Loe raamatut: «Икар должен упасть», lehekülg 13

– Думаешь, это займёт слишком много времени?

– Не думаю. Уверена в этом.

– Тогда, мы облегчим себе задачу. Лишнего времени у нас как раз нет.

Я открыл книгу, вернувшись к своим записям о последних днях Уильяма Троя. Обнаружив момент, где он производил нужные мне расчёты, я изменил следующие события, и вместо того, чтобы разбросать записи по полу или приклеить на стены, он бережно их свернул и засунул в нагрудный карман. Быстро перелистав на момент с Каталиной, я добавил упоминание о том, что после операции над пациентом она бережно складывала все его вещи в дальний шкаф по левой стороне. Закрыв книгу, я осмотрелся, вглядываясь в окружение. Валентина приподняла брови:

– Всё хорошо?

– Надеюсь. Посмотрим.

Я спешно направился к нужному шкафу, открыв его. Внутри оказалось множество аккуратно сложенных вещей, среди которых лежали аккуратно сложенные исписанные листы. Взяв их в руки, я быстро вернулся к Валентине, протянув ей записи:

– Они?

– Посмотрим. – она внимательно вчитывалась в едва разборчивые каракули, то и дело хмуря брови. – Да. Думаю, да. По крайней мере, всё, что здесь рассчитывается, связано с монополями… а вот и короткая инструкция. Да. Точно оно. – Валентина посмотрела на меня. – Писатель?

– Да?

– Если ты способен вписать всё, что угодно, то почему ты не можешь просто вписать именно то, что нужно сделать?

– Слишком крупная деталь.

– В смысле?

– На притирку может уйти слишком много времени, и это может сильно искривить реальность вплоть до того, что наш план окажется неосуществим, в принципе.

– Пожалуй, просто поверю тебе на слово.

– Очень этому рад. Идём?

– Конечно.

Она допила кофе и осторожно встала, опираясь на мою руку. Добравшись до конца коридора, я нажал на кнопку вызова, и двери раздвинулись в стороны, открыв нам внутреннее пространство лифта, обделанное красным деревом в стилистике фешенебельных отелей 20-го века. В дальнем правом углу стоял большой горшок с почти увядшим фикусом. Валентина подошла к нему и, присев на корточки, погладила большие пожелтевшие листы:

– Маленький мой. – она внимательно его осмотрела. – Мы все совсем тебя забросили.

Я приподнял брови:

– Ты серьёзно?

– Конечно, серьёзно, ты посмотри на него! А я ведь предлагала забрать его к себе в каюту, потому что все на него. – матерное слово. – Положат!

– Уверен, в таком случае он был бы уже мёртв.

– Это ещё почему?

– Потому что ты несколько месяцев провалялась в криокапсуле, а в твоей каюте жил Уильям Трой.

– Ну… – она пожала плечами и встала. – Возможно.

– В любом случае, поливать его уже поздно. Его можно спасти, вот только смысла в этом нет.

Валентина кивнула:

– Верно. Верно. Но всё равно жалко.

– Понимаю. – я осмотрелся. – И тебя ничего не смущает?

– Нет, а должно?

– Не знаю. У тебя спрашиваю.

– Писатель, хватит говорить загадками. Что не так?

– Ничего. – я пожал плечами и посмотрел на неё. – Глаза у тебя красивые.

Валентина мило улыбнулась, слегка наклонив голову:

– Спасибо. Приятно это слышать от такого бесчувственного мудака, как ты.

– Я не бесчувственный мудак. Просто работа такая.

– Ну, не знаю. Иногда мне кажется, что ты вообще робот и только внешне похож на человека. И тебя вообще ничего не волнует и не заботит, кроме своей книги.

– Ах, если бы это было так. – я улыбнулся вслед за ней. – Но, спасибо за комплимент.

– Это был не комплимент.

– Не комплимент для человека. Вот только я не человек.

– Точно робот.

Двери лифта открылись. Валентина медленно прошла вперёд, всматриваясь в изблёванный изнутри защитный костюм, что валялся на полу:

– Это что?

– Это Филиси переборщила в алкоголем.

– А где она?

– Тебе лучше не знать.

Валентина повернулась ко мне, округлив глаза:

– Она мертва?!

– Нет, с ней всё хорошо. Просто… – я покачал головой, подбирая ответ получше. – Она уже не в этом мире.

– То есть, она умерла?!

– Нет.

– А что с ней?!

– Я не… – я вновь запнулся. – Я не знаю, как тебе это сказать.

– Писатель!

– Я правда не знаю.

– Ладно. Как это случилось?

– Что случилось?

– Её смерть.

– Она жива!

– Её убила радиация?

– Нет, она жива!

– Упала с лестницы?

– Она жива, Валентина!

– Тогда где она?!

– Запертые боги! – я достал свой костюм, начав его надевать. – Абтой забрал её с собой, чтобы попытаться спасти её от безумия.

– То есть, она просто удрала с «Икара»?

– Нет. Не совсем. Она заблевала костюм и уснула прямо на полу. Абтой забрал её без её ведома.

– Чёрт. – Валентина покачала головой. – Без неё будет сложно.

– Знаю.

– Нет, я не говорю, что ей следовало остаться здесь и умереть с нами, просто… с ней всё будет хорошо?

– Думаю, да.

– Абтой спасёт её?

– Возможно.

– Хорошо. – Валентина кивнула и достала чистый защитный костюм. – Хорошо.

Я молчал, не рискуя спросить её, хотела ли она сама спастись отсюда. Если бы я не оставил её в медотсеке, её бы здесь уже не было. Валентина прекрасно знала, что идёт на смерть. И, хоть сама она постоянно твердила о том, что желает этой смерти больше всего на свете, она наверняка очень её боялась и, по возможности, могла бы предпочесть спастись отсюда. Более того, у неё был шанс излечиться от встречи с Бездной, причём шанс огромный, так как заниматься этим будет Абтой. Валентина же потеряла его. Из-за меня.

– Писатель?

Я вздрогнул, осознав, что, погрузившись в свои мысли, даже не заметил, как Валентина надела на себя защитный костюм. Я проморгался и посмотрел на неё:

– Готова?

– Да. Идём.

Мы прошли через первые, а затем и вторые двери шлюза, выйдя в залитые светом коридоры двигательного отсека. Я нахмурился, вспоминая, было ли тут так светло, или стало только недавно. Многочисленные лампы на потолке казались совсем реальными, но я не был уверен, были ли они здесь в прошлый раз, или же всему виной то, что я в очередной раз переписал слишком близко расположенные друг к другу фрагменты. Радовало лишь то, что, судя по всему, я не зацепил ничего, уже переписанного мной.

– Ага, теперь вижу. – Валентина проследовала вдоль стабилизаторов, повторяя маршрут Абтоя. – Да, отключить их не проблема.

– Абтой говорил о двойной защите.

– Вижу, но это дело десяти минут. Защита нужна, чтобы стабилизаторы не отключились сами по себе. Ну и от дурака. Но мы-то не дураки, так?

– Не уверен. – я пожал плечами. – Что на счёт того, чтобы зациклить монополя?

– Думаю, за час справлюсь.

Валентина осмотрела те самые контуры, на которые указывал Абтой. Я осмотрелся, запоминая путь эвакуации:

– Ты ведь понимаешь, что после этого счёт пойдёт на минуты?

– На секунды. Согласно подсчётам Уильяма, реверсировать монополя нужно ровно через пятьдесят одну секунду после того, как они зациклятся.

– Справишься?

– Конечно. – Валентина указала на большую панель управления, возле которой всё ещё крутился обслуживающий дроид. – Это можно сделать вон там, только сначала нужно будет обойти блокировку и отключить всех дроидов.

– Они могут помешать?

– Обязательно помешают. Предотвращать подобные ситуации – их главная задача.

– Хорошо. – я кивнул. – Приступим?

– Приступим? – Валентина усмехнулась. – Приступлю! А ты стой и завидуй.

– Я могу помочь.

– Хорошо. – она указала на место рядом с панелью. – Стой там и не мешайся.

– Валентина, я ведь серьёзно.

– И я серьёзно. Стой и не двигайся.

– Ну, как скажешь.

Я встал рядом с панелью управления, наблюдая за Валентиной и искренне надеясь на то, что она справится раньше, чем придёт Абтой. Сама же она в первую очередь отключила дроидов и сняла все блокировки на реверс монополей и отключение стабилизаторов. После, она скрылась в лабиринте коридоров, вернувшись минут через пять. Показав мне большой палец и сообщив, что стабилизаторы отключены, она скрылась вновь, уже минут на десять. Вернулась она с половиной снаряжения Филиси: с небольшой раскладной лестницей, рюкзаком инструментов, паяльной лампой и парочкой баллонов. Под стеклом защитного комбинезона виднелись чёрные очки защиты от сварки. Я скрестил руки на груди, покачав головой:

– Могла бы попросить меня помочь.

– Могла бы, но слишком поздно додумалась. – она бросила всё оборудование на пол и отдышалась. – Как видишь, справилась сама.

– У тебя лёгкое прострелено.

– Боишься, что я не доживу до вечера?

– Нет, но…

– Я сказала тебе, не мешайся?!

– Да.

– Вот и не мешайся!

– Хорошо.

Поставив лестницу, Валентина внимательно осмотрела контуры, надела на себя оборудование и достала все нужные инструменты и компоненты. Забравшись под потолок, она сначала разъединила противоположенные дуги контура с обоих сторон, затем замкнула каждую из них в полуметре от края, таким образом, высвободив себе по полуметру проводящего материала с каждой дуги. Далее она сварила новые точки соединения и прикрепила на потолок занятное устройство с кнопкой, сначала немного в нём покопавшись и воткнув в него материал дуг. Я прищурился, рассматривая устройство:

– Что это?

– Удалённый переключатель. Нужен для того, чтобы замкнуть цепь без непосредственного контакта.

– И зачем он?

– Я не хочу случайно зациклить монополя, а потом в спешке наломать дров.

Я кивнул:

– Умно.

– Естественно.

– Вижу, у тебя всё хорошо?

– Ага. – Валентина принялась подводить дуги к переключателю, то и дело работая сваркой. – А что, не похоже?

– Ты же знаешь, что я эгоист?

– И?

– Абтой был против того, чтобы мы взрывали «Икар». В первую очередь, он забрал Филиси для того, чтобы она не сделала то, что сейчас делаешь ты.

– Слушай, мне абсолютно всё равно, какие там хотелки у твоих друзей. Если хочешь что-то сказать – говори. Не хочешь – тогда не отвлекай!

– Я это к тому, что Филиси скоро проснётся. И как только она это сделает, то сразу вспомнит о тебе. Если Абтой узнает, что на «Икаре» ещё остался хоть кто-то, кто способен уничтожить двигатель, то непременно вернётся и заберёт его с собой.

– Тогда хватит разговаривать, писатель! – её хмурый взгляд был виден даже за защитными очками и стеклом костюма. – У нас совсем мало времени!

– Ты не понимаешь. – я покачал головой. – Он может тебя спасти.

– Спасти?! От чего?!

– От смерти. От сумасшествия. Ты начнёшь новую жизнь.

– А оно мне надо, писатель?! Или я слишком мало вдолбила в твою голову, что мне и эта жизнь уже в кишках сидит?! Зачем мне ещё одна новая?! – она глубоко вздохнула и вновь посмотрела на меня. – Слушай, я рада за Филиси. Честно. И я очень надеюсь, что этот твой Абтой сумеет её вылечить. Но мне это к чёрту не сдалось! И я лучше умру здесь за стоящее дело, чем сбегу и продолжу влачить своё жалкое существование, зная, что обрекла на смерть все остатки человечества!

– Валентина…

– Я устала, писатель. Просто устала. И хочу всё это поскорее закончить. А если твой друг явится раньше, чем ты думаешь, то я ему эту сварку в жопу засуну, и тогда он будет знать, как связываться с девушками с Земли. Ей богу, достали уже все те, кто решает за меня, как и сколько мне жить, и что делать!

– То есть, ты не злишься на меня?

– Ещё как злюсь, писатель! Я занимаюсь очень тонкой и ответственной работой, а ты болтаешь мне под руку!

– Ладно, ладно. – я развёл руками. – Я понял.

– Спасибо!

Я молча смотрел, как Валентина доделывала свою работу. Закончив свою возню, она дважды перепроверила всё, что сделала, и только после этого довольная слезла с лестницы. Быстро добравшись до пульта управления, она внимательно сверилась со всеми необходимыми настройками из записей Троя и посмотрела на меня:

– Ну вот и всё, писатель. Кто молодец?

– Ты?

– Конечно! И вот пусть только попробуют после этого сказать, что я ни на что не способна!

– Боюсь, они уже не успеют.

– Ну и ладно. – она достала из кармана активатор удалённого переключателя. – Как только я сниму защитный колпачок и нажму на кнопку, у тебя будет ровно пятьдесят одна секунда, чтобы добраться до спасательных капсул и свалить отсюда. Знаешь, где они располагаются?

– Так ты знаешь, что я не собираюсь здесь оставаться?

– А ты, то есть, собирался смотаться по-тихому, бросив меня одну? Без прощальных слов?

– Ну… – я виновато потупил взгляд. – Да.

– Прекрасно! – Валентина глубоко вздохнула. – Красавчик!

– Я не знал, как тебе это объяснить.

– Писатель, я не дура. Я прекрасно понимаю, что умирать ты не намерен. И я не виню тебя в этом. Так ты знаешь, где находятся спасательные капсулы?

– На уровне экипажа. При выходе из лифта сразу направо. Валентина, я изучил этот корабль достаточно хорошо, чтобы знать, где что находится. Я только здесь был всего пару раз.

– Хорошо. Как сядешь в капсулу – жми большую красную кнопку по центру панели, а капсула всё сделает за тебя. Только, боюсь, полёт у тебя будет ну очень долгий.

– Перетерплю.

– И я не уверена, спасёт ли тебя кто-нибудь.

Я пожал плечами:

– Низкие шансы – лучше, чем никаких. В любом случае, спасибо.

– Нет, это тебе спасибо, писатель.

– Мне то за что?

– За то, что помогал мне. Спасал меня.

– Ты не очень-то была этим довольна.

– А сейчас довольна. Ты позволил мне окончить мою историю так, как хочу я, а не как хотели другие.

– Да уж, финал будет яркий.

– И не говори. – Валентина улыбнулась и обняла меня на пару секунд. – В тебе намного больше человечности, чем ты думаешь. И из тебя мог бы выйти очень хороший человек.

– Почему ты так думаешь?

– Не думаю. – она указала на длинный шрам на моём виске. – Вижу.

– Ты ошибаешься. Я действительно бесчувственный мудак.

– Это неправда.

– Правда. Вспомни всё то, что я не сделал, хотя мог. А всё то, что наговорил тебе? Про эгоизм, про Уинстона?

– Я тебя прощаю.

– Я ещё не извинился.

– Просто вали отсюда. И… удачи, писатель.

– Спасибо. И тебе удачи.

– Мне уже не надо. Осталось-то нажать активатор, да вот эту кнопку, чтобы реверсировать монополя через пятьдесят одну секунду. – Валентина посмотрела на активатор и перевела взгляд на экран часов комбинезона, ткнув в него пару раз. – Так, секундомер есть.

Она подготовила часы к началу отсчёта, затем сняла колпачок с активатора. Я глубоко вздохнул, чувствуя, как мои колени едва заметно трясутся:

– Ты готова?

– Да.

– Ты не обязана делать этого.

– Это ещё почему?

– Абтой обязательно придёт за тобой. Ты можешь просто его подождать.

– Не беси меня, писатель. И как, кстати, тебя зовут?

– Писатель.

– Нет, это твоя работа.

– Моя работа – записывать, так что правильнее даже записыватель.

– У тебя должно быть нормальное имя. Как у Абтоя, разве нет?

– Да, но… – я едва заметно улыбнулся. – У меня слишком много имён. Боюсь, Абтой придёт раньше, чем я закончу их перечислять.

– То есть, ты не хочешь говорить?

– Нет.

– Ну и иди ты… – Валентина открыла крышку и нажала на кнопку, тут же активировав секундомер на часах костюма. – В спасательные капсулы.

Мы вместе посмотрели на переключатель. Тот признаков жизни не подавал. Я перевёл взгляд на Валентину:

– А откуда мы узнаем, что он сработал?

До нас донёсся нарастающий гул, а сами цепи начали едва заметно светиться. В ту же секунду освещение резко поменялось на красно-оранжевое, а в воздухе повис противный вой аварийной сигнализации. Валентина кивнула:

– Узнал?

– Думаю, да.

– Так вали отсюда!

Она толкнула меня в плечо по направлению к выходу. Я мельком обернулся и быстро побежал вперёд, остановившись возле поворота. Посмотрев на Валентину в последний раз, я махнул ей рукой. В её глазах не было страха. Счастья там тоже не было. Её глаза, скорее, выражали злорадную усмешку. Неудивительно, учитывая, через что ей пришлось пройти, и что все эти спящие люди ей уготовили. Собирались уготовить. Жертва превратилась в охотника, который загнал свою добычу в угол и теперь медленно поедал заживо. Вместе со стоявшей рядом Полиной, она махнула мне в ответ и развернулась к панели, опустив взгляд на секундомер. Её левая рука гладила Полину по голове. По крайней мере, она погибнет не в одиночестве. Опустив взгляд, я быстро побежал дальше.

Я быстро добрался до шлюзов, миновав их один за другим. Не снимая защитный костюм, я сразу забежал в открывшийся лифт, нажав на кнопку уровня экипажа. Лифт быстро доставил меня до места назначения. Прихватив с собой фикус, я выбежал из лифта, сразу повернув направо по дуговому коридору, а затем налево к спасательным капсулам. Подбежав к первой попавшейся, я открыл дверь и забежал внутрь. Фикус я закрепил ремнями безопасности на правом пассажирском месте, после чего сел в кресло пилота, пристегнулся сам и, как и говорила Валентина, нажал на большую красную кнопку по центру панели. Множество огоньков вокруг меня зажглось, а я почувствовал вибрацию, прошедшую по всей спасательной капсуле. Двигатели заработали.

– Ну же, ну же… – я затаил дыхание, ожидая, когда уже пулей вылечу из этого проклятого корабля. – Давай!

Сильная перегрузка вдавила меня в сидение и…

Всё моё существо замерло, застыло, увязло в бесконечно пустой и холодной тьме, что проникла в каждую клеточку моего сознания и тела.

Я падал. Проваливался. Тонул. Почти сгинул без вести. Сознание разметалось по клочкам, а внутри было так же холодно и пусто, как и снаружи.

Мою душу буквально вырывало из тела. Вместе с памятью. Вместе с разумом. Вместе со всеми чувствами, что я испытал на этом проклятом корабле.

Это была чудовищная боль. Боль, длиною в долю секунды.

Я глубоко вздохнул и открыл глаза, наблюдая перед собой лишь стекло, за которым темнел необъятный космос, на котором горели миллиарды свечей. Сильнейшая ударная волна прошлась по капсуле, раскрутив её по часовой стрелке. Бортовые системы взвыли, начав стабилизировать моё положение в космосе. Закрыв глаза от накатившего тошнотворного состояния, я то и дело видел яркую вспышку на огромном расстоянии от меня – капсула сразу начала постепенный выход из поля Кюранова-Хиггса, которое она также генерировала в то время, как «Икар» продолжал движение со своей крейсерской скоростью. По краям этой огромной вспышки чернели огромные рваные куски, разлетавшиеся во все стороны.

Бездна.

У нас получилось.

Мы это сделали.

Я не был уверен, удалось ли нам уничтожить её полностью, но после такого взрыва она точно не скоро оправится. Схлопнувшееся и разорвавшееся по сторонам поле Кюранова-Хиггса, разбавленное чудовищной гравитационной волной и приправленное парой десятков термоядерных боеголовок буквально разорвало её на части, разметав по всем сторонам.

Я улыбался.

Капсула почти прекратила вращение, как я услышал знакомый гул, сменившийся шумящим звоном мозаики пространства. В слоях это выглядело, словно всё вокруг состояло из песка, и теперь сильный ветер сдувал его, закручиваясь в смерч за моей спиной. Я ждал, пока всё утихнет, даже не поворачиваясь назад.

– Писатель?

– Абтой? – я вновь улыбнулся, открыв глаза. – Ты опоздал.

– Я уже понял. И теперь у меня к тебе только один вопрос.

– Какой?

– Зачем? – в ответ спросил он.

– Зачем что?

– Зачем ты это сделал?

– Затем, что я это сделал.

– В смысле?

– Без смысла. Я сделал это. Точнее, мы это сделали. С Валентиной. Точнее, она, а я – так, актёр второго плана. Посмотри. – я указал пальцем в лобовое стекло. – Мы разорвали Бездну на части. Спасли человечество. Наказали злодеев. Изменили сам ход истории.

– Доволен?

– Да.

– Вижу.

– Хорошо. – я кивнул. – Заберёшь меня отсюда?

– Нет.

– Пожалуйста. Я не хочу провести в спасательной капсуле пару сотен лет.

– Ты справишься.

Я вздохнул:

– Хотя бы фикус забери. – я мельком на него посмотрел. – Ему тоже пришлось встретиться с Бездной. А ещё он хочет пить. И уже начал стираться из реальности.

– О нём я позабочусь. – Абтой за моей спиной зашуршал, и я услышал щелчок ремней безопасности. – Мне жаль, писатель, но ничего хорошего из этого не выйдет. Если человечество должно было быть уничтожено – значит так оно и должно было быть.

– Ты не провидец, Абтой.

– Нет, но мне и не нужно им быть. Я и так знаю, что и как будет.

– Откуда?

– Оттуда, что это сделал ты.

– И что с того?

– История не любит, когда её пишут и переписывают. Она любит идти сама, а твоя задача – лишь записывать её шаги.

– А мне кажется, она ещё как это любит.

– Кажется тебе или твоему эго?

– Удачи, Абтой. – всё так же не оборачиваясь, я махнул рукой.

– Удачи, писатель. И теперь уже точно прощай.

Не сказав больше ни слова, он вновь взорвал всё пространство капсулы, исчезнув уже навсегда. Я обернулся, убедившись, что он забрал с собой фикус. Вновь прокручивая в своей голове диалог с Абтоем, я понимал, что мог бы сказать ему многое. Другое дело, что это было, во-первых, бессмысленно, а во-вторых, лишь обнажило бы мои предыдущие ошибки. Мне хотелось сказать ему, что я всего лишь исправляю всё то, во что вмешался когда-то в Сан-Франциско. Прошёл бы тогда мимо – и Земля осталась бы цела. «Икар», возможно, и попал бы под действие Бездны, но уничтожать его было бы не нужно. Возможно, его сейчас в принципе не было бы, или его отправили бы к другой потенциальной планете, не проигнорировав из острой необходимости. Но теперь всё будет хорошо. Теперь человечество будет спасено. Осталось только подождать, пока меня найдут.

Конечно, я уже оказывался в таких ситуациях. Может, и не таких, но подобных. Просто, хотелось бы, чтобы моё спасение не затянулось слишком надолго. В крайнем случае, о чём мне волноваться, если тот незнакомец так и так меня найдёт? Вряд ли он просто так допустит мою смерть. Весь вопрос – зачем ему это? И кто он такой? Реликт, как и я или Абтой? Или реликт ещё более древний и могущественный? Могущественнее Абтоя, и уж тем более меня самого. И почему он не показывает мне своего лица?

Я вздохнул. Последние месяцы на «Икаре» были совсем уж тяжелыми и сильно вымотали меня. Более того, они изменили меня, и мне лишь оставалось надеяться, что все эти изменения к лучшему.

Был ли я прав, делая всё это? Сомнения окутали меня очень быстро. Что, если я ошибался? Что, если прав Абтой? Что, если я действительно допустил большую ошибку, пытаясь таким образом исправить ошибки предыдущие? Да, Бездна уничтожена. Может, и не уничтожена, но сильно ослаблена, но к чему всё это приведёт?

Неважно. Я сделал то, что должен был. Может, и наломал дров, и всё это потом ещё не раз мне аукнется, но какая разница, если дело сделано?

Всё кончено.

Конец истории.

Теперь уже точно.

Я вытянул ноги на панель, устроившись в кресле поудобнее, и закрыл глаза.