Loe raamatut: «Сценарии жизни людей»

Font:

* * *

Уважаемый читатель!

Вы держите в руках удивительную книгу. Впервые увидевшие свет в 1974-м году, «Сценарии жизни людей» стали бестселлером во многих странах и, триумфально пройдя по всему миру, лишь в 2003-м году они были переведены на русский язык. С момента выхода первого издания этой замечательной книги на русском языке прошло немало лет, однако освященные в ней вопросы и ответы остаются актуальными до сих пор.

Несколько слов о ее авторе, докторе Клоде Штайнере (1935–2017). Самый молодой участник семинаров транзактного анализа Эрика Берна в Кармеле (Калифорния), психиатр, доктор философии (PhD), основатель одного из направлений транзактного анализа – радикальной психиатрии (Radical Psychiatry), соучредитель Международной Ассоциации Транзактного Анализа (ITAA)… Это лишь наиболее важные этапы профессиональной деятельности Клода Штайнера. Приезжал он и в Россию, чтобы обучить специалистов транзактному анализу и эмоциональной грамотности. Автору этих строк повезло неоднократно встречаться с ним на конференциях Европейской Ассоциации Транзактного Анализа (ЕАТА).

О чем же книга «Сценарии жизни людей». О законах формирования человеческой судьбы, о том, как наши детские решения создают канву нашей истории – «сценария». О том, почему свободное развитие так привлекательно, кто его ограничивает и что происходит с теми, кто живет по законам детства. В книге отражены философские ценности автора. Психиатра Клода Штайнера заботили социальные аспекты его профессии, и он верил, что «переживая эмоциональные затруднения, люди тем не менее остаются разумными, полноценными человеческими существами». Другое его утверждение не менее важно:

«Люди от рождения являются душевно здоровыми».

Собственно, в этих утверждениях заключена идея транзактного анализа: каждый человек по своей сути – ОК. Обе фразы нашли более полное воплощение на страницах этой книги: здесь рассматривается формирование жизненных сценариев, лечение алкоголизма и депрессии, использование силы во взаимоотношениях, основы эмоциональной грамотности…

Первые главы «Сценариев» посвящены влиянию воспитательного процесса на формирование сценарных решений у ребенка. Штайнер умеет написать просто о сложном. Так, депрессию, суицид, алкоголизм он рассматривает как результат отсутствия Любви, Радости и Ума. Он пишет, что эти проблемы связаны с запретами, с которыми сталкивается ребенок и которые налагает социум.

«На языке сказок запрет – это „проклятие“, то есть запрещение или ограничение свободы действий ребенка».

Эрик Берн разработал теорию мотивации и для описания базовых потребностей использовал понятное слово «голод». Рассмотрев 6 видов голода, среди наиболее важных он выделил стимульный, структурный голод и голод признания. Используя примеры из практики, Штайнер показывает, что на формирование трагических и банальных сценариев жизни влияет экономия признания или поглаживаний (Теплых Пушистиков).

Язык книги метафоричен, наполнен яркими образами и понятиями: Большой Свин, Родитель Колдун, Теплые Пушистики, Людоеды, проклятия, белая и черная магия… История о Пушистиках близка всем категориям читателей. Взрослые могут с успехом применить сказку к себе лично, а также использовать ее в воспитательных целях. Герои книги взяты из жизни, и у них простые имена – например Блэк и Уайт (то есть Черный и Белый), – что помогает сохранить конфиденциальность.

Представленные проблемы понятны любому – как специалисту, так и неспециалисту. Главы, посвященные терапии, будут особенно полезны профессионалам, а в конце даны рекомендации по воспитанию детей и обретению счастья в жизни.

Прочитав книгу от начала до конца, вдумчивый читатель получит ответы на многие волнующие его вопросы: почему некоторые взаимоотношения неэффективны, как избежать игр во спасение или игр во власть, как формируются гендерные различия, мужские и женские сценарии?..

Чем еще отличаются «Сценарии жизни людей» Клода Штайнера от книг его учителя Эрика Берна. Продолжив развитие теории и практики транзактного анализа, Штайнер пошел дальше своего наставника. Он живо интересовался тем, что Берн всячески старался обойти. Эмоциями и чувствами человека. С этим загадочным «предметом», равно как и с умением понимать и выражать их, мэтр (Берн) был не в ладу. Иначе его жизнь не оборвалась бы так рано (знаменитого психолога не стало в возрасте 60 лет).

На протяжении всей книги читатель будет ощущать оптимизм в словах автора, и это не случайно. Клод Штайнер был уверен, что «человеческая природа всегда найдет способ пробиться на поверхность, как чистый источник, всегда готовый напитать жизнь своей целебной водой».

Елена Сергеевна Соболева, практический психолог, Cертифицированный Транзактный Аналитик (CTA, (P)), Обучающий и Супервизирующий Транзактный Аналитик (TSTA, (P)), член Санкт-Петербургского Объединения Транзактного Анализа (СОТА), действительный член Европейской Ассоциации Транзактного Анализа (ЕАТА), член Международной Ассоциации Транзактного Анализа. В 2016 году была награждена серебряной

Предисловие и благодарности

Посвящаю эту книгу
Эрику Берну:
учителю, другу, отцу и брату

Я начал писать эту книгу, так как захотел выпустить новую редакцию «Игр, в которые играют алкоголики», где я описал лечение алкоголизма методами транзактного анализа. Однако, по мере того как работа продвигалась вперед, я обнаружил, что прежний текст превратился в совершенно новую книгу – о транзактном анализе жизненных сценариев. В ней я все же привожу некоторые выдержки из «Игр, в которые играют алкоголики», но большая часть книги посвящена изложению новейших открытий в области сценарной теории. В главах, взятых из «Игр, в которые играют алкоголики», мне пришлось избавиться от двух слов, которые со временем стали казаться мне ненужными. Этими словами, которые в предыдущей книге я употребил не меньше тысячи раз, были «лечение» и «пациент». На мой взгляд, они слишком тесно связаны с медициной, которая, и я позже объясню это подробнее, не имеет ничего общего с психотерапией, но употребление этих слов закрепляет в умах представление о том, что медицина и психотерапия – это одно и то же.

Я оставил слово «диагноз», несмотря на возражения Джой Маркус, которая говорила, что «диагноз» должен был уйти вместе с «пациентом» и «лечением». Я сделал это потому, что для меня слово «диагноз» не связано с медициной, и к тому же оно мне было нужно, чтобы объяснить процесс выявления и терапии сценариев.

Я надеюсь, мне удалось донести до читателя, что Эрик Берн был родоначальником всех основных идей транзактного анализа и что без его поддержки и поощрения я никогда бы не написал эту книгу. Я также бесконечно благодарен Ходжи Викофф за ее идеи относительно мужских и женских сценариев. Они положили начало изучению банальных сценариев, которое привело к новым открытиям в области исследования власти, конкуренции и кооперации.

Я также хочу поблагодарить Кармен Керр за то, что она внимательно прочитала первую часть моей книги и высказала свое мнение о ней; она помогла мне искренне и ясно выразить глубину моих чувств к Эрику Берну.

Роберт Швебел первым подал мне мысль о важности сотрудничества: именно он ввел «кооперативные игры» в нашу терапевтическую работу в Центре радикальной психиатрии. Я признателен Ричарду Лихтману за критику первой части моей книги.

Я благодарю Джой Маркус за прочтение и анализ третьей части, а также за ее влияние на жизнь и образ мыслей в последние пять лет.

Я благодарю участников телесно-ориентированной терапии. Благодаря этому курсу я понял, как сценарии приводят к утере чувства радости, и разработал нtкоторые методы сценарной терапии. Вайоминг, Лора, Рик, Оливия и Ходжи позволили мне увидеть свое обнаженное существо; они помогли мне понять, как и почему банальные сценарии не дают нам наслаждаться своим телом и владеть им.

Я также хочу поблагодарить всех, с кем я работал в Центре радикальной психиатрии с 1969 по 1972 год, боролся за свободу, обретал власть, постигал злоупотребление властью и размышлял о сотрудничестве.

Я благодарю Мэрион Вайсберг за то, что она предложила название, которое книга носит сейчас.

Мне трудно надлежащим образом отблагодарить Сьюзан Тэйтум. Я мог бы просто написать, что она перепечатывала на машинке текст книги. Да, она действительно печатала и перепечатывала то, что я сочинял, но это далек о не всё; ее размышления, ее понимание и ее вклад присутствуют на каждой странице, поэтому мне недостает слов, чтобы выразить ей свою признательность. Я также благодарю за помощь Карен Пэрлетт, которая отпечатала и помогла мне собрать в единое целое окончательную версию.

Наконец, я благодарю Фреда Джордана за его доброту и мягкость, за его редкую, но всегда своевременную поддержку, которая облегчила сложную работу по написанию объемистого труда, и за его внимательное прочтение, благодаря которому книга приняла свою настоящую форму.

Клод Штайнер, 1974

Введение

Базовые Утверждения теории транзактного анализа

Эрика Берна, известного миллионам людей как автор книги «Игры, в которые играют люди», тем не менее мало кто считает пионером в области психиатрической науки.

Я считаю, что Эрик Берн пересмотрел самые основы науки о душевном здоровье и открыл закономерности, противоречившие устоявшимся мнениям и неоспоримым по тем временам истинам. Специалисты, которые обучались психотерапии в рамках психоаналитической доктрины, не могли принять его идеи, не изменив в корне свои представления о причинах жизненных затруднений людей и о методах терапии.

Прежде чем углубиться в детали, я назову три посылки, которые отличают идеологию транзактного анализа от идеологии традиционной психиатрии.

1. Люди от рождения являются душевно здоровыми. Принятие позиции «Я в порядке, Ты в порядке» (как психиатром, так и клиентом) необходимо для успешного излечения, а также для эмоционального и социального благополучия любого человека.

2. Даже переживая эмоциональные затруднения, люди тем не менее остаются разумными, полноценными человеческими существами. Они способны понять суть своей проблемы, ее причины и при наличии адекватной помощи решить ее. Они не могут не включиться в терапевтический процесс, если действительно хотят справиться со своими трудностями.

3. Любые эмоциональные затруднения разрешимы при условии применения верного подхода и адекватного знания. Сложности, с которыми сталкиваются психиатры в случаях так называемых шизофрении, алкоголизма, депрессивного психоза и т. д., – результат невежества психиатров, а не неизлечимости этих «заболеваний».

Люди душевно здоровы от рождения

Первое и важнейшее, на мой взгляд, понятие, которое Берн ввел в психиатрию, в афористической форме звучит так: «Люди рождаются Принцами и Принцессами, а родители превращают их в Лягушек». Большинство наиболее радикальных своих идей Берн представил в виде афоризмов. Их завуалированная форма скрывала ход его рассуждений от умов тех, кто хотел бы исказить их значение. Сформулированное косвенным образом понятие о том, что люди рождаются счастливыми, а семена эмоционального разлада с самими собой, несчастливости и безумия им передают родители, стало приемлемым для тех, кто, услышав его полное, прямое значение, отверг бы целиком.

Исходя из «веры в человеческую природу», убеждения в том, что люди от природы хороши, Берн сформулировал варианты экзистенциальных позиций, которые приобрели популярность благодаря сочинениям Эми и Томаса Харрис. Экзистенциальная позиция – это чувства, которые человек испытывает к самому себе и к другим. Первая, или центральная, позиция звучит как «Я в порядке, Ты в порядке». Со временем, под давлением жизненных обстоятельств, люди меняют эту позицию на одну из трех других, а именно: «Я в порядке, Ты не в порядке», или «Я не в порядке, Ты в порядке», или даже «Я не в порядке, Ты не в порядке». Из-за этого им становится все труднее общаться, достигать поставленных целей и, главное, наслаждаться жизнью.

Принятие жизненной позиции «Я в порядке, Ты в порядке» необходимо для полной реализации творческого потенциала человека. Однако она не подразумевает, что любые его действия являются приемлемыми. Экзистенциальная позиция «Я в порядке, Ты в порядке» – это точка зрения, которая рассматривает человека отдельно от его действий и особенностей. Эта позиция необходима при построении близких отношений и является ключом к эмоциональному и социальному благополучию человека. Берн добавляет, что эта установка не только хороша, но и единственно верна.

Когда психиатр принимает эту точку зрения «Я в порядке, Ты в порядке, твой отец, твоя мать, сестра, брат и соседи тоже в порядке», ему приходится отказаться от всего, чему его учили наставники – опытные психиатры. Такой специалист не станет искать у своего пациента ни невротический конфликт, ни психоз, ни расстройство характера, ни какую бы то ни было диагностическую категорию из области психопатологии, которые, по мнению Берна, оскорбляют человека. Вместо этого он постарается понять, какие влияния объясняют особенности поведения и чувства его клиента, потому что он будет верить, что людей приводят к психиатрам внешние обстоятельства, а не внутренние слабости. Такой подход не нов для психиатрии: его предвосхитили Вильгельм Райх, Карл Роджерс и Рональд Лэнг. Тем не менее он до сих пор не находит ни поддержки, ни признания в психиатрических кругах. Мнение «Я в порядке, Ты в порядке» – редкое явление в современной психиатрии. Большинство специалистов в своей работе следуют медицинской модели болезни: когда к психиатру приходит пациент, он должен поставить ему диагноз, осмотрев его, побеседовав с ним и определив, что же с ним (с ней) не так («Ты не в порядке, мне нужно только установить, что именно в тебе неправильно»).

Транзактный анализ переключает внимание с того, что находится внутри человека, на то, что происходит между людьми и что часто действительно бывает не в порядке.

Позвольте мне сформулировать своими словами первую посылку транзактного анализа.

Люди по своей природе склонны и способны жить в гармонии с собой, другими и природой. Если человека оставить в покое (при условии необходимой заботы о его нуждах), он будет следовать своему естественному стремлению быть здоровым и счастливым, ладить с другими людьми и уважать другие формы жизни.

Люди несчастливы, нездоровы, не желают учиться новому, не стремятся к сотрудничеству, эгоистичны и не уважают жизнь по вине внешнего подавляющего воздействия, которое пересиливает естественную тенденцию «жить и давать жить другим». Однако, даже будучи подавленной, эта тенденция продолжает существование в скрытом виде и поэтому всегда готова проявить себя в случае, если давление будет ослаблено. И даже если ей ни разу не удастся проявить себя за всю жизнь индивида, она будет передана новому поколению.

Общение и договор

Эрик Берн радикальным образом изменил отношения между психотерапевтом и клиентом. Об этом он сообщал прямо, не пользуясь шутками и афоризмами. Берн стремился строить отношения с клиентами как с равными ему по уму и возможностям и разделять с ни ми ответственность за достижение общей цели психотерапии.

Его стратегия была настолько радикальна, что немедленно привела к конфликту с коллегами. В частности, он верил, что пациенты способны правильно понять то, что он о них думает, и что с ними можно говорить на равных. Он отказался от психиатрической традиции использовать один язык для общения с клиентами и другой – для общения с коллегами. Формулируя понятия своей теории, он пользовался словами, понятными большинству людей. Когда Берн заметил, что люди могут вести себя тремя разными способами, он назвал эти три позиции Родитель, Взрослый и Ребенок (несмотря на то, что в русскоязычном профессиональном сообществе принят термин «Дитя», в книге мы будем использовать более употребимое слово «Ребенок». – Примеч. ред.), хотя мог бы дать им какие-нибудь другие, более «научные» названия, например Экстеропсихе, Неопсихе и Археопсихе. Говоря о человеческом общении и о признании, он назвал единицу взаимодействия не «единицей интерперсональной коммуникации», а «поглаживанием». Он назвал трудности в общении, с которыми время от времени сталкивается каждый из нас, не «дисфункциональными коммуникативными паттернами», а «играми». Способ, которым человек проживает свою жизнь, основанный на решении, принятом в детстве, Берн назвал не «постоянно повторяющейся в течение жизни компульсией», а «сценарием».

Терминология и методы Берна отпугнули от него «профессионалов в области душевного здоровья». Однако он нарушил традиции не ради эпатажа, а чтобы привлечь на свою сторону клиентов, создав, таким образом, «общий язык», необходимый для совместной работы. Он сделал это, исходя из убеждения, что каждый человек, даже тот, который называется пациентом, обладает «взрослым состоянием», которое нужно только поощрить к действию.

Поэтому, что было вполне логично, Берн приглашал своих клиентов на все дискуссии и конференции, на которых речь шла о них. Он ввел в практику присутствие пациентов психиатрической лечебницы на обсуждении врачами и стажерами сеанса групповой терапии. Он говорил: «То, что не стоит говорить в присутствии пациента, не стоит говорить вообще».

Неудивительно, что коллеги Берна, ставшие «жертвами» такого неординарного подхода, чувствовали себя не слишком комфортно. Им пришлось признать, что многое из того, что они говорили на научных конференциях, звучало снисходительно по отношению к их пациентам и, главное, непонятно для них.

Продолжением этого подхода стал «терапевтический договор» (см. гл. 20) – соглашение между клиентом и психотерапевтом, которое оговаривает обоюдную ответственность за результат терапии. В этом соглашении клиент дает согласие на терапию и заявляет о своей готовности сотрудничать, а терапевт признает себя ответственным за помощь клиенту в достижении желаемых перемен и за соблюдение контракта. В соответствии с теорией транзактного анализа без терапевтического соглашения терапия невозможна. Такое соглашение исключает принуждение пациента психиатром или социальным работником к еженедельным или ежедневным сеансам «промывания мозгов», или сенсорной депривации, во время которых они не проявляют ни участия, ни одобрения (имеется в виду сеанс психоанализа. – Примеч. пер.).

Это условие также исключает неопределенные формы «терапевтической» деятельности, которые сводятся лишь к рекомендациям по поводу актуальных затруднений клиента. Иными словами, подход Эрика Берна подразумевает, что в отличие от медицинского знания, которое (справедливо или нет) считается слишком сложным для простых смертных, психиатрическое знание должно и может стать доступным и понятным всем вовлеченным в терапевтический процесс сторонам.

Берн верил, что человека с психическим нарушением можно вылечить. Имеется в виду не только пациент с умеренной формой невроза, но и наркоман, и человек в глубокой депрессии, и «больной шизофренией» – любой человек с функциональным психическим расстройством (то есть с нарушением, в основе которого не лежит физическое нарушение или значительный биохимический дисбаланс) излечим. Под излечением Берн не имел в виду «превращение шизофреника в бравого шизофреника» или алкоголика – в арестованного алкоголика. Излечить, по Берну, – значит помочь человеку «восстановить свое членство в человеческом обществе».

Представление о том, что психиатр может вылечить своего пациента от серьезных эмоциональных нарушений, оказалось самым радикальным из введенных в последнее время в психиатрию. От своих учеников Берн требовал соблюдения следующего правила: «Психотерапевт, практикующий транзактный анализ, должен уметь вылечить своего пациента в течение первого сеанса совместной работы. Если ему это не удалось, всю неделю до следующего сеанса он должен думать, что он сделал не так и что нужно будет сделать, чтобы вылечить пациента во время второй встречи, и так далее, пока пациент не будет излечен или психотерапевт не признает своего поражения». Тот факт, что психиатрам, работающим в традиционной манере, не удается помочь своим клиентам избавиться от алкоголизма, шизофрении и депрессии, не значил для Берна, что эти расстройства неизлечимы сами по себе. Для него это значило, что психиатрия пока не разработала достаточно эффективного подхода к лечению этих расстройств. Отношение психиатров к людям, которых они не могут вылечить (и которых они считают либо неизлечимыми либо недостаточно мотивированными), для Берна было неприемлемо.

Я цитирую одно из последних публичных выступлений Эрика.

Другое излюбленное оправдание психотерапевтов в том, что они ничего не делают, – ложная ссылка на личность пациента. «Раз затронута вся личность клиента, как можно ожидать, что нам удастся вылечить его раньше чем через пять лет?» Хорошо. Допустим, человек занозил палец ноги. Палец воспаляется, из-за этого человек начинает хромать, а мускулы ноги напрягаются. Чтобы компенсировать избыточное напряжение мускулов ноги, в свою очередь напрягаются мускулы спины. Затем напрягаются мышцы шеи и черепа, и вскоре у человека начинает болеть голова. От воспаления у него поднимается температура, его начинает лихорадить, пульс учащается. Иными словами, вовлекается весь организм – вся личность, включая голову, которая болит; и он злится на занозу и думает: и кто только засунул эту занозу в такое неподходящее место – и может даже пойти к юристу.
Короче говоря, в это вовлечена вся его личность. И тогда он звонит хирургу. Врач приходит, смотрит на больного и говорит: «Вы серьезно больны. В вашу болезнь вовлечена вся личность. У вас болен весь организм: у вас температура, вы часто дышите, у вас учащено сердцебиение и напряжены все мышцы. Я думаю, понадобится три или четыре года, чтобы вас вылечить, но я не могу дать никаких гарантий – в нашей работе никогда нельзя гарантировать удачный исход, – так что, я думаю, понадобится три или четыре года, – разумеется, здесь многое будет зависеть от вас, – и тогда, возможно, нам удастся вас вылечить». Пациент говорит на это: «Хорошо, я подумаю и дам вам знать завтра». И тогда он идет к другому хирургу, и этот другой хирург говорит: «Да у вас заноза в пальце!» – берет щипцы и вытаскивает занозу; и тогда температура снижается, и пульс выравнивается, и мышцы черепа расслабляются, и голова перестает болеть, потом расслабляются мышцы спины и мышцы ноги. И парень полностью приходит в норму за сорок восемь часов, а может быть, быстрее. Вот как должен вести себя психотерапевт. Просто нужно найти занозу и вытащить ее. Когда я говорю это, коллеги на меня сердятся. Они обвиняют меня в том, что я не провел полный анализ клиента. И они сердятся, когда я их спрашиваю: «И много ли клиентов вы проанализировали полностью?» – потому что подтекст моего вопроса: «Вы осознаете, насколько вы враждебны по отношению к своим клиентам?» И каждый из них пишет книги. А по-моему, стоит написать только одну книгу – «Как лечить пациентов», если только ты хочешь делать свою работу хорошо.

В этом выступлении Берн изъясняется в своей обычной метафорической манере. Значит ли это, что вылечить психотика так же просто, как вытащить занозу из пальца, при условии, что об эмоциональных нарушениях нам будет известно столько же, сколько мы сейчас знаем о воспалении? Значит ли это, что быстрое лечение применимо в случаях, когда «затронута вся личность»? Имел ли Берн в виду, что психиатры дурачат своих пациентов и уходят от ответственности?

Мне кажется, что он подразумевал именно это, и его вера подействовала на меня настолько сильно, что подтолкнула к написанию книги.

Изложенные выше три базовых принципа неявно присутствуют во всех аспектах теории транзактного анализа. Я обратил на них ваше внимание, потому что считаю их важнейшей частью теории транзактного анализа. Конечно, транзактный анализ включает в себя и многое другое, о чем я буду подробно говорить дальше, но названные три пункта, на мой взгляд, являются принципами, которые невозможно опустить, не лишив при этом транзактный анализ его основы и его истинного содержания.