Maht 290 lehekülge
1978 aasta
Мы не увидимся с тобой…
Raamatust
«Дочь приехала к Лопатину в госпиталь, в Тимирязевку, когда все опасное было уже позади. Да и вообще все самое опасное было там, в армейском госпитале, под Шепетовкой, где он лежал первые две недели после ранения. А когда его перевезли сюда, в Москву, он уже был вполне жилец на этом свете…»
Это обязательно должен просесть каждый! Все три части! Есть некоторый рефрен в сторону Живых и мертвых, кто читал найдёт и поймёт!
Классика! Перечитывается сейчас – как когда-то – не взахлёб (нельзя не далать пауз, чтобы переварить увиднное) но с жадностью. И как же жаль прощаться с героем на полпути…
Заключительная повесть из записок Лопатина. С двумя предыдущими она, конечно же, связана героями и войной. Но, в то же время, более камерная.
Это прощание с другом. Когда временная разлука неожиданно становится разлукой навсегда. А человек к этому совершенно не готов, даже на войне. И боль этой разлуки понятна и нынче, даже когда и автора повести давно уже нет.
Никакого пафоса. Просто размышления о жизни… Очень хорошая проза знаменитого поэта!
Я прочитала трилогию «Живые и мёртвые», а потом трилогию «Так называмаемая личная жизнь», которую завершает эта книга. Все эти произведения великолепны! Симонов мастер слова! Тонкий психолог!
Эти книги безусловно классика великой русской литературы!
Вечная слава, всем прошедшим эту войну и всем, кто с неё не вернулся! Ваш подвиг бессмертен!
Книга впечатлила. В ней чувствуется душа. Читала на одном дыхании. В книге хорошо переданы переживания людей, что они думали в те дни. Очень советую к прочтению.
объяснив, что просит подкинуть его до рокады Гродно – Каунас, а если свернут раньше – до того места, где свернут.
лось. Может быть, и так. Гурский принадлежал к числу людей, не боявшихся ни думать, ни говорить о смерти – ни о своей, ни о чужой, и любил повторять, что человеку, который никак не хочет примириться с безошибочной мыслью, что он рано или поздно умрет, логичней вообще не появляться на свет божий. «Что я смогу для нее сделать? – подумал Лопатин о матери Гурского. – Да, когда вернусь оттуда, что-то смогу, конечно. И все, что смогу, сделаю – и сразу, и потом, всегда, когда это понадобится
– В сорок первом, в Крыму. Он у Пантелеева адъютантом был.
Ülevaated, 10 ülevaadet10