Loe raamatut: «Аромат роз»

Пролог

Мария внезапно проснулась, и ее взгляд мгновенно сфокусировался. Она напрягла слух, стараясь понять природу странного звука, заставившего ее пробудиться от глубокого, но не избавившего от усталости сна.

Вот, он снова повторился, этот далекий звук, похожий на скрип половицы под ковром в гостиной. Она подняла голову с подушки и напрягла слух. Звук изменился, стал похож на стон, на завывание ветра, хотя в реальности ветер никогда так не завывает. Снаружи воздух был горячим и неподвижным, а летняя ночь непроницаемо-черной и тихой. Она рассчитывала услышать знакомый стрекот цикад на соседнем поле, но они непривычно безмолвствовали.

Звуки повторились. Зловещий скрип, затем стон, ни на что не похожий, такого она раньше никогда не слышала в доме. Мария села в постели, чувствуя, как бешено стучит в груди сердце. Затем медленно опустила голову на спинку кровати. Она не отрывала взгляда от двери, размышляя о том, стоит ли разбудить мужа. Но Мигелю каждое утро приходится рано вставать на работу, долго и тяжело трудиться весь день.

То, что она услышала, наверняка было не более чем игрой ее воображения.

Она снова напрягла слух. Глядя в темноту, слушала, слушала, слушала. Однако звуки больше не повторились. Она напомнила себе, что нужно дышать, и, чтобы успокоиться, сделала вдох, и тут заметила, что атмосфера в спальне как-то зловеще сгущается. Дыхание мгновенно участилось, словно легким не хватало воздуха. Казалось, будто ей на грудь давит некий неподъемный груз. Пульс тоже участился сильнее обычного, и каждый его удар гулко отдавался ниже грудины.

Madre Dios, Матерь Божья, что же случилось?

Она еще раз натужно вдохнула, медленно втянула в легкие сделавшийся почти осязаемо-плотным воздух и также медленно выдохнула. Затем приказала себе сохранять спокойствие. В этом нет ничего особенного… У меня всего лишь разыгралось воображение. Ничего особенного, всего лишь жаркая безлунная ночь и тишина. Она снова вдохнула. Вдох-выдох, вдох-выдох. Грудь вздымается и опускается. Форсированное, размеренное дыхание помогло немного успокоить пульс, однако так и не избавило от пожиравшего ее страха.

Именно тогда она ощутила этот запах. Слабый аромат роз. Он постепенно приближался к ней и вскоре окутал с головы до ног и стал давить, как нечто физически осязаемое. Он становился таким же плотным, как и окружающий воздух, дурманящим и сладким. Поля вокруг дома благоухали розами почти полгода подряд, однако их аромат был нежным и невесомо легким, приятный аромат, не имеющий ничего общего с этим липким, навязчивым запахом. Запахом цветов, которые умерли и начали разлагаться.

Мария почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота. С ее губ слетел стон. Она потянулась к мирно спавшему рядом с ней мужу, и рука ее дрогнула. Нет, лучше его не будить, ведь, проснувшись, он с великим трудом уснет снова, а ведь ему так нужен полноценный отдых. И хотя она не произнесла ни звука, ей страстно хотелось, чтобы он проснулся.

Мария лихорадочно обвела взглядом комнату в поисках источника звуков и запаха, не уверенная в том, что сможет отыскать их, но ничего не обнаружила. Ничего такого, что могло бы объяснить ужас, который продолжал зарождаться в ней, усиливаясь с каждым тревожным ударом пульса.

Она проглотила застрявший в горле комок и потянулась к Мигелю, но в следующее мгновение запах роз начал ослабевать. Давление на грудь также уменьшилось, а воздух в комнате постепенно сделался обычным. Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Затем повторила вдох и выдох еще раз. Снаружи снова донесся стрекот цикад. Мария опустила голову на подушку.

Наконец забрезжило утро. Нет, то, что совсем недавно закончилось, – не более чем игра воображения, разыгравшегося в жаркую, душную ночь. Разбуди она Мигеля, тот непременно рассердился бы. Он обязательно сказал бы, что она ведет себя по-детски, глупо, совсем как ребенок.

Она машинально положила руку себе на живот. Она уже больше не ребенок. Ей девятнадцать лет, и она сама носит под сердцем ребенка.

Она посмотрела на мужа и пожалела о том, что не может спать так же крепко, как и он. Однако глаза ее оставались открытыми, а слух напряжен. Она постаралась внушить себе, что больше ничего не боится.

Хотя и знала, что в остаток ночи так и не уснет.

Глава 1

Элизабет Коннерс сидела за письменным столом в кабинете клиники семейной психологии. Кабинет был уютно обставлен. Дубовый письменный стол, кресло, пара шкафов из дуба с четырьмя полками каждый. Диван, обтянутый темно-зеленой тканью.

Стены кабинета были украшены картинами в дубовых рамках, изображавшими город начала девятнадцатого века. На краю стола возвышалась старомодная лампа зеленого стекла. Комната была тщательно убрана, все вещи занимали подобающие им места. Несколько папок с документами, которые она изучала, придавали помещению строгий и деловой вид.

Элизабет посмотрела на стопку картонных папок. В каждой – личные дела, которыми она в данный момент занималась. Последние несколько лет она работала в небольшой частной клинике в Сан-Пико, штат Калифорния. Элизабет родилась в этом городке, большая часть населения которого была занята в сельском хозяйстве. Что неудивительно, ведь находился город в юго-восточной части долины Сан-Хоакин.

Элизабет окончила местную среднюю школу, после чего ей посчастливилось получить небольшую стипендию, которая помогла ей частично оплатить учебу в колледже. В университете Лос-Анджелеса она выбрала специальностью психологию и, подрабатывая, как и раньше, в старших классах средней школы, официанткой, получила степень магистра социальной работы. Два года назад она вернулась в родной город, тихое спокойное место, где жили ее отец и сестра. Правда, отец умер год назад, а сестра вышла замуж и переехала в другой город. Сама Элизабет недавно пережила бестолковый бурный развод, и переезд в родные края помог ей избавиться от депрессии – печального последствия того малоприятного факта, что ее брак с Брайаном Логаном потерпел полное фиаско.

В отличие от шумного города Санта-Ана, где она работала раньше, Сан-Пико был крохотным – тридцать тысяч жителей, преимущественно испанского происхождения. Семья Элизабет была в числе первых поселенцев, прибывших в этот уголок Калифорнии в 1907 году. В основном это были скотоводы, занимавшиеся разведением молочных коров. В пору детства Элизабет ее родители владели небольшим рынком «Коннерс Гросери», но после смерти ее матери отец продал бизнес и удалился от дел, а Элизабет уехала учиться в колледж.

Она потянулась за папкой, лежавшей на самом верху высокой стопки. Этим вечером ей предстояла встреча с семьей Мендоса, правда, не в офисе, а у них дома. Каких только сведений не было в этой папке: и о злоупотреблении алкоголем, и о фактах домашнего насилия, в том числе избиении детей. Однако, судя по всему, проявлений домашнего насилия за последние месяцы сделалось значительно меньше, после того как члены семьи стали регулярно посещать психолога.

Элизабет страстно верила, что такие встречи существенно помогают проблемным семьям улучшить отношения и решать домашние неурядицы, не прибегая к насилию.

Склонившись над бумагами, Элизабет убрала за ухо прядь темно-рыжих волос и продолжила изучение документов. Как и у всех Коннерсов, у нее были темные волосы, изящное телосложение и рост чуть выше среднего. Правда, в отличие от сестры, она унаследовала голубые глаза матери.

Это означало, что каждый раз, когда смотрелась в зеркало, она вспоминала мать и очень о ней тосковала.

Грейс Коннерс умерла мучительной смертью от рака, когда Элизабет было пятнадцать лет. Они были очень близки – мать и дочь, – и трудные месяцы, когда Элизабет ухаживала за ней, а потом ее потеряла, оставили свой печальный отпечаток. Голубые глаза Элизабет были тем наследством, что она получила от матери, однако воспоминания, которые они пробуждали, были настолько болезненными, что порой воспринимались ею как проклятие.

Добравшись до конца отчета, Элизабет вздохнула и, закрыв папку, откинулась на спинку кресла. Она не ожидала, что вернется в родной город – плоский, пыльный и большую часть года удушливо-жаркий. Но иногда судьба совершает неожиданные повороты, и вот она снова поселилась в съемной квартире на Черри-стрит и занимается делом, которому ее учили в колледже. И хотя ей не особенно нравится жить в родном городке, у нее хотя бы есть работа, которая ей по душе.

Элизабет размышляла о предстоящем этим вечером визите в дом семьи Мендоса, когда раздался стук в дверь. Она подняла голову и увидела одного из своих юных подопечных, Рауля Переса. Парню было семнадцать, и сейчас он из тюрьмы для несовершеннолетних, куда попал уже во второй раз, был выпущен на свободу, но при одном условии: он должен где-то работать. Задиристый, грубый, с трудным, вспыльчивым характером, при этом он был довольно сообразительным. И что самое главное, Рауль умел быть отзывчивым и преданным по отношению к друзьям и тем людям, которых любил, как, например, свою сестру Марию.

Именно это его неравнодушие к другим людям и стало причиной того, что Элизабет согласилась консультировать его бесплатно. У Рауля имелся несомненный потенциал, он был небезнадежен. Из него может выйти толк. Главное – дать ему правильную мотивацию, постараться убедить в том, что, пока он будет увлекаться алкоголем и наркотиками, жизнь его не изменится к лучшему.

Как часто бывает с такими парнями, как Рауль, последствием подобного образа жизни стала кража со взломом.

Ему и его дружкам понадобились деньги, чтобы купить наркотики, и ради этого они были готовы на все.

Но вот уже год Рауль обходился без наркотиков и пообещал ей, что не собирается больше никогда ступать на кривую дорожку преступной жизни. Было в его живых черных глазах нечто такое, что заставляло Элизабет верить в правдивость его слов.

– Входи, Рауль! – приветливо улыбнулась ему хозяйка кабинета. – Рада видеть тебя.

– Вы очень хорошо выглядите, – вежливо произнес молодой мексиканец.

– Спасибо, Рауль. – Она тоже считала, что сегодня хорошо выглядит – в бежевых брючках и шелковой, бирюзового оттенка блузке с коротким рукавом. Темно-рыжие волосы до плеч волнами обрамляли ее лицо.

Рауль сел на стул, а Элизабет вернулась на прежнее место за письменным столом. Консультацию она начала с вопроса о временной работе юноши в магазине Сэма Гуди, где тот занимался уборкой помещений и доставкой товаров на дом покупателям. Правда, работа эта закончится через неделю, когда Ричи Дженкинс встанет на ноги после аварии на мотоцикле, приключившейся с ним на Мейн-стрит. И если за это время Рауль не найдет себе новую работу, ему придется вернуться в центр заключения для несовершеннолетних.

– Ну, как тебе работается в магазине?

Рауль пожал плечами:

– Я люблю музыку, но там постоянно крутят «кантри-энд-вестерн».

Рауль был крепок, и мускулист, и высок для своего возраста. Он еще с детства был крупнее сверстников. У него были прямые блестящие черные волосы и смуглая кожа. На внутренней стороне руки татуировка с изображением черепа и наколотые синей тушью инициалы чуть ниже левого уха. Последние были наколоты, видимо, несколько лет назад, когда Рауль учился в начальной школе. Что касается татуировки с черепом, то, по мнению Элизабет, ее сделали парню уже в заключении.

Элизабет с улыбкой посмотрела на него:

– Я знаю, что твоя работа через неделю закончится, но у меня есть для тебя прекрасная новость.

Рауль смерил ее недоверчивым взглядом.

– Что это за новость?

– Тебя берут в «Тин Вижн».

– «Тин Вижн»? Что это?

– Я уже говорила об этом пару недель назад, неужели ты забыл?

Рауль кивнул, не сводя взгляда с ее лица.

– Поскольку эта ферма только начинает деятельность, помещение пока рассчитано на двадцать пять подростков, но недавно там освободилась пара мест, и твою заявку приняли.

– Я не подавал никакой заявки, – нахмурился юноша.

Элизабет сохранила улыбку на лице.

– Я знаю, что не подавал. Это сделала я. Когда ты был у меня в прошлый раз, я упомянула об этой ферме. Мне показалось, что это тебя заинтересовало. Тогда я сделала шаг вперед и написала заявку вместо тебя.

На лице Рауля оставалось все то же угрюмое выражение. А вот это нехорошо, подумала Элизабет. Несовершеннолетние правонарушители, что жили на ферме «Тин Вижн», прибыли туда по собственной воле. Если Рауль сам не изъявит желания испытать себя на стойкость, жизнь на исправительной ферме вряд ли пойдет ему на пользу.

– Срок проживания там – один год. А чтобы попасть туда, нужно быть в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет. Кроме того, следует дать согласие пробыть там ровно двенадцать месяцев, иначе тебя туда не примут.

– Срок моего приговора закончится через шесть месяцев.

– Я понимаю, о чем ты. Тебе следует коренным образом изменить свою жизнь, чтобы больше не возвращаться за решетку.

Рауль ничего на это не ответил.

– Ты поедешь туда на следующей неделе. Пока будешь находиться на ферме, тебе гарантировано бесплатное проживание и питание, короче говоря, тебя берут на полное обеспечение. Там за сделанную работу даже выплачивается небольшое вознаграждение.

– Я знаю, сколько зарабатывают сезонные сельскохозяйственные рабочие, – проворчал Рауль. – Моя семья именно так и зарабатывала себе на жизнь.

– Там совсем не такая жизнь, как у эмигрантов-рабочих, Рауль. Ты мне сам говорил, что тебе нравится работать на ферме, что ты любишь работать с землей, на свежем воздухе. Кроме того, ты сможешь приобрести там какую-нибудь специальность. Да и аттестат о среднем образовании тебе не помешает. Когда закончится год, ты сможешь найти себе работу в сельском хозяйстве или какую-нибудь другую, по твоему выбору, чтобы зарабатывать себе на жизнь.

Похоже, ее слова заинтересовали юношу.

– Мне нужно подумать.

– Отлично. Но если хочешь знать мое мнение, скажу честно, в данный момент это наилучший для тебя вариант. Однако решение ты сможешь принять только после того, как сам побываешь там и поговоришь с людьми. Ты согласен с этим, Рауль?

По-прежнему не сводя с нее глаз, юноша откинулся на спинку стула.

– Да, я хотел бы посмотреть, что там и как.

– Замечательно. Ты только помни, что подобное место требует от человека немалой ответственности. Ты отправляешься туда, чтобы навсегда изменить свою жизнь. Ты должен сам этого хотеть. Должен пожелать начать все с чистого листа, с самого начала.

Рауль какое-то время молчал. Элизабет не стала ему мешать. Спешка им ни к чему, пусть он подумает о том, что она только что ему сказала.

– Когда мы сможем туда поехать?

Она встала из-за стола.

– Ты работаешь сегодня днем?

Рауль покачал головой:

– Нет. До завтрашнего утра я свободен.

– Что ж, хорошо.

Элизабет обошла стол и, пройдя мимо Рауля к двери, с улыбкой распахнула ее.

– Тогда почему бы нам не поехать туда прямо сейчас?

Исправительная ферма для подростков «Тин Вижн» занимала ровный участок поля площадью пятьдесят акров близ шоссе номер пятьдесят два в нескольких милях от города. Это была плодородная земля, подарок компании «Харкорт фармз», самого крупного агрокомплекса в округе Сан-Пико.

Почти четыре года назад деятельностью фермы руководила непосредственно компания «Харкорт фармз». Однако после несчастного случая, едва не стоившего жизни ее владельцу и главе семейства Флетчеру Харкорту, – получив серьезную черепно-мозговую травму, он с той поры был прикован к инвалидной коляске, – бразды правления на двадцати тысячах акров земли перешли в руки его старшего сына Карсона. Он взял дела компании под свой контроль и фактически занял пост своего некогда властного отца. Карсон был щедр, и окружающие ценили его щедрость. Красивое белое здание спального корпуса и несколько хозяйственных построек фермы «Тин Вижн» были обязаны своим существованием его пожертвованиям.

После возвращения в Сан-Пико Элизабет несколько раз встречалась с Карсоном Харкортом. Это был высокий красивый блондин. В свои тридцать шесть, после нескольких коротких романов, он все еще оставался холост. Неудивительно, что в их небольшом городе Карсон, как человек богатый и признанный в обществе, считался завидным женихом.

Въезжая в ворота «Тин Вижн» на своей серебристой «акуре», Элизабет думала о Карсоне. Какое удивительное совпадение! Как раз в этот момент со стоянки вырулил серебристый «мерседес-седан» Карсона. Проезжая мимо нее, он притормозил и, подняв облачко пыли, остановился. Затем опустил стекло, как будто только что заметил ее, и одарил знаменитой – и неотразимой – харкортовской улыбкой.

– Какой сюрприз, мисс Коннерс. Похоже, что я не вовремя собрался уехать. – Карсон, как всегда, был сама любезность и дружелюбие. Впрочем, Элизабет уже давно казалось, что он проявляет к ней несколько большее внимание, чем то, которое можно назвать обычной учтивостью. Впрочем, даже если это и так, Карсон никогда не предпринимал шагов превратить их знакомство в нечто большее.

– Я рада видеть вас, Карсон. Знакомьтесь, это Рауль Перес, – представила она своего спутника. – Надеюсь, он станет новым обитателем «Тин Вижн».

– Это правда? – Карсон высунул голову из окна, чтобы получше разглядеть юношу. – Здешние ребята молодцы, трудятся на славу, сынок. Так что хватайся за шанс, раз он тебе представился.

Рауль ничего не сказал, как Элизабет и предполагала. Карсон Харкорт, с его властью и богатством, был ходячим воплощением того, против чего юноша восставал особенно яростно.

– Это место… – Она огляделась по сторонам и заметила группу ребят, мотыгами рыхливших землю. А чуть подальше двое других мальчишек со смехом сыпали зерно в кормушку четырем белолобым коровам. – Вы проявили удивительную щедрость, Карсон.

– Наша компания, как только получает такую возможность, любит дарить людям радость, – ответил, пожав плечами, Карсон.

– И все-таки вы сделали много добрых дел. Не думаю, что, будь на вашем месте кто-то другой, он бы проявил такую доброту и участие.

Карсон улыбнулся, посмотрел на поля и снова повернулся к Элизабет:

– Ну, мне действительно пора ехать. У меня в городе назначена встреча с людьми из профсоюза. – Он снова высунул голову в окно и посмотрел на Рауля: – Удачи тебе, сынок!

Рауль опять промолчал, и Элизабет мысленно сделала горестный вздох.

– И еще вот что, – добавил Карсон, обращаясь к ней. – Я хочу с вами обсудить кое-какие вопросы, связанные с фермой. В субботу вечером состоится благотворительный вечер в пользу «Тин Вижн». Рассчитываю отправиться туда вместе с вами. Могу заехать и отвезти вас.

Элизабет ошеломили его слова. Карсон неизменно бывал с ней учтив, но не более того. Наверное, ему стало известно о ее интересе к «Тин Вижн»? Хотя она сама еще ни разу не бывала на ферме, ей было известно, чем занимаются тамошние обитатели. А еще она крепко верила в то, что этот проект принесет положительные плоды.

Она пристально посмотрела на Карсона. Темный период, наступивший в ее жизни после того черного дня, когда ей стало известно о супружеской неверности Брайана, оставил в ее душе не слишком благожелательное отношение к мужчинам. И все-таки было бы приятно провести вечер в обществе интеллигентного и привлекательного мужчины.

– С удовольствием принимаю ваше предложение, Карсон. Благодарю вас. Насколько я помню, вечернее платье обязательно.

Карсон кивнул.

– Я позвоню вам на работу, и вы скажете, как подъехать к вам, чтобы я мог вас забрать.

– Отлично, это было бы замечательно.

Он улыбнулся, помахал рукой, поднял стекло «мерседеса» и укатил прочь. Элизабет какое-то мгновение провожала его взглядом в зеркало заднего обзора. Затем надавила на акселератор и, въехав на стоянку, заглушила мотор.

– Вот мы и приехали, – улыбнулась она Раулю, который не сводил глаз с группы молодых людей, работавших в поле.

На некотором расстоянии от них, оставляя за собой облачка пыли, медленно полз трактор, а на невысоком холме, в ожидании дневной дойки, паслось небольшое стадо коров. В эти минуты Рауль показался ей еще более юным и более взволнованным, чем обычно. Распахнув дверцу машины, он вышел на изнуряющую жару. Примерно на полпути от стоянки до административного корпуса им навстречу уже шагал Сэм Марстон, управляющий «Тин Вижн».

Сэм, коренастый мужчина среднего роста сорока с небольшим лет, стремительно лысел и потому предпочитал сбривать остатки волос, что, кстати, делало его внешне моложе. Говорил он мягко, даже тихо, тем не менее в нем чувствовалась сила и властность.

Заметив Элизабет, он помахал ей рукой и ускорил шаг.

– Добро пожаловать в «Тин Вижн»!

– Спасибо на добром слове, – ответила Элизабет. Она уже встречалась с Марстоном, когда только-только вернулась в родной город и узнала о его успешной работе с малолетними правонарушителями. – Я знаю, что время у вас ограниченно. И если вы сейчас заняты, то я могу снова приехать к вам попозже.

Сэм понял, что она имела в виду. Она хочет, чтобы он какое-то время провел с Раулем, поговорил с ним без посторонних глаз.

– Буду рад видеть вас здесь в любое время, – улыбнулся он и повернулся к юноше: – Ты, должно быть, Рауль Перес.

– Да, сэр.

– Меня зовут Сэм Марстон. Если ты не против, пойдем я покажу тебе нашу ферму и немного расскажу о том, что такое «Тин Вижн». – Не обращая внимания на колючий взгляд Рауля, Сэм легонько хлопнул его по спине и подтолкнул, вынуждая юношу зашагать рядом.

Глядя им вслед, Элизабет поймала себя на том, что улыбается. Она обратилась к небесам с молитвой о том, чтобы Рауль получил шанс изменить свою жизнь к лучшему, чтобы ферма, как и для десятков других молодых людей, стала его спасением.

Она прошла немного вперед и, встав в тени дерева в ожидании возвращения Сэма, принялась наблюдать за работающими на поле подростками. В следующую секунду она заметила, как в ворота «Тин Вижн» въехал автомобиль, темно-коричневый «джип-чероки», и остановился рядом с ее машиной.

Из машины вышел высокий стройный мужчина в выцветших джинсах и темно-синей футболке. У него были темные волосы и загорелая кожа, широкие, мускулистые плечи атлета. Незнакомец приблизился к ней, и Элизабет увидела на его футболке напечатанный белыми буквами девиз «Тин Вижн»: «Мечты сбываются. Нужно только захотеть». Она невольно обратила внимание, что сильные руки незнакомца бугрятся мускулами.

Впрочем, не похоже, чтобы этот красавчик был рядовым работником фермы. Его стрижка показалась Элизабет далеко не дешевой. Шаги широкие, решительные – такая походка может быть только у совершенно уверенного в себе человека. Джинсы безупречно сидят на атлетической фигуре – свидетельство их высокой цены и вкуса обладателя. Стоя в тени дерева, Элизабет пристально наблюдала за ним, и хотя толком его лицо разглядеть не смогла, оно показалось ей смутно знакомым.

Элизабет задумалась о том, где могла видеть этого человека, и в конце концов решила, что если когда-ни будь встречалась с ним, то наверняка бы вспомнила. Незнакомец же прошел мимо Элизабет с таким видом, будто ее здесь не было, и, устремив взгляд вперед, с деловым видом зашагал к сараю, где несколько парней стучали молотками, забивая гвозди. Темноволосый незнакомец подошел к ним и о чем-то заговорил. Через несколько минут он надел плотницкий пояс и тоже приступил к работе.

Элизабет какое-то время наблюдала за ним. Более того, она невольно залюбовалась ловкостью его движений, продолжая ломать голову над тем, где она могла видеть его раньше. Вскоре вернулись Сэм и Рауль. Элизабет уже собралась было спросить Марстона о том, кто этот незнакомец, но, когда те подошли ближе, увидела, что лицо юноши прямо-таки лучится от радости, и удобный момент для вопроса был упущен.

– Так ты согласен? – спросила она, улыбнувшись Раулю.

Тот кивнул:

– Сэм сказал, что он и один из консультантов помогут мне определить, к чему у меня есть склонности и чему мне следует научиться. Он говорит, что я могу заниматься делом, которое меня больше всего заинтересует!

– Рауль, это же просто прекрасно! – От радости Элизабет была готова обнять его и приободрить. Но нет, ей лучше оставаться профессионалом и проявлять сдержанность. Не стоит смущать парня. – Я просто не могу выразить словами, как за тебя рада!

– Он может заселиться к нам уже в субботу, – сообщил Сэм. – Мы поможем ему заполнить нужные документы и подписать все необходимые бумаги. Технически он будет оставаться под контролем системы попечительства до следующего года, и документам придется пройти по всем соответствующим инстанциям.

– Это замечательно! – произнесла Элизабет и повернулась к Раулю: – Если хочешь, я довезу тебя.

– Si. Конечно, это было бы здорово, – отозвался Рауль. Он редко переходил на родной испанский язык, лишь когда нервничал или злился. Сейчас же он улыбался, хотя и немного растерянно.

– Твоя сестра будет очень довольна.

Улыбка юноши сделалась еще шире.

– Мария будет рада за меня. Я думаю, что и Мигель тоже.

– Да, я думаю, они обрадуются, узнав, что ты принял такое решение.

Они попрощались с Сэмом, кстати, тот пообещал устроить ей индивидуальную экскурсию по ферме в любое время, когда она только пожелает, затем направились к машине.

Элизабет была рада, что день складывается так удачно, но стоило ей снова посмотреть на Рауля, как улыбка исчезла с ее лица.

– В чем дело, Рауль?

– Мне что-то тревожно. Я хочу, чтобы все было правильно.

– Не волнуйся. У тебя все получится. Тебе готовы помогать так много людей!

Ее слова, похоже, не успокоили его. Элизабет понимала: юноша боится сорваться, все испортить. Она по своему опыту знала, что больше всего мексиканские парни боятся неудач. Впрочем, было ей известно и то, что помимо неудач в жизни Рауля бывали и удачные моменты. Он сумел несколько месяцев продержаться без наркотиков и вот теперь твердо решил провести целый год на ферме «Тин Вижн».

– Ты увидишься сегодня вечером с сестрой? Думаю, она будет рада с тобой встретиться.

Вместо улыбки Рауль нахмурился.

– Я заскочу к ней, чтобы поделиться этой новостью. – Рауль пристально посмотрел на Элизабет. – Я очень за нее беспокоюсь.

– Почему? Надеюсь, ее беременность протекает нормально.

Хотя Марии было всего девятнадцать, это была уже ее вторая беременность. Первая в прошлом году закончилась выкидышем. Элизабет не нужно было объяснять, как много значит ребенок для Марии и Мигеля.

– Дело не в будущем ребенке. Дело в чем-то другом. Мария ничего не говорит, хотя ее явно что-то тревожит. – Рауль все так же не сводил с Элизабет глаз. – Может, вы сами с ней поговорите? Вам она, в отличие от меня, все расскажет.

Элизабет не понравилась его интонация. Хотя муж Марии, Мигель Сантьяго, типичный мексиканец мачо, был неоспоримым главой семьи, они были счастливы. Хочется надеяться, что дело тут не в семейных неурядицах.

– Я охотно поговорю с ней, Рауль. Попроси ее позвонить мне в офис, и мы договоримся о встрече.

– Хорошо, я передам ей. Но вряд ли она позвонит вам, – ответил Рауль.

Элизабет села за руль. Господи, как же нагрелась кожаная обивка сиденья! Она бросила последний взгляд на строящийся сарай. Пока что досками были обшиты лишь две стены, однако, похоже, работа продвигалась бойко. Несколько минут Элизабет наблюдала, как группа подростков, работая молотками, забивает гвозди. Темноволосого незнакомца с ними уже не было. Рауль сел на пассажирское сиденье и защелкнул ремень безопасности. Элизабет завела мотор. Всю дорогу, пока они ехали обратно в город, ее спутник был погружен в собственные мысли. Интересно, о чем он сейчас думает? О новом будущем, которое скоро начнется для него, или о судьбе сестры?

Элизабет остановила машину возле маленького желтого домика, в котором жил Мигель Сантьяго и его хорошенькая юная жена. Она поговорит с Марией, постарается вникнуть в суть ее проблем и, хотелось бы надеяться, сумеет ей помочь.