Элли гуляла по старинным улочкам Италии. Ветер, дующий с моря, приносил невероятную прохладу. Она давно мечтала о подобных каникулах, но даже не могла себе вообразить, что они начнутся столь неожиданно. С каждым шагом, ей все больше не верилось, что она ступает по сказочной Италии. Элли планировала пробыть здесь недели две. Это время она отвела для себя, в надежде успеть разглядеть всю прелесть здешних мест. Девушка достаточно хорошо говорила по-итальянски, но ее акцент выдавал в ней американку.

Элли шагала по мостовой, которая вывела ее к просторному старинному мосту. Казалось, что солнечные лучи согревают не только тело, но и душу. Она остановилась, облокотившись об изгородь моста, устремила свой взор куда-то вдаль.

– Здесь очень живописные места, не так ли? – произнес Фабрицио- уличный художник. Он, как истинный ценитель прекрасного, не мог не заметить фигуру девушки, неожиданно представшей перед ним. Художник всячески уговаривал девушку написать ее портрет. Он был настойчив. Элли поддалась его уговорам, и уже в следующую минуту, позировала на свежем воздухе. После долгой прогулки, в столь жаркий осенний день, подобная передышка была, как нельзя кстати.

Элли расположилась максимально удобно на стуле, напротив художника, и приняла произвольную позу. Ее волосы, аккуратно стянутые на затылке шелковым платком, послушно легли на правое плечо, а кончики завивающихся локон упали ей на грудь. Элли продолжала смотреть куда-то вдаль, думая о чем-то своем. Фабрицио был слишком настойчив и вернул девушку в существующую реальность.

– Так что скажете, милая леди?

– Красота здешних мест завораживает. Так бы и осталась здесь навсегда, – с восхищением произнесла Элли, сделав глубокий вдох.

– Так оставайтесь! – сказал бодро Фабрицио. Затем прищурился, что-то долго разглядывал в чертах лица девушки, и перевел увиденное на холст.

– Не могу, – произнесла Элли с оживленной улыбнулась.

– Что же вам мешает тут остаться? – продолжал художник, – Быть может – любовь?

– Благодаря этому чувству я оказалась здесь, – с улыбкой, но грустью в глазах ответила Элли. Немного помолчав, продолжила, – Хочу, чтоб Италия запомнилась мне такой, какой я вижу ее сейчас: в светлых и красочных тонах; с теплым запахом моря; с Итальянской музыкой, которая звучит здесь как-то по-особенному. С приветливыми и улыбающимися лицами, которые я встречала в переулках все эти дни. Если я останусь, рано или поздно мне что-то из этого уже не будет казаться таким необыкновенным. Так что, хорошие впечатления об этой удивительной стране я заберу с собой и буду надеяться, что когда-нибудь еще вернусь сюда.

– Красиво сказано, – восхищенно подметил художник. – Вот и ваш портрет.

Фабрицио развернул полотно. Элли смотрела на него с серьезным задумчивым взглядом и ничего не говорила. На огромных размеров холсте, она увидела молодую очаровательную девушку, легкую, беззаботную, с искрящимися глазами.

«Неужели это я?», – подумала Элли. Ей казалось, что у нее нет ничего общего с портретом изображенной девушки. Но Элли так хотелось быть на нее похожей.

– Что-то не так? – из-за ее молчания, художник заметно занервничал.

– Нет-нет, что вы, все прекрасно, – Элли, не отрывая глаз от портрета, полезла в сумочку за кошельком. – Сколько я вам должна? – поинтересовалась она, наконец взглянув на Фабрицио.

– Это подарок, – вдруг встревоженно сказал мужчина, отказываясь от денег. Предложение Элли его оскорбило, но он был слишком очарован ею, чтоб позволить себе злиться на девушку. И желая продлить общение с ней, добавил, – Если вы еще пробудете в Италии, заходите на выставку. Она состоится в эту пятницу, в местной галерее. Выставляются работы молодых художников. Благотворительная акция в поддержку онкобольных детей.

– Спасибо! Я подумаю, – ответила Элли.

Она взяла свой портрет, на котором в правом нижнем углу прочла корявое имя художника – Фабрицио Риччи. Прогулка была еще не окончена. Элли продолжала наслаждаться красотами Италии. Подобных пеших прогулок, длиною в километры, она еще никогда не совершала. Девушка вернулась в свой номер полностью обессилевшая, но с полным ощущением удовлетворенности от прожитого дня.

Пришел день пятницы. Все еще находясь в Италии, Элли решила воспользоваться приглашением Фабрицио. Долго подбирая наряд, Элли пошла на выставку в классическом черном платье чуть ниже колена. Ее образ дополняли черные туфли на невероятно тонкой шпильке.

В больших залах местной галереи, свои работы являли этому миру, молодые талантливые художники. Приятная спокойная музыка, бокалы с шампанским, миниатюрная закуска, все было под стать подобным мероприятиям. Посреди зала, Элли увидела статную взрослую даму, в черном брючном костюме и огромной шляпой, посаженной на бок. Дама первой произнесла речь, представив публике организатора выставки. Им оказался Фабрицио-уличный художник, который раскланялся присутствующим и начал:

– В первую очередь, я бы хотел выразить огромную благодарность всем, кто сегодня с нами. Спасибо что пришли. Многие из вас прекрасно знают, я всегда даю шанс новым гениям проявить свой талант. Сегодняшний день, великолепная возможность увидеть новое творчество, новые взгляды, познакомиться с новыми талантами. И главное, мы делаем благое дело. Все собранные средства пойдут, как было сказано ранее, на лечение онкобольных детей. Делая добро, мы сами становимся лучше. Так давайте же сегодня осчастливим еще несколько малышей, которые благодаря всем нам, смогут вернуться в свои семьи здоровыми.

После речи Фабрицио, раздались громкие аплодисменты, с криками «Браво!». Все присутствующие разбрелись по залам. Ценители искусства, и просто любители прекрасного, подходили к картинам и делились своими впечатлениями. Вслед за всеми, Элли отправилась рассматривать представленную живопись.

– Я безумно рад видеть вас здесь, – с явным удовольствием произнес Фабрицио, подойдя к Элли, рассматривающей очередную картину.

– Невероятный портрет девушки, оставшийся в моем гостиничном номере, уговаривал меня воспользоваться вашим приглашением, пока я не улетела, – произнесла Элли и добавила, – А вы у нас оказывается не так просты, как хотели показаться в первую нашу встречу, Фабрицио. – Элли светилась от счастья, ее внутренняя легкость так и сочилась наружу. Она была невероятно женственной, обаятельной, и было похоже, что Элли искренне кокетничает с Фабрицио. В эту минуту, она и вправду, была похожа не только внешне, но и внутренне на портрет, нарисованный художником несколькими днями ранее. – Элизабет Стейтон, рада знакомству, – представилась девушка и в знак знакомства, первой протянула руку мужчине.

– Фабрицио Риччи к вашим услугам. Будем знакомы!

Фабрицио, не стал пожимать руки дамы. Он, как истинный джентльмен, бережно взял ее руку, склонился, чтоб поцеловать тонкие женские пальчики. Мужчина нежно прижался к ним своими губами. Он все делал медленно, не желая отпускать из своих рук, руку Элли. Затем вернулся в исходное положение и пристально посмотрел ей прямо в глаза. Элли слегка засмущалась, но не подав вида, сверкнула глазами в сторону проходившего мимо официанта. При этом сам Фабрицио ощутил некую неловкость, он решил мигом поправить ситуацию. Предложив девушке бокал с шампанским, они, беседуя, отправились гулять по залам.

– Вы помогаете молодым художникам, приобрести известность. Благородное дело, – начала разговор Элли.

– Если бы вы только знали, сколько в мире действительно талантливых людей. Я основал школу юных художников. Каждый, кто придет туда может попытать свое счастье. Когда-то давно, такой шанс выпал мне, – Фабрицио решил поделиться с Элли своей историей успеха, – Еще будучи совсем юным, меня заметил один бизнесмен, который неплохо разбирался в живописи. Он помог организовать мне первую собственную выставку. Похоже, на тот момент он верил в меня больше, чем я сам. Вы не поверите, после той самой выставки, обо мне узнала не только вся Италия, но и вся Европа. Мне кажется, что на самом деле, я мог бы сделать в своей жизни гораздо большее. И кто знает, возможно все еще впереди.

– Почему выставка благотворительная? – интересовалась девушка.

– Все мы, творцы прекрасного, хотим оставить свой след в истории этого мира. Если делать все только ради денег и славы, это потеряет свой шарм. Куда приятнее делать что-то зная, что ты можешь принести пользу другому человеку.

– Италия, в вашем лице Фабрицио, меня удивляет все сильнее, – восхитилась Элли.

– Надеюсь, приятно? – и Фабрицио вновь расплылся в своей огромной улыбке.

– Конечно. Больше бы таких людей, мыслящих как вы.

– О, я не настолько хорош. Просто сейчас всеми силами пытаюсь произвести на вас впечатление, – признался художник.

Элли улыбнулась. Они с Фабрицио продолжили прогулку по залам. Девушка жадно рассматривала выставленные работы. Неожиданно, к ним подошла статная дама в огромной шляпе, извиняясь перед девушкой, уволокла за собой Фабрицио. Уходя, мужчина обратился к Элли:

– Элизабет, может поужинаем сегодня, если уж вы улетаете так скоро?

Дама в шляпе его жутко поторапливала. Фабрицио с нетерпением ждал ответа, надеясь на согласие девушки.

– Думаю это возможно, – не видя повода для отказа, ответила Элли.

– Тогда еще увидимся. Наслаждайтесь атмосферой. Я скоро!

Окрыленный Фабрицио отошел почтить своим вниманием еще парочку очень важных персон. Общаясь с ними, он не сводил с Элли глаз.

Элли не являлась фанатом художественного искусства, но в этот прекрасный вечер, пребывала в восторге от выставки и представленных на ней работ. Живость красок потрясала воображение, а фантазии авторов выходили за рамки разумного. Она даже позавидовала тому, как умело художники раскрывались в своих работах, представляя на них обычные вещи в совершенно необычных тонах.

Одна из картин ей понравилась особенно. Автор назвал ее – «Одинокая фиалка». Правда, никакой фиалки на холсте, не было изображено. Элли с интересом рассматривала цветные извилистые вертикальные линии, изображенные на светлом фоне.

«Я, как она, как одинокая фиалка», – думала Элли и лишь ей известно, почему она ассоциировала себя с изображением на этой картине. Возможно, в них она увидела себя, такую же хрупкую, и в то же время, еще не сломленную.

Элли решила не оставаться в стороне, и внести свой вклад в лечение больных детей. Она оплатила стоимость картины. Полотно должны были доставить по указанному ею адресу. Дождавшись окончания выставки, Элли и Фабрицио отправились на ужин.

Фабрицио был типичным итальянцем, сорока с лишним лет. Ростом чуть более ста восьмидесяти сантиметров, среднего телосложения. На его узком лице выразительно смотрелся худощавый длинный нос. Глаза темные, словно их обвели сажей. Кудрявые волосы, доставшиеся ему в наследство от бабушки по отцовской линии, были направлены в разные стороны.

Важным атрибутом его экстравагантного образа, в зависимости от ситуации, был шарф или шейный платок, повязанный на шее. Взгляд ловил все самое интересное и завораживающее на своем пути. Манера общения была мягкой и непринужденной. Каждая деталь в его образе, как и каждое его действие, выдавали в нем художника. Любому человеку, однозначно, было бы комфортно в обществе Фабрицио.

Именно этой легкости и комфорта не хватало Элли. Она предложила мужчине не торопиться в ресторан, а насладиться пешей прогулкой до ужина. Фабрицио был только рад услышанному предложению. Гулять по здешним улицам Италии в обществе молодой красивой девушки, когда осеннее солнце, с каждой минутой удалялось все дальше и дальше за горизонт, было невероятно романтично. Оценить по достоинству всю прелесть этого вечера, мог только истинный знаток высокого искусства. Небо становилось невероятно красивым. По нему в горизонтальном направлении плыл завораживающий рисунок, при повороте которого на девяносто градусов, можно было увидеть частички картины, которую Элли посчастливилось приобрести. Девушка сразу заметила сходство и поделилась с Фабрицио своими наблюдениями, рискнув предположить, что картину, под названием «Одинокая фиалка», автор писал, любуясь одним из подобных чарующих закатов.

– Так вы у нас тоже творческая личность?! – сказал Фабрицио, а затем признался, что только одному Богу известно, что именно имеет ввиду автор, когда пишет свою картину, и тем более, когда называет ее. Ведь истинного художника вдохновить на творчество может все, что угодно. Восход солнца или закат – не исключено; и даже комар, севший на руку и вонзивший в нее свой острый нос, словно иглу, чтоб утолить свою жажду.

Они расхохотались и вошли в ресторан. За ужином обсуждали все, что только можно было успеть обсудить за два часа. Поговорили о выставке, и о том, какими судьбами Элли оказалась в Италии.

– Элизабет, вы говорили, что в Италию вас привела любовь. Позвольте спросить, вы имели ввиду любовь к этой удивительной стране или нечто другое?

– И то и другое, – ответила Элли, расплываясь в улыбке. – Не так давно, мое сердце узнало, что такое любовь. В Америке оно лишь страдало от этого чувства. Признаюсь, я сбежала в Италию, чтоб залечить душевные раны. И абсолютно об этом не жалею. Италия поистине – удивительная страна.

Разговор был насыщенным. После ужина, когда такси прибыло к ресторану, Фабрицио, как истинный джентльмен, помог даме сесть в машину. Он подал ей руку, и когда Элли уже сидела в машине, не желал выпускать ее ладонь. Он наклонился ближе и поцеловал ее утонченную кисть. Понимая, что в скором времени Элли покинет не только его, но и Италию, он решился спросить:

– Элизабет, когда же еще я смогу вас увидеть?

– Не знаю Фабрицио. Как я и говорила во время ужина, я сейчас чувствую себя вольной птицей. Поэтому, где я окажусь завтра, даже мне не известно. Но я так полюбила Италию, что обязательно еще сюда вернусь, – Элли убрала руку, Фабрицио прикрыл за ней дверь такси. Девушка спустила окно автомобиля и добавила, – Фабрицио, это был чудесный день, и невероятный вечер. Спасибо! Теперь мне пора.

Машина неспеша начала свой ход. Мужчина склонился над открытым окном, где сидела Элли и произнес:

– Ну что ж, знайте, в Италии вас теперь тоже любят!

Элли подарила ему на прощание свою обворожительную улыбку, в которую художник влюбился еще после первой их встречи на мостовой.

Глава 10

Истинная любовь и забота близких, способны изменить человека.

Франция. В ней все было прекрасно. Чарующая Эйфелева башня, виднелась из окна номера отеля, в котором остановилась Элли. Главная достопримечательность Парижа, была особенно хороша в вечернее время, когда на ней, словно на новогодней ели, загорались миллионы огней. Девушка наслаждалась прогулками по прекрасному Версальскому дворцу, с его невероятными ландшафтами. Здесь, словно в раю, умещались сады и аллеи, изысканные оранжереи, полные разнообразной растительности, и живописные фонтаны. Отдельного внимания удостоилось удивительное сооружение: Дворец Фонтенбло, что расположен в пятидесяти километрах к юго-востоку от Парижа.

Во Франции Элли была другой. Она, ощущала себя иначе, говорила, и даже одевалась иначе. Больше не было прежней Элли, что жила когда-то в Америке. Там, за сотни тысяч километров, осталось ее прошлое, все ее тревоги и неразделенная любовь. Девушка с содроганием сердца вспоминала прежнюю жизнь, которая больше напоминала отрывки из кинофильма с печальным сюжетом. Порой ей казалось, все что она пережила, было не на самом деле, и вовсе даже не с ней. Единственным напоминанием о прежней жизни, и стране, в которой она жила, был Стив. Порой он звонил ей, интересовался жизнью, настроением, планами на будущее. Элли не спрашивала о Джексоне, Стив не тревожил ее подобными разговорами.

Джексон даже не предполагал, что Элли покинула Америку. Окружив свою супругу, как прежде, заботой и вниманием, он всеми силами старался сохранить семью. Не так давно, стоя перед алтарем, Джексон обещал сделать счастливой единственно любимую девушку. Как истинный мужчина, он желал исполнить данное им слово.

Больше никаких задержек на работе. Семейный ужин стал традицией. Все было иначе. Супруга Джексона вновь расцветала от счастья, а ее мысли о неверности мужа, исчезли сами собой.

Супруги решили, что готовы к появлению наследников. Они обратились в лучшую клинику Нью-Йорка по репродуктивному здоровью и планированию семьи. После комплексного обследования, оба обрадовались результатам анализов, которые, как выяснилось были в полном порядке. Волноваться было не о чем. Можно смело планировать ребенка. Пока супруга Джексона находилась в предвкушении долгожданной беременности, сам Джексон полагал, это может стать единственным спасением их брака.

Спустя полгода попыток и множественные консультаций врачей, ничего не получалось. Супруги не отчаивались и верили, в скором времени у них обязательно появится долгожданный малыш.

Сделав очередной тест на беременность, жена Джексона разрыдалась. Как и большинство предыдущих тестов, этот, оказался отрицательным. Джексон умолял ее не расстраиваться.

– Все будет хорошо. Нужно лишь терпение, – успокаивал он супругу.

Она не желала его слушать и весь вечер проплакала в ванной. Аналогичная ситуация повторилась и на следующий день. Спустя еще два дня, Джексону, как и прежде, не хотелось идти домой. Он решил задержаться на работе. Закрывшись в кабинете, Джексон налил себе выпивки и уткнувшись носом в договор, стал тщательно его рассматривать.

– Давненько не видел тебя тут в такое время, – произнес Стив, заглядывая в кабинет Джексона.

– Проверяю контракт для завтрашнего подписания, – ответил сухо Джексон и вновь уставился в папку с документами.

– Я его несколько раз проверял. Там все в полном порядке. Если ты в чем-то не уверен, мог сказать, я бы еще раз пересмотрел, – спокойно произнес Стив, и не подозревая обеспокоенности Джексона из-за семейных проблем.

– Нет Стив, спасибо, я сам, – уверенным, мягким голосом сказал Джексон.

– Ну, мыслей о том, что ты мне не доверяешь у меня нет. Значит причина твоей задержки на работе кроется в другом. Рассказывай! – Стив устроился в кресле с внимательным видом, и в полной готовности выслушать старого друга.

Прежде чем продолжить разговор, Джексон налил Стиву выпить. Обновив выпивку в своем стакане, он вернулся на прежнее место и начал:

– Я больше не могу видеть, как она плачет. На днях, врач огласил нам последнее заключение. С тех пор каждый день одно и то же, слезы, истерики. Это стало невыносимо, – Джексон замолчал и смочил горло крепким спиртным напитком. – Парадокс в том, что каждый из нас здоров, но мы абсолютно несовместимы. Забеременеть естественным путем нет шансов.

– Но сегодня медицина не стоит на месте. Есть ведь и другие способы…– переживал Стив.

– В нашем случае, даже если воспользоваться искусственным оплодотворением, вероятность положительного исхода не болеет пяти процентов, – Джексон говорил спокойно. Он будто смирился с вынесенным приговором врачей.

– Мне очень жаль, – с сочувствием произнес Стив.

– А я вот подумал, может оно и к лучшему, – Джексон был задумчив. Стив обезумевшими глазами смотрел на друга. – Я ведь держался за идею о ребенке, как за последнюю возможность сохранить свои отношения.

– Да что с тобой, дружище, я тебя не узнаю? Может вам стоит пойти к семейному психологу? – Стив не знал, что и думать. Он всеми силами старался помочь близким людям, которых безумно любил.

– Только этого мне не хватало, – возразил Джексон.

– Все семейные пары, испытывающие проблемы в отношениях посещают психолога. В этом нет ничего постыдного.

– Да, я не за это переживаю, Стив, – начал виновато Джексон. Его душевные терзания искали выход наружу и четко виднелись во взгляде.

– За что тогда? – Стив насторожился.

– Ты предлагаешь обратиться к психологу. Мне придется говорить обо всем, что так или иначе могло повлиять на мои отношения. Значит, мне нужно будет рассказать и о другой девушке, – заключил Джексон. Он сжал карандаш в руке и тот треснул надвое.

– Ты это сейчас о ком? – Стив был уверен, что Джексон забыл про Элли, и для него она осталась далеко в прошлом. Он не понимал, о какой девушке говорит его друг.

– Об Элли, – признался Джексон, – Я всеми силами старался выбросить ее из головы. В какой-то момент даже поверил, что все получилось. Но это сплошной самообман. Теперь я четко понимаю, что именно испытываю к ней. Я люблю ее. Как бы дико и странно это не звучало, люблю, – Джексон разом выпил содержимое рюмки и вновь плеснул в нее выпивку.

Стив не говорил ни слова. Он внимательно слушал Джексона.

– Представляешь, я поручил ребятам найти ее. Сумасшествие какое-то, правда? Обещал ей, что не стану этого делать, но не могу. Для меня в последнее время стало нормой, не выполнять своих обещаний.

Стив оказался в затруднительной ситуации. Лучший друг, его супруга и Элли. Каждый из них был ему по-своему дорог. Он замешкался, не понимая, как лучше поступить в сложившейся ситуации.

– Как тебя угораздило, Джексон? Ты ведь ее совсем не знаешь, – Стив нервно потирал подбородок.

– Сам не пойму, – Джексон пожал плечами.

Стив, облокотившись на ручки кресла, скрестил перед собой в мертвую сцепку пальцы рук, и склонил на них свою задумчивую голову. Спустя считаные секунды он выровнялся, подобно спортсмену, собиравшемуся сделать резкий прыжок, сосредоточился и выпалил:

– Тебе не приходило в голову, что она может быть счастлива без тебя?

– Эти мысли не дают мне покоя.

– Мне невыносимо больно видеть твои страдания. Чтоб ты наконец перестал себя мучить, я обязан тебе сообщить, у Элли все хорошо. Она готовится к свадьбе.

– Не понимаю, – закачал головой Джексон. Его рюмка выпала из рук и опрокинулась на недочитанный договор, который он рассматривал. Джексон подскочил с места, заметно засуетился. Схватив салфетки, пытался удалить ими мокрые пятна со страниц договора. В голове, в хаотичном порядке, всплывало множество мыслей. Он хотел обо всем расспросить Стива, но не мог сосредоточиться ни на одном конкретном вопросе. Глаза бегали по столу, по мокрому договору. Джексон остановился. Одним движением руки провел по поверхности стола и все, что было на нем полетело на пол. Выбросив салфетки, он с облегчением присел обратно в свое кресло и с подозрением смотрел на Стива. Под действием алкоголя мозг работал медленнее. Зная Стива и его жажду к слабому полу, Джексону не составило труда сообразить: все это время Стив общался с Элли, но, если она выходит замуж, значит между ними не могут быть любовные отношения.

Заключение было сделано. Стив молчал.

– Так ты все знал? С самого начала знал и не сказал мне ни слова, – тон Джексона становился более яростным.

– Джексон, я знаю тебя…ты никогда ничего от меня не скрывал. Я и подумать не мог, что все на столько серьезно. Неужели эта история, как и сама девушка, не остались для тебя в прошлом? – Стив не намеревался углубляться в подробности своих отношений с Элли. Для Джексона, Элли была не только не забыта, но чувства испытываемые к ней оказались серьезнее, чем можно было предположить.

– Где она? – сорвалось у Джексона с уст. Он уже был в дикой ярости.

– Я ведь сказал, она выходит замуж! – Стив не мог допустить общения Джексона с Элли.

В следующее мгновение Джексон подошел к Стиву, схватив его за ворот пиджака, поднял с кресла, и начал трясти. Изо рта несло только что выпитым алкоголем.

– Я это уже слышал! Поэтому спрашиваю тебя, где она? – Джексон будто обезумел и кричал громче прежнего.

Стив схватил Джексона за запястье. Освободив себя от его цепких рук, посадил Джексона в кресло, с которого его только что подняли.

– Не нужно, не порть ей жизнь! Ты ничего не можешь ей предложить. Жизнь Элли не должна вертеться только вокруг тебя. Ты сам это прекрасно понимаешь. Не отторгай эти здравые мысли, – Стив сдерживал напор Джексона.

– С твоей помощью или без, я все равно раздобуду ее адрес, поэтому не трать мое время, – Джексон говорил спокойно, но он не собирался отступать.

– Ну, как знаешь. Мне больше нечего тебе добавить, – ответил Стив и вышел из кабинета. Он прекрасно понимал, Джексону не составит большого труда, разыскать Элли. Стив знал, к кому в подобных ситуациях мог обратится его друг, а значит, рано или поздно ему доложат не только о местонахождении Элли, но и подробную информацию о ней, начиная со школьной скамьи.

После столь напряженной беседы, последующие две недели, разговоры мужчин носили строго рабочий характер. Они не обсуждали личную жизнь, тем более не говорили об Элли.

Перед совещанием Стив вошел в приемную Джексона. В привычной для него манере, флиртовал с Амандой, секретарем Джексона. Девушка мило хохотала и была вовсе не против подобного общения. Наконец Джексон вышел из кабинета. В этот момент ему доставили папку с содержащейся в ней информацией об Элли. Он торопился. Передав папку секретарю, распорядился, чтоб она положила ее к нему на стол. Затем вместе со Стивом отправился в переговорную.

Совещание обещало быть долгим. Каждый руководитель того или иного отдела представлял свой плановый отчет. Минут через сорок после его начала, Стив вновь появился в приемной Джексона.

– Как проходит совещание? – поинтересовалась девушка.

– Скукота полнейшая, куда приятнее находится в твоем обществе, – Стив не унимался, – Может сходим вечером куда-нибудь? Поужинаем, потом, как в старые добрые времена ты останешься у меня.

– Стив, ты, конечно, классный парень, но мне уже тридцать пять, я хочу замуж, детишек нарожать. К тому же, ты, наверное, не в курсе, у меня есть молодой человек, и в отличии от тебя, он собирается сделать мне предложение.

– Собирается и сделает, не одно и то же, но, я очень рад за тебя – Стив включил все свое обаяние. – Кстати Аманда, Джексон попросил забрать у него из кабинета кое какие бумаги, для совещания.

–Да, конечно, какие именно? – резво подскочила девушка.

– Посиди, отдохни, я сам заберу, – Аманда намеревалась возразить. Стив, уже держась за ручку двери в кабинет Джексона, продолжил, – Сложно, наверное, весь день на таких-то каблучищах бегать?

– И не говори…– ответила Аманда, с облегчением упав обратно в кресло.

Стив мигом оказался у рабочего стола Джексона. Он без труда обнаружил досье на Элли. В папке содержалась не только подробнейшая информация о девушке, но все факты были подкреплены фотоотчетом. У Стива не было ни малейшего сомнения, что исполнитель заказа сделает все в лучшем виде. Просматривая документы, Стив и не предполагал, что кое-какая информация сможет его удивить.

– Не может быть! – вырвалось у него вслух.

– Стив, все в порядке? – раздался голос Аманды, затем он услышал стук приближающихся к нему каблуков.

Стив схватил первый попавший под руку договор и ринулся с ним к двери. Протягивая его Аманде, улыбчиво добавил:

– Нашел! Будь добра, сделай пять копий.

Пока девушка снимала копии с документа, который вовсе не нужен был во время совещания, Стив вынул из досье Элли несколько страниц.

«Господи, что же я делаю?», – думал он, но руки сами прятали вынутые страницы во внутренний карман пиджака.

Спустя неделю, ближе к полудню, Джексон достал из кармана брюк помятый лист, который уже несколько дней носил с собой. Он долго разглядывал записанный на нем телефонный номер и адрес Элли, по которому она проживает. Дело оставалось за малым, взять телефон, набрать несколько цифр, и услышать долгожданный нежный голос.

– Алло! – прозвучало на том конце провода, – Алло, вас не слышно!

Только Джексон намеревался произнести «Привет», как услышал в трубке мужской голос, который спросил: «Любовь моя, кто звонит?», «Не знаю, ничего не слышно. Видно, связь плохая», – ответила Элли мужскому голосу.

Джексон ухватился обеими руками за голову. В одной руке он держал телефон, из которого все еще доносился голос любимой девушки: «Алло, алло, алло». Затем голос исчез. На смену ему пришел длинный гудок. На том конце положили трубку.

Джексон осознал: он не должен мешать Элли стать счастливой. Стив безусловно был прав, говоря, что жизнь Элли не должна вертеться только вокруг него. Невыносимая боль, от одной лишь мысли, что он потерял любимого человека, сковывала все тело. Теперь Элли принадлежала другому. Каждое утро другой мужчина будет видеть ее сияющую улыбку, целовать ямочки на щеках, которые образуются, когда она улыбается. Другой мужчина будет приносить ей кофе в постель, и ласкать ее руки. Все что ее касается, теперь будет касаться другого мужчины. Джексону ничего не оставалось, как смириться и отойти в сторону. В этот момент он решил, забыть ее навсегда.

Элли впервые в жизни была действительно счастлива. Причиной ее счастья была вовсе не великая любовь и бессметные богатства, а безграничная светлая душа человека, находящегося рядом.

Теперь ее фото сверкало на обложках лучших глянцевых журналах Европы. Она выступала на самых престижных показах мод.

Все закрутилось полгода назад. Фабрицио Риччи – известный художник, с которым Элли посчастливилось познакомиться в Италии, прилетел в Барселону с очередной выставкой. Элли все еще продолжала наслаждаться путешествием по Европе. Они встретились. Фабрицио пригласил девушку на ужин с его друзьями. Среди них были известные художники, фотографы, дизайнеры. Там и заметили Элли. Не заметить ее было невозможно. Фабрицио весь вечер говорил только о ней. Ее пригласили на пробы, затем одна фотосессия, вторая, так и завертелось. Известные модельеры приглашали девушку к себе работать. Элли предлагали сразу несколько контрактов. С каждым разом ее гонорары стремительно увеличивались. Кто бы мог подумать, что европейские каникулы, обернутся для нее таким успехом в модельном шоу-бизнесе.

Тогда, в Барселоне, Фабрицио и сделал предложение руки и сердца Элли. Она не сразу дала свой ответ, обещая подумать. Когда Фабрицио должен был улетать в Италию, Элли улетела с ним, в сказочную страну, в которую влюбилась с первого взгляда.

Ее жизнь приобрела совершенно иной – непривычный ритм. Утром она могла проснуться в Париже, а пить вечерний кофе где-то в Испании. Укладки, макияж, новые дорогие наряды, множественные перелеты, все это кружило голову и безумно нравилось ей. Жизнь сама привела ее в атмосферу, где одновременно можно быть самой собой и в то же время, выходя на подиум или позируя для очередного журнала, стать тем, кем в обычной жизни она никогда не будет. Примеряя такое разнообразие образов, Элли бросала вызов сама себе. Девушка все еще с содроганием сердца вспоминала о жизни в Нью-Йорке, не веря своему счастью. Благодарила за все судьбу и художника, который без памяти был в нее влюблен.