Стриптиз для любимого и не только…

Она была удивительной. Легкой, веселой, своенравной, и в то же время дерзкой, порой несдержанной, грубой. Я почти ничего не знал о ее жизни. Она скрывала от меня друзей, родственников, место работы. Единственное, что мне было известно: ей двадцать четыре, она любит джаз и терпеть не может медленную езду. Кофе без сливок – не кофе. Если пить, так до чертиков, и никогда не грустить. «Жизнь и без того, полный отстой» – уверяла она.

Она безумно любила носить парики. А мне нравились ее натуральные русые волосы, слегка завивавшиеся по всей длине. При солнечном свете они сияли, и безумно шли ее миловидным чертам лица.

Первая наша встреча была слишком эмоциональной. Именно с нее все и началось.

У меня дико болела голова. Я заскочил в аптеку за обезболивающим. Передо мной выстроилась очередь. Старушка покупала выписанные врачом лекарства и долго расспрашивала фармацевта о ценах, чтоб наверняка уложиться в имеющуюся сумму. Следом за ней стоял парень в осеннем пальто и вертел головой, расположенной на длинной шее, по сторонам. Непосредственно передо мной стояла она – девушка среднего роста. Ее русые волосы были распущены и свисали немного ниже лопаток. На ней была легкая голубая куртка, под стать теплой осенней погоде, джинсы и потертые кроссовки фирменной марки. Она еле стояла на ногах и казалось, вот-вот потеряет сознание. При этом, у девушки хватило сил устроить настоящее представление.

– Можно там побыстрее?! – не удержалась она и начала поторапливать фармацевта с бабулей.

Присутствующие оглянулись на девушку. Та, как ни в чем небывало, все в той же грубой манере, ответила:

– Что? Может я тороплюсь, а они таблетки выбрать не могут!

Я молча наблюдал за происходящим. Неожиданно, девушка обернулась. С выпученными, как два огромных блюдца глазами, строго посмотрела на меня. Я, словно околдованный, забыв о головной боли, смотрел в ее зеленые глаза.

«Во попал», – решил я, и как идиот продолжал молча пялиться на девушку. Гипноз исчез, после того как я заметил у нее огромную царапину под глазом, темным фиолетовым пятном, уходящую куда-то к виску. Теперь я таращился на миловидное лицо, обезображенное жутким фингалом. Даже с ним, она была очаровательна.

– А тебе чего?! – не унималась девушка. Она оглядела меня с ног до головы, закатила глаза и вернулась в исходное положение.

Головная боль тут же вернулась ко мне. Нахлынув с невероятной силой, она зазвенела в ушах и начала пульсировать на макушке. Не будь я более сдержаннее девушки, сам набросился бы на впереди стоящих людей.

Старушка наконец рассчиталась. Парень, с необычайно длинной шеей, приподняв подбородок, оглядывал аптечные витрины, будто находился в продуктовом магазине.

– Так ты будешь что-то брать или пришел поглазеть? – не унималась девушка.

Парень вздрогнул от неожиданного обращения в свой адрес, наклонился ближе к окошку фармацевта и тихонечко что-то произнес.

– Простите? – переспросила женщина, не расслышав его просьбы.

Парень повторил, но фармацевт вновь не разобрала его слов.

– Презервативов ему надо! – вновь встряла девушка, громко огласив просьбу молодого человека. – И дайте ему упаковку побольше. Такие, как он, точно не должны размножаться!

Тут парень не выдержал и в грубой форме налетел на девушку:

– Тебе одного фингала мало, на второй нарываешься?!

– Я тебя умоляю! Ты что ли мне фингал поставить осмелишься?

– Брейк, ребята, брейк! – все же решил я вмешаться. – У всех день был не легким. Но, конец недели, как никак, давайте выдохнем, и каждый пойдет по своим делам. Ок?

Тут девушка задергалась пуще прежнего. Молча взглянула на меня и внезапно, как бывает только в кино, начала падать. Похоже, она осознавала, что уже не владеет в полной мере собственным телом и чтоб смягчить падение, старалась ухватится за мой пиджак. Я автоматически протянул руки и подхватил миниатюрную девушку, что весила, словно пушинка.

Фармацевт взяла какую-то объемную бутылку, вату и попросила усадить девушку на стул, расположенный у окна.

– Вызовите скорую! – попросила она молодого человека с длинной шеей. Тот, положив в карман свой заказ, бросил деньги к окошку, вновь приподнял подбородок и молча вышел из аптеки.

«Вот козел!», – мелькнуло у меня в голове, но необходимо было возвращаться к потерявшей сознание девушке.

Фармацевт намочила ватку. Преподнеся ее к носу девушки, водила в разные сторону. Девушка начала приходить в себя и с отвращением мотала головой. Я придерживал ее, сидя на соседнем стуле. Фармацевт отдала мне пропитанную вату, с указанием, что необходимо делать. Сама вернулась к прилавку и старалась дозвониться в скорую. Я продолжал водить ватой у носа девушки. Та наконец-таки открыла глаза.

– Какой у тебя отстойный прикид, – морща лицо, произнесла она, – ты весь, стремный какой-то.

Даже сквозь помутневшее сознание, девушка продолжала хамить.

– Скорая уже едет, – сообщила женщина из-за прилавка.

– Не нужно скорую. Со мной все в порядке! – засуетилась девушка и пожелала встать.

Я пытался ее придержать. Она брезгливо оттолкнула мои руки, и с таким же брезгливым взглядом посмотрела в мою сторону.

– Как знаешь, – ответил я на ее презрение.

Девушка вновь попыталась подойти к окошку фармацевта. Сделав пару шагов, тут же рухнула ко мне в объятия. Я был поражен собственной молниеносной реакции, и во второй раз поймал падающую на пол девушку.

И что это за рефлекс, протягивать руки навстречу летящему предмету?

Уже было понятно, что не дождусь от девушки ни слова благодарности, я взял ее на руки. Заметив за окном подъехавшую скорую помощь, остался стоять с ней посреди аптеки.

Бригада медиков тащила за собой каталку. Я передал девушку в руки профессионалов. Постоянно оглядываясь, прошел к окошку фармацевта. К этому времени я позабыл про мучительную головную боль.

– Кем вы приходитесь девушке? – спросила медсестра, заполняя бумаги.

– Да, в общем-то…– начал я мямлить.

– Поехали с нами! Там во всем разберемся! – командным тоном добавила медсестра. Я замешкался. Женщина-фармацевт, пройдя в зал, бойко подталкивала меня в направлении выхода, приговаривая:

– Поезжай с ними. Видел ведь, девчонка со странностями. А ты, словно послан ей свыше. Прям, как ангел-хранитель.

Я сел в скорую. Водитель включил сирену и машина, быстро набрав ход, отправилась в больницу. Медсестра послушно выполняла указания врача: ставила кислородную маску, вводила уколы со сложно выговариваемыми названиями. Врач в свою очередь, контролировал жизнедеятельность пациентки, проверяя зрачки, пульс и сердцебиение. От слаженной работы двух человек зависела жизнь миловидной девушки, со шрамом около глаза.

В больнице нас уже ждали. Двое крупных парней дежурили у входа и встречали прибывшую скорую помощь. Медсестра держала капельницу, остальные катили каталку. Я бежал за всеми, не зная, что именно необходимо делать и есть ли толк от моего нахождения рядом с незнакомой для меня девушкой.

Мы блуждали по больничным коридорам, пока не оказались у дверей, с надписью «Реанимация». Девушку вкатили внутрь. Дежурная медсестра из реанимации перегородила мне дорогу и произнесла:

– Вам дальше нельзя. Пройдите к стойке регистрации. Необходимо записать данные девушки.

Я остановился и присел в коридоре, не понимая, что делать дальше. Голова вновь разболелась. Теперь боль присутствовала в районе виска. Я ухватился обеими руками за голову, желая остановить пульсацию, но ничего не помогало.

Лишь сейчас я заметил маленький розовый рюкзак девушки, что все это время находился у меня в руках. Я автоматически полез внутрь. В нем царил полный хаос. Я высыпал содержимое рюкзака на соседний стул. Перебирая один за другим предметы, складывал их обратно. Две помады, флакон духов, пудреница, лента презервативов (штук шесть), леденцы, мобильный телефон, маленький блокнот с ручкой, еще парочка коробочек, с неизвестным содержимым, больше похожим на электронные сигареты, прокладки и даже нижнее кружевное белье. Мне было неловко копошиться в чужих вещах, но я рассчитывал найти какую-нибудь информацию о незнакомке. Паспорт я так и не нашел. К моему счастью, последним, оставшимся на стуле предметом, оказались права девушки. Теперь я знал ее имя, дату рождения и адрес проживания.

– Это вы прибыли на скорой с девушкой? – поинтересовался врач, вышедший из реанимации.

– Я.

– С ней все в полном порядке.

– К ней можно?

– Сейчас она спит. Вы передали данные о ней?

– Нет-нет. Я все это время сидел здесь.

– Тогда пройдите со мной.

Врач передал меня в руки девушки, заполняющей информацию на поступивших больных.

– Как ее зовут? – начала расспрашивать девушка.

– Молли. Молли Холмс, – подглядывая в права, ответил я.

– Дата рождения?

– Двадцать пятое марта, двухтысячного года.

– У нее есть полис?

– Я, я, я не знаю.

– Ладно, присядьте пока, я позову вас, если понадобитесь.

Я расположился на стуле у стены. Смеркалось. Я жутко проголодался и желал покинуть больничные стены. Из-за мучавшей с обеда головной боли, день пошел не по плану.

«Я же в больнице. У них-то точно найдется необходимая мне таблетка», – решил я и подошел к девушке на регистрации.

Она тут же отложила в сторону все бумаги. Копошась в одном из ящиков стола, достала мне обезболивающее.

– Вода в кулере, там же одноразовые стаканы, – прощебетала девушка и вернулась к своим обязанностям.

Я выпил таблетку и вернулся все к той же девушке, с детским голосом.

– Простите, я могу быть свободен? – поинтересовался я у нее.

– О, нет. Я проверила данные мисс Холмс, у нее нет страхового полиса.

Я молча слушал девушку и не понимал зачем она рассказывает это мне. Девушка продолжала говорить:

– За нахождение в больнице вам придется заплатить. И, кстати, ее перевели в общую палату. Она пришла в себя. Можете пройти к ней.

Теперь-то все стало на свои места. В больнице решили, что я имею прямое отношение к незнакомке с прекрасным именем Молли. Конечно, все связанные с ней расходы повесят на меня. Я мог бы отказаться от непредвиденных трат, но внутренний голос уговорил меня в обратном.

Когда финансовый вопрос был улажен, я попросил указать мне номер палаты Молли.

– Двадцать восьмая. Вам сейчас по лестнице, на второй этаж, затем направо. Там уже разберетесь.

Я прошел к лестнице. Повсюду витал неприятный запах медикаментов. Врачи и медсестры бегали в разные стороны, оказывая необходимую помощь пациентам. Я терпеть не мог больниц и все, что с ними связанно. Такая неприязнь была с самого детства. На то, конечно же, были свои веские причины.

Мне было десять. Мы с братом играли в домике на дереве, растущем в нашем дворе. Я отвлекся на минуту, брата не оказалось рядом. На соседней ветке, громко мяукал котенок. Брат полез спасать испуганное животное. Взобравшись на ветку, сам стал диким ором звать на помощь. Я без промедления ринулся к нему. Подстраховывая брата, помог ему слезть с ветки. Итан был чертовски напуган и весь трясся от страха. Убедившись в его безопасности, я повелся на уговоры шестилетнего мальчишки, помочь беззащитному животному. Чем ближе я подползал к котенку, тем выше он карабкался по ветке, в противоположном от меня направлении. С каждым пройденным сантиметром, ветка становилась все тоньше. Я протянул руку, ухватил кота за хвост и медленно подтянул к себе. Оставалось лишь вернуться в домик на дереве, и историю с котом можно было считать благополучно завершенной. Неожиданно котенок начал вырываться из рук, царапаться. Я ускорился, потеряв равновесие, сорвался вниз.

Не помню, было ли мне больно. Очнулся я уже в больнице. Около меня хлопотали медсестры, в сторонке вздыхала мать. Как оказалось, я сломал руку, ногу, два ребра и получил нешуточное сотрясение. Быстро шел на поправку, и в скором времени меня выписали из больницы. Передвигаться самостоятельно мне запретили. Усадили в инвалидную коляску. Я хотел играть во дворе, бегать с ребятами в футбол. Все свободное время мама старалась уделять мне, чтоб я не чувствовал себя одиноко.

Когда все кости срослись, мы вновь отправились в больницу. Снова куча обследований, анализов, снимков. Вердикт врача был неутешительным: при первом обследовании из-за опухоли в голове, образовавшейся в результате падения, не разглядели трещину, которая в дальнейшем дала серьезные осложнения. Меня вновь положили в больницу. Я чувствовал себя подопытным кроликом, над которым каждый день проводили различные эксперименты. Перенеся несколько операций, меня то и дело отпускали домой, затем возвращали в больницу, на дополнительные обследования, следили за динамикой выздоровления. Даже не смотря на завершение длительного лечения, меня продолжали беспокоить головные боли, периодически тревожившие и в сегодняшние дни.

Я добрался до двадцать восьмой палаты. Из четырех больничных кроватей, были заняты две. Молли лежала в дальнем углу и в момент моего появления смотрела в окно. Я поздоровался, прошел к девушке, которая, завидев меня, с неподдельным отвращением вытаращила глаза.

– Ты откуда?

– Я рюкзак решил отдать и спросить, как ты себя чувствуешь?

– Нормально я себя чувствую. Рюкзак положи на тумбочку и можешь быть свободен.

Я замер с рюкзаком в руках около кровати девушки. Она вопросительно на меня посмотрела.

– Чего ты замер? Рюкзак на тумбу положи говорю!

В моей голове не укладывалось, почему столь милая девушка, постоянно грубит? Она не просто держала дистанцию, а будто от кого-то оборонялась.

– Я оплатил все больничные расходы, так что, можешь быть спокойна, – зачем-то произнес я.

– Мне теперь тебе что, спасибо сказать, что ли?

– Молодой человек, время посещения окончено. Покиньте пожалуйста палату, – попросила, заглянувшая к нам медсестра.

Положив рюкзак на прикроватную тумбу, я попятился к выходу.

– Я зайду завтра.

– Это еще зачем? – спросила Молли.

– Проведаю, как ты.

Молли больше ничего не произнесла, лишь косо на меня посмотрела.

Я пошел домой. Весь вечер, бродя по своей скромной квартире, вспоминал большие зеленые глаза девушки. Хотелось, чтоб как можно скорее, наступило завтра.

Несмотря на осенние дожди, все еще сохранялась теплая погода. Я открыл настежь кухонное окно. Закурил, глядя с пятого этажа на широкие улицы огромного города.

Здесь, на окраине Чикаго, всегда было шумно. Без конца курсирующий в разные стороны транспорт, жил своей жизнью. С севера, легкий ветер доносил гул двигателей, приземляющегося самолета. Под моими окнами, с включенной сиреной и на полном ходу, пролетела скорая помощь.

Прогнав тяжелые дождевые тучи, над городом повис огненно-желтый месяц. В квартире, которую я снимал уже более пяти лет, невзирая на выключенный свет, стало необычайно светло.

Я докурил, еще немного постоял у открытого окна и отправился спать. Даже сейчас, лежа в кровати, и медленно погружаясь в сон, я думал о ней – о Молли.

Рассвело. Перед работой я заскочил в больницу. Молли не спала, как и прошлым вечером, потупив взгляд, смотрела в окно. Завидев меня, не стала возмущаться. Еле заметно улыбнулась краешком губ.

– Привет! Как ты? – полный решимости, начал я разговор.

– Прекрасно! – приглядываясь ко мне, ответила девушка. – Может ты для начала представишься, лейтенант?

– Джереми. Джереми Скот, – тут же произнес я.

– Кажется, мое имя тебе уже известно. Зачем пришел? Я никаких заявлений подавать не стану.

Молли тут же изменилась в лице. Облокотившись на кровать, приподнялась.

– Я сама ударилась. Слышишь, сама!

Девушка кого-то выгораживала. Увидев меня в полицейской форме, испугалась, что я стану брать у нее показания, задавать вопросы о происхождении огромной гематомы на лице.

– Я здесь не за этим, – пояснил я. – Хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Принес тут кое-чего.

Я положил на прикроватную тумбу плитку шоколада и фрукты. Скромный букет цветов, купленный по дороге в больницу, вручил девушке.

– Странный ты какой-то, – добавила она, вместо «спасибо».

– Я тут узнал, завтра тебя уже можно выписывать. У тебя бостонская прописка, как оказалась в Чикаго?

– Послушай, я же сказала, со мной все в полном порядке. Можешь уже оставить меня в покое?

– Я лишь хотел уточнить, тебе есть куда идти?

Молли усмехнулась.

– Хотел предложить остаться у тебя?

Прямота и непредсказуемость Молли сбивали с толку.

– Нет, – почему-то испуганно ответил я. – Но, если тебе некуда идти, мы могли бы что-нибудь придумать.

– Не заморачивайся, лейтенант Скот. Мы, в моем лице, уже над всем подумали.

– Поправляйся, – произнес я, медленно направляясь к выходу, – и вы, поправляйтесь, – добавил, обращаясь, к соседке Молли по больничной палате.

Сейчас, мне стало любопытно, кто она, чем занимается, по какой причине оказалась в Чикаго, почему с синяком под глазом, и кто его ей оставил? От части, мной руководила профессиональная привычка, в большей степени, личный интерес.

Мне было известно лишь имя, дата и место рождения девушки с чудесными зелеными глазами. Рассчитывая на коллег из своего полицейского участка, я намеревался выяснить о ней, как можно больше.

Спустя сутки, сдав смену, я вновь отправился в больницу. Молли должны были выписывать. Я торопился успеть к моменту ее выписки из больницы. Девушки в палате не оказалось. Я ринулся к дежурной медсестре, узнать о местонахождении пациентки из двадцать восьмой палаты.

– Она только что ушла. Вы с ней немного разминулись, – сообщила молоденькая девушка, опешив от моего встревоженного вида.

Я выскочил из больницы. Оказавшись на улице, оглядывался по сторонам, в поисках той, из-за которой здесь оказался.

– Лейтенант! Потерял кого? – прозвучал знакомый дерзкий голос.

Молли стояла позади меня.

– У тебя сигареты не найдется? Ужас, как курить хочется! – спросила она, копошась в своем розовом рюкзаке.

– Да, конечно, – ответил я и мигом достал из кармана мятую пачку сигарет.

Протянул сигареты девушке, она достала одну, поднесла к носу и замерла с ней в руке.

– Лейтенант, что за махорку ты куришь?

– Обычные сигареты. Не нравятся, не кури.

– Да что ты такой обидчивый?

Молли закурила, выдохнув густой клубок дыма мне прямо в лицо. Мы вопросительно смотрели друг на друга.

– Ну что, лейтенант, веди, – скомандовала девушка, притаптывая ногой сигарету.

– Куда? – не сразу сообразил я.

– Помнится, ты предлагал мне временное жилье.

Молли закинула в рот две подушечки жевательной резинки. Затем, протянув руку в мою сторону, предложила и мне. Я отказался. Девушка, активно шевеля челюстью, продолжила:

– Предложение еще в силе или как?

– Ах, ты про это, – выдохнул я. – Да, конечно. Пока можешь остаться у меня. Я, то на работе, то отсыпаюсь после работы. Думаю, мы не будем мешать друг другу. Потом я обязательно что-нибудь придумаю.

– А я смотрю, ты, лейтенант, прям фонтанируешь идеями налево и направо.

– И хватит меня называть лейтенантом. У меня вообще-то имя есть.

– Ты опять обижаешься что ли? Ну хватит уже, это начинает надоедать. И вообще, мы долго будем здесь стоять или пойдем уже?

Мы с Молли отправились ко мне. В моей голове никак не складывался общий образ девушки. Привлекательная снаружи, дерзкая внутри.

– Чем занимаешься в Чикаго? – решил выяснить я напрямую.

– Ничем.

– Как это ничем?

– Лейтенант, не будь занудой, – Молли всячески уклонялась от ответов на мои вопросы.

– Я просто понять пытаюсь, ты учишься или работаешь?

– Я свое уже отучилась. А по поводу работы, не переживай. На шее у тебя сидеть не собираюсь.

– Если тебе помощь с трудоустройством понадобится, ты только скажи.

– И это ты тоже с легкостью устроишь?

– Просто постараюсь помочь.

– Прям Робин Гуд какой-то.

Не понимаю, почему ей все время нужно было сомневаться, выводить на эмоции? Последнее слово, и то должно было остаться за ней. Опять же, ее кукольная внешность сбивала с толку.

Будь она парнем, я бы не упустил возможности дать ему в морду. Девушкой с обычной внешностью, наверняка прошел бы мимо. А здесь, странное сочетание. Изумительный микс качеств, налитых в один флакон, и запечатанный в невероятную коробочку, словно самые дорогие духи. В нее так и хотелось заглянуть. Раскрыть все тонкости аромата, распознать содержащиеся в нем компоненты.

Я не понимал причины, по которой она вела себя подобным образом, но был убежден в том, что Молли может быть другой. А я редко ошибался в своих предположениях. В этот раз, мне как никогда, хотелось оказаться правым.

В скором времени мы оказались у метро, проходящего рядом с моим домом.

– Еще буквально пять минут и мы на месте, – пояснил я.

– Да ладно лейтенант, не суетись. И не такие районы видали, – оглядываясь по сторонам, произнесла Молли.

– Я ведь просил тебя…

Молли вопросительно на меня посмотрела.

– Не называть меня лейтенантом, – пояснил я.

– Прости, забыла…лейтенант, – нарочно добавила она, стараясь скрыть улыбку.

Я тоже улыбнулся. Не от того, что она назло назвала меня лейтенантом, а от того, что в ней было специфические чувство юмора, которым я, к сожалению, не владел.

– Нам, на пятый этаж, – пояснил я в подъезде и отправился на лестницу.

– Почему не на лифте? – удивилась Молли.

– К сожалению, лифт больше месяца не работает.

– Надеюсь, у вас имеется электричество с водой, – произнесла Молли, в свойственной для нее манере.

Меня уже не раздражало ее недовольство и желание уколоть собеседника, больше забавляло. Каждая реакция девушки была очень искренней, непохожей на предыдущую.

Казалось, Молли – это огромный эмоциональный шар. Отбери у нее, хоть частичку этого шара, она тут же перестанет быть той, кем является. Молли будто жила эмоциями. Не важно, положительные или отрицательные вибрации исходили от девушки, прикоснувшись к чему-либо, предмет тут же оживал. В нем появлялась жизнь, движение, определенный смысл, которого раньше не наблюдалось.

Я же наблюдал подобное, впервые. И этим, миловидная девушка с зелеными глазами, нравилась мне еще больше.

Ключ, как всегда, заедал в замочной скважине. Я подтолкнул дверь бедром и тогда замок поддался моим манипуляциям.

– Прошу, – открыв наконец дверь, я пропустил Молли вперед.

Она медленно вошла. Стиснув зубы, с выпученными глазами оглядывалась по сторонам.

– Ну и бардак ты тут развел, лейтенант Скот.

Мне стало ужасно стыдно. Я на ходу собирал разбросанные вещи в охапку. Двух рук не хватало. Вещи вываливались на пол, я суетливо подбирал их обратно.

– А поесть-то у тебя чего-нибудь найдется?

Мы прошли на кухню, где творился ужас похлеще того, что был в прихожей.

– Как только ты здесь живешь? – продолжая брезгливо оглядываться, спросила Молли.

– Я, я сейчас все приберу.

Скинув грязную посуду в раковину, я протер стол и занялся приготовлением завтрака. Моя гостья, все еще с ужасом оглядывала небрежную холостяцкую квартиру, более ничего не говорила.

– Тебе чай или кофе? – уточнил я.

– Кофе.

В одном из верхних кухонных шкафов, я начал перебирать банки из-под кофе. Потряхивая одну за другой, выбрасывал в мусорное ведро. Банки были пусты. С надеждой, взяв последнюю банку в руки, встряхнул и ее. Гранулы кофе, ударившись о стенки жестяной банки, издали характерный глухой звук. Я открыл крышку, и взглянув внутрь банки выдохнул. Кофе было чашек на две-три.

– Есть только растворимый, – водрузив банку над головой, словно выигранный кубок, оптимистично прокричал я.

– Растворимый, так растворимый, – Молли странно приподняла плечи. – Может еще и сливки найдутся?

Вряд ли она понимала, что именно мне пришлось пережить в минуты поиска бодрящего напитка. Казалось бы, это был всего лишь кофе. Для меня, его наличие стало настоящей удачей и спасением из неловкой ситуации. В противном случае, Молли обязательно выронила бы парочку колких слов в мой адрес.

Только после пережитых эмоций, я понял, как для меня важно то, что она скажет и подумает обо мне. Анализируя наше общение, можно было смело заключить, у девушки сложилось не радужное обо мне мнение. Но, я готов был это исправить.

– Кофе со сливками и твоя яичница. Приятного аппетита!

Я наконец закончил с завтраком.

– Аромат просто божественный. Надеюсь, на вкус не хуже, – забегав глазами в разные стороны, игриво произнесла Молли.

По окончанию завтрака я показал Молли комнату, в которой она могла остаться, сам отправился отсыпаться после смены. Я уснул достаточно быстро, что мне было вовсе не свойственно. Как правило, после работы, я приходил домой, редко ел, в основном пил кофе, выкуривал две сигареты и подолгу ворочаясь в кровати не мог уснуть. Сегодня все было иначе.

Проснулся я часов в шесть вечера и был приятно удивлен увиденному. За время моего сна, Молли затеяла уборку в квартире. Собрала весь мусор в пакеты, выстроив их в огромную очередь у входной двери. Протерла пыль и принялась начищать полы.

– Не ходи по мокрому, следы останутся! – рыкнула она в мой адрес, как только я появился в дверях своей комнаты.

– Давай я помогу.

– Поможешь, когда пол высохнет, – продолжала командовать девушка, – а сейчас уйди с глаз. Увижу следы, сам по новой мыть будешь.

Я решил послушать Молли и не высовываться из комнаты. Пока моя гостья заканчивала с мытьем полов, я прибрал в своей комнате, не вписывающийся в нынешний, сияющий интерьер квартиры.

– Лейтенант Скот, можешь выходить! – раздалось откуда-то издалека. Молли убрала все чистящие и моющие принадлежности в ванную. Выйдя оттуда, игриво улыбнулась и взмахнув волосами, прошла мимо.

Опять лейтенант! Видя ее сверкающий взгляд и не прикрытую улыбку, я в очередной раз убедился, что она говорит это нарочно. Вероятно, девушку забавляла моя реакция. Тогда, я решил более не реагировать на «лейтенанта» в свой адрес и наблюдать, что из всего этого выйдет. Терпения мне было не занимать. Невидимая борьба: «кто кого», без предварительного объявления битвы, считалась открытой. Я не был до конца уверен, но по игривому взгляду девушки предположил, что она разгадала мой план.

Как послушная собачонка, без поводка, я следовал за Молли. Она прошла на кухню, где пахло едой. Ни спиртным, ни сигаретным дымом, и даже не тухлыми продуктами, давно испорченными в холодильнике, а ароматной, свежеприготовленной пищей.

Сейчас я мысленно благодарил Бога за то, что несколько дней назад у меня разболелась голова, и я вынужден был пойти в аптеку, в которой встретил Молли. Маленькая, даже ничтожная забота о девушке, тут же вернулась мне благодарностью: начищенной квартирой, и ароматным ужином.

– Ну, и долго ты будешь стоять посреди комнаты? – Молли перебила поток моих бурных мыслей. – Хлеба нарежь что ли?

Девушка желала задействовать меня хоть в чем-нибудь. Я кинулся к хлебнице, заранее зная, что максимум, могу обнаружить в ней лишь крошки. Там давно не было ничего съестного. Какого же было мое удивление, когда в хлебнице все же оказался батон ароматного ржаного хлеба.

Чудо, магия, невероятное волшебство. Сейчас, я готов был поверить во что угодно. Я старался понять, чем заслужил подобное счастье. Молли вновь вернула меня из собственных раздумий. Одернула, передав нож с разделочной доской.

– Да нарежь ты его уже! Сколько можно держать хлеб в руках? Я устала и есть хочу, – тут же пояснила она очередной свой грубый тон в мой адрес.

– Что у нас на ужин? Аромат просто невероятный! – наконец заговорил я с девушкой.

– Пюре и тушеное мясо с овощами. Я не особо люблю готовить, так что, не обольщайся. Сообразила, что смогла, на скорую руку.

От удивления, мои губы вытянулись в трубочку. Я резко выдохнул. Если бы Молли только знала, когда я ел домашнюю пищу в последний раз, то не стала бы принижать свои кулинарные способности.

Жадно кусая хлеб, я следом накидывал в рот остальные блюда.

– Божественно! – глядя только в тарелку, бормотал я. Когда она оказалась пуста, я, словно в детском саду, попросил добавки.

– Лейтенант, я думала ты отвратный зануда. А нет, ошибалась на твой счет, – неожиданно начала девушка.

Мой голод был частично утолен. Я продолжил есть спокойно, тщательно разжевывая пищу.

– И что повлияло на смену твоего мнения обо мне? – решил все же я выяснить.

– Личные наблюдения.

Череду моих вопросительных мыслей, как и разговор с Молли, прервал телефонный звонок, на который я не мог не ответить.

– Что-то случилось? – интересовалась девушка, как только я положил трубку.

– Стрелок в торговом центре. Я должен идти. Спасибо за ужин! Все было бесподобно!

Молли улыбнулась в ответ.

Не доев вторую порцию своего ужина, я отправился на службу.

– Тебя сегодня ждать? – заботливо поинтересовалась она, когда я надевал ботинки.

Ее вопрос был неожиданным. Я даже немного растерялся. Ведь уже давно никто не ждал меня дома, не интересовался, в котором часу я буду, и вернусь ли вообще. Мне нравилась моя работа, но она становилась очень опасной, когда приходилось бороться с психопатами. К сожалению, в моей практике, такие встречались практически каждый день. Я часто спасал жизни других, не думая о своей собственной. По этой причине, у меня так и не сложилась личная жизнь.

Каждая девушка, с которой я начинал отношения, не выдерживала моего рабочего графика. Не готова была ждать меня, заранее зная, что может и не дождаться. В какой-то момент, поняв, что причиняю лишь боль тем, кого люблю, я вовсе перестал пытаться выстраивать серьезные отношения.

Утолял свои мужские потребности с девушками, не отказывающими мужчинам в женской ласке. В основном, это была моя соседка с третьего этажа. Марта подрабатывала на улице. Закадрив мужика, вела его в дешевый мотель, у которого работала не один год.

Мы познакомились с ней три года назад, во время рабочего процесса.

Наш отдел разрабатывал одного крупного наркоторговца. Мы долго собирали на него информацию. Готовили план по его поимке. За ним круглые сутки была организованна слежка. К моменту захвата, мы знали о нем абсолютно все.

Мужчина везде таскал за собой троих охранников. В день, когда он уединялся в дешевеньком мотеле с проституткой, его люди оставались за дверью номера. Это было идеальное время для задержания, и мы им воспользовались.

В момент захвата, Марта бойко скакала на объекте преследований. Похоже, мужчина так возбудился, от наведенного на него целого ряда прицелов, что не отпускал девушку до того, пока не получил то, за что ей заплатил. Выглядело это очень странно. Главное, при том захвате никто не пострадал. Все получили максимум удовольствия: Марта – деньги, с хорошими чаевыми; мужик – фееричный оргазм; мы – злостного преступника.

Несколько раз мы с Мартой встречались все в том же дешевеньком мотеле. Как-то за разговором, она обмолвилась что ей негде жить. В то не простое время, она в прямом смысле слова, осталась на улице. Я помог ей с жильем, она помогала мне утолять свои мужские потребности.