Путь Фатума. Книга 1: Аллея ангелов

– Спасибо, что подвез, – улыбнулась я Виню и отдала шлем.

– Не за что.

– Ну давай, встретимся как-нибудь.

Я уже направлялась к зданию, как южанин окликнул меня:

– Ангелин, постой.

– Да, что случилось.

– Ты после уроков попроси НАФА домой отвезти, а то у меня свидание.

– Заметано. Приятно провести время.

«Счастливчик, он все ещё радуется жизни и ходит на свидания, – нехотя подумала я. – Но ничего. Я дождусь Дайя и мы своё наверстаем».

– Стой. Подожди! – Винь не спешил отпускать меня.

– Что ещё?

– Тебе Дайя просил передать.

– Что?

– Вот.

Виня протянул мне запечатанный конверт.

– Почему ты мне сразу не отдал после его отъезда?

– Дайя просил, чтобы я передал тебе лишь тогда, когда ты успокоишься.

– Хорошо. Спасибо большое. Девушке передай привет.

Я со всех ног понеслась в школу. Я должна знать, что он мне написал.

Я забежала в первый попавшийся кабинет и заперлась внутри. Не хочу, чтобы мне сейчас кто-нибудь мешал. Я должна знать. Раз Дайя оставил письмо, значит, ему есть о чём сказать.

Простой лист бумаги, неровный почерк Дайя. Всего лишь. Но этого хватило, чтобы я почувствовала себя безумно счастливой.

«Здравствуй, Ангелина.

Когда ты прочитаешь это письмо, я буду уже очень далеко. Даже не задавайся вопросом «где». Я сам ещё пока не знаю. Мы же не можем предопределить, куда в следующий миг нас занесёт судьба?

Знаешь, я долго думал над твоими словами. Я слишком много врал тебе. И всё лишь потому, что хотел защитить, заслонить от невзгод. Когда впервые я увидел тебя, твою улыбку, то понял, что моё предназначение – отгородить тебя от боли. Но я не учёл только одного… что сам являюсь главным источником страдания для тебя.

Прости.

С этой минуты я клянусь больше не лгать тебе и самому себе. Мне казалось, скрывая часть правды, смогу уберечь тебя. Но оказалось наоборот – я только принёс разочарование и усугубил твое одиночество. Извини.

Я также упустил, что мы не всегда можем распоряжаться своей судьбой. Меня поневоле назначили предводителем Фатумов, потому что являюсь прямым потомком основателя Виртуса. На мне теперь лежит ответственность за ведение военных действий и жизни сотни людей.

А ещё к тебе огромная просьба! Пожалуйста, только не злись на Виня. С ним и так несправедливо обошлись и он вдоволь настрадался. Не думай, что Винь трус и отсиживается дома. Нет: это я не пустил его. Он сильнее всех рвался в бой и был готов жертвовать собой ради спасения других, но я категорически запретил ему принимать участие в войне. Ты сама знаешь, что Винь всегда отличался безответственностью и легкомыслием, поэтому пускать его в бой – рискованное дело. Я не готов терять его, потому что он слишком дорог мне.

А ещё важнее для меня – ты. Несмотря на твою способность нейтрализовать чужие силы, я не решился оставить тебя одну. Лучшего кандидата на роль Фатума, чем Винь, и не найти. Доверяй Виню и он не подведет тебя.

Думаю, я уже дал ответы на многие вопросы, над которыми ты успела не раз поразмышлять. Как и было обещано, я признаюсь ещё в одной правде: моя интуиция подсказывает, что этот бой окажется для меня последним. Поэтому я не стану обещать, что вернусь, и в лишний раз причинять тебе боль.

Просто помни, ты нужна мне. Храни себя.

Твой Дайя».

Если бы в этот момент я не прислонилась к стене, то не сумела бы удержаться на ногах. Я медленно сползла спиной вниз и оказалась на холодном полу класса. Перед глазами появились странные чёрные круги… В ушах звенело…

В голове четко зазвучали слова Дайя, которые я уже выучила наизусть.

«Моя интуиция никогда не ошибается. Никогда».

Это была аксиома, которая не требовала никаких доказательств и подтверждений. Так было всегда, есть и будет.

«Нет, нет… Не может быть…»

Воронка в груди завибрировала и начала медленно вращаться, разрывая нити, которые я лишь вчера успела наложить на рану. Я ощутила резкую боль в сердце…

«Дышать… дышать… ты должна…»

Казалось, Чёрная дыра стала затягивать внутрь мою плоть… Сила притяжения оказалась до такой степени мощной, что каждый вдох давался с величайшим трудом. Я начала задыхаться от недостатка кислорода…

Я не хотела верить письму Дайя. Как он мог так бесчеловечно со мной поступить? Почему он думает, что правда станет для меня предпочтительней? Если я так дорога ему, то зачем постоянно причиняет боль? Почему?

Я прижала письмо к лицу… Боже, даже лист бумаги пронизан им, его сущностью… этот аромат прожигал мне горло неведомой жаждой. Я почувствовала себя десмодом, который нуждался в очередной дозе сверхспособностей.

«Мне нужно тебя увидеть… Где ты…»

Странно, но я не заплакала. Я продолжала неподвижно сидеть на блестящем полу и крепко сжимать в руках записку. Под холодной оболочкой бушевал настоящий огонь, которым с наслаждением и жадностью упивалась ненасытная пустота. Мысленно я кричала от боли, крушила, метала все вокруг, взлетала до небес и падала вниз с безумной высоты…

«Ты не только разочаровываешь меня, но и убиваешь все надежды… Ты знаешь, сколько сил мне потребовалось, чтобы решиться сжечь мосты… чтобы начать заново жить… чтобы продолжить ждать тебя! Дайя, зачем ты так жесток со мной? Разве так поступают с любимыми?»

Не знаю, сколько времени я пряталась от всех в этом кабинете, но казалось, что прошли часы до того, как прозвенел звонок на первый урок… Преодолевая тяжесть в теле, я встала и собрала вещи. Когда я вышла из класса, коридор уже опустел. Я не стала спешить и медленно поплелась на занятия.

Я робко постучалась в класс и зашла внутрь. Урок уже давно шёл, но никто особо не проявил недовольства по поводу моего опоздания.

– А, Ангелина, с выздоровлением. Садись скорей, у нас новая тема, – радостно поприветствовал меня Леон и кивнул на доску, на которой были изображены графики и линии.

– Привет, как ты себя чувствуешь? – спросил Алекс с последней парты.

– Рады тебя видеть, староста… – крикнул кто-то с места около окна.

– Какая-то ты ещё бледная… – прокомментировала мой вид Фрезия.

– Спасибо, я нормально… соскучилась очень по вам… – улыбнулась я одноклассникам и села рядом с Эни.

Я достала тетрадь и принялась со всеми записывать лекцию. Рабочая атмосфера заглушила посторонние мысли, но я не могла не думать о том, что место на последней парте сейчас пустует. Как долго это будет длиться? Сколько дней, недель, месяцев пройдет, пока пустота не заполнится его присутствием?

– Эй, Ангелин, постой! – окликнул кто-то меня на улице.

Я обернулась и увидела Виня на скутере. Парень подъехал ко мне и удивленно спросил:

– Ты чего тут бродишь? Я же вроде сказал, чтобы ты поехала домой с НАФА.

– Нет. Я решила пройтись пешком.

Я хотела изнурить себя насовсем. Хотела забыться. Хотела перестать думать.

– Садись. Подвезу.

– А где твоя подружка? Ты разве не на свидании?

– Нет, накрылось медным тазом. Давай, не тяни резину.

Я надела шлем и села за Винем. Мы опять молчали всю дорогу. Если утром я была переполнена позитивом и верой в новую жизнь, то сейчас тонула в тёмном болоте.

– Спасибо. До завтра, – поблагодарила я Смэша, когда мы доехали до дома.

– Постой, Ангелин. Ты хочешь поговорить? – внезапно меня догнал вопрос Виня.

– О чём? Я не понимаю… – я попыталась скрыть дрожь в голосе.

– О Дайя. Я уверен. Можно я войду?

– Хорошо.

Мы зашли в дом, я бросила ключи на диван и пошла на кухню заваривать чай. Винь расположился как у себя дома. Естественно, мы столько времени провели втроём в этой гостиной, что он практически стал неотъемлемой частью дома. Всю эту неделю их отсутствие делало дом другим – опустошенным и чужим.

– Я готов слушать. – Сказал Винь и сел напротив меня за кухонный стол.

– Нам не о чём говорить.

– Не ври мне, Ангелин. Раз ты разрешила мне войти, значит, у тебя есть ко мне вопросы.

Я промолчала и сделала большой глоток чая. Несмотря на жару на улице, мне было холодно. Именно поэтому и заварила для себя этот напиток, а Смэшу придвинула банку кока-колы.

– Я думала, ты мне сам всё расскажешь.

– Что Дая написал тебе в письме?

– Что постоянно обманывал меня; что его поневоле назначили главным Фатумом только потому, что он прямой потомок основателя Виртуса…– без эмоций перечислила я, словно зачитывала таблицу умножения.

За сегодняшний день я перечитывала письмо сотни раз за время уроков. Подруги заметили, что со мной что-то стряслось. Мне стоило значительных усилий, чтобы развеять их сомнения.

– Хаххаха… – горько засмеялся Винь и глотнул газировки. – Он и дальше продолжил лгать тебе, Энжи.

– В каком смысле? О чём он опять наврал?

– Ну… не наврал… Это я уже перегнул. Но искривил правду, так скажем, – исправился Винь и взглянул на меня.

– Хватит уже прикалываться. Если ты решил все рассказать, то начинай. Если нет – уходи. – Твёрдо ответила я. Не хватало только, чтобы Винь начал надо мной издеваться.

Винь отвернулся, точно что-то припоминал, одним глотком допил колу и лёгким сжатием руки превратил жестяную банку в порошок.

– И мусорка не понадобилась, – прокомментировал он с иронией.

Я даже не улыбнулась.

– Ладно, так уж и быть. Значит, Дая сказал, что его назначили главнокомандующим, так? – ещё раз спросил Винь.

– Так.

– Его не назначили. Его избрали, Ангелин. Практически единогласно. И не потому, что наш дедушка основал Виртус, в таком случае и я мог бы стать Ферзем, а потому, что он оказался самым ловким, изворотливым и умным, – медленно, с паузами и выделяя каждое слово сказал южанин.

– Что ещё за выборы?

– Видимо, тебе Дайя практически ничего не рассказывал… – покачал головой Винь. – В таком случае, начнём всё сначала.

Я кивнула. Хоть сейчас я все наконец узнаю.

– Как тебе уже сказал Дайя, те дни, когда мы отсутствовали, являлись вовсе не тренировками. Хотя нет, первое время мы и вправду занимались, нам читали теорию, объясняли то да се, была и практика… Но цветочки сошли быстро, потому что десмоды слишком рано начали свою активность. И тогда впервые нам пришлось вступить в бой. В тот день отряд Фатумов был загнан в угол и не было никакого спасения. Срочно требовалась подмога, поэтому нас, таких «зелёных» бросили на поле битвы.

Признаюсь, Энжи, я никогда ещё не ощущал такого страха. Мы успели к самому разгару сражения, и нас окружили со всех сторон. Нашу армию прижали к скале, поэтому не было даже пути для отступления.

Тогда впервые мы вступили в бой. Это было жуткое зрелище: десятки десмодов окружили нас. Если внешне они выглядели как вполне нормальные подростки, то в душе зверь, который жаждал наши способности. Именно такое скопление «сверхлюдей» тем более разгонял их аппетит. Завязалась борьба. Мы с Дайя сражались плечом к плечу, прикрывая друг друга от нападения сзади.

Если первые несколько минут мы боялись использовать полностью свои силы, то уже потом поняли серьёзность ситуации. Десмоды реально собирались превратить нас в вкусный обед, поэтому мысль о пощаде исчезла так же быстро, как и появилась. И тогда мы поняли, что единственное, чем десмоды превосходили нас – это количеством. При этом они не отличались ни смекалкой, ни рассудком, действуя инстинктивно.

– Если они такие отстойные, так почему понадобилась ваша помощь?

– Раньше отряды Фатумов составлялись из десяти человек, не больше, а скорее всего и меньше, потому что десмоды хотя и опасны, но они всего лишь подростки. Расправляться с ними было не так-то сложно, но с каждым днём их становилось всё больше. Они нападали всегда стаями. На этот раз отряд III отправился в поход только из пяти человек, поэтому им стало сложно отбиваться. Нам пришлось присоединиться. С тех пор началась наша новая жизнь. Каждый раз, когда поступал сигнал обнаружения скопления десмодов, нас тут же вызывали и телепортировали на поле сражения.

– Дайя сказал, что вы участвовали в четырёх-пяти схватках.

– Если быть точным, то в шести. Он не учел последнее, в котором мы проиграли. Помнишь, мы отсутствовали целую неделю после похода? Тогда-то завязалась новая война. Мы не успели собрать отряд, поэтому десмоды опять прижали нас. Если раньше десмоды действовали за счет количества, то теперь они тоже начали готовиться к войне. Хорошо, что интуиция Дайя успела предупредить об опасности, и он успел эвакуировать отряд…

– …и…

– … и тогда на Виртус внезапно обнаружили предполагаемый Центр десмодов, где мог скрываться Предатель. Нужен был предводитель. И все проголосовали за Дайя.

– Почему? Я думала, что у вас все решает Виртус?

– Виртус – сердце, а Дайя – мозг. Или проще говоря, Виртус – это Король, средоточие власти, который при этом не может существовать без своих воинов. Дайя стал Ферзем. Из простой пешки он превратился в решающую фигуру на шахматной доске.

– Почему именно он? Дайя ещё так молод и неопытен.

– Ты рассуждаешь именно как старожилы, которые впрочем и не поддержали выбор Виртуса. Дайя, во-первых, обладал большей комбинацией способностей, чем бывшее поколение, при этом все они являлись весьма ценными – сила, растворение предметов, дар видеть сквозь предметы, интуиция; во-вторых, в борьбе он не раз проявлял себя как яркий лидер; в-третьих, он сам подросток, поэтому в сочетании с шестым чувством отлично прогнозировал действие десмодов; а в-четвертых, несмотря на возраст, он был мудрее, чем многие Фатумы.

Так что теперь каждое его слово – это для нас приказ. Мне же он наказал патрулировать ближайшие города, а главное – защищать тебя.

Я промолчала. И все это он не собирался мне говорить. Почему? Что в этом такого, что нельзя мне рассказывать? Ферзь. Теперь он главная фигура, которая полностью решает за «Короля».

– Спасибо, Винь. Теперь мне многое понятно.

– Я рад, что смог тебе все объяснить.

– Я тебе благодарна, но пожалуйста, можешь оставить меня одну… Мне нужно многое обдумать.

– Ты меня прогоняешь?

– Да.

Сегодня я не собиралась больше врать. Не хочу быть как Дайя. К чему привело его желание угодить мне? Лучше прямо сказать в лицо, чтобы не терзать себя и других.

– Хорошо. Пока. – Винь немного удивился моему ответу, взял сумку с учебниками и вышел из дома.

– Пока.

Я не стала его провожать. Дверь за Винем захлопнулась с глухим щелчком… как и моя душа…

Глава 15. «С возвращением».

Когда человек влюбляется, то начинает с того, что обманывает себя самого, а кончает тем, что обманывает других.

Уайльд Оскар

Я всё же начала новую жизнь. Я ходила на занятия, готовилась к экзаменам, встречалась с друзьями, болтала с мамой по телефону, продолжила заниматься утренней пробежкой… Я вернулась к тому периоду, который назвала «до него», когда ни чудеса, ни странности не были знакомы. Изменилось только одно: мое отношение к жизни. Я потеряла всякий интерес к происходящему вокруг. Мир превратился для меня в чёрно-белую картину, в которой полностью отсутствовали иные цвета палитры. Я старалась занять всё свободное время, чтобы не появилось ни единой секунды, когда можно было отвлечься на мысли о Дайя. Для этого я нашла несколько занятий, который помогали мне полностью впадать в прострацию.

Я бралась за организацию любого школьного мероприятия, вступила с позволения Фионы в редакцию газеты, участвовала в выступлениях, соревнованиях. Я проводила в школе по максимуму времени, чтобы не возвращаться в одинокий домой.

Я училась как никогда: читала и перечитывала все учебные материалы, которые только находила, решала задачи и примеры, выполняла задания повышенной сложности, которые никому не были особо-то нужны, садилась разбираться даже с теми темами, которые не входили в программу школьного обучения. Растворяясь в формулах, доказательствах, графиках, правилах и теоремах, я забывала о Дайя, чего и добивалась. Я удивляла друзей и учителей тем, что могла ответить на любой вопрос, который только задавался. Меня стали называть «всезнайкой», «ходячей энциклопедией», «ботанка», но мне было наплевать… лишь бы не думать о нём.

В моем доме никогда не смолкала музыка. Я боялась этой неестественной тишины, которая стала просто невыносимой после отъезда Дая. Плэй-лист играл с утра до ночи, прокручивая одни и те же песни, которые когда-то мне скинули братья Смэш.

Я пыталась забыться на кухне, серьёзно взявшись за совершенствование своих кулинарных способностей. Я перепробовала всевозможные странные и экзотические рецепты горячих блюд и десертов, которые только попадались на глаза.

Я потеряла счет времени. Различала лишь день и ночь. Отсчет же проводила по дням недели: с понедельника по пятницу я полностью отдавалась школьным делам, в субботу давала уроки математики, встречалась с подругами, а каждое воскресенье ездила в дельфинарий, который открылся с потеплением. Все те же трюки, все те же дельфины. Я садилась где-нибудь на дальнем ряду трибун и наблюдала за выступлением. Я знала, что Афа и Эврика чувствовали моё присутствие. После шоу, когда дельфин отводили в бассейн, я спускалась к ним в тоннель. То, животное, что когда-то Дая разбудил во мне, помог найти с ними общий язык. Я научилась понимать их жесты и разбираться в необычном свисте, которые они издавали. Только они также скучали по Дайя, как и я. Мне хотелось прикоснуться к их совершенно гладкой и влажной коже, но нас разделял толстый слой стекла.

Если новая жизнь устраивала и приводила в восторг всех окружающих, то лишь одну меня она совершенно не радовала. Мои успехи не играли никакой роли на фоне желания забыться. Всё, чем я занималась, было лишь прикрытием, стремлением никогда не оставаться одной. Я все делала на автомате, без души, интереса и увлечения.

Я старалась выглядеть нормальной, обычной, такой, как все. Я теперь не знала, в чем состоит смысл жизнь. Да и вообще, разве я жила? Я существовала день ото дня. Желание не думать об Дайя не означало, что я перестала его ждать. Я ждала. Надеялась. Все ещё хранила надежду.

Дайя продолжал сниться мне каждую ночь. Он уже не обращался ко мне как раньше, я просто видела обрывки его нынешней жизни. Я видела его на войне, как мучается, залечивая раны, как помогает другим… Эти осколки складывались в общую картину, которая также была чёрно-белой… безнадёжной и грустной…

Но я научилась бороться с пустотой внутри себя, потому что окаменела, превратилась в ледяную глыбу. Воронка не давала покоя, продолжая пульсировать, причинять боль… но ей не было чем поживиться: ни эмоций, ни переживаний, ни страданья… Я закрыла свою душу не только для других, но и для себя…

~*~

– Эмн, Ангелин, как твои дела? – робко спросила меня однажды Ника.

Сегодня НАФА была чем-то очень обрадована, но старалась этого особо не показывать. Мне не составило труда определить, что всему виной являюсь я. Что-то во мне изменилось. Проснувшееся подсознание, позволяющее улавливать настрой Дайя, и животное начало не только давали возможность понимать дельфинов, но и других людей.

С тех пор как уехал Дайя прошел месяц, а моё состояние отрешенности совершенно не отходило. Все мои старания казаться веселой и естественной были бесполезны перед подругами, что я четко осознавала. Я чувствовала, что с каждым днем всё больше отдаляюсь от них…

– Все отлично. – Изобразила я улыбку.

Не так-то и сложно. Всего лишь простое движение мышц лица. Я научилась мастерски играть роль оптимиста. Теперь я могу без особого труда изобразить не менее десяти различных улыбок, причем без всяких внутренних эмоций. Обычно всех такой ответ устраивал, но только не НАФА: Ника недовольно сморщилась, а Фиона закатила глаза.

– Ангелин, может, ты прекратишь уже так себя мучить? – не выдержала Эни, которая лучше всех понимала, что со мной происходит.

– Мучить? Разве я странно выгляжу? – я подняла брови, чтобы показать, как сильно удивлена.

«Боже, что я делаю! Вру, только и делаю, что вру!»

– Странно? Это мягко сказано. Ты уже целый месяц ходишь как в прострации, – подтвердила Ника.

– Как зомби, если быть точнее, – добавила свою лепту Фиона. – Тебе осталось только руки вперёд выставить и бесцельно шастать по коридорам, тогда никакой разницы.

– Ну спасибо… – я засмеялась.

Получилось? Вроде звонко и заливисто. Но и это не смогло обмануть подруг.

– Ангелин, перестань притворяться, пожалуйста, – мягко попросила Аннет. – Неужели ты думаешь, что мы ничего не замечаем? Ты уже не такая, как раньше…

«Так и есть. А разве можно оставаться такой, как раньше после того, как он со мной поступил?»

– Почему вы так считаете? – тихо спросила я, боясь услышать, в кого я превратилась.

– Ты постоянно улыбаешься, а это ненормально, Энжик, – покачала головой Фиона. – Ты как будто маску на себя натянула.

– На вопрос «Как дела?» у тебя всегда ответ «отлично». А это ведь тоже неправда. У обычных людей бывает ещё «хорошо», «так себе», «по-разному» и «плохо».

– …ты перестала танцевать на дискотеках…

– …меньше разговариваешь…

– … стала вкусно готовить! Это уже совсем не входит ни в какие рамки!

– А главное – ты перестала нам доверять. Не так ли? – закончила тираду Ника.

Каждое их замечание попадало в точку. Да, я стала такой. Я изменилась. Но что могу поделать, если я ничего не чувствую? Если раньше я старалась плыть против течения, постоянно с чем-то бороться, хвататься за берег, но не теперь… я пустила всё на самотек, потому что мне нет никакого дела до происходящего вокруг. Я просто разомкнула руки, чтобы поток нёс меня…

– Девочки, я не перестала вам доверять. Просто… просто в моей жизни наступил сложный период… Знаете, скоро экзамены, выпускной, мне ещё помогать организовывать праздник, потом дела в редколлегии… – пыталась я найти правдоподобную отговорку.

НАФА недоверчиво взглянула на меня и ответила прямо в лицо:

– Не лги, Энжи. Это все Дайя?

Я не ответила.

В эту минуту я себя ненавидела. Зачем пытаюсь обмануть лучших подруг? В чём смысл? Но даже если я им все расскажу, то не только предам «своих», но и нарушу обещание, данное Дая.

– Ангелин, мы надеялись, что хоть сейчас ты нам все объяснишь. Но раз ты молчишь… – Фиона не договорила, но всем понятно, что это означало: «Раз ты молчишь, то мы больше не друзья».

Я продолжала упрямо молчать.

НАФА пыталась говорить твёрдо и серьёзно. Внешне это выглядело угрожающе, точно подруги реально хотели меня бросить. Но мое шестое чувство говорило другое: «Они пытались разговорить тебя методом кнута и пряника. Пряник не сработал – остался только кнут».

– Ладно, держи, – Ника бросила передо мной толстый журнал мод. – Пока нам все не расскажешь, можешь считать, что НАФА больше не существует.

Девушки развернулись и ушли.

Я застыла на месте. НАФА развалилась. И всему виной только я со своим упрямством. Ради чего я пошла на такое? Чтобы сохранить какой-то секрет Дая? Стоило ли это моей многолетней дружбы?

Дрожащими руками я взяла журнал со стола и раскрыла его. Несколько страниц подряд занимали фотографии, которые мы снимали в марте на природе, представляя торговую марку «Dandelion». Великолепная Ника в жёлтом воздушном платье прекрасно смотрелась на золотистом поле из одуванчиков. Её волосы свободно развевались на ветру и девушка ещё шаловливо прищурила глаза, что делало вид таким естественным и невообразимо милым. Братья Смэши же не шли в сравнении ни с кем. Их улыбки, взгляды, черты лица, прически, одежда… Все, что относилось к ним, выглядело мужественным и сильным. Они невольно притягивали взгляды и, несмотря на то, были похожи, явно различались… Они были как противоположные стороны одной медали, поэтому достигли гармонии. А вот и я сама месяц назад… Тогда я ещё умела смеяться искренне, от души…

Я думала, что застану только снимки Ники и Виня, однако, здесь оказались и мы с Дайя. Внезапно из журнала выпала фотография, которая была специально распечатана отдельно и не входила в серию модной одежды. Снимок сжал мое сердце и сосущая пустота, которая столько времени молчала, наталкиваясь лишь на лёд, внезапно ожила. То, что мне уже давно получилось укромно спрятать от всех, вдруг вырвалось наружу. Эмоции, переживания, боль… ледяная глыба начала таять под натиском чувств.

На фотографии были я и Дайя. Этот снимок сделали во время перерыва, и я вовсе не знала, что нас фотографируют. В памяти ярко вспыхнула та минута. Мы пошли к реке к небольшому причалу, который представлял собой всего-то несколько бревен, едва-едва державшиеся над водой за счёт небольших столбов. И на снимке мы с Дая сидим на тоненькой балке. Смэш смешно завернул джинсы, чтобы их не промочить. Прохладный ветер с реки развевал наши волосы. В руках я держала созревший одуванчик. Вместе с Дайя мы сдували его и парашютики разлетались во все стороны.

Всего лишь один миг, а принес столько счастья и переживаний. Не зря же говорят, что самое прекрасное случается лишь в мимолетный миг и надо успеть запечатлеть его. Фотограф и успел, за что я была ему до глубины души благодарна.

Дома я вставила фотографию в серебряную рамку, подаренную бабушкой, и поставила на пианино. К музыкальному инструменту я не прикасалась с отъезда Дая. А подруги правы, я потеряла себя.

Я открыла крышку пианино и провела рукой по клавиатуре. Столько пыли. Мне стало стыдно. Я совершенно забыла, кто я есть на самом деле. Совершенно автоматически пальцы быстро заскользили по белоснежным клавишам, наигрывая грустную мелодию. Не задумываясь, я стала исполнять песню «Someone’s watching over me ». Я могла играть эту композицию даже с закрытыми глазами, потому что одно время эту песню постоянно крутили по телевизору и радио. НАФА просто сходила с ума по творчеству певицы, поэтому немедленно потребовали, чтобы и я научилась исполнять ее. И их желание исполнилось.

В душе стало зарождаться что-то новое, как будто я пробудилась ото сна. Сделав глубокий вдох, я запела. Это была история моего разбитого сердца, моих истерзанных надежд. Я пела как будто назло всему, что когда-то причиняло боль. Я пела, чтобы заглушить крик раненой души. Пусть же все чувства воскреснут и наконец наполнят то пустое пространство, которое оставил за собой Смэш. Я никогда не думала, что он займет столько места в моём сердце. Что без него мой мир станет другим, что все рухнет как карточный домик. Как я могла жить без него на этом свете? Как?

Почему я тогда не остановила его? Почему не хватило духу признаться во всём? Почему только сейчас я смогла осознать это? Зачем столько времени старалась скрывать свои чувства к нему? Чего я этим добивалась? Чтобы теперь он бросил меня?

Я закрыла на миг глаза и тёплая слеза скатилась по щеке. Она упала на клавиатуру и стала первым сигналом того, что ледяная глыба внутри начала таять. Но смогу ли я окончательно растопить весь лед?

В окне мелькнула тень. Я резко перестала играть и обернулась. Прямо передо мной стоял Винь, с которым мы не общались уже практически месяц. После нашего последнего разговора я категорически отказалась от того, чтобы парень возил меня в школу. Я не хотела видеть его и в лишний раз подвергать себя желанием сорваться с цепи. Хотя и это вскоре стало бы невозможно, так как все свои эмоции я закрыла на замок.

Винь упрямо отказывался, но потом всё же сдался. С тех пор я редко встречалась с ним. В доме Смэшей он уже больше не жил, но занятия посещать не перестал.

– Ты прекрасно пела. – Сказал Винь и сел рядом со мной. – Я рад вновь слышать твой голос.

– Спасибо. Зачем ты пришел?

К сожаленью, я так и не научилась полностью скрывать свой холод к младшему Смэшу. Винь горько улыбнулся. Он смотрел на меня с жалостью и разочарованием.

«А когда-то мы были друзьями».

– Ты так говоришь, словно прогоняешь меня. – Упрекнул он с грустной улыбкой. – А я, может быть, пришёл помочь.

– Мне не нужна помощь… – я опять взялась возражать, но Винь не дал мне шанса.

– А вот твои подруги говорят совсем другое, – парень с ехидством покачал головой и взял мою фотографию с Дайя. – Да и я не слепой. Ты превратилась в кусок льда. Бесчувственный обломок, ты слышишь?

– Отстань от меня, Винь, – я встала и хотела уйти, но парень крепко схватил меня за руку и насильно засадил обратно.

– Посмотри мне в глаза, Ангелина. Что ты видишь? Дайя, так? – Винь начал повышать на меня голос. – Ты меня ненавидишь, потому что я на него похож? Потому что я тут, а он там сражается? Ведь так?

– Хватит… Перестань…

Сердце сжалось и забилось быстрее. Я будто услышала треск льда, стена, ограждающая чувства, стала разрываться. Я сжала руками кулон, но Винь поймал меня за запястья и стал трясти:

– Даже не думай мне лгать, Энжи! Смотри, кем ты стала! Ты готова променять дружбу, только чтобы сохранить верность Дайя. Ради чего? Ты больше не та Ангелина, которую мы знали. Та девушка была сильной, оптимистичной и независимой. Она не такая размазня как ты!

– Винь, отпусти меня… Пожалуйста!

– Не отпущу, – парень будто рычал на меня. – Хватит тебя жалеть! Мы думали, что ты сама справишься со своим горем, станешь бороться… А ты вместо этого смирилась, отказалась сражаться с болью, решила просто-напросто лишиться эмоций вообще. Разве наша Ангелина бы так поступила? Скажи, поступила?!

– Нет! Не поступила бы! – закричала я.

Все, хватит, я больше могу сдерживаться! Я должна дать волю эмоциям и переживаниям. Глыба треснула и рассыпалась на мелкие осколки. Чувства вылились через край и наполнили всю мою сущность.

– Я не могу без него, Винь, не могу! Мне тяжело! Я скучаю по нему! Я не могу не думать о нем! Вы говорите, что я не пыталась сражаться, но ошибаетесь. Я решилась начать новую жизнь. Я хотела радоваться жизни, закрыть глаза на то, что его нет рядом. И ждать! Понимаешь, ждать! – я перешла на крик. – А что я узнаю? Он мне пишет о его интуиции, которая подсказывает, что он уже не вернётся. А его шестое чувство никогда не ошибалось, ты же знаешь! И что я должна была делать? Думаешь, жить с мыслью о том, что я жду того, кто уже никогда не вернется может приносить радость? Нет! Я ждала, хранила надежду… но бесполезно… ты ничего о нём не говоришь, девчонки ни о чём не подозревают, а мне даже поговорить об этом не с кем!

На этом я не выдержала и разрыдалась. Винь нежно обнял меня и прижал к себе. Я совершенно не чувствовала к нему неприязни и отвращения. Я вновь нашла в нем лучшего друга.

– Прости, Ангелин, я не думал, что в тебе накопилось столько чувств. Я просто хотел разбудить в тебе прежние чувства. Увидеть тебя… нормальной. Ты знаешь, как мы переживали этот месяц? – голос Виня стал нежным и ужасно напоминал Дая. – С тех пор как уехал Дайя, ты как будто перестала существовать с нами в одном мире. Ты совершенно углубилась в учёбу, занималась несвойственными для себя делами, в общем, стала другой. Чем только НАФА не пыталась привести тебя к жизни, даже грозилась бросить, а ты все продолжала упрямиться.

Если НАФА не знала, за что зацепиться, то только я мог разбудить в тебе зверя. Теперь я узнаю тебя, Ангелин. С возвращением.