Loe raamatut: «Отель убийц»
Kōtarō Isaka
Originally published in Japanese as 777 by Kadokawa Corporation.
© 2023 Kotaro Isaka / CTB Inc. All rights reserved.
Russian translation rights arranged through CTB Inc.
© Шерегеда Т.С., перевод на русский язык, 2024
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
Ткань. За два дня до основных событий. Другой отель
– Номер четыреста пятнадцать, – говорит Мофу идущей чуть впереди Макуре1. Женщины одеты в бежевые рубашки и коричневые брюки – униформу горничных в отеле «Вивальди Токио».
Напарницы выходят на задний двор. Между Макурой и Мофу тележка, доверху наполненная простынями и наволочками.
– Запомним, наш хороший мальчик в номере четыреста пятнадцать2.
Впервые Мофу и Макура встретились больше десяти лет назад. Обе вступили в баскетбольный клуб в старшей школе. Они состояли в одной команде и были знакомы лично, но никогда не разговаривали друг с другом за пределами спортивного зала. Мофу и Макура вообще мало общались с одноклассниками.
После окончания очередной игры Макура, вечно сидевшая на скамейке запасных и вынужденная наблюдать за игрой издалека, недовольно пробурчала:
– Несправедливо! Все из-за врожденного преимущества…
Возможно, она говорила сама с собой, давая волю чувствам и не обращаясь ни к кому конкретному, но по стечению обстоятельств рядом с ней оказалась Мофу. Она прекрасно понимала, о чем говорила Макура. Мофу, как и Макура, была ниже остальных девочек по росту, и как бы она ни тренировалась, стараясь добиться отличных результатов, ее редко брали в команду для участия в соревнованиях. Даже если более высокие члены команды были менее атлетичными, их ценили куда больше из-за роста.
– Действительно, – согласилась Мофу. – Врожденные преимущества – это несправедливо.
– Будь у меня лицо посимпатичнее и фигура получше, жизнь была бы куда проще. Школьные годы прошли бы веселее… Жила бы по-королевски. Бесит!
– Может, все не так просто…
– Проще некуда! Все решается еще в момент рождения. Заложено в генах. Несправедливо! Они не прилагали особых усилий, просто родились такими. А у меня обычное лицо, невысокий рост, да и фигура не очень… Скажи, что я сделала не так? В чем провинилась?
Мофу, внешне очень похожей на Макуру, до этого момента ни разу не приходило в голову, что она могла сделать что-то не так. Она удивилась тому, что кто-то вообще заговорил о подобных вещах вслух.
– Выходит, если тебе не повезло, то страдай всю жизнь, так? – спросила Мофу, искренне желая знать, что ответит Макура.
– Нет, нет, – ответила та, хлопнув в ладоши. – Я не то чтобы страдаю, но если б я спросила любую из этих девчонок, хочет ли она поменяться со мной местами, то она наверняка отказалась бы. Привыкшим к легкой жизни с такими сложностями не справиться!
Макура попросту жаловалась, но Мофу не сочла ее слова оскорбительными или раздражающими. Возможно, потому, что в тоне Макуры не было и намека на обиду, она скорее констатировала общеизвестный факт, прекрасно понимая, что изменить сложившееся положение никак не получится.
– А еще я заметила…
– Что?
– Те, кто живет расслабленно, на нейтралке, вечно доставляют окружающим неприятности.
– Это ты сейчас о швейцарцах3? – ответила Мофу, готовая рассмеяться.
– Они мечтают только о том, чтобы завести парня или собраться с друзьями. Им невыносимо оставаться наедине с собой. Я же счастлива просто сидеть дома в одиночестве, но они, похоже, считают, что такое времяпрепровождение – это вовсе не жизнь.
– Действительно, – ответила Мофу, до конца не понимая, кто вообще мог бы упрекать ее за подобное.
Таким был их самый первый разговор.
…Подъезжает служебный лифт, предназначенный для персонала отеля. Первой входит Макура, Мофу следует за ней. Женщина нажимает на кнопку четвертого этажа.
– Кстати, похоже, Инуи действительно ищет человека, – вдруг говорит Макура.
– Инуи?
– Говорят, это кто-то из тех, кто раньше на него работал. Женщина лет тридцати. Он отчаянно ее ищет.
– Наверное, сбежала с деньгами или что-то в этом роде…
– Слышала, все куда хуже. Что ж, приятно слышать, что Инуи в беде! – Макура смеется.
– Нам это точно на руку.
– Он – сволочь, который воспользовался нами в трудную минуту. Из-за него мы здесь и оказались.
– Мы ровесники, но он – наша полная противоположность. Из тех, для кого старшая школа была песней. Душа класса, окруженный мальчиками и девочками. Легкая жизнь, сто процентов!
– Наверняка думает, что мир принадлежит ему… Тоже мне, Фудзивара-но Митинага4!
– Думаю, даже учись мы в одной школе, наши дорожки никогда не пересеклись бы.
У красавца Инуи свежее лицо и чистая кожа, высокий рост и прекрасные навыки общения.
– Сперва он показался мне милым.
– На то и расчет. «Я знаю много важных людей, меня все очень любят…» Чистый расчет! Такие люди никогда не упустят свою выгоду. Прячутся за кулисами и присваивают себе все заслуги. Сами-то они ничего не делают!
– Вечно говорил мне: «Оставь это другим. Делегируй!» Но я отвечала: «Я привыкла сама смывать за собой».
– Кстати, Инуи действительно часто работает на известных политиков. Выполняет за них грязную работу: найти компромат, замять громкий скандал…
– Но работу выполняет в итоге не он, а другие. Он только принимает заказы и получает похвалу. Может, на этот раз тоже ищут для кого-то из шишек…
– Сейчас всем рассылают письма о розыске. Женщину разыскивают по всей округе; просят любую информацию о ней у таксистов, курьеров, торговцев, людей вроде нас, вообще у всех. Кажется, ее зовут Камино. Ну, эту женщину. Какая-то Камино-сан.
– Это лишь вопрос времени, когда ее найдут. У Инуи столько связей…
– Как думаешь, если найдут, ей сильно достанется?
– Препарирует под наркозом? – с отвращением предполагает Мофу. Обе женщины вздрагивают. – Интересно, эти слухи – правда? Неужели он любит препарировать людей…
– Ужас! Хорошо, что мы не участвуем в этом.
– Хорошо.
Лифт прибывает на нужный этаж. Миновав помещение для персонала, женщины выходят на этаж для гостей. Из-за тусклого освещения длинный коридор выглядит зловеще.
Проверив табличку с номером комнаты четыреста пятнадцать, Макура подносит ключ-карту к сенсору и слышит звук отпираемого замка. Женщина осторожно открывает дверь, стараясь производить как можно меньше шума. Мофу, толкая тележку перед собой, следует за ней в номер.
В номере мужчина, сидя на диване, смотрит телевизор. Было бы куда удобнее, если б он стоял, но это никак не повлияет на их план: в любом случае теперь уже ничего не поделать.
– Прошу прощения, – склонив голову в поклоне, бормочет Мофу. Она вдруг вспоминает, как приветствовали друг друга члены баскетбольного клуба в старшей школе.
Мужчина обращает на вошедших удивленный взгляд. Он явно растерялся при виде Макуры и Мофу. Он мог предположить, что горничные пришли для уборки номера, но не понимал, почему они вошли, не спросив его разрешения.
Мофу спокойно достает из тележки белоснежную простыню.
– Эй, вы ошиблись комнатой…
Высокий и хорошо сложенный мужчина одет в бежевые брюки и темно-синюю рубашку.
В дикой природе животные обычно опасаются тех, кто крупнее их по размеру, и, наоборот, совсем не боятся тех, кто меньше и слабее их. Это также верно и для людей – те склонны быть покорными и осторожными с более крупными и сильными противниками, а на слабых смотреть свысока. Макура и Мофу раньше оценивали противников схожим образом. «Будь женщины в среднем выше мужчин сантиметров на десять, все сложилось бы совсем по-другому!» – часто говорили они, смеясь.
Наблюдая за тем, как мужчина медленно приближается к ней, Мофу думает, что он поступает глупо и неосмотрительно, недооценивая ее из-за внешнего вида. Бросив один край простыни Макуре, она старается предугадать, как мужчина будет действовать дальше – пнет ее ногой или, может, толкнет в грудь?
Дальше все идет как по маслу. Держась за противоположные края простыни, женщины медленно подходят к мужчине. Расправив простыню, накидывают ее противнику на голову, стараясь обездвижить его, обмотав все его тело выше пояса.
Мужчина не может пошевелиться. Женщины быстро обмениваются краями простыни: одна из них выпускает край, который тут же перехватывает другая, ловко оборачивая ткань вокруг противника; со стороны процесс чем-то напоминает пеленание при мумификации.
Когда они заканчивают, мужчина наконец теряет равновесие и падает на пол. Он кричит и пытается освободиться, но Мофу не составляет труда утихомирить его. Обернув вокруг его шеи банное полотенце, девушки дружно тянут за его края, пока не раздается характерный хруст от перелома шейных позвонков.
– Спасибо принципу рычага5! – торжественно произносит Мофу. Принцип рычага, словно магия, одним махом устраняет разницу в размере и физической силе противников.
Подняв бездыханное тело мужчины, девушки кладут его в тележку с бельем, предварительно укрепив ее дно, чтобы оно не сломалось под тяжестью необычного груза. Тело укрывают бельем, тщательно пряча его от любопытных взглядов возможных свидетелей. Затем приступают к уборке комнаты, чтобы избавиться от любых улик, когда Макура вдруг указывает на стену:
– Глянь, Ёмопи6!
На плоском экране телевизора, вмонтированного в стену, транслируются местные новости. Человек с микрофоном берет интервью у мужчины в строгом костюме. Мужчина пятидесяти лет на вид с бесстрашным лицом и прямой спиной выглядит солидно и одновременно молодо.
– Ёмоги7Санэацу что, опять подался в политику?
– Кажется, это разведывательное бюро. Что-то вроде японской версии ЦРУ. В парламенте он был большой шишкой. Но после той аварии ушел из политики.
Мофу сразу понимает, о чем говорит напарница. Три года назад автомобиль, мчавшийся по шоссе в Токио, неожиданно выехал на тротуар и сбил шедших по нему мать с ребенком. Водитель автомобиля был пьян, а пострадавшими оказались жена и сын господина Ёмоги – известного члена парламента, – поэтому авария вызвала большой резонанс.
В интервью Ёмоги спрашивают о покушениях на его жизнь, спланированных или предпринятых в то время, пока тот еще работал политиком.
– Мне нечего вам рассказать, – усмехается Ёмоги. – Но, целься вы в меня с такого расстояния, я ничего не смог бы поделать.
– А мне он всегда нравился. Говорит все, что думает, – замечает Макура. – Например, о сокращении числа членов парламента…
– Согласна. Раз уж частные компании должны увольнять сотрудников, то и правительству стоит уменьшить число политиков. Сократить расходы.
Сразу же после своего избрания Ёмоги Санэацу стал призывать к сокращению числа действующих членов парламента. К тому же, по его мнению, пожилым политикам вообще следовало бы добровольно уйти на пенсию, а это неизбежно приводило к ожесточенным спорам.
– Ёмопи верно сказал: силы, память и рассудительность – все это теряется с возрастом. Даже лучшие из нас неизбежно состарятся. Старикам даже машину водить становится сложнее, так что политикам стоит быть как можно моложе.
– Но только не слишком молодыми!
– Ну а кому бы ты доверила страну? Пятидесятилетнему Оде Нобунаге8 или ему же, но восьмидесятилетнему?
Мофу некоторое время раздумывает над ответом на этот вопрос.
Не дождавшись ответа, Макура продолжает:
– Молодой Ода Нобунага выглядит слишком уж устрашающе. Я бы предпочла встретить его, когда он стал старше, мягче и милее.
Мофу вдруг стало жаль Оду Нобунагу. Спустя сотни лет после его смерти люди, которые никогда его не встречали, открыто называют его «устрашающим».
– Поэтому, Ёмопи, ты им и не нравишься. Любой, кто выступает за сокращение числа политиков, – их злейший враг!
– Ну конечно. Люди у власти готовы абсолютно на все, чтобы этой самой власти не лишиться.
– Может, именно поэтому он ушел из политики и стал начальником разведки? Чтобы попытаться изменить систему с другой стороны?
– Изменить? Систему?
– Ему-то точно хватит на это мужества! Его только избрали в парламент, а он уже ловил плохих парней в поезде.
Пятнадцать лет назад мужчина, вооруженный ножом, совершил нападение на пассажиров скоростного поезда, отправившегося из Синдзюку. Пострадали или получили ранения более десяти человек, а Санэацу Ёмоги стал свидетелем этого инцидента. На тот момент ему было около сорока. Сам он был ранен так серьезно, что его позже пришлось госпитализировать, но перед этим ему все же удалось обезвредить преступника.
– Есть версия, что авария, случившаяся три года назад, та самая, с нетрезвым водителем, на самом деле была покушением на Ёмопи, а не на его семью, – говорит Макура, не сводя глаз с экрана.
– Хочешь сказать, это не было несчастным случаем? – уточняет Мофу.
– Не удивлюсь, если это так.
Мофу вспомнился один из сэмпаев9из спортивного клуба в старшей школе. Старшеклассник подверг сомнению некоторые методы, практикуемые тренером, и пытался принять меры, чтобы сделать клуб лучше и позаботиться о здоровье своих товарищей, но был вынужден покинуть клуб, столкнувшись с враждебностью и сопротивлением других его участников.
– Любой, кто пытается изменить статус-кво, становится помехой.
– Действительно, – соглашается Мофу, глядя на Ёмоги на экране телевизора. – Держись10, Ёмопи!
Закончив с уборкой, Макура и Мофу покидают комнату.
Божья коровка. Номер 2010
– Повезло! Дочь даже на расстоянии помнит, когда у отца день рождения.
Описанный Марией мужчина кажется идеальным начальником. Надежный и терпимый к ошибкам подчиненных, готовый принять их с пониманием.
– Он давно не виделся с дочерью, верно? – Нанао11 спрашивает первое, что пришло ему в голову. Болтать не хотелось, но дальше молчать было невыносимо. – Она же где-то в Европе… – он не запомнил, в какой именно стране она находилась, поэтому использует общее название региона.
– Да, точно, Европа.
– Кажется, обучение живописи в Европе?
– Верно, обучение по обмену.
Цель находится на верхнем этаже отеля «Винтон Палас», в номере 2010. Нанао приехал сюда в качестве курьера, взявшись за работу, которую для него, как обычно, отыскала Мария.
– Войти в номер и передать посылку. На этом всё. Проще простого, – объяснила она Нанао, закончив с описанием задания и перейдя к устройству отеля: – Двадцать этажей и подземный паркинг. На первом этаже зона отдыха в лобби отеля, на втором – три ресторана с японской, китайской и европейской кухней. В здании всего четыре лифта. Банкетные залы на третьем этаже. На каждом этаже длинный коридор и по десять номеров для гостей отеля. По оба конца каждого коридора есть два выхода на аварийные лестницы – по одному с восточной и западной стороны.
– Что в посылке?
– Подарок дочери отцу на день рождения. Твоя задача – доставить его. Расслабься, это легкая и безопасная работа.
– Меня пугает то, как ты стараешься убедить меня в том, что это легко и безопасно.
– Простая доставка подарка.
– Тогда почему она сама не подарит?
– Она же сейчас за границей. Ничего не поделаешь. Похоже, что раньше они не очень ладили, но, пожив вдали от отца, она наконец поняла, как ценит свою семью. Поэтому и решила сделать отцу особенный подарок на день рождения. Красивая история, согласись?
– Зачем доставлять его в отель, где тот останавливается? Не проще ли отправить на домашний адрес?
– Ее отец – очень занятой человек. Вечно в командировках и редко бывает дома. Думаю, ей не хотелось, чтобы подарок на день рождения прибыл с опозданием. Короче, просто доставь подарок получателю, тогда мы получим оплату. Ты же, кажется, говорил, что больше не хочешь заниматься опасной работой. Как можно отказаться от настолько простого поручения?
– Ты и о «Хаятэ» точно так же говорила, – настаивает Нанао.
Речь шла о нашумевшем в их среде деле— о бойне на борту синкансэна «Хаятэ». Нанао чудом не присоединился к груде тел куда менее удачливых наемных убийц, так и не сошедших с поезда в тот день. Тогда его единственной задачей было забрать чемодан и сойти на ближайшей станции.
– На этот раз все будет хорошо. Даже слишком просто. Передай ему подарок, и всё. Если получится, сделай пару фотографий. Как доказательство того, что ты хорошо выполнил свою работу.
Мария не из тех, кто говорит быстро и бессвязно, чтобы запутать собеседника; ее речь всегда краткая и односложная. Возможно, это была уловка, но, слушая ее, Нанао верил, что все сказанное – чистая правда. Он поспешил закончить разговор, чтобы поскорее избавиться от навязчивых мыслей об опасности.
Нанао в бежевых брюках чинос12и белой рубашке стоит у номера 2010 отеля «Винтон Палас», чтобы встретиться с тем, кого Мария назвала очень занятым человеком.
Дверь в номер открывает мужчина. Часы, выглядывающие из-под рукава его отглаженной белоснежной рубашки, выглядят роскошными, а на дорожных сумках заметны логотипы дорогих брендов.
Мужчина озадачен тем, что Нанао заявился в его комнату без предупреждения. Наверное, ему ничего не сообщили, чтобы не испортить сюрприз. Не пытаясь скрыть настороженности, он бросает обеспокоенный взгляд на цепочку на входной двери.
Нанао объясняет ему ситуацию, стараясь звучать как можно спокойнее. Стоит ему сказать, что он пришел затем, чтобы передать мужчине подарок от дочери, и после этого он сразу же удалится, как собеседник заметно расслабляется и приглашает его войти. Просит Нанао внести тяжелый на первый взгляд подарок прямо в номер.
Нанао смотрит на большой запакованный пакет, который он принес с собой, – плоский, но слишком большой, чтобы удержать его только одной рукой. Интересно, что там внутри? Лицо мужчины, увидевшего подарок, на мгновение освещает улыбка.
– Что там? – спрашивает он.
Стараясь скрыть свое любопытство, Нанао отвечает:
– Кажется, картина.
Это просто догадка, основанная на рассказе об обучении живописи.
– Ясно, – коротко отвечает мужчина, провожая взглядом посылку в руках Нанао.
Решив не дожидаться распаковки подарка, Нанао готов уйти, но тут к его ногам, выскользнув из-под упаковки подарка, падает открытка. Подняв ее с пола, он успевает бегло прочесть текст: «Папа, я нарисовала твой портрет после нашего разговора по видеосвязи. Похож, правда?»
Внутри, как и ожидалось, оказывается картина в раме. Портрет, написанный, вероятно, маслом: улыбающийся мужчина с добрыми глазами, обращенными к зрителю. Кожа, волосы, морщины на шее – все выглядит очень реалистично. Нанао с восхищением думает, что портрет получился очень удачным. Хотя он не может профессионально судить о художественной ценности картины, но даже ему вполне очевидно, что в нее вложены искренние чувства автора к объекту. Нанао очень рад за получателя этого подарка, которого он встретил впервые в жизни.
Отлично. Кажется, все прошло без происшествий. На этот раз все непременно должно было пройти без проблем. В конце концов, ему обещали легкую и безопасную работу, о каких проблемах могла идти речь? Ему пора расслабиться – осталось только выйти из номера.
– Погоди-ка. О чем ты? – спрашивает Мария по телефону. – Что-то произошло? На такой простой миссии?
– Легкой и безопасной, – не сдержавшись, добавляет Нанао.
– Где ты сейчас?
– Все еще в отеле. «Винтон Палас». Кстати, отличный отель! Номера роскошные, понравятся даже аристократу из богатой семьи.
На светло-бежевом паркете из дорогих пород дерева красуется черный декоративный узор.
– Мне неизвестны предпочтения аристократов из богатых семей, – в трубке раздается тяжелый вдох. – Разве это не легкая работа – отдать клиенту подарок?
– Внутри была отличная картина. Портрет отца заказчицы.
– В чем тогда проблема? – Мария явно не готова принять его тревожный звонок.
– Это было не его лицо.
– Не его лицо?
– Мужчина в отеле и человек на картине. Это разные люди.
Мужчина на портрете был полным, с круглым лицом, а мужчина в номере 2010 – худощавым. У них вообще не было ничего общего, ни единой черты. Различия в их внешности невозможно было объяснить простым набором веса или отечностью лица.
– О чем ты? Разве смысл искусства не в этом? Зачем рисовать объект точно таким, каков он есть? Взять хоть Модильяни13или Кисиду Рюсэя14…
– Я тоже сперва так решил. Но, на мой взгляд, это был реалистичный портрет. Не могу сказать точно, слишком плохо разбираюсь в искусстве.
– Вот как…
– Поэтому я и решил уточнить у тебя. Мужчина в номере не похож на человека с портрета. Я собирался спросить твоего совета, как быть и что теперь делать…
– Спросить сейчас по телефону?
– Я вышел из номера и сразу набрал тебя.
Нанао уточнил у мужчины, может ли он выйти из номера, чтобы сделать несколько звонков.
– Звонков? – переспросил собеседник, склонив голову набок.
– Ничего необычного, просто рабочий момент, – туманно ответил Нанао. С тех пор как он начал работать с Марией, в подобных вещах не возникало необходимости, но сейчас любое его действие стоило считать частью работы.
– Надеюсь, вы позволите мне ненадолго отойти… Не хотелось бы обременять вас рабочими разговорами.
– Да, хорошо.
Существовала вероятность того, что входная дверь будет автоматически заблокирована при выходе из номера. В таком случае Нанао пришлось бы снова нажать на кнопку звонка. Нужно довести дело до конца, прежде чем возвращаться домой. Насколько велика может быть разница между реальным объектом и его изображением? Разве искусство не раскрывает истинную природу объекта? Нанао думал о чем-то в этом роде.
Решив выйти, он направился к двери, но ударился об оказавшийся на его пути диван. Повернувшись на месте, поспешно обошел его, продолжая движение.
– Прошло не очень, – говорит он в телефонную трубку, обеспокоенный затянувшимся на той стороне молчанием.
Наконец раздается голос Марии:
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ну, он напугал меня. Кажется, пытался подойти сзади и обхватить меня за шею… Я сделал резкий выпад, и он запаниковал.
– Обхватить за шею? Погоди! О чем ты?
– Строго говоря, он оказался самозванцем. Он был не тем мужчиной, который был изображен на портрете. Это не отец девушки, нарисовавшей картину! – быстро тараторит Нанао, пытаясь объяснить свои рассуждения Марии, следуя ее примеру. – Возможно, у мужчины возникли какие-то подозрения после того, как я неожиданно заявился к нему в номер и подарил картину. Не знаю, решил ли он убить меня сразу, как пригласил войти, или принял это решение, увидев мою реакцию во время распаковки портрета; в любом случае, думаю, он пытался задушить меня, когда я повернулся к нему спиной, чтобы выйти из комнаты.
– Зачем обычному человеку делать что-то подобное?
– Он не был обычным человеком. Думаю, он был одним из профессиональных наемников, готовым действовать без оглядки на закон.
– Может, он был замешан в теневом бизнесе?
– Я не знаю. Теперь его уже не спросить.
Мария молчит. Затем раздается еще один тяжелый вздох. Нанао смотрит на мужчину, которого он, запыхавшись, усадил на диван.
– Он мертв?
– Не говори так. Это ужасно!
– А как мне еще сказать? «Он отправился в загробную жизнь»?
– Так-то лучше… В любом случае я этого не делал. Я же сказал, что он пытался обхватить меня за шею, но не успел. Я обернулся…
Наверное, он наступил на листок бумаги, упавший ему под ноги, и поскользнулся. Падая, ударился лбом об угол мраморного столика в номере. Закатив обращенные на Нанао глаза, упал на пол и забился в конвульсиях, пока не перестал шевелиться.
Мария какое-то время молчит.
– Хм-м…
Было неясно, молчит ли она потому, что крепко задумалась, или просто расстроена столь неожиданным поворотом событий. Наконец говорит:
– Я не могу вмешаться. Тебе придется уйти оттуда. Дверь закрывается автоматически, так?
– Но если в номер войдет кто-то из персонала отеля, его сразу обнаружат. У них ведь есть мастер-ключ, чтобы открыть дверь, верно? Бывают же мастер-ключи от номеров в отелях?
– Кажется, бывают. На случай непредвиденных обстоятельств. Но номер обычно убирают уже после того, как гость выезжает из отеля. Не думаю, что они придут в ближайшее время. Может быть, есть какой-то способ, чтобы сообщить им, что уборка не требуется?
– На сколько ночей он остановился в отеле?
– Откуда мне знать?
– Ну это же ты, – отвечает Нанао, не скрывая сарказма в голосе.
– Сейчас пять вечера. Значит, самое скорое, он выезжал бы завтра около полудня. До этого времени никто не придет для уборки номера. Я спрошу у знакомых, можно ли сделать что-то с телом. Пока спрячь его в ванной или туалете.
– Понял, – неуверенно отвечает Нанао. – Хотелось бы знать, в своем ли уме был тот, кто выдал этот заказ.
Теперь он сомневался, что дочь, желавшая подарить отцу картину, вообще существовала.
– Не думаю, что он обычный человек.
– Да, он работает в нашей сфере.
– Так и знал…
– Но не из тех, кто делает все сам. Он перевозит вещи через границу, передает тайную информацию. Иногда просит меня выполнять для него работу.
– Почему же он напал на меня? – спрашивает Нанао, но тут же добавляет: – А, точно…
Человек, изображенный на картине, и мужчина в номере – два абсолютно разных человека.
– Кстати, ты не мог бы сфотографировать его лицо и прислать мне? Может, я смогу понять, кто он такой, чуть позже…
– Позже? Можешь проверить сейчас?
– Сейчас не могу, занята. Я не сказала тебе, но я за рулем. Телефон на громкой связи. Большая скорость. Не могу смотреть фотографии.
– Так ты путешествуешь…
Пока сам Нанао застрял на работе!
– Не злись. Я только вернулась из поездки. Чтобы человек хорошо выполнял свою работу, ему иногда нужен отдых.
– Так что мне делать?
– Можешь идти домой, как только закончишь с уборкой номера. Мне пока нужно будет отлучиться.
– Отлучиться? Ты же только вернулась из поездки!
– Загляну домой, потом сразу же пойду в театр. Двери открываются в шесть тридцать, начало представления в семь, – отвечает Мария и упоминает название постановки. Хотя Нанао ее не спрашивал, она рассказывает ему о самом театре, дате и времени, популярности пьесы и о том, как ей повезло вообще заполучить билеты.
– Нормально ли всегда быть такой спокойной?
– И еще кое-что, – голос Марии становится заметно серьезнее, – будь осторожнее по пути домой.
– Осторожнее? Выйти из номера и спуститься на первый этаж. Выйти из отеля и дойти до станции метро. Всего-то, – отвечает Нанао, обращаясь уже не к Марии, а к той сущности, что отвечала за совпадения и судьбу, наблюдала за ним все это время. – Ничего сложного! Мелочь.
Ведь так?
– Я всегда берусь за «мелочь», но умудряюсь найти неприятности себе на голову… В этом весь я, – не отрицает Нанао, тяжело вздыхая. – Кому, как не тебе, знать это. Ты всегда говоришь, что работа легкая, а потом беспокоишься за меня…
– Я была уверена, что эта работа не из тех, после которых остаются трупы. Тебе просто опять не повезло.
Нанао снова смотрит на труп мужчины в белой рубашке.
– Я хотел бы иметь как можно меньше дел с трупами.
– Ты должен запомнить одну вещь.
– Какую?
– Я знаю, что ты не хочешь отнимать чью-то жизнь. Я стараюсь уважать это, насколько могу. Но те, кто будет охотиться на тебя, – другое дело.
– Другое?
– С человеком, который захочет убить тебя, срезать углы не получится. Если кто-то хочет отнять твою жизнь, то ты должен быть готов убить его. Это как серия пенальти в футболе. Не выйдет попеременно становиться то защитником, то атакующим.
– Это мне ни о чем не говорит. Но я тебя, кажется, понял… Сообщу тебе, когда закончу и выйду из отеля.
– Я не смогу отвечать на сообщения, пока буду в театре.
– Ответишь позже.
Закончив телефонный разговор, Нанао волоком перемещает труп мужчины в ванную комнату. После этого оттирает пятна крови на ковре банным полотенцем, смоченным водой. Затем бросает полотенце в ванну.
Убедившись, что не оставил после себя следов, Нанао задумывается, что делать с подарком – картиной в раме. Почему в номере вообще оказался другой человек? И тут его осеняет…
Он переворачивает лист оберточной бумаги, в которую была завернута картина. На него наклеен листок с номером комнаты и именем получателя. Написанное от руки число 2010 выглядит необычно. Цифра 0 кажется перечеркнутой – ее можно прочесть как 6. Или наоборот? Нанао не сразу приходит на ум эта догадка. Неужели 2016 можно было ошибочно принять за 2010?
Он ошибся номером? Ошибся? Кто?
Если это так, то мужчина из номера 2010 впустил его, не сомневаясь, что подарок был предназначен именно ему. Обычный человек мог бы сказать: «Кажется, вы ошиблись комнатой», но человек, вовлеченный в опасные дела, мог предвидеть ситуацию и намеренно пригласить Нанао в номер. Это возможно?
Неужели его невнимание к деталям могло привести к столь трагическим последствиям? Жизнь и так полна невероятных совпадений!
Стоит ли отнести картину адресату в номер 2016?
