Откровение Элохим

Свобода

Чёрные тучи нависли над поместьем де Брезе. Холодное, серое утро соскользнуло с неба моросящим дождём, делая окружающий мир тускло-серым.

Священник продолжал говорить над холодной, чёрной могильной дырой в фамильном склепе де Брезе. Наконец, он закончил свою речь. Чёрную дыру с телом графа со скрежетом закрыли могильной плитой, словно его проглотил беззубый рот чудовища.

Диана стояла над могилой своего мужа. Она была одета в траурные чёрные одежды и от этого её и без того белое лицо казалось почти неестественно белым. Она молча смотрела на могилу. В нос ударил запах сырой земли склепа, перемешанный с запахом затхлости и мёртвого тела, это был запах смерти. Её дочери стояли рядом. Люди задвинули камень, скрыв тело графа навечно. Прощание живых с мёртвым было закончено.

Она вместе со своими дочерями вернулась в свой особняк. Похороны графа совершенно вымотали её постоянными визитами и соболезнующими. Она устала так сильно, что без сил рухнула в стоящее у камина кресло. Её взгляд поневоле остановился на двери и вдруг, она поняла. Никогда больше он не зайдёт в эту дверь, её муж мёртв и теперь она вдова. И тут ей в голову ворвалась другая мысль. Нет же, она не вдова, она свободна! Свободна, от вечных унижений, от его присутствия, от его запаха в своей кровати, от его вечного недовольства. Она свободна! Прожгла мысль мозг. Свободна! Словно упиваясь этой мыслью, думала она. Её сердце вдруг радостно вздрогнуло и за долгие годы впервые неожиданно для неё самой, ожило. Её глаза вдруг вспыхнули огнём, заблестели и зажглись жизнью, словно до этого дня она была мертва. Она резко поднялась с кресла, в котором сидела и почти подбежала к окну распахнув его резким движением настежь. В комнату ворвался свежий воздух, за окном была всё та же унылая погода, было сыро, и моросил дождь. Она почувствовала запах дождя смешанный с запахом мокрой земли и вдохнула этот живительный аромат полной грудью, прикрыв от удовольствия глаза. Прошептала восхищённо, словно видела этот мир впервые. – Какой восхитительный день! Её лицо за долгое время озарила улыбка.

Другая мысль пришла, заменяя восторг. Я поставлю памятник, из большого, тяжёлого камня! Она улыбнулась шире, не замечая, что говорит вслух, сказала.

– Я поставлю вам памятник, месье де Брезе!

– И надеюсь, его тяжесть придавит ваши кости в вашем склепе! – Почти выкрикнула она.

Её брови грозно сошлись на переносице, а перед её глазами возникла картина из прошлого, как будто это было только вчера, и его голос режущий, словно нож по её сердцу, каждым сказанным графом словом: «Как же вам повезло, дорогая, теперь вы графиня де Брезе». Её глаза вспыхнули огнём, взбудораженная воспоминаниями.

Она продолжила говорить вслух.

– Я поставлю вам памятник, чтобы быть уверенной, что если вам вздумается оттуда вылезти, он вам преградит дорогу! – Презрительно закончила она.

– Он будет очень большой! – Добавила она. Закончив свою невольную речь, и не замечая, что говорит вслух сама с собой, вздохнув с ещё большим удовольствием, полной грудью, аромат промозглого дня.

Памятник на удивление всем был действительно очень большой и тяжёлый, его с трудом установили. Когда рабочие закончили с установкой, она отпустила их и осталась одна у могилы графа.

Она заговорила тихо, её обращение было к графу, словно усопший граф мог её услышать.

– Надеюсь вам нравиться ваш памятник? Я надеюсь, месье, – добавила она, нахмурив лоб и сверкая глазами, едва слышным, дрожащим голосом.

– Надеюсь, он раздавит вас, в вашем склепе! Если вы вдруг намереваетесь вылезти оттуда, то эта глыба закроет вам дорогу!

Вдруг её пробила нервная дрожь, а дыхание стало прерывистым от чувства ненависти к нему. Ей стало тяжело дышать, губы сжались и посинели, а кулаки, сжавшись, впились ногтями в мясо. И вдруг, в порыве глубокой ненависти к нему, она не сдержалась и плюнула ему на могилу.

– Это всё, что ты заслуживаешь от меня! – Выкрикнула она, выпрямившись, словно встала, наконец, за эти годы с колен.

И облегченно выдохнув, уже спокойно и презрительно добавила.

– Это всё, что вы заслужили от не достойной вас, месье де Брезе! Надеюсь, вас сожрут черви! – Закончила она презрительно.

Она метнула свой взгляд, словно кинжал, на памятник, словно проверив ещё раз напоследок, так ли он прочен и велик. И убедившись, что это так, гордо вскинув подбородок вверх, резко развернулась и зашагала твёрдо прочь. Она больше не оглянулась.

Разбирая уже теперь свои дела Пуатье поняла, что муж не оставил ей и её детям ничего! Он не только не оставил им средств, но и оставил непомерные долги, заложив так же и их имение. Всё было им проиграно в азартных играх. Сумма долга была велика и если не будет выплачена, то она и её дети могут лишится всего, включая поместье. Она сидела в кабинете по столу и на полу валялись накладные, долговые бумаги и бумаги на поместье, заложенное за долги. Она не могла в это поверить.

Она сидела, молча уперев голову рукой, дела обстояли хуже некуда. Что ей делать?! Куда она пойдёт, потеряв имение?! Где будут её дети?! Что будет с ними?! Думала она в отчаенье. Несмотря на холод к своим дочерям она всё же любила их, стараясь всегда о них, заботится, дать должное образование и воспитание. Больше всего её беспокоил тот факт, что потеряв имение, девочкам врят ли будет святить хорошая партия в браке.

Боже! Кому они будут нужны?! Кто женится на них, если в свете узнают о почти полном их банкротстве! Думала Пуатье. К тому же бедняжки и без того были далеко не красавицы.

Кроме прочих проблем с имением вскоре тёмные тучи сгустились и над её любимым отцом. Его обвинили в заговоре и вместе с другими заговорщиками усадили за решётку, ему могла грозить казнь. Но, полного обвинения ещё не было выдвинуто, а значит, была надежда.

Она сидела мрачная и одинокая в кабинете, в очередной раз, разглядывая бумаги, отчаянно надеясь найти выход, надеясь на чудо.

Что же мне делать?! Боже мой! – Вырвалось у неё отчаянно.

Ситуация казалась, была безвыходной, она совершенно отчаялась. Обхватив голову руками, она сидела так, не шевелясь и уставившись в одну точку. Сколько времени она так сидела, она не знала, но вдруг она вздрогнула. Её охватила злость на себя за слабость и бездействие.

Надо что-то делать! Надо ехать в Париж! – Вдруг произнесла она вслух, говоря сама с собой.

В Париж, к королю! Больше никто не сможет мне помочь, только король! – Решительно закончила она.

Но, вставал вопрос, как? Тогда, она решила обратиться за помощью к одной даме. Она вспомнила, что эта дама была знатного, но давно обедневшего рода и поэтому была пристроена в свиту к одной невероятно богатой и знатной 60 летней вдове, с высоким званием и столь же большим карманом. Вдова всеми силами пыталась молодиться и тратила на наряды, румяна и драгоценности уйму денег. Она собирала вокруг себя уйму дворянок в своей свите, показывая тем самым всем своё высокое положение. Дамы же, в её свите, за определенную плату, выказывали ей своё восхищение и не скупились на лестные похвалы. Вдова обожала бывать в обществе и при дворе. Пуатье немедленно написала своей знакомой письмо с просьбой, чтобы та порекомендовала её на место в свите. Ответ пришёл, не заставив себя ждать. Ответ был таков :«Что, Пуатье, может в скором времени приехать и будет, несомненно, украшением свиты и вдова с удовольствием её примет». Дальше были прочие светские новости и любезности. Письмо заканчивалось на том, что её будут с нетерпением ждать.

Оставив распоряжения в поместье, Пуатье выехала уже через несколько дней и уже на неделе была принята на своё новое место.

Вдова оказалась полноватой маленькой 60 летней женщиной с чрезмерно розовыми щеками, причина которых было очень большое увлечение вдовой румянами и столь же большое преобладание пудры, отчего её лицо было белым, словно полотно. Всем своим странным видом и образом она напоминала сову увешанную драгоценностями. К которым она питала особую страсть и любовь, увешивая себя ими столь расточительно, что напоминала рождественскую ёлку.

Однажды, Диана, оставшись с одной из дам в комнате старой вдовы увидела на туалетном столике престарелой дамы прекрасное колье с брильянтами, камни были изумительной красоты и чистоты. Солнечный свет упал на прекрасные камни, и они заискрились тысячами огней. Девушка, что была с Пуатье, восхищённо ахнула, сказав с восхищением, обращаясь к Диане.

– Боже мой! Дорогая, посмотрите какая восхитительная красота! Боже! Какой блеск! Они стоят целое состояние!

Она не сводила восхищённого взгляда с камней.

Пуатье посмотрела на каменья, искрившиеся на солнце, и вдруг перед её глазами встала сморщенная шея вдовы, переходящая в столь же сморщенное лицо, и брильянты, свисавшие на этой старой увядшей шее. Бриллианты вдруг потускнели в её глазах и потухли, и она просто ответила.

– Моя дорогая их блеск не тревожит моего сердца.

Она улыбнулась девушке, та удивлённо вскинула брови вверх.

– Вы, определённо, странная женщина! – Ответила она, не веря Диане.

– Боже! Неужели вам действительно всё равно! – Озадаченно произнесла она.

Пуатье лишь улыбнулась ей в ответ, ничего не ответив.

И вот, наконец, свершилось то, зачем она прибыла в поместье вдовы, они отбывают в Париж!

Париж

Эпоха сменяет эпоху, и двор не ведёт более ту пуританскую жизнь, что была ранее. Нынешний двор был другим, веселье и беспечность царили повсюду. Нравы тоже стали другими, мужья легко заводили любовниц, а жёны им в этом тоже не уступали. Беспечность была повсюду в нарядах, нравах, поэзии и картинах.

Итак, графиня де Брезе отбывала в Париж, в надежде на встречу с королём. А, так как, король слыл любителем женщин и не пропускал попросту не одной симпатичной, новой дамы появившейся при дворе, то встреча с ним была задачей не столь сложной. Она едет в Париж, потому что только король мог помочь ей вызволить её отца из тюрьмы и помиловать от неминуемой казни, а так же спасти её от почти полного банкротства.

Она села в карету и она тут же тронулась с места. Диана вздохнула, с грустью подумав как далеко и возможно надолго покинет любимый сердцу Дофине.

И вот, наконец! Он предстал перед её взглядом! Покоритель сердец, вечный сердцеед, Париж!

Их коляска ехала по каменной, широкой мостовой, вокруг было шумно и многолюдно, коляски, прохожие, казалось, всё переплелось и перемешалось. Богато одетые дамы и кавалеры, снующие в разные стороны Парижские сорванцы мальчишки, разные маленькие магазинчики и нарядные, с богатым убранством, дорогие магазины, а так же, всевозможные закусочные и булочные лавки, от чего в воздухе висел запах свежевыпеченного хлеба.

Девушки из свиты благородной вдовы высунули свои милые головки из окон коляски с наслаждением и восторгом, впитывая Парижскую суету. Какой-то молодой и симпатичный офицер в военной форме верхом на бравом жеребце улыбнулся им и послал воздушный поцелуй. Дамы кокетливо заулыбались. Пуатье приподняла бровь и откинулась вглубь коляски. Однако! Какая наглость, подумала она, но один уголок её губ предательски пополз вверх и она незаметно улыбнулась только лишь им. Подметив про себя, однако, что офицер, всё же, очень симпатичный. Они остановились в Парижском доме благочестивой вдовы, приём ко двору должен был пройти уже на следующий день. Утром они отправятся в королевский дворец, который был самым весёлым и прекрасным местом во всей Франции.

Следующий день настал, и вот дворец короля открылся перед её изумлённым взором.

Дворец окружал прекрасный сад, он благоухал и цвёл тысячами цветов, шумел и искрился на солнце радугами от прекрасных фонтанов, шумел множеством голосов, весело смеющихся кокетливых дам и веселящих их кавалеров. Всё смешалось в единую музыку вместе с пением птиц. Сад вокруг дворца был полон красиво одетых людей. Праздничный, главный вход в резиденцию обрамляли золоченые ворота, словно ворота в сам рай на земле. Подъезжали одна за другой изящные кареты, запряжённые великолепными лошадьми.

Пуатье опустила свою маленькую ножку на землю и спустилась вниз из кареты. Неожиданно для себя она вдруг заулыбалась, так прекрасна была та картина, что предстала перед ней. Всё сверкало и блестело на солнце невероятными красками. Её взгляд остановился на хрупком, как казалось строении, королевского дворца и она была так восхищена его красотой, что замерла на мгновение. Дворец был так изящен, что казалось, был сделан не из камня, а из воздушного облака. Он словно парил над прекрасным садом, таким воздушным и изящным он был.

Дамы из свиты окружили вдову и шумной стайкой щебечущих птичек направились по дорожке в парк дворца, выражая свой восторг шумными вздохами и весёлым смехом. Парк был полон красивейшими дамами, одетыми по последней моде. Сверкая драгоценностями и улыбками, они весело смеялись над чем-то, о чём им бурно рассказывали их столь же прекрасно одетые кавалеры. И над всем этим, царило беспечное веселье. Увидев всё это великолепие, Диана вдруг поняла, что её наряд из её скудного гардероба давно вышел из моды. Это было её платье вдовы, единственное новое, чёрное платье. Оно было слишком скованным, а декольте не было столь глубоким, какие носили нынешние модницы. Да и весь её вид был слишком скованным, в сравнении с нынешней модой. Головной убор оказался также скромен, в сравнении с украшенными каменьями и прекрасными перьями головными уборами придворных дам. Пуатье невольно погрустнела от этих мыслей и своего наряда темнее ночи. Она казалось, выпадала вон в столь грустном одеянии из этого весёлого общества полного веселья, беспечности и смеха. Ко всему прочему в своем родном Дофине она и вовсе не носила головных уборов. Но, в Париже это сочли бы плохим тоном, и её, несомненно, обозвали бы за глаза, деревенщиной. Поэтому головной убор она надела. Но, тот ей жутко мешал и совсем не хотел держаться у неё на голове. Ей приходилось то и дело его поправлять, чтобы он не слетел у неё с головы. Огорчившись тому факту, что она не вписывается в нынешнее общество, её грусть сменилась злостью. Она нахмурила брови, злясь на себя и на свою минутную слабость. Она забыла, зачем прибыла сюда?! Опьянённая, здешним весельем. Перед её глазами предстала картина её любимого отца в сырой темнице, и она нахмурилась ещё больше, в сердцах топнув ногой.

Какое мне дело до этих дурацких перьев, кружев и нарядов, подумала она зло. В конце концов, я всегда могу сослаться на своё положение вдовы, а вдове негоже щеголять разряженной, думала она. Дальше, как бы там не было, продолжала она свои мысли хмурясь ещё сильнее. Я всё равно выхлопатаю у короля помилование для отца и прощение мне долгов за поместье, буду ли я в этих дурацких перьях, либо в этом чёрном платье вдовы, мне всё равно, злясь, думала она. И она действительно сильно топнула ногой, выдохнув и фыркнув презрительно, словно пришедшая первая к финишу лошадь. Вскинув горделиво вверх подбородок, она медленно и уверенно зашагала к остальным дамам. Не сегодня, так завтра, думала она. Я обязательно встречусь с королем!

Он был не очень большого роста, разодет в костюм из бантов и рюшей, усеянный драгоценностями, выпирающим брюшком и кривыми ножками. И улыбкой, которая казалось, не исчезает с его лица, в особенности, если рядом прекрасные дамы!

Короля ещё издали увидела старая вдова. Он был в окружении большой свиты, которая большей частью состояла из прехорошеньких дам. Благородная вдова, засуетившись и припрыгивая, заторопилась к королю, переваливаясь на своих маленьких и неуклюжих ножках, тарахтя перстнями и прочими драгоценностями, которых как всегда на ней было в избыточном количестве. Её дамы последовали за ней. Подойдя к королю, она остановилась и неуклюже присела в глубоком реверансе, приветствуя короля. Её дамы последовали её примеру. Король радушно улыбнулся и спросил.

– Мадам, где же вы были? Я вас, кажется, долго не видел? – Сказал он.

И не дожидаясь её ответа, принялся рассматривать с интересом свиту вдовы. Он проходил оценивающим, почти как у кота при виде сметаны взглядом по дамам из свиты. И каждая из них улыбаясь, опускала глаза, кокетливо выставляя свои прелести и приседая в изящном реверансе. И вот, его взгляд упал на Пуатье. Он уже хотел пройти им дальше по оставшимся дамам. Но, Пуатье не опустила своих глаз и не спешила приседать в реверансе, выдерживая паузу. Она впилась своим взглядом, словно невидимыми клешнями прямо в глаза короля. Он был удивлён такой, почти наглостью, и слегка приподнял бровь. Её тёмные, словно озёра глаза, вцепились в него, не отпуская. Прошла минута или всего лишь мгновение, но король так и не отвёл от неё своих глаз. И вдруг её лицо озарила лёгкая улыбка, осветив её лицо прекрасным светом и словно вспомнив, она медленно опустила глаза, и изящно присела в реверансе. Искусно обнажив свою белую, тонкую шею, переходящею в соблазнительную форму груди, которая, к сожалению короля, скрывалась за тканью платья и лишь его фантазия завершала эту картину. Диана приподняла, взмахнув чёрными, словно порхающими бабочками, ресницами, глаза. И словно стыдливо взглянула вновь на короля, в её глазах вспыхнул скрытый огонь. Она хотела их снова опустить, но король уже шагнул к ней на встречу!

– Встаньте, моя милая, – произнес он с интересом разглядывая её.

Он протянул ей руку, и она поднялась с реверанса.

– Как вас зовут? Милейшее создание. – Спросил король.

– Это мадам де Брезе. – Вмешалась старая вдова.

Гордая тем, что её дама вызвала такую заинтересованность короля.

– Это моя новая дама, ваше величество. – Продолжила она.

– Бедняжка недавно овдовела. – Добавила, старая дама.

– Ах. – Сказал король.

– Какая печаль, мадам. Теперь понятно, от чего, вы в чёрном. – Он улыбнулся довольно.

Его вовсе не опечалила весть об усопшем муже прекрасной дамы, отнюдь, даже напротив. Он вновь прошёлся взглядом по её не глубокому декольте и белой шее, уже предвкушая и видя эти прелести в своей постели. Она вновь опустила глаза, изобразив смущение, но вовсе, не смущаясь в глубине души. Она ехала к королю и вот она здесь. Её холодная голова, порой, не знала смущения. Диана была цельной натурой, она точно знала, зачем здесь и для чего. Всё остальное было отличной игрой! И Пуатье исполнила эту роль великолепно! Отлично читая в душах людей, а она всегда имела этот талант, почти мистический, видеть всех насквозь. Так и сейчас, она видела короля насквозь и делала ему вызов. Этот избалованный женским вниманием монарх был так перенасыщен красавицами в собственной постели, что просто красоты ему было мало, даже красоты такой красавицы, какой была Пуатье. Она сделала своеобразный вызов королю, оставшись стоять, словно равная ему, и не кланяясь королю при первой же минуте. Он, несомненно, заметил это, увидел он и вызов в её горящих глазах. И это был риск! Короля могло и разозлить такое поведение. А, короли, как известно не только милуют, но и казнят! Она могла впасть в не милость, и лишиться последней надежды на спасение отца и спасение своего поместья. Но, Пуатье рискнула и выиграла! Она видела это в его глазах прямо сейчас. Король был пленён её красотой и смелостью, он был просто очарован ею.

Пройдясь глазами по её телу, словно обнажая её, он остался, очень доволен своей оценкой. Поцеловав многозначительно её руку, показывая ей и всем присутствующим свой интерес. Диана вновь встретилась с ним глазами, завершив этим свой результат, заколдовывая короля. Огонь вновь вспыхнул в её глазах, словно в них заплясали огоньки, а по коже Франциска забегали приятные мурашки, обещая скорую встречу. Попрощавшись с ней, старой вдовой и её дамами, он удалился, окруженный своей свитой.

Пуатье лежала в королевских покоях. Король нагой стоял, важно выпрямившись, на своих кривых ножках и смотрел в окно. Пуатье была фавориткой короля вот уже какое-то время.

– Ах, какой день! Какой чудесный день! – Припевал король, почти припрыгивая от хорошего настроения.

Она посмотрела на него и ей стало смешно. Вот он, король! Человек, правившей всей Францией! Немного смешной, не высокий с круглым выпирающим животиком на кривых маленьких ножках. Он походил на обленившегося домашнего кота.

Да! Подумала Диана. Это король! Она улыбнулась. Кто бы мог подумать! Самый могущественный человек в стране, освободивший её отца и списавший её долги, вернув ей её поместье, что не стоило ему ровным счётом ничего. Он был похож скорее на Санта Клауса, вечно весёлого и беспечного, каким был Франциск. Так думала Пуатье, глядя на короля.

Франциск же был в прекрасном расположении духа, глядя в окошко и беспечно напевая что-то себе под нос. Погрызывая при этом свои ногти, забыв о её присутствии, вдруг вспомнил о нём, и попытался скрыть дурную привычку, словно жулик улику. Продолжая мурлыкать себе под нос и натягивая на себя одежду, улыбаясь Диане добродушно.

Их связь длилась уже какое-то время и Пуатье вспомнила их первое свидание и его бурные признания, а поутру толстый кошель на столике. Он сидел рядом и довольно помахивал ногой.

– Дорогая это вам на безделушки. Платья и камешки, какие вы женщины очень любите, как мне известно. – Сказал он добродушно.

И поцеловав её, припевая что-то себе под нос, вышел своей весёлой, почти вприпрыжку, походкой.

Её же лицо, всегда такое белое, покрылось пурпурной краской. Она молча уставилась на кошель, словно на гадкую змею. Он оставил ей эти деньги на столике, словно последней потаскушке во Франции! Краску на лице сменила бледность. Он также намекнул ей на то, что её платье слишком мрачно для её нового статуса фаворитки. Её сердце сжалось от обиды и ущемлённой гордости.

Ну, хорошо, ваше величество, подумала Пуатье. Я воспользуюсь вашим советом и вашими деньгами.

Обиженная его словами, намекающими на её не соответствующий фаворитки короля наряд, она отправилась за новым нарядом и приобрела всё самое лучшее и дорогое, что нашла в Париже. От своей идеи вдовы она, тем не менее, не отступила и приобрела платье тёмно-синего цвета, цвета хмурого яростного моря или морской бури. А к платью прекраснейший головной убор, по последней моде, с прекрасными камнями и перьями. Также перчатки и туфли, которые были в том же цвете, что и платье. Надев всё это, она гордо вскинула подбородок вверх, посмотрев на своё отражение в зеркале.

На неё оттуда смотрела женщина столь великолепная, что у неё перехватило дыхание. Белая, тонкая шея, глубокое соблазнительное декольте, соблазнительно выделяло красивую округлую и пышную грудь. Покатые, мраморные плечи, невероятно тонкая затянутая в корсет талия. От талии ниспадал вниз пышный подол платья, словно прекрасный, искрящийся водопад из воланов и рюшей. Длинный подол её платья окутывал её фигуру, словно волны бушующего моря окутывают прекрасную статую.

Она ахнула собственному отражению, испытав почти благоговейное блаженство от осознания собственной красоты!

Надела головной убор и перчатки, и образ её был полностью завершён. Головной убор был усеян прекрасными камнями и синими переливающимися перьями, а так же образ завершали прекрасные серьги из сапфиров, которые сделали её белое лицо ещё белее, словно оно было сделано из прекрасного мрамора.

Её глаза заблестели как звёзды на небе.

Ещё раз, взглянув на себя в зеркало, она гордо вскинула голову вверх. Она была великолепна и она это знала!

Да, ваше величество, я последовала вашему совету! Подумала она про себя. И она должна была признаться, что даже была ему за это сейчас признательна!