроилась очередь.

Взгляд Виви упал на двух невозможно красивых девушек – они двигались в танце под музыку и смеялись.

– От всего этого вроде как страшновато немного, скажи?

Виви повернулась и увидела еще одну девушку, которая с ухмылкой стояла рядом. Благодаря волнистым черным волосам, безупречной смуглой коже и огромным, как у лани, глазам она выглядела ничуть не хуже, чем Каппа, которая недавно осадила Виви, но искренняя улыбка делала ее в миллион раз более дружелюбной с виду.

– Да, типа того, – согласилась Виви, удивленная и обрадованная тем, что девчонка, которая выглядит как идеальная кандидатка в Каппу, тоже вроде бы нервничает. – Откуда все узнали, какая сегодня нужна будет одежда? – спросила она, окидывая садик взглядом.

– Отборочная вечеринка тут очень важна. Серьезные кандидатки в сестринство приезжают, готовые к чему угодно. Некоторые даже нанимают консультантов для помощи. Моя мама училась в Вестерли, и поэтому я как бы знала, чего ожидать, – проговорила девушка, указывая на свое платье с бахромой.

– А ты хочешь попытаться вступить в Каппу? – спросила Виви.

– Да, если получу приглашение, – печально сказала ее собеседница. Она была похожа на человека, который жаждет съесть последний кусок торта, но слишком хорошо воспитан, чтобы его взять. – Хотя не слишком-то надеюсь на это. Каппа – самое элитное студенческое общество Вестерли и самое маленькое.

Даже для такого профана, как Виви, которая абсолютно ничего не понимала в студенческих союзах, было ясно, что Каппы тут на особом положении. Она не была официально представлена никому из сестер (девушка в белом платье не сказала, как ее зовут), но их легко можно было узнать в толпе. В отличие от кандидаток, чьи нервные жесты противоречили широким улыбкам, Каппы двигались грациозно и уверенно. Виви с неприкрытым трепетом наблюдала, как девушка-азиатка в отделанном бисером красном платье остановилась, чтобы изящно пригубить свой напиток. Каре до подбородка, блестящие черные волосы, пурпурные губки – ни дать ни взять звезда Голливуда. Пожалуй, в реальной жизни Виви не видела никого очаровательнее, но ее пленило в первую очередь самообладание незнакомки. Та, откровенно забавляясь, наблюдала за происходящим и явно не спешила найти себе собеседника. Виви, вечный новичок, постоянно стояла где-нибудь в одиночестве, но так и не смогла с этим освоиться, ей непременно казалось, что все пялятся на нее, гадая, чего это рядом с ней никого нет.

– Меня зовут Виви, – представилась она, снова переключаясь на новую знакомую, и протянула руку – ту, в которой не было бенгальской свечи.

– Ариана, – ответила девушка, вручая Виви одну из двух чашек, прихваченных ею с подноса у проходившего мимо официанта. – Похоже, Каппа – единственный девичий клуб в колледже, где на приветственной вечеринке подают выпивку, так что я собираюсь воспользоваться этим по полной программе.

Виви как ни в чем не бывало отхлебнула напиток, молясь, чтобы ничем не выдать, что это ее первое знакомство с алкоголем. В старших классах трудно быть бунтаркой и завзятой тусовщицей, если у тебя нет друзей, которые могут пригласить тебя куда-нибудь. Она приготовилась к тому, что нёбо обожжет, но розовый коктейль оказался восхитительно сладким.

– Почему в Каппе нарушают правила?

Ариана пожала плечами.

– Я слышала, что к ним тут вообще особое отношение.

– Привет!

Обернувшись, Виви увидела, что им улыбается чернокожая девушка в изысканном синем шелковом платье.

– Я Джесс. Веселитесь, девочки?

Виви застыла: после предыдущего общения с Каппой она не очень понимала, как себя вести. Может быть, следует сказать, что это лучшая вечеринка из всех, где ей доводилось побывать? Или лучше напустить на себя равнодушный вид, мол, я и не такого в жизни повидала?

– Еще как! – сказала Ариана, для которой, по счастью, разговор с незнакомцами не был тяжелым испытанием. – Вы реально расстарались по полной программе. На официантах что, винтажная одежда?

Джесс кивнула.

– Есть определенный кайф в том, чтобы заставить парней-раздолбаев нарядиться, – заметила она, окидывая публику взглядом. – Хотя лично я требую от мужчины всего трех вещей: он должен быть красивым, безжалостным и тупым.

– Пардон? – удивилась Ариана, а Виви засмеялась и спросила:

– Это же Дороти Паркер, да?

– Простите, но, когда пьешь коктейль из чайной чашки, невозможно не цитировать Паркер, – Джесс подмигнула Виви и удалилась.

– Как-то это, типа, странновато, – прошептала Ариана.

– Но зато, типа, круто, – с улыбкой ответила Виви.

В седьмом классе она случайно наткнулась в библиотеке на сборник стихов и очерков Дороти Паркер, и это было почти то же самое, что обрести подружку. До сих пор она не слышала, чтобы кто-то из ровесников цитировал эту писательницу, и уж всяко не ожидала услышать упоминание о ней на тусовке женского студенческого общества. К тому же выяснилось, что это лишь первый из неожиданных разговоров с девушками-Каппами. Специализирующаяся на биохимии Джулиет рассказала про свои исследования гормонов любви, а потом Этта, основным предметом которой была история, и несколько ее однокурсниц втянули Виви в увлекательный спор о политике Китая. Виви плохо разбиралась в этой теме, поэтому в основном слушала, но при этом не чувствовала, что она тут не ко двору. Хотя старшие студентки и не были с ней знакомы, они, казалось, были только рады ее присутствию. К тому времени, как Виви опять нашла Ариану, она была почти в эйфории. Непривычное сочетание облегчения и счастья наполнило ее теплом. Первая вечеринка в колледже вполне удалась.

Ариана беседовала с девушкой в красном платье с бисерной вышивкой, которую Виви уже заметила раньше. Та тепло улыбнулась, продемонстрировав зубки того же оттенка, что и нитка жемчуга у нее на шее. Потом отпила из чашки, совершенно не размазав помаду. На чашке тоже не осталось бордового следа.

– Меня зовут Мэй, – сказала она, протягивая руку. – Очень приятно…

Но ее голос утонул в неожиданно зазвучавшем над садиком джазе. Обернувшись, Виви увидела пятерых музыкантов в стильных черных костюмах, которые играли знакомую песню.

– О-о, это же Чарльстон, – воскликнула Мэй и, по-прежнему держа чайную чашку, чуть приподнялась на цыпочки и завращала пятками. Ее руки двигались в том же идеальном ритме. – Пойдем! – она с улыбкой схватила Виви за руку.

– Нет, я не могу, – ответила та, отступая.

Она никогда раньше не танцевала на людях. Мало того, она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь танцевала наедине с собой – выходило так плохо, что ей делалось неловко даже в отсутствие публики.

Мэй смиловалась, выпустила Виви, и через миг ее уже подхватил один из музыкантов. Виви с благоговением наблюдала за их слаженным танцем, настолько безупречным, что она даже мимолетно призадумалась, не было ли все происходящее хореографическим номером.

– Хотела бы я тоже так уметь, – шепнула она Ариане, которая завороженно смотрела на пару.

– Твоя очередь! – весело позвала Мэй Виви, отстранившись от своего партнера.

– Нет, я серьезно. Я не могу.

С тревожно колотящимся сердцем Виви в ужасе отступила назад, но парень, которого пока не отпустили чары Мэй, не дал ей уйти. Едва девушка успела сунуть Ариане чашку и бенгальскую свечу, как оказалась втянута в танец. В первое мгновение она могла только в ужасе выпучить глаза, неуклюже покачиваясь на месте и не понимая, что делать с ногами и свободной рукой. Господи, сколько же народу сейчас на нее смотрит?

Но, как раз когда Виви решила, что вот-вот сойдет с ума от паники, ноги вдруг начали двигаться словно сами по себе, по очереди принимая на себя вес ее тела, а бедра принялись покачиваться из стороны в сторону. Партнер широко улыбнулся ей, и она, недолго думая, ответила ему тем же. Куда бы он ни двигался, Виви не отставала, будто привязанная к нему веревочкой.

– Я знала, что у тебя получится, – сказала Мэй. Судя по голосу, она одновременно и забавлялась, и была довольна тем, что произошло.

А Виви так наслаждалась, что не задумалась, как смогла услышать тихий голос Мэй за грохотом музыки. И почему этот голос прозвучал внутри ее головы – ведь когда она оглянулась через плечо, выяснилось, что Мэй и след простыл.

Песня закончилась, и началась другая, более медленная. Ее партнер с улыбкой наклонил голову набок, без слов приглашая Виви еще раз станцевать с ним, но она не хотела испытывать судьбу и сказала:

– Мне нужно найти подругу. Но спасибо тебе. Это было… – не договорив, она покраснела. – Спасибо.

– Здорово вышло! – взвизгнула Ариана, когда Виви подошла к ней. – Жаль, что в моей школе танцев чарльстону не учили. – Она скользнула взглядом по садику, вздохнула и сунула Виви ее чашку и бенгальскую свечку. – Правда, трудно не надеяться хоть немножко, что мы получим приглашение?

Виви, которая была совершенно с ней согласна, кивнула. Ей никогда прежде не приходило в голову помечтать о вступлении в студенческое общество, но, с другой стороны, она понятия не имела, что среди этих объединений есть такие, как Каппа. Здешние девчонки умные, любознательные, увлеченные – именно с такими людьми ей всегда хотелось подружиться в колледже. Но не слишком ли самонадеянно предполагать, что они заинтересуются ею? То, что ей удалось провести тут несколько часов, не опозорившись, вовсе не значит, что она подойдет для самого блестящего и замкнутого сестринства в Вестерли.

Тут в толпе пробежала волна ропота, а мгновение спустя кончики пальчиков Виви зазудели, будто от легкого удара током. Ожившая бенгальская свеча в ее руке принялась разбрасывать в воздух иссиня-серые искры. Виви ахнула. Ариана, остолбенев, смотрела на нее, и тут ее собственная свечка вспыхнула тоже, роняя к ногам красные искры. По всему садику один за другим загорались бенгальские огни.

Но не все.

– Похоже, мне попалось фуфло какое-то, – пожаловалась девушка слева от Виви, тряся свой бенгальский огонь и пытаясь зажечь его от ближайшей свечи. Другая, в серебристом платье, старалась заставить свою палочку загореться, хлопая ею по ладони.

– Но ведь мы их не зажигали, – шепнула Ариана Виви, рисуя своей свечой в воздухе восьмерку.

– Должно быть, это какой-то фокус, типа того, – ответила ей Виви, хотя такая версия не объясняла, почему кончики ее пальцев до сих пор зудят, как от электричества.

– Боже, я надеюсь, что получу приглашение, – проговорила Ариана, явно страстно желая этого.

Виви почувствовала, как покалывает шею сзади, оглянулась через плечо и увидела, что на нее уставилась та красивая девушка, которая вручила ей бенгальскую свечу. На ее лице появилось странное, почти вызывающее выражение. Но вместо того, чтобы отвернуться, Виви встретилась с ней глазами и наконец ответила Ариане:

– Я тоже, – понимая, что это всерьез.

Глава шестая
Скарлетт

Скарлетт стояла на крыше корпуса Каппы и смотрела оттуда на притихший кампус. Отборочная вечеринка закончилась несколько часов назад, и все в доме давно спали. Ночь была темной, беззвездной, единственными источниками света служили древние газовые фонари, стоявшие вдоль дорожки к зданию. Где-то над головой кружили вороны, вдалеке ухала сова. Легкий ветерок шуршал листвой деревьев – сразу за территорией кампуса начинался лес.

Скарлетт не знала, зачем пришла сюда. Она даже не помнила, как поднималась на крышу. Из воронятни за ее спиной доносилась сонная возня. Обернувшись, Скарлетт увидела, что все птицы сидели в ряд и шуршали перьями, не просыпаясь. Вороны всегда были все равно что родня девушкам из Каппы, и раньше даже жили у них в комнатах, чтобы присматривать за ними. Но времена изменились, и теперь держать их взаперти считалось жестоким. Вороны вполне могли исполнять свои функции и при этом жить вольной жизнью. Нынче они обитали здесь, на крыше, и могли прилетать и улетать, когда им вздумается. И не было случая, чтобы кто-то из них не вернулся.

Глаза одного из воронов вдруг открылись и уставились на Скарлетт – светящиеся желтые точки в темноте. Она была уверена, что это проснулся ее любимец, Харлоу.

Тут до ее слуха донеслись какие-то звуки.

– Эй! – воскликнула Скарлетт. – Здесь есть кто-нибудь?

Но лишь тишина была ей ответом.

Она снова обернулась и вдруг заметила у ног вытравленную на крыше пентаграмму в кругу из крупной соли. В каждом углу изображения стояла длинная черная свеча. Казалось, тут все подготовлено для какого-то смутно знакомого ритуала, которого, впрочем, сама Скарлетт никогда не проводила. Черный цвет использовался для связывания и изгнания – например, чтобы избавиться от неприятностей или помешать козням врагов. Может, одна из сестер проводила тут обряд и забыла убрать за собой? Вряд ли. Беспокойство Скарлетт усилилось.

И тут она услышала ритуальное песнопение, но не узнала слов. Похоже, это был древнегреческий. Скарлетт знала наизусть несколько заклинаний на благословение, однако сейчас звучало нечто иное, нечто куда более темное, гортанное. Тот, кто колдовал, практически рычал, выделяя каждый слог.

– Что такое, Скарлетт? – шепнул вдруг ей прямо в ухо хриплый голос. – Ты что, забыла слова?

Скарлетт в ужасе стремительно обернулась. На крыше откуда ни возьмись появилась фигура в черном плаще, преграждая путь обратно в дом. Фигура медленно приближалась, оставляя размазанные кровавые следы. Скарлетт открыла было рот, чтобы спросить, что не так, но вдруг подавилась собственным языком. Тогда она попыталась бежать, но мышцы окоченели, чья-то волшба заставила ее застыть на месте, превратившись в подобие перепуганной статуи.

– Или дело не в этом? – проскрежетал голос.

Напев превратился в рык. Невесть откуда налетел ветер и швырнул темные кудри Скарлетт ей в лицо, мешая смотреть. Фигура была уже так близко, что девушка чувствовала на своей щеке горячее дыхание. Потом с головы человека в плаще слетел капюшон, и Скарлетт ахнула.

Харпер.

Ее спутанные волосы контрастировали с бледной кожей. Темные бездонные озера широко раскрытых глаз смотрели дико, по щеке катилась слеза, оставляя кроваво-красный след. На шее болтался серебряный медальон-сердечко, который она всегда носила.

– Твоя вина станет твоей смертью, сестра, – прошептала Харпер и без предупреждения сильно толкнула Скарлетт.

Та отшатнулась назад, споткнулась о перила и с воплем полетела с высоты четырех этажей вниз, к земле. Внутренности будто полезли через глотку, и…

– Скарлетт! – закричала Тиффани. – Проснись!

Скарлетт вздрогнула и села в постели, обливаясь потом. Подруга стояла рядом и встревоженно смотрела на нее.

– Ты кричала во сне.

Снова оказавшись в своей спальне, Скарлетт испустила вздох облегчения. Где-то через минуту ее сердце перестало частить. Девушка прижала ладонь к губам и закрыла глаза от света, который лился сквозь прозрачные занавески. «Это был просто ночной кошмар», – сказала она себе.

– Спасибо, что разбудила. Надеюсь, я не подняла весь дом.

– Похоже, тебе приснилась какая-то гадость, – сказала Тиффани и присела на край ее постели.

– Это еще мягко сказано, – помотала головой Скарлетт.

– Ну, теперь ты проснулась и с тобой все о’кей, – проговорила Тиффани, в предвкушении потирая ладони. – А все остальные уже встали и готовятся к церемонии отбора кандидаток.

Взгляд Тиффани остановился на прикроватной тумбочке Скарлетт, куда та с вечера выложила Миннину колоду; ту, что подарила мать, она сунула в ящик письменного стола.

– Мне всегда нравились эти карты, – сказала Тиффани, разглядывая их и любуясь простыми, но выразительными гравюрами. Колода была старой, но в хорошем состоянии, и притом единственной в своем роде. – У твоей Минни был отличный вкус.

– Это точно, – согласилась Скарлетт, – и я так рада, что они не достались Эжени.

– Серьезно, мне, похоже, повезло, что я единственный ребенок. Не надо будет ни с кем воевать за мамины карты, когда ее не станет. – И глаза Тиффани наполнились слезами.

– Тифф… – прошептала Скарлетт, касаясь руки подруги.

– Со мной все нормально! – отозвалась та искусственно-веселым голосом, смаргивая слезинки и благоговейно возвращая колоду на место. – А теперь проснись и пой, пришло время выбирать новых жертв.

Когда Тиффани торопливо покинула комнату, Скарлетт испустила низкий стон и заставила себя вылезти из постели. «Заметка для себя: постараться стать лучше, как сестра», – подумала она, раздвигая занавески и открывая окно, чтобы впустить в комнату свежий воздух – вдруг он поможет проснуться. С ее балкона были видны красные кирпичные корпуса кампуса, выстроившиеся квадратом по периметру двора, в центре которого возвышалась башенка с часами и колоколом. С другой стороны росли старые, густые деревья, разграничивающие лес и кампус. Из воронятни вылетел ворон, устремился в сторону деревьев и исчез из виду.

Все было обнадеживающе правильным, таким, каким и должно быть, за исключением одной мелочи. Среди увивавшего кованую решетку балкона плюща что-то едва заметно блеснуло. Скарлетт присмотрелась поближе, раздвинув листву, и постаралась вытащить свою находку. В прошлом году в этой комнате жила старшекурсница по имени Лирик; теперь она переехала в Нью-Йорк и работала в какой-то некоммерческой организации. Может, на балконе случайно осталась какая-то ее вещь. Скарлетт еще сильнее отодвинула плющ, чтобы лучше разглядеть непонятный предмет, потянула его на себя, и он оказался у нее в ладони. Девушка некоторое время смотрела на него, чувствуя, как учащается пульс. Это был серебряный медальон. Его цепочка спуталась, а маленькое серебряное сердечко потускнело.

Прошло два года, но Скарлетт все равно узнала эту безделушку. Именно так выглядел кулон, который всегда носила Харпер.

* * *

Сестры расселись полукругом на южной лужайке. Далия взяла флакон с мыльными пузырями, из тех, с которыми они все играли в детстве, и выпустила вереницу пузырей в воздух – отвлекающее заклинание, предназначенное для того, чтобы все остальные в кампусе не замечали, чем заняты Воронихи. У каждой девушки на коленях лежала Книга Каппы. Издалека они казались обычной учебной группой, хотя на самом деле решали, кто вольется в их ряды.

– Перед вами досье на каждую из девушек, чьих сил хватило, чтобы зажечь бенгальские огни, – проговорила Далия. – Давайте начнем отбор наших потенциальных сестер.

Скарлетт сидела между Мэй и Тиффани и не слишком внимательно смотрела, как ее книга слабо засветилась, а чистые станицы стали переворачиваться, пока на них не возникли изображения первокурсниц, которые явились вчера на отборочную вечеринку.

– Эту девушку зовут Старла. Она самая старшая из всех…

Скарлетт смотрела в лицо шатенки со слегка вьющимися волосами. На миг ей почудилось, что это Харпер, и дыхание перехватило. Она моргнула, и изображение переменилось: нос у девушки оказался длиннее, чем у Харпер, губы стали более пухлыми, а волосы на два тона светлее. Скарлетт слегка мотнула головой. Все дело в кошмаре, который ей приснился, из-за него и мерещится всякое. Но это был просто сон, и все. Сон. Или нет?

Появление медальона сном не объяснить. Хотя, если подумать, таких кулонов миллион. Даже у самой Скарлетт осталось нечто подобное дома, в шкатулке, подарок от родителей на шестнадцатилетие. Нет никаких доказательств, что эта безделушка принадлежала Харпер – может, она годами пряталась в этом плюще. А то, что Скарлетт нашла ее именно сегодня, просто совпадение.

Так?

«Земля вызывает Скарлетт», – раздался у нее в голове голос Тиффани, которая при этом слегка подтолкнула ее локтем.

Скарлетт подняла глаза и вздрогнула, обнаружив, что все взгляды обращены на нее. Одна из идеально выщипанных бровей Далии была приподнята, видимо, в ожидании ответа.

– Гм… да, я согласна, – неуверенно проговорила Скарлетт, надеясь, что ее спросили, устраивает ли ее первая кандидатка.

Далия кивнула, определенно довольная.

– Переходим к голосованию.

Она открыла коробку с белоснежными вороньими перьями и выдала по одному каждой из двенадцати сестер. Люди обычно думают, что ворон – к неудаче или каким-то враждебным нападкам, но на самом деле все гораздо сложнее, как и само колдовство. Уже в Древней Греции вороны ассоциировались с пророчествами, а еще считалось, что они хранят секреты богов, которые делятся с ними своей мудростью. Ведьмы, как и вороны, понимали тайны Вселенной, а потому тоже пользовались дурной славой.

Вот почему много столетий назад основательницы ковена назвали себя Воронихами. Это название сохранилось даже тогда, когда они спрятались у всех на виду, образовав женское студенческое общество. Разве это не идеальное прикрытие, которое к тому же дает возможность набирать в свои ряды новых ведьм и пробуждать в них дремлющие силы?

Чтобы проголосовать за новую Ворониху, нужно было просто изменить цвет пера с белого на черный: так изменяется чистый холст, когда на него наносят краску знаний и навыков. И могущества. Девчонкой Скарлетт мечтала о том дне, когда перья поменяют цвет в ее честь.

А сейчас она заставила себя сосредоточиться на происходящем. Первым изменилось перо Далии, за ним последовали другие; словно взъерошенные невидимой рукой, они медленно наполнялись чернильной переливчатой чернотой.

Строго говоря, церемония с перьями была формальностью, всего лишь первым шагом – настоящий выбор будет сделан в первую ночь испытаний, когда сестры увидят, с каким пополнением им предстоит иметь дело в этом году. Если повезет, среди новеньких найдется хотя бы одна подходящая девушка, и это позволит сохранить цельность ковена. Ведьмы Жезлов вроде Далии творят огненные заклятья, из них получаются хорошие целительницы и спортсменки. Ведьмы Мечей, такие, как Тиффани, специализируются на воздушных чарах: они работают с самим воздухом, с ветром, а еще – с памятью, сознанием и воздействиями. Ведьмы Пентаклей, среди которых была Мэй, тяготели к магии земли, например к заклинаниям, которые изменяли вид вещей в физическом мире, а еще отлично находили общий язык с растениями.

Будучи Кубком, Скарлетт лучше всего справлялась с водными чарами: гаданиями на магическом кристалле, манипуляциями с небольшими водоемами, изменениями химических составов жидкостей, включая и напитки. Поговаривали, что ведьмам Кубков хорошо удаются и любовные заклятья, хотя сама Скарлетт никогда не практиковала их за ненадобностью.

Каждая масть была способна как на Младшие Арканы – простую повседневную волшбу, – так и на Старшие. Старшие арканы подразумевали магию, к которой ведьмы прибегали лишь в экстремальных обстоятельствах и которая требовала уйму энергии. Кубки могли наколдовать невиданной силы ливень, как это сделала Скарлетт после смерти Минни; Мечи обладали способностью вызвать торнадо или ураган; Жезлы при желании сжигали дотла целые леса; а Пентакли теоретически умели устраивать землетрясения, хотя на практике, насколько знала Скарлетт, никто и никогда этого не делал.

Но причина, по которой отбор кандидаток в Каппу был так важен, заключалась в том, что Воронихи обнаружили способ связать вместе свои магические способности. Каждое полнолуние они проводили всеобщий объединяющий ритуал, который давал каждой Воронихе возможность использовать Младшие Арканы любой масти, а не только своей собственной. Именно это делало их самым могущественным ковеном в мире.

Сегодня предстояло принять еще одно решение. На этой встрече Далия назначала должности для основных кандидаток в президенты. Скарлетт надеялась стать вице-президентом. Все знали, что это самая важная позиция – получившей ее счастливице предстояло провести новичков через процесс посвящения, став, по сути, наставницей новых ведьм. Ворониха, удачно справившаяся с этой работой, почти всегда становилась потом новым президентом.

Скарлетт уже придумала, как можно будет отпраздновать новое назначение. Если удастся его получить, она встретится с Мейсоном, чтобы как следует его поприветствовать… Конечно, если получится создать нужный настрой после утренних событий.

Далия закончила голосование относительно девушки по имени Келси – лишь несколько перьев поменяли цвет. Следующей кандидаткой была красотка с южно-азиатскими корнями, обладательница стрижки боб и пронзительных карих глаз.

– Мать Сонали, Адити Мани, была Воронихой, – проговорила президент. – И хотя у нас нет особых привилегий для девушек из колдовских династий, происхождение нужно учитывать, раз уж мы знаем, что магические способности передаются по наследству. Ее мать была довольно сильной ведьмой Кубка. Да, Этта?

Босая Этта с молочно-белой в свете солнца кожей растянулась на траве рядом с Далией. Как обычно, она была одета словно для роли феи в спектакле «Сон в летнюю ночь».

– Ты сказала, она хочет пойти в политику. Мы что, говорим о подобии Риз Уизерспун в фильме «Выскочка» или Элизабет Уоррен образца две тысячи двадцатого года?

Остальные девушки с интересом подались вперед. Беспокойство Этты было вполне обоснованным. Ведьмы с политическими амбициями всегда требовали особого внимания. Комбинация магических способностей и государственной власти требовала безупречных моральных качеств.