Глава 15
Лира
Недоумевая, кто может быть моим гостем, я иду по коридору первого этажа. Дом Палача очень красивый, но из-за преобладающих тёмных оттенков в интерьере, он кажется мне мрачным. Тёмное благородное дерево, тёмно-зелёные портьеры… Даже цветы в вазах все одного цвета – бордовые, почти чёрные розы.
Подхожу к нужной двери и робко поворачиваю ручку вниз.
– Лира, солнышко! – Аркадий Борисович встаёт из-за стола, когда я вхожу в помещение.
Он подходит ближе и обнимает меня.
– Я попросил у Дамира разрешения тебя повидать. Беспокоился. Как ты тут?
Я пожимаю плечами.
Не верю ни единому слову этого двуличного человека.
Когда отца посадили в тюрьму, наша семья лишилась всего. Мама давно умерла, ещё при родах брата, поэтому у нас был только папа. Я жила как принцесса и готовилась к свадьбе с сыном уважаемого отцом человека, а брат должен был стать наследником состояния нашей семьи.
Когда начались проблемы, Аркадий Борисович явился за нами и увёз с собой без лишних вопросов. "Я буду вас защищать" – говорил он. – "Вы мне почти как родные".
Мы тогда были напуганными детьми и с лёгкостью ему поверили. Однако сказка закончилась как только мы с братом попали к нему в дом.
Нас разделили.
Мне не позволяли с ним видеться.
Он жил в окружении людей Аркадия, который с лёгкостью подмял под себя всё, что осталось от империи отца.
Позже, когда прошёл первый шок, я начала догадываться, что, возможно, именно Аркадий и предал отца. Рассказал властям о какой-то незаконной деятельности, и папу посадили в тюрьму…
– О чём задумалась, Лира? – требовательный голос Аркадия Борисовича вытаскивает меня из плена воспоминаний. – Хочешь рассказать, что было прошлой ночью?
– Нет, – решительно качаю головой я. – Не хочу.
– Мне не нужны подробности, – пожимает плечами мой бывший хозяин. – Но я должен знать, стали ли вы близки?
Я опускаю взгляд в пол. Зачем ему это?
– Нет?! – голос мужчины становится тихим от ярости. – Ты помнишь о нашем уговоре, Лира? Или забыла уже?!
Закрываю глаза. Нет… конечно же я не забыла вчерашний день. Аркадий ясно дал понять: в его руках мой брат. И я должна стать близка Палачу. Не только физически, но и душевно. "Втереться в доверие" – так он сказал. А если не захочу… то могу лишиться ещё одного члена семьи.
– Знаешь, кто такие гейши, Лира? – внезапно спрашивает он.
– Проститутки в Японии?
– Нет, Лира, не совсем, – голос мужчины снова становится мягким и по-отечески нежным. – Иногда они оказывали и сексуальные услуги в том числе, но само слово «гейша» переводится как «человек искусства». Они могли увлечь мужчину. Дать отдых не только его телу, а, скорее, душе. Поэтому быть гейшей было очень престижно.
Смотрю в лицо мужчины, испещрённое морщинами. Боже… я совершенно не понимаю, как постучаться до сердца человека, у которого, его нет…
– Ты понимаешь, о чём я говорю? – Аркадий Борисович делает паузу, но я продолжаю молчать. – Ты должна стать не только и даже не столько его любовницей, а, скорее, найти ключик к его внутреннему миру. Стать единственной и незаменимой.
– А если… если я не смогу… быть может, я ни нужна ему вовсе…
– Не говори ерунды, Лира, – строго отвечает мужчина. – У тебя прекрасное образование. Ты красивая девушка. Уверен, ты что-нибудь придумаешь. Знаешь, в каждом деле главное – это правильная мотивация. А у тебя мотивация есть.
Он смотрит куда-то поверх моей головы и ухмыляется.
– Твой брат когда-нибудь сможет унаследовать состояние твоего отца, которое сейчас находится под моим контролем. В случае если ты будешь полезна, твоего братишку ждёт прекрасное будущее…
– А если не буду? – сердце начинает сумасшедше стучать в груди.
– Знаешь, Лира, – задумчиво говорит он. – Я бы мог продать тебя на аукционе. Если такие закрытые аукционы, где богатые покупатели ищут себе товар. Женщин, девушек… и даже детей.
Я судорожно выдыхаю… неужели он намекает на то, что продаст моего брата кому-то в случае моей неудачи?!
– Но повода для беспокойства нет, – настроение мужчины снова меняется, и он дружелюбно похлопывает меня по плечу. – Я верю в твой успех, малышка, – Аркадий заглядывает мне в лицо и широко улыбается. – Кстати, завтра у нас будет деловая встреча. Все… партнёры придут со спутницами. Эта встреча будет проходить в моём доме. Если хочешь повидать брата, то сделай так, чтобы спутницей Дамира была ты.
– Переводя на язык обычных людей – «партнёры со спутницами» – это главари бандитских кланов со своими шлюхами? – уточняю я.
– Откуда в тебе столько грубости? – усмехается он. – Ладно, если тебе так больше нравится, то да.
Глава 16
Лира
Возвращаюсь в свою комнату в полном смятении.
Подхожу к окну и сажусь на широкий подоконник, добирая под себя ноги. Что же мне делать?
Хочется быть сильной. Настолько сильной, чтобы пройти все испытания, выпавшие на мою долю с высоко поднятой головой.
Но сил во мне нет. Кажется, что все они покинули меня вместе с надеждами на светлое будущее. Мне остаётся лишь смириться со своей судьбой и принять роль, уготованную для меня другими людьми…
Аркадий просит меня отдать Палачу не только своё тело, но и душу. И это, пожалуй, самое страшное, что я когда-либо слышала в своей жизни.
На обед мне идти совсем не хочется, поэтому до самого вечера я продолжаю пялиться в окно до тех пор, пока от неподвижного положения не начинают ныть мышцы.
Наступает вечер, и тот клочок внутреннего двора, что я вижу из своей кельи погружается во тьму.
Скоро вернётся Палач, и в этот раз я сама пойду к нему. Сделаю то, что от меня требуется, изображая при этом удовольствие.
От этих мыслей и образов мне становится душно. Кажется, будто в комнате не хватает воздуха. Открываю окно и вдыхаю свежесть вечера.
Внезапно приходит желание выйти на улицу. Хотя бы на время забыть о том, что ждёт меня уже через пару часов…
Выхожу из комнаты и сбегаю вниз по ступеням.
Навстречу мне никто не попадается. Такое чувство, будто дом вымер в отсутствии хозяина.
Оказываюсь на заднем дворе и вдыхаю прохладный воздух полной грудью. Любуясь на безупречные клумбы я прохожу чуть дальше, в самый угол двора, огороженного высоким забором. Отсюда не сбежать, даже если бы мне захотелось. Но мне не захочется, потому что иначе…
В вечерней тишине я слышу приглушённое лошадиное ржание.
Палач держит лошадей? Интересно…
Иду на звук и поворачиваю за угол. Впереди вижу конюшню.
Я захожу в одноэтажное здание, и в нос ударяет запах сена.
Когда-то у меня тоже было два жеребца. Один из них прекрасный вороной скакун, которого мне подарил отец на тринадцатилетие. А второй – белый в яблоках с густой гривой. Вороной сперва никак не хотел меня слушаться, даже сбросить с себя пытался. Так иногда бывает, если конь не объезжен, а седок слишком лёгкий. Мне стоило массы усилий и тренировок, чтобы приучить его быть послушным. Но в итоге всё оказалось не напрасно. Через несколько месяцев конь признал во мне хозяйку и стал очень предан.
Грустно вспоминать о них… Ведь я даже не знаю, что с ними стало после того, как нас с братом забрали из дома.
Воровато оглядываюсь по сторонам. Не знаю, можно ли мне тут находиться? Наверное, нет.
Однако, желание погладить лошадь настолько сильно, что я плюю на осторожность и открываю дверь в денник.
На полу лежит тёмный конь. Он тяжело дышит. Неужели болеет?
Опускаюсь на колени и провожу ладонью по шелковистой гриве.
Четвероногое животное фыркает в ответ.
Обычно, если лошади чувствуют запах незнакомца, то начинают волноваться. Однако этот красивый вороной конь даже головы не поднимает.
– Что с тобой случилось? – тихо спрашиваю я.
Конечно, животное ответить мне не может, да я и не жду ответа. Просто хочется хоть с кем-то пообщаться.
– Жеребец болен, – внезапно позади меня раздаётся низкий мужской голос.
Вздрагиваю всем телом и вскакиваю на ноги.
В стойле очень темно и почти ничего не видно. Однако этот бархатистый голос с хрипотцой я узнаю из тысячи. Оборачиваюсь.
В метре от меня стоит Палач. Он опирается плечом о дверной косяк и смотрит на меня.
– Извините… – лепечу я, тут же пряча взгляд. Будто бы он может разглядеть мои глаза тут в темноте…
– Любишь лошадей?
– Да, – робко признаюсь я. – У вас их так много…
– Да, у меня много питомцев, – говорит мужчина, усмехаясь.
Мне представляется, как его губы кривятся в усмешке. Тёмные глаза слегка прищуриваются, а лицо остаётся непроницаемым. Жестокий и холодный, как и всегда.
Его образ рисует мне воображение, потому что я, конечно же, не смогла бы ничего разглядеть даже если бы подняла взгляд.
– Сегодня, видимо, на одного станет меньше, – равнодушно добавляет он.
Моё сердце почти останавливается. В ушах начинает шуметь от паники.
Это он обо мне сейчас говорит?
Чудится, будто в руках мужчины поблёскивает какой-то предмет. Неужели… неужели это пистолет? Он пришёл за мной? Хочет меня убить?
Я пячусь назад, к больному животному. Обнимаю себя за плечи, чтобы хоть как-то унять дрожь.
– Пожалуйста… не надо… – шепчут мои пересохшие губы.
От паники, сковывающей тело, я даже вдохнуть не могу полной грудью. Этот жестокий человек, привыкший решать, кому продолжать жить, а с кого уже хватит теперь пришёл и по мою душу?
– Почему же? – бесстрастно спрашивает он. – Жеребца не вылечить. А содержание больного животного обходится очень дорого. Впрочем, дело не только в деньгах. А в страданиях. Зачем продлевать страдания заведомо обречённому на смерть существу?
Я не сразу понимаю его слова. О ком он говорит? Видимо, всё же, не обо мне, а о бедном больном животном…
– Вся наша жизнь – страдания, – тихо говорю я, чувствуя как глаза становятся влажными. – Но несмотря на это мы все хотим жить, правда?
Палач поворачивает голову на бок и задумчиво смотрит на меня. Молчит.
– Ты бы предпочла мучения смерти? – наконец произносит он.
– Да. – не задумываясь отвечаю я.
– Видимо, ты просто никогда не страдала по-настоящему, – отвечает он.
Почему-то в его словах мне слышится скрытая угроза. Но я нахожу в себе смелость и поднимаю на него взгляд.
– Пока мы живы надежда есть.
Мужчина усмехается.
– Значит, ты просишь меня оставить ему жизнь? – он делает паузу. – Ты просишь об услуге, но ничего не предлагаешь взамен.
Закрываю глаза и чувствую, как мои щёки начинают пылать. Тело дрожит то ли от холода, то ли от жара, который разносит по венам ошалелое сердце.
Я помню свою обязанность. Стать его женщиной. Заслужить доверие. А потом… потом я буду должна его предать. Ради любви к брату. Пусть хоть у одного из нас будет шанс жить нормальной жизнью.
Не говоря ни слова я делаю шаг вперёд. А потом ещё один, пока между нами с этим пугающим человеком не остаётся всего пара сантиметров.
В сгустившейся тишине биение моего сердце отдаётся где-то в ушах.
Я встаю на цыпочки и, зажмурившись, дотрагиваюсь до его губ своими. Они оказываются на удивление мягкими и горячими.
Дрожа всем телом, я осторожно целую мужчину. Провожу по его рту кончиком языка. До этого я никогда ни с кем не целовалась. Даже со своим будущим женихом. Мы с ним только гуляли, взявшись за руки, поэтому я не знаю, делаю ли я всё правильно, или нет.
Несколько секунд Палач стоит неподвижно, а потом его тяжёлая рука ложится мне на затылок, а губы впиваются в рот.
Глава 17
Лира
Палач целует жадно. Так, будто хочет выпить меня до дна.
Его пальцы царапают кожу головы, слегка надавливая на затылок. Язык дерзко врывается в рот. Я не пытаюсь отстраниться, просто даю делать ему со мной всё, что захочет.
Его поцелуй как самый острый перец чили – жалит и оставляет после себя пряное послевкусие. Мужчина раздвигает мои губы, прокладывая себе путь всё дальше и глубже.
Сердце бешено колотится в груди, вытесняя из головы все прочие мысли. Страх растекается от телу дразнящей щекоткой. Ладонь мужчины ложится мне на талию, вдавливая меня в его жёсткое тело. Он делает несколько быстрых шагов, а я чуть не падаю, теряя равновесие. Но он удерживает меня в объятиях до тех пор, пока не впечатывает спиной в стену.
Палач такой большой и мощный, что я чуть ли не задыхаюсь, когда он накрывает меня собой. Прижимает к стене своей сильной грудью. Мои руки беспомощно болтаются по бокам, потому что я боюсь до него дотронуться. Несмело кладу их ему на талию, и чувствую кобуру пистолета под пальцами. Он реагирует быстрее, чем я успеваю понять, что нащупала.
Хватает меня за запястье и с силой сдавливает его, отстраняя руку. Пригвождает меня к стене ещё крепче. Кожа трётся о шероховатое дерево. Больно.
Он слегка отстраняется, прищуривая глаза.
– Я не… – робко начинаю я, шелестя припухшими от поцелуев губами.
– Ты не что? – хмурая бровь изгибается в вопросе.
– Я не хотела…
– Впервые целуешься? – внезапно спрашивает он.
Щёки загораются красным. Не знаю, что ему ответить… Быть может, мужчина ожидает от меня большей опытности? Почему-то перед ним мне хочется хоть немного приукрасить свои умения, но я не решаюсь нарушить плавило «не ври», глядя ему в глаза…
– Да, – отвечаю еле дыша.
Мужчина усмехается и снова приникает ко мне.
Теперь он действует более мягко. Проводит кончиком языка по приоткрытым губам, заставляя меня вздрагивать от каждого движения. Он аккуратно раздвигает их и проникает глубже, нежно посасывая.
От быстрой смены его настроения у меня начинает кружиться голова. Не могу понять, что именно так сильно влияет на мои ощущения… Страх и напряжение потихоньку отступают, давая место странному новому чувству. Оно растекается по венам сладкой патокой, отодвигая все сомнения на задний план.
Его ладони ложатся на мои бёдра и начинают медленно поглаживать их, постепенно поднимаются всё выше и выше. Захватывают подол платья, задирая его вверх. Ноги сами собой сдвигаются плотнее. Тело будто пытается защититься от волн опасности, исходящих от этого человека.
Шершавые пальцы царапают кожу. Вздрагиваю каждый раз, когда он проводит ими по краям трусиков, отодвигая их.
Чувствую себя полностью в его власти. Это будоражит и одновременно пугает. Ощущение такое сильное и дикое… похоже не сумасшествие. Пытаюсь быть на стороже и не расслабляться, но с каждым новым движением его пальцев между моих ног это даётся всё с большим трудом.
– Не сопротивляйся, – язык мужчины ласкает бешено пульсирующую венку на шее. – Ты не будешь моей, – я с трудом слежу за ходом его мысли. – Ты уже моя.
Палач прикусывает мочку уха. Сильно и безжалостно. От неожиданности я вскрикиваю, но это больше похоже на писк загнанной в угол мышки.
Мужчина настойчиво просовывает руку между моих ног и дёргает трусики вниз. Там у меня горячо… и отчего-то очень влажно.
Дыхание сбивается, когда он раздвигает нижние губки и нажимает на чувствительное место. Ох! По венам будто тысячу осколков пустили… и теперь они разносятся по телу бешеным биением сердца. Острые как иглы они жалят в самых потаённых местах, заставляя меня забыть обо всём на свете.
Палач ласкает меня своими грубыми руками. Заставляет вздрагивать от каждого движения. Дыхание тяжелеет. Сама не замечаю, как с губ срывается протяжный стон.
Его сильные пальцы давят на клитор. Мощно и жёстко. Я сжимаю веки так сильно, что перед закрытыми глазами начинают плясать разноцветные огоньки.
– Тебе нравится? – шепчет в ухо его голос. Тот самый голос, от звука которого ещё недавно я нервно вздрагивала и сжималась от страха. Сейчас я тоже дрожу, но совсем от другого чувства.
– Скажи, что тебе нравится, – доносится до меня его приказ.
Он убирает свой палец в тот самый момент, когда я начинаю чувствовать зарождающиеся где-то в глубине живота острые как ток разряды. Разочарованно выдыхаю.
Мужчина обводит по кругу мой вход. Его пальцы утопают в густой смазке.
– Мне… – тихо говорю я, ещё больше краснея. – Мне нравится… пожалуйста…
Я аккуратно подаюсь бёдрами вперёд, пытаясь усилить трение. Теперь всё это и дальше становится просто невозможно! Самая настоящая пытка. Сладкая и острая одновременно.
– Если хочешь продолжения, просто попроси, – его дыхание опаляет мою шею. – Хочешь мои пальцы внутри твоей узкой девочки? Попроси трахнуть себя.
Я закусываю губы… боже… что с ним не так? Я уже и так принадлежу ему… к чему заставлять меня унижаться ещё больше?
– Прошу… – мне так сложно сказать то, о чём он просит. Будто передо мной тёмная бездна, а Палач приказывает сделать в неё шаг.
– Да, – одобрительно кивает он, покусывая шею. – Вот так, моя послушная малышка. Всего пара слов. Это нетрудно.
Он продолжает водить вокруг дырочки, будто нарочно избегая пульсирующего места, которое жаждет прикосновений больше всего.
Я набираю в грудь больше воздуха и говорю:
– Трахни меня.
Его палец тут же проскальзывает внутрь киски, заставляя её расшириться. Я закусываю губы, чтобы не сорваться на крик.
Сперва он давит на стеночки, а потом выходит почти полностью. Медлит несколько секунд, наблюдая за моей реакцией реакцию, а потом резко погружается обратно.
Он начинает бешено двигать пальцами внутри меня. Это немного больно, но больше приятно. Остро. Садняще. Пряно…
Громкие хлюпающие звуки разносятся по конюшне вместе с моими почти животными криками. Да… я и сама сейчас больше напоминаю себе животное, а не человека. Ведь Палач берёт меня именно так. В стойле, а не в постели. Будто я ничем не отличаюсь от прочих его питомцев, место которым тут, а не в его доме.
Грубая древесина царапает мне плечи. Но я почти не замечаю боли, я будто в бреду… Накаченная его дурманом не соображаю, что хорошо, а что плохо… границы здравомыслия и морали расширились и одновременно сузились до размеров мужчины, сжимающего меня в своих объятиях.
Он двигает пальцами ещё и ещё, пока меня не прошибает мощнейшей вспышкой. Такой яркой и всеобъемлющей, что я перестаю различать пространство и время.
Тело конвульсивно дёргается в его руках, и я хватаюсь за широкую шею мужчины, чтобы не упасть.
Утыкаюсь носом в его пиджак, делая глубокие часты вдохи.
Его запах пропитывает меня. Табак, горький парфюм и ещё аромат его тела, такой мужественный и присущий только ему… Моему Палачу. И, видимо, моему Хозяину.