Loe raamatut: «Я буду долго гнать велосипед…», lehekülg 3
Полиционер вздрогнул и схватился за отсутствующую кобуру, а очки у чиновника сползли на нос, обнажив острые глазки-гвоздики. И только Баба Яга ощутила вдруг то же, что чует старая охотничья собака, случайно уткнувшаяся в горячий след!
Яга, позабыв про радикулит, выскочила из кабинета чиновника-филина и рванула в соседний! В тот самый, где в табличке торчала бумажка с надписью «Не беспокоить!».
Беспокоить обладателя двери с бумажкой и впрямь было поздно. Тут же выяснилось и то, почему не сидел за своим столом вахтёр, пусты и гулки были коридоры.
В кабинете А. Я. Копыто столпились все работники администрации. Чиновник в чём его мать родила стоял в своём огромном кожаном кресле. Маленький, в четверть обычного человека, ладенький, лишённый видимых органов чувств – бесполый, безухий и безглазый. Он ничего не делал, только время от времени издавал дикое, леденящее кровь «И-уа!».
«Голем!» – ахнула про себя Баба Яга.
Ей не в новинку было, что среди хоть как-то работающего деревенского начальства самый главный колосс оказался – напрочь проглиневшим. На такого только метлой махни…
Яга оглянулась в поисках метлы, тут явно без неё не обошлось. Но метлы не было. Только слабый запах туристов прятался по углам да вроде как следы от прутьев змеились по затоптанному ковру.
Первым опомнился участковый. Он обошёл вокруг голема, осмотрел его и, побрезговав бумагой на чиновничьем столе, достал из кармана блокнот.
– Свидетелей попрошу не расходиться! – рявкнул он.
И вот тут-то столпившихся в кабинете наконец прорвало. Секретарша ударилась в слёзы, сослуживцы задрожали, как листья на ветру, а старенький вахтёр подскочил к пузатому шкафу, где радостно поблёскивал дорогой коньяк, схватил бутылку «Наполеона», обнял её, как друга, и прижал к впалой груди.
Баба Яга дунула-плюнула, понимая, что иначе они ничего не узнают от бестолковых клерков, и напустила на секретаршу дух разумения. Только тогда девица начала рассказывать, промокая глаза подолом юбки.
– Я ж их не пускала, занят, мол. А они – «мы на минуточку, на минуточку» – и веником на меня машут…
– Метлой, – поджав губы, уточнила Яга.
– Вот я и говорю – веником! – всхлипнула секретарша. – Я не пускала. Не знаю я, как так вышло. Заглянула – а они там! А он – стоит в кресле и па-альцем грози-ит…
– А туристы? – строго спросил старший сержант Чурбанов.
– А туристы убежали-и… – заплакала секретарша.
Голем, уловив знакомые нотки, с готовностью подвыл. Вахтёр рванул с бутылки пробку, два клерка кинулись утешать секретаршу, но столкнулись лбами и заплакали друг другу в жилетки.
– Фу-ты, срамота! – рассердилась Баба Яга, хлопнула в ладоши и выключила все посторонние звуки. Потом прошлась, подбоченясь, по кабинету, где продолжалась слёзодавительная пантомима, и отыскала-таки крохотный кусочек берёзового прута от метлы. Она озабоченно сдвинула брови, поплевала на все четыре стороны и топнула обутой в галошу ногой.
Стрелки на настенных часах дрогнули, насторожили уши и начали крутиться назад, пока не замерли на двенадцати пополудни. Получалось, что туристы уже четыре часа как ушли, и на попутке они успели бы добраться даже до райцентра, города Чейска.
Баба Яга с неохотой нашарила в кармане, пёстрой заплаткой болтающемся на юбке, пригоршню гороха (добрый горох-то нынче дорог) и швырнула на пол. Горошины выбросили зелёные стрелки ростков и те, обгоняя друг друга, устремились к потолку. Они раскрывали листочки, обвивали усами всё, до чего могли дотянуться: шторы, ноги и руки замерших, испуганных людей. Скоро в переплетениях зелёных стеблей исчезли и посетители, и мебель, и даже участковый Чурбанов зазеленел весь и покрылся белыми бутонами гороховых цветов. А потом зелень начала так же стремительно сохнуть, скукоживаться – и вдруг вспыхнула колдовским огнём и осыпалась пеплом.
Комнату заволокло дымом. Люди начали чихать. Наконец и голем, хоть и не имел носа, раздулся весь изнутри и оглушительно чихнул!
Дым рассеялся. В кресле сидел уже не голем, а толстенький мужичок. Дородный сливовощёкий царёк деревенского масштаба, по закономерному сельскому недоразумению попавший прямиком в главы администрации.
Баба Яга погрозила ему пальцем, и он тут же сдулся, испуганно захлопав глазами. Чиновник ещё не понял точно, что же с ним приключилось, лишь редкие волоски на его многострадальной плеши один за другим становились стоймя да пальцы выбивали истеричную дробь.
Участковый Чурбанов, повидавший уже с Ягой всякое, откашлялся и потребовал предоставить ему для расследования не абы чего, а личную копытовскую «Волгу». А. Я. Копыто потянулся к телефону и под глухой стук запоздало упавшей в обморок секретарши вызвал шофёра, а потом уставился на Ягу, как муха на кухонное полотенце.
