Tsitaadid raamatust «Наследие»
В каком возрасте мы начинаем обращать внимание на холод, сырость и грязь? Видимо, тогда же, когда перестаем бегать и начинаем степенно ходить.
Как легко мы забываем, что дети подмечают решительно всё.
...как-то это дико - приехать и жить в своем прошлом.
Детей не тревожит такая безобидная вещь, как молчание, они относятся к этому на удивление терпеливо и спокойно.
Кое-какие детали навсегда останутся в прошлом — потому-то оно так манит нас своими тайнами. В наши дни едва ли кто-то сможет вот так уйти в небытие — слишком уж подробно сейчас все фиксируется, любая информация заносится в память компьютера. Куда меньше шансов сделать потрясающее открытие. Оставить что-то в тайне сейчас почти невозможно, и все же такое тоже случается.
Не тетя, а настоящая крепость, подумала она со злобой, пирамида хороших манер и богатства, а что внутри? Чаще всего там сытная пища и херес. И уж конечно, никакого сердца, любви, душевного тепла.
"... утраченная любовь оставляет дыру, которую никогда и ничем нельзя заполнить."
“Вы никогда не выказывали ко мне любви, — прошептала она тихо, сдавленным голосом. — Почему же вас так удивляет, что я привязалась к тому, кто мне ее предложил?”
“Чужие дома всегда пахнут своими обитателями — сочетание мыла, которым они моются, дезодоранта и волос, когда пора мыть голову, духов, кожи, пищи, которую здесь готовят.”
Эти летние месяцы, такие долгие и так четко сохранившиеся в памяти, всплывают, словно острова, из моря школьных дней и дождливых уик-эндов, слишком расплывчатых и однообразных, чтобы их вспоминать.
