Медленно раскрываю дверь и захожу в абсолютно темную комнату. Подхожу к окну и раздвигаю шторы. Мягкий свет от уличных фонарей пробивается сквозь окно и освещает лицо пациента. Прижимаю ладонь ко рту, чтобы не закричать.

– Слава! – все-таки не удается сдержать шепот.

Подхожу к нему и не узнаю близкого человека. Те же черты лица, серьга в ухе, шрам у брови, взъерошенные волосы. Вроде это и есть мой Слава, но какой-то чужой и… безжизненный. Пугает неестественная бледность, впалые щеки и полное безразличие.

От страха ноги подкосились, и я чуть не упала. Пячусь к двери и, нашарив ручку, выскальзываю в коридор. Прижимаюсь спиной к стене и пытаюсь не зарыдать.

Той ночью я не сомкнула глаз. Мне просто было страшно. Причем это новый страх. Боязнь скорости и экстрима мы со Славой уже преодолели, причем не только во сне, но и в реальной жизни.

Теперь я боюсь за Славика и наше будущее.

Миас, какой же я была глупой. Неужели думала, что у наших отношений будет какой-то финал. Мы даже никогда не задумывались, где на самом деле пребывает Слава, и просто наслаждались совместно проведенным временем. Какие же мы глупцы.

Теперь сижу в кабинете Эрика Михайловича в ожидании ответов. Ученый достает толстенную папку личного дела пациента и кладет передо мной. Не шевелюсь. Просто боюсь притронуться к бумагам.

– Дамир лежит в нашей клинике уже более года. Он попал сюда в результате аварии, получив черепно-мозговую травму.

– У него есть шансы? – еле удается задать вопрос. Ощущение, что по голове бьют молотком, но это всего лишь пульсация вены.

– Никаких.

– Ни малейших?

– Уже с самого начала. – Эрик Михайлович с сожалением качает головой. – Лишь в ближайшее время его мозг стал проявлять большую активность, но этого недостаточно.

– У него есть родные, близкие?

– Осталась мама.

– Дайте мне ее адрес, пожалуйста.

– Ты уверена?

– Эрик Михайлович, – сглатываю ком в горле, – вы же знаете, насколько я серьезно настроена.

Мужчина передает мне клочок бумаги с адресом. Беру его трясущимися руками.

– Спасибо.

– Удачи, Юна.

– Удача всегда актуальна.

Мать Славика проживала на окраине города в однокомнатной квартирке. Женщина не сразу мне открыла, но когда услышала, что я знакомая сына, поспешно впустила.

– Дамир закончил школу с золотой медалью и технический университет с красным дипломом, – пенсионерка с гордостью указывает на шкаф с многочисленными грамотами и наградами. – Мастер на все руки. Его пригласили принять участие в каком-то государственном проекте, да не успел…

– А что с ним случилось? – дыхание сбивается.

– Авария, доченька, – глаза женщины стекленеют. – Говорила всегда ему, что небезопасно ездить на этих мотоциклах. Причем до сих пор загадка, как это вообще случилось. Никаких свидетелей…

Мама Славы еще долго рассказывала о сыне. С фрагментами ее воспоминаний я сумела восстановить полный образ любимого человека.

Да, именно любимого.

Это я осознала, когда почувствовала, что мне интересно знать о нем все до мельчайшей подробности. И я не разочаровалась: Слава именно тот, кого я искала так долго.

С детства Дамир отличался любознательностью, тягой к знаниям и умением применять приобретенные знания на практике. Он с удовольствием читал книги, занимался самосовершенствованием. Самостоятелен, не требовал помощи родителей в тех делах, которыми занимался.

К серьезному и всезнающему Дамиру тянулись сверстники, которыми он мастерски верховодил. Он легко превращал их в своих единомышленников и помощников, хотя никогда не злоупотреблял их доверием – просто он обладает незаурядными организаторскими способностями, умением увлечь всех одной идеей. Таким он остался и повзрослев.

Дамир был послушным сыном, никогда не огорчал родителей, не противоречил им, но поступал всегда по-своему. С Дамиром легко и интересно, он полон нереализованных идей. Щедр душой, доброжелателен.

Именно таким я его и знаю.

Той ночью мы вновь встретились.

– Почему тебя вчера не было, – молодой человек неуверенно берет меня за руку. Он ведет себя как подросток, впервые познакомившийся с девушкой. – Неужели ты не спала целые сутки?

В его голосе прозвучал сарказм. Пытаюсь улыбнуться, но не получается.

– Славик, – крепче сжимаю его ладонь, – я хочу кое-что тебе сказать.

– А можно я сначала? – лукаво ухмыляется и продолжает: – Знаешь, мы знакомы, – останавливается и делает акцент: – действительно знакомы всего ничего, но за это короткое время ты успела стать для меня очень, очень важным человеком. Я не знаю, кем был, чем занимался, чего хотел… Теперь для меня это неважно, главное, чтобы ты всегда была рядом. Юна, я люблю тебя. Ты согласна полюбить такого человека без прошлого как я?

Молчу и пытаюсь сдержать слезы. Он смотрит на меня и не понимает. Закрываю глаза, обжигающая слеза скатывается по щеке.

– Ты чего, Юн? Так расстроена моим признанием? – легко прикасается к моему лицу и вытирает слезу. – Не хочешь быть с парнем со склерозом? Обещаю, если свое прошлое я профукал, то для верности наши свидания буду записывать в ежедневник.

– Нет, нет, Славик, – смеюсь. Зачем он постоянно меня смешит? – Я… Я готова любить тебя, какой ты есть. И… Славик, и не только во сне. – Ловлю его непонимающий взгляд. – Я узнала, кто ты в реальной жизни и где находишься.

Пару секунд он выглядит растерянным.

– Расскажи, что со мной? – робко просит он и делает глубокий вдох.

Беру его за руку и начинаю рассказ: про маму, детство, отрочество, школу, университет, друзей и просто про его жизнь. Слава слушает молча и сильнее сжимает мою ладонь.

– Я теперь лежу в коме? – его голос обрывается.

– Да.

– Совершенно бесполезный и никому не нужный?

– Ты нужен маме… и мне, – обнимаю руками его лицо и разворачиваю к себе. – Славик, я решила, я буду делать все возможное, чтобы продолжать поддерживать в тебе жизнь. Не бойся, я постараюсь…

– Юна, – кладет палец на мои губы, долго молчит и, наконец, решается: – так нельзя.

– В смысле?

– Я не хочу, чтобы ты с мамой страдали. Зачем вам бездвижное тело? Проще дома пальму посадить.

– Нет, но ты живешь в моем разуме, мы можем так продолжать… – пытаюсь уговорить его.

– Юна, но это мир снов! Мы живем в твоем сне! А реальность? Ты должна учиться, работать, завести семью, детей. Ты собираешься нянчиться с воображаемым ребенком?! – его голос срывается на крик. – Это просто безумие! Я не хочу ломать тебе жизнь своей уже сломанной судьбой. К тому же неизвестно, сколько еще протянет мое загнившее тело.

Плачу.

Нет, рыдаю.

Он прав, он миллионы раз прав, но я не хочу этого воспринимать. Он нужен мне. Даже такой. Я смогу оплачивать его больничные счета.

А реальный мир… зачем он, если нет рядом Славы… или Дамира.

– Юна, – он прижимает мое заплаканное лицо к своей груди, – обещай мне. Слышишь, обещай, что прекратишь это завтра. Позвонишь моей маме и пригласишь в больницу. Скажешь, что я люблю ее, что это мой выбор. «Пусть сон придет, разгонит грусть, начну тогда я новый путь». Запомнила?

– Не-е-ет, Слава, я не смогу… Я не…

– Ты можешь. Ты сильная девочка. Я верю в тебя.

– Я боюсь. У меня еще столько необузданных страхов… Слава, я не смогу преодолеть их без тебя.

– Давай тогда одолеем вместе. Говоришь, причиной твоих страхов была авария? Создай мотоцикл. Если ты говоришь, что в прошлом я был отличным водителем, то с легкостью помогу тебе. Согласна?

Киваю. Напрягаю фантазию и материализую мотоцикл. У меня никогда не получалось создавать что-либо во снах, только изменять его сюжет. А сегодня это случилось.

Слава садится за руль и помогает мне усесться сзади. Заводит мотор и трогаемся.

С каждой секундой Слава разгоняется все быстрей, отчего проносившийся вдоль дороги лес превращается в темно-зеленое размытое пятно. Внезапно осознаю, что сама нахожусь за рулем и несусь на бешеной скорости. Славы нигде не видно.

Перекресток. Слева выскакивает грузовик и несется на меня.