Loe raamatut: «Главная роль»

Вспышка в ночи

Да… гражданский сухогруз это вам не огромный линкор! Линкор – это сила и мощь, один его вид наводит на врагов ужас и трепет! Огромный, длиной в четверть километра, корабль вооружён десятками стволов разнокалиберной артиллерии, начиная от зенитных пулемётов, коих на корабле установлено без счёта, и заканчивая орудиями главного калибра со стволом диаметром с локоть. Защищён корабль так, что в некоторых местах борт прикрывают броневые плиты в полметра толщиной. Экипажа на нём с небольшой городок – без малого две тысячи человек. Мощнейшая силовая установка ворочает сразу четыре огромных винта и в лёгкую разгоняет корабль до рекордных двадцати пяти узлов! Если бы линкор участвовал в соревнованиях наравне с гражданскими лайнерами, то «Голубая лента Атлантики» навсегда бы осталась у нас в рубке. Четыре трехорудийные башни за один залп выбрасывают в воздух шесть тонн стали и взрывчатки, и могут на счёт «раз» отправить на дно весь флот какой-нибудь Голландии с Данией и Швецией в придачу! Командует кораблём настоящий морской волк – суровый, молчаливый каперанг с седой как балтийская волна головой и с красным, обветренным лицом. В борьбе с морем, врагом и экипажем ему помогает высокий, широкоплечий старпом с внимательным, сверлящим взглядом и врождённым умением задавать неудобные вопросы, крепкой командирской рукой. Железную дисциплину на корабле обеспечивает боцман со зверской рожей, лужёной глоткой и пудовыми кулаками профессионального боксёра.

А «торгаш» – он и есть торгаш, на нём всё не так! Капитан – добродушный дедушка, с аккуратной шкиперской бородкой, экипажа человек тридцать, слабосильный моторчик еле-еле толкает вперёд перегруженное корыто. Если нужно показать всю прыть да удаль, и оставить за флангом весельные и парусные лодочки, то капитан, как следует собравшись с духом, торжественно произносит магические для экономного торгового флота слова «полный вперёд!». На всём судне сразу начинается всеобщая суматоха: матросня бестолково бегает по палубе, всей толпой хватаются то за швартовы, то пытаются отдать якорь. Пока одни с деловым видом открывают-закрывают трюмные крышки, другие, подгоняемые старшиной палубной команды, раскатывают по палубе пожарные рукава, на тот случай, если паровая машина вдруг полыхнёт и взорвётся. «Полный вперёд!» – это вам не шутки, такое раз в жизни бывает! Несколько умников неожиданно забираются на единственную мачту и прикладывая ладони к глазам таращатся вдаль. Капитан удовлетворённо, с любовью, смотрит на бестолковые метания команды, и, приложив руки к груди, ласково называет это «общесудовыми работами», которые «сплачивают команду как гвоздями!». Хотя это – форменный бардак, на военном флоте за такую «сплочённую работу» одна награда – карцер, а при царях ещё могли и зубы дать. Конец бестолковщине на судне кладёт зычный крик боцмана: «по местам стоять, всем бегом в кочегарку!». (Не представляю, как это можно сделать одновременно: стоять и бежать?)

Тем временем в машинном отделении уже царит паника, граничащая с истерикой: никто не знает, что делать! (Для тех, кто не в курсе. «Дать полный вперёд» – это слегка посложней, чем надавить педаль газа в пол.) После нескольких бесплодных попыток, опомнившись, бегут, будят старого механика, который начал службу на судне ещё при царе. Он, кряхтя, молясь и охая спускается в машину и открывает какие-то секретные вентили и задвижки. Два вахтенных кочегара и толпа помощников, которых пригнал боцман, толкаясь и мешая друг другу судорожно поддают жару в котлах. «Торгаш», дрожа и извергая клубы чёрного дыма и пыли, нехотя разгоняется до невиданной скорости: аж восемь узлов, о чём гордо и громко, чтобы все слышали, сообщает штурман, по старинке отсчитав узелки на лине! Собравшийся на мостике комсостав радуется, обнимается, хлопает друг друга по плечу и глубокомысленно поздравляет: «наша старушка ещё, это, как его, того! Может, когда надо! Вот!».

Но это счастье ненадолго, старая лоханка начинает лихорадочно трястись, стонать всеми агрегатами, молить о пощаде и разваливаться на ходу. Капитан спохватившись кричит «малый, малый давай», в машине облегчённо вздыхают и стравливают излишек пара в ревун, оглушая противным свистом окрестности на много миль вокруг. Всё! Представление закончилось. Зато потом все, от капитана до последнего матроса, будут рассказывать об этом рекордном забеге, как о чему-то исключительном во всемирной флотской истории, естественно обильно снабжая рассказ несуществующими подробностями.

Корабельная служба тоже организована «по-торгашески». Точнее она у них «судовая» – это же судно, а не корабль. Если на линкоре на вахту заступает сразу человек двести, то здесь всего пятеро: я – старший помощник капитана, сейчас за старшего на судне, со мной рулевой и в машинном отделении два кочегара и механик. К такому раскладу я не привык, на боевом корабле жизнь кипит круглосуточно, а здесь что днём, что ночью ничего не происходит. Вообще! Ни учебных тревог, ни боевых стрельб, ни авральных работ, совершенно ничего! Тишь да гладь, да божья благодать! Тут от скуки свихнуться можно. Тоска! Ладно, пойду вниз на палубу покурю, на небо посмотрю, развеюсь, а то от безделья уже глаза слипаются.

Я вышел на палубу и сел на лавочку, тут стоит обычная садовая скамейка, стыренная с одесской набережной, точно говорю – плавучая деревня, закинул ноги на борт и раскурил длиннющую кубинскую сигару. Эх, красивая ночка! Огромные, непохожие на наши, южные звезды, вокруг безбрежный Тихий океан, ветер неспешно ворочает черные валы воды, изредка слышатся всплески волн и тишина… Я первый раз в жизни пересекал Тихий океан, и, чтобы не говорили: вода – она везде вода, отличия всё же имеются. Не так, чтобы они сильно бросались в глаза, но тут всё дело в нюансах! И волны тут чуть повыше и форма у них чуть не та, ветер слегка посильнее дует, и тоже как-то не так! И вообще такое внутреннее ощущение, что здесь воды, воздуха и пространства явно больше, чем обычно! Непонятные чувства какие-то, но мы же знаем: дьявол прячется в деталях!

Мне было интересно присматриваться и искать неуловимые различия. Во время военной службы я вообще «большой» воды не видел – весь советский флот крутился исключительно в Балтийской луже, за дальний поход считалось плавание до Таллина, это всего-то часов двенадцать хода. Вот особенность военной службы! Десятки поколений моряков и сотни кораблей так и прослужили ни разу не выйдя в настоящее море! Даже мой огромный линкор, для которого на Балтике просто не было ни места, ни достойных соперников, так и проходил до самого списания, по мелководью, ввиду берега! А сколько таких линкоров и крейсеров было на Балтике? Десятки! А с парусными, то сотни! Тепличные условия Балтики стоили жизни десятками кораблей и тысячам моряков: попав в настоящий шторм в настоящем море, у командиров наших кораблей не хватало опыта, а у экипажей выучки для борьбы за живучесть.

Зато сейчас передо мной бурлит настоящий океан! Вот только что нас этой дорогой понесло? Быстрее, проще и безопасней было бы подняться от Чили вдоль западного берега Южной Америки, нырнуть в Панамский канал, а там до Одессы рукой подать! Но одесское начальство вдруг узнало, что около европейских берегов появились немецкие рейдеры, которые пытаются нарушить английское судоходство, и приказало нам идти вкруговую! Да нам-то что их бояться!? Во-первых, у нас с немцами договор о ненападении, а во-вторых, они на своих переделанных гражданских судёнышках, вооружённых парой мелких пушечек, уже два года в тех краях рыскают, но толку от этого пока ноль, ну, почти ноль. Зато из-за штабных перестраховщиков нам предстоит проделать путь в четыре раза длиннее и возвратиться домой через Тихий и Индийские океаны. Почти кругосветка, однако! Что-то восточный ветерок свежеть стал, к шторму наверно, пойду-ка в рубку, возьму бушлат.

Только подошёл к трапу, как слева по курсу, на горизонте увидел короткое ярко-оранжевое зарево! Ничего себе! Я вспышку бортового залпа никогда ни с чем не перепутаю! Только кому понадобилось стрелять по гражданскому корыту? Военно-морская выучка у меня ещё никуда не делась, я бросился наверх и на бегу стал выкрикивать команды:

– Боевая тревога! По местам стоять! Лево на борт! Левая машина – стоп! Правая – полный вперёд! Люки задраить по-боевому! Ходовые огни погасить! – только зря я кричал, здесь мои команды выполнять некому!

Хорошо, что до рубки не успел добежать! Наше судно накрыло первым же залпом! Черт подери! Кто-то очень хорошо умеет стрелять! Первый снаряд попал в надстройку, разворотил в ней все переборки и выбил двери. От сотрясения иллюминаторы брызнули в разные стороны осколками стекла! Снаряд прошил жестяную надстройку на вылет и взорвался уже в воде, здорово повредив противоположный борт. А вот второй… второй пробил корпус в районе ватерлинии и взорвался внутри! Старый сухогруз лишившись здоровенного куска борта и части палубы, сразу треснул пополам и начал тонуть. Взрывной волной меня подбросило вверх и швырнуло за борт. Со всего маха я ударился обо что-то твёрдое в воде и от боли чуть не потерял сознание. Вынырнув я увидел плавающую в воде большую дубовую дверь от капитанской каюты, схватился за неё, отдышался и стал звать своих. Тут кормовая часть судна со страшным скрипом отломилась и сразу ушла под воду. А ведь там находились все кубрики экипажа, похоже, они даже проснуться не спели… Засвистели и окутались паром рваные трубопроводы, по воде стало растекаться горящее топливо, носовая часть встала в воде вертикально и через полминуты судно полностью скрылось под водой.

И наступила тишина. Полная! Как на кладбище. Я продолжал кричать, но никто не отозвался. Неужели я остался один?! Ещё минуту назад здесь было большое, гружёное чилийской рудой, судно, а теперь только волны. И я! Один. Меня свела нервная судорога. Жуть! Лучше было бы погибнуть вместе с судном, чем мучительно умирать в одиночку среди океана. Надежд на спасение в этих водах никаких.

На двери

Восточный ветер усилился, волна стала подниматься, небо заволокло тучами и начался шторм! Только этого не хватало! Я быстро залез на дверь, вынул из штанов ремень, один его конец привязал к большой, сверкающей начищенной латунью дверной ручке, а другой обмотал вокруг своей руки. Если меня скинет в воду, а меня обязательно скинет, то я хоть не сразу утону! Я прижался к двери, обхватил её обеими руками и приготовился. Первый вал налетел незаметно. Меня резко, как на трамплине, подкинуло вверх, дверь оторвалась от гребня и спланировала вниз.

Удар об воду плашмя был ужасен! Я отбил все ребра и колени, а внутренности похоже оторвались и болтались в животе сами по себе. Черт! Надо что-то срочно делать! Пока я корчился от боли и судорожно соображал, налетел второй вал. В самой верхней точке я почувствовал, что у двери образовался дифферент на корму, то есть она перевешивает назад, и понял: вот почему она не ныряет в воду, а падает плашмя! Я быстро подтянулся вперёд и поджал под себя ноги, центр тяжести сместился, дверь клюнула носом и плавно вошла в воду! Я бы даже сказал мягко. Не зря я с отцом в детстве делал модельки планеров! В полёте центровка решает всё! Третий вал я встретил без страха, умудрился не сорваться с волны, и не удариться об воду. Сколько потом было этих валов я не знаю, сначала я их считал, в очередной раз пытаясь проверить теорию «девятого вала», а потом сбился. Теория, кстати, полная ерунда, нет там никакой системы! Несколько раз меня скидывало с двери и несколько раз я больно ударялся об неё головой, сильно разбил бровь, но держался за дверь мёртвой хваткой.

Шторм закончился так же внезапно, как и налетел. Ветер вдруг стих и на востоке показалось восходящее солнце. Я приподнялся, оглянулся по сторонам, насколько хватало глаз был почти штиль, ветер погнал грозу дальше на запад, и вдруг чувствую – всë! Нет уже моих сил. Я лёг на дверь, закрыл глаза и сразу заснул.

Проспал я долго, когда открыл глаза, солнце уже прошло зенит и клонилось к западу. После вчерашнего всë тело ныло, в разбитую бровь попала солёная вода, пол-лица опухло, а глаз полностью заплыл. Колени я отбил об дверь так, что ноги казались деревянными и тоже страшно болели. Вообще болело всë! Каждая косточка, каждый мускул и каждый орган! В добавок ко всему страшно трещала голова, похоже я небольшое сотрясение мозга заработал. Но больше всего хотелось пить! Шершавый язык почти присох к небу. Вот парадокс: кругом вода, много воды, целый океан воды, только пить её нельзя! Солёная, как крутой рассол, вода жажды не утолит. От неё ещё сильней пить захочется. Хотя, это ещё как сказать, огуречный рассол с утреца очень даже в тему бывает!

Пока я размышлял о пользе утреннего рассола, и пытался себе внушить, что океанская вода – это тоже живительная утренняя влага, чувствую – солнце стало жарить. Башка и так трещит, солнечного удара только мне не хватало. Окунулся в воду прямо в кителе, немного полегчало, но голову всё равно печёт. Залез обратно, свернулся в позу эмбриона и натянул китель на голову. Но как только солнце нагрело чёрное, мокрое сукно под ним стало нечем дышать. Черт… я так долго не протяну. Хоть бы дождь пошёл! Но небо было ясное и солнце ослепительно играло в волнах. Такую картину интересно наблюдать, лёжа в шезлонге на палубе прогулочного лайнера и лениво потягивать коктейль в обществе привлекательных девушек, легкомысленного возраста. А с уровня воды всë выглядело не так весело. Во-первых, никаких дам не было на сотни, если не на тысячи миль вокруг. Во-вторых, дверь набрала воды и уже почти не выглядывала над поверхностью, пришлось лежать прямо в воде, от солнечных бликов и соли резало единственный глаз, а также жажда, голод и жара. В общем полный джентльменский набор. Ещё очень хотелось курить. Ну просто зверски.

Следующая ночь прошла ужасно, это днём жара, а ночью вдруг стало холодно! Вот чего уж совсем не ожидал! Хотя ночью, по российским меркам, была прекрасная погода: плюс пятнадцать градусов! Но я был мокрый, дул свежий ветер и меня постоянно заливало волной! Так никогда не согреешься! Только под утро всё стихло, и я впал в забытьё.

Летучая рыба

Проснулся я от кашля-горлодёра и крика чаек. Десятки птиц летали вокруг, вопили, дрались, ловили рыбу и периодически пытались меня клюнуть! Больно же они клюют оказывается! Даже через китель чувствительно! Я вскочил на ноги и стал отмахиваться от них ремнём. Пряжка на ремне очень серьёзное оружие, а правильно махать ремнём я научился ещё во времена хулиганской юности, поэтому всего через пару минут первая чайка жалобно запищала и сложила крылья. Она упала в воду и стала медленно дрейфовать в сторону. Вот она еда! Я уже собрался прыгнуть за ней, хорошо, что не успел! Прямо подо мной, на глубине всего-то пары метров медленно проплыли несколько длинных теней. Акулы! Только этого мне не хватало! Сверху пикируют чайки, а снизу подстерегают акулы! Куда моряку деваться? Но обошлось, акулы дальше поплыли своим курсом, а чайки ещё половили рыбу и отправились в сторону берега. Точно берега! Как же я сразу не сообразил! Ночуют-то они на берегу и в море далеко не залетают. Я встал в полный рост и попытался разглядеть землю. Но над водой поднялось марево из испарений и ничего не было видно. Но направление я запомнил.

Я стал мучительно вспоминать, вроде же тут есть какие-то мелкие островки, с дурацким названием, то ли Буфф, то ли Басс, то ли Блеф… Но от жары и жажды мозг заклинило, и я вспомнить ничего не смог. В голове застряла только одна мысль – пить! От безысходности всё же попробовал пить морскую воду. Зря. От неё стало тошнить. Я снова свернулся калачиком, накрылся кителем и попытался заснуть. Волны быстро укачали, и я вырубился.

В чувство меня привёл сильнейший раскат грома! Такое ощущение, что он ударил мне прямо в макушку! Отлично! Сейчас будет ливень, лишь бы не заштормило. Я быстро скинул китель, снял тельняшку, и разложил её на руках. Дождь, под раскаты грома и вспышки молний, полил как из ведра! Тельняшка быстро набрала в себя воды, и я с упоением выжал её себе в рот! Первая вода за два дня! А какая вкусная… словами не передать! Хотя передать. Соль, пот и грязь. Но тогда она мне показалась коктейлем из амброзии и эликсира молодости! Кругом бушевала стихия, тонны воды обрушивались мне на голову, грохотал гром, сверкали молнии, а я как блаженный стоял на коленях посреди океана и воздевал руки к небу! Давай, давай ещё!

Утром я чувствовал себя значительно лучше, только кашель усилился. Зато в голове появилась некоторая ясность, промытая чистой водой рана на брови, перестала саднить, опухоль спала, и я посмотрел на мир обеими глазами. То, что я увидел мне понравилось! Даже очень! Далеко в море из воды торчала небольшая чёрная горушка, как раз в том направлении, в котором улетели чайки! Я обрадовался, стал бегать по двери как сумасшедший и кричать «земля, земля!», пока не упал в воду! Потом успокоился и попробовал сориентироваться, но определить расстояние до неё было невозможно, зато течение, похоже, само тянет меня в нужную сторону. Осталось только ждать и надеяться. Грести мне всё равно нечем, да и бороться с мощным океанским течением бесполезно.

День прошёл как… даже не знаю, как он прошёл, в общем как-то прошёл. Дверь ушла под воду почти на пять сантиметров и лежать на ней стало невозможно. Я сидел на корточках и пытался удержать равновесие. Когда затекали ноги я вставал и смотрел на черневшую на горизонте гору, которая совершенно не приближалась, или болтался в воде. Почему-то акулы перестали меня пугать. Меня вообще перестало что-то пугать, радовать, волновать, веселить и расстраивать, наступила полнейшая апатия. Снова жажда, голод и жара. Никаких человеческих эмоций не осталось, только животные инстинкты: жрать, пить, жрать, пить, пить и ещё раз пить! Хоть бы чайки прилетели или дождь пошёл!

Ночью прошёл небольшой дождик, и я хоть немного напился. На утро я увидел на горизонте уже целую гряду торчащих из воды горок! Это существенно лучше! Это похоже на вылезший на поверхность подводный хребет, значит течение его огибает, и меня несёт как раз на него. Шансы добраться до земли значительно повышаются. Мимо цепочки островов сложно промахнуться! Но теперь это меня не сильно обрадовало, шансы сдохнуть от голода и жажды стали значительно выше, чем ещё вчера. Сил уже никаких не осталось. Я свернул китель, положил его под голову, лёг прямо в воду и закрыл глаза. К чёрту всë! Будь, что будет!

Очнулся я от чувствительного удара в ногу! Открываю глаза, а прямо передо мной трепыхается летучая рыба! И большая такая, как селёдка! Вот она, мечта идиота! Как в сказке, еда сама прыгает ко мне в рот! Я быстро схватил рыбу руками, но скользкая тварь стала бить хвостом и вырываться! Но я своей добычи не упущу! «Врёшь, не уйдёшь!», и я матерясь вцепился в неё зубами! Вот это подарок судьбы! Наверно на небе решили, что мне ещё рано помирать и дали мне возможность ещё помучиться! Я достал нож, выпотрошил рыбу и жадно съел её прямо сырой! Пока я ел из воды вылетело ещё несколько рыб, а потом их как прорвало! Десятки рыбин начали выпрыгивать вокруг меня из воды! Я схватил китель, расправил его как тореадор, и стал сбивать им рыбу. Я махал кителем направо и налево, бросался на сбитую рыбу как голодный тигр, и через десять минут набил ею все карманы! Жизнь сразу стала намного лучше! Вот бы ещё водички попить, до полного комплекта!

Черт! Как мало человеку нужно! Ещё несколько дней назад я не представлял себе жизни без крепкой гаванской сигары, а теперь как дурачок радуюсь дождю и сырой рыбе!

На утро гряда островов стала видна совершенно отчётливо. Я позавтракал рыбой и снова стал пытаться определить оставшееся расстояние и направление движения. Не хотелось бы, чтобы течение пронесло меня мимо! По всем прикидкам выходило, что меня несёт как раз на третий по ходу остров, но в лучшем случае я смогу пристать к нему завтра поздно вечером, или даже хуже – ночью!

Как же долго тянется время. Такое чувство, что я стою на месте. Острова вообще не приближаются. Я съел ещё одну рыбёшку, но уже без аппетита. В карманах кителя она стала тухнуть. Только отравиться не хватало! Простуду я уже заработал, теперь ещё расстройство желудка будет. Ну хоть что-нибудь сегодня случится? Я уже стал привыкать к своему новому положению и мне снова стало скучно. Опять тоска! Вот на военном флоте не заскучаешь, не то что здесь.