Loe raamatut: «Блогер Междумирья. История Юны»

– Всё, через полгода её снимут)) – напечатал Лёня в общий чат в полпервого ночи и запустил бурное обсуждение промаха нашего Губернатора.

Я тем временем спала аки суслик и разложения моего корреспондентского состава не читала. Ночные сигналы телефона проигнорировала и отключила уведомления. В конце концов если пожар – то позвонят.

Утром выходного дня за чашкой кофе улыбнулась прочитанному и написала: не снимут))

Верунчик тут же поддержала. Ну она всегда за меня. А вот Лёня решил сделать вид, что явно лучше меня разбирается в политике, ну и в целом… Через пару предложений, я поняла, что парень просто пьян. О чем и написала в общем чате нашей редакции. Всё-таки Лёня не дурак, сообразил, что к чему и сначала свернул в другую тему, а после начал писать в личку. Пришлось дать пару советов одному из моих корров, но в его состоянии внемлить им он явно не мог. Ладно. Раньше бы я может и попыталась парня вразумить, но нынче у меня руки опустились. Скоро мои мальчики и девочки, любовно выращенные мной на ниве журналистики, отправятся искать работу. И я тоже… отправлюсь. Закрытие нашего телеканала – вопрос решенный. И кстати, не без помощи помощников того самого Губернатора, которому мои ребята ночью перемывали косточки. Вот ничего не знают ведь еще, но чуют. Молодцы, может я и не учитель, но поделиться с ними всеми моими знаниями пыталась честно. И очень надеюсь, что в жизни им это пригодится.

Меня зовут Кристина Юрьевна и я главный редактор телеканала в одном небольшом городке на 300 тыс. человек. У нас не столица, но в федеральную повестку мы иногда залетаем. И вот теперь всё, отзалетались. Денег нет, поэтому вы не удержитесь – сказали нам учредители, которые из года в год сокращали сумму заключенных с нами контрактов.

Понедельник. Три чашки кофе выпито. Джинсы, пиджак, пуховик на мне, прыгаю в машину и лечу знакомым маршрутом. До работы 7 минут.

Продолжаю думать о главном событии этого года.

В принципе у меня есть контакты многих редакций и в других городах. Я могла бы попытаться устроиться к ним. И скорее всего меня бы взяли. Но в это время я больше все-таки думала о своих ребятах. План уже был. Воспользоваться связями и обзвонить все знакомые пресс-службы. Вдруг, где вакантное место появится. А уж характеристики я своим птенчикам, как орлам накатаю. К тому же все знают, что я хоть и вредная, но никогда не вру. Не договариваю. Да. Работа у меня такая, сделать вид, что рассказала всё, а несколько фактов вроде, как и не важны. Но это там, в сюжетах, а в отношении людей – не вру.

Шлагбаум открылся с третьей попытки. Надо опять батарейку в пульте поменять. Паркуюсь, и смотрю на моргающие на здании огни. Утро еще не принесло света и неопределившиеся фонари тухнут и загораются вновь в сумерках. Прям как моё настроение. Хлопаю дверью и поднимаю глаза на огромный красный баннер. Осенью будет двадцать лет, как я в профессии, последние 10 лет из них я провела здесь. Тааак… Отставить сопли. Надели маску и рванули… собирать осколки и пристраивать их в новые витражи.

– Крис, привет! – рядом плюхнулась красивая молоденькая блондиночка. Огромные голубые глаза, невинное выражение лица и пухлые вишневые губы скрупулёзно нарисованные карандашом.

– Привет, Юна! Ну? Как праздники? Вы разошлись? – я замерла в надежде услышать «да»

– Да, всё, он уехал, – Юнка нахмурилась. Но даже когда злилась, она оставалась милой. Первая умница и красавица моей редакции. С недавних пор еще и ведущая главной новостной программы. В меру наглая, как и положено журналисту и очень стрессоустойчивая. Нет, она, конечно, может разреветься, но уже после. Когда самый треш пройдет и наступит время тишины.

– Ура! Наконец-то, – сказала я чистую правду. Кстати, никогда не навязывала никому своего мнения. Просто слышала Юнкины истории и понимала, что не её это человек. А вот когда она призналась, что хочет разойтись – выплеснула на нее свою радость. И теперь такая прекрасная новость. Ну а я что, обняла эту потрясающую красотку, сказала, что все будет хорошо, схватила телефон и занырнула в звукарку. Самое спокойное и тихое место в нашей телекомпании.

– Привет, Юль. Я к тебе за помощью. Закрывают нас… Да, совсем… Не пи-пи… а совсем. Мне ребят надо пристроить. У вас есть места? А не слышала, может кому надо….

Из звукарки я вышла через 2 часа. И то, только потому, что работать надо. Ребята, уже раз 15 стучались. Вышла, протерла красные глаза и принялась отвечать на миллион вопросов, разруливать съемки и ждать… хороших новостей.

Она позвонила через три дня и потребовала с меня резюме Юны и характеристику на неё. При этом очень загадочно так сказала:

– Крис, ты только прежде, чем Юнку на собеседование отправлять будешь, с интуицией своей поговори…

– С кем поговори? Юль, ты прикалываешься?

– Я тебе серьезно. Ну она же у тебя есть. Интуиция эта твоя. Вот если она тебе скажет, что можно Юну туда отдавать, значит – пусть идет. А если нет, то давай дальше искать…

Тут мне почему-то Лёня вспомнился:

– Юль, вы там спирт опять разливать что ли помогали? – к слову, подруга моя работает в пресс-службе больницы.

– Да ну тебя. И вообще – это не к нам в больницу. Это совсем в другое место.

– В какое?

– В другое! Крис, отстань, лучше прислушайся к своей интуиции, ты же Юнке никогда ничего плохого не пожелаешь… во-о-от… Решишь, когда, напиши, я тебе адрес и время скажу. Все, пока, меня шеф вызывает. – Юля сбросила вызов.

Я немного посидела с трубкой у уха. Скосила глаза на Юнку, которая работала за соседним столом. Покрутила в голове услышанное, погладила скорпионий камень на шее и поняла, что собеседованию быть. Надела наушники и углубилась в монтаж.

Вечером, когда ребята начали расходиться, схватила свою подопечную и утянула в звукарку. Ох, сколько было слез, потом мы даже нашли спрятанную в директорском кабинете бутылку шампанского. Юна, думала сначала, что она не справляется и что я решила её уволить. Уволить из лучшего в её жизни места работы. Дурыыыында! Поревев, мы допили бутылку, и я рассказала ей про собеседование.

Да, да, эта история не про меня. А про неё.

Меня зовут Юна Колесникова. Мне 23 года. И я журналист. Правда, буквально год назад я с отличием окончила ВУЗ, и специализация у меня – экономика. Но это уже не важно. Я люблю наш телеканал, у меня самый офигитительный коллектив в мире, но…. Капец, не могу поверить… Крис права – надо двигать дальше. Однако кошки орали на душе и раздирали её на кусочки…

Утром голова была тяжелой, а будильнику было всё равно. А вторнику и подавно. И хотя Крис мне сегодня дала отгул, нужно было еще подготовиться к собеседованию. Только вот как? Я не знаю даже о какой работе идет речь. Начальница спросила – ты мне доверяешь? И скинула адрес. Вот ведь.. Такой вредной женщины еще поискать нужно. Ок, оденусь, тогда как обычно – на работу. Брючки, свитерок. Вроде как можно и в администрацию поехать, и на соревнования, и в больницу, и на стройку, и на кладбище – куда меня только Кристина Юрьевна не отправляла. Белые локоны подкручу немного. Реснички подведу слегка, блеск на пухлые губы, грудь вперед. Плывем навстречу успеху и летим – тоже вперед, приземляясь ровно на локти и колени.

Петькин чемодан нагло торчал из-за угла. Сдвинуть его не было сил. Пнула в надежде, что что-нибудь в нем разобьётся из-за моих пострадавших конечностей. Но огромному неподвижному монстру было все равно на мои желания. Как в принципе и Петьке. Знаете, что он мне подарил на мой день рожденье – ни-че-го. А знаете, как мы проводили наши выходные – он лежал на диване и не хотел ни-че-го. А знаете какое у него высшее образование – ни-ка-ко-го. А в чьей квартире мы живем… Вот и Крис сказала, что не мой это человек. Правда она сначала поддерживала меня, истории рассказывала, почему иногда мужчины не дарят подарки… но потом тоже махнула рукой. Вот и я махнула. Так что попытка дубль два – плывём к успеху с гордо поднятой головой.

На улице было -30. А на автобусной остановке тоже человек 30. Все вместе мы и погрузились в муршрутку. Дышать было тяжело как никогда. В какой-то момент мне показалось, что по ноге что-то ползет. Я дернулась, но не сильно. Люди, облепившие меня со всех сторон, не давали даже руку поднять. Движение повторилось, но уже выше бедер. Что за… Я начала извиваться ужом и тут двери открылись. Пассажиры высыпали на улицу. Практически все. На другом конце салона остался только мужичок, который тихонько дремал в тепле. Как ему удалось расслабиться в этой толпе было не понятно. Я осмотрела свой пуховик и ничего не увидев – успокоилась и уселась на сиденье.

Через 20 минут я уже стояла перед высоченным офисным зданием. У стекляшки окна были заморожены на первом этаже, а на остальных сверкали прозрачностью. Никаких вывесок и опознавательных знаков, что это за фирма и чем здесь занимаются. Только табличка с адресом, скромно прибитая даже не на здании, а на красивом декоративным, прозрачном заборе, опоясывающим всю территорию на приличном расстоянии от офиса.

В сообщении Крис, был какой-то номер. То ли 635, то ли 985. Не помню. Я нырнула в карман и нащупала пустоту. Во втором лежали ключи. Сразу вспомнилось то неприятное ощущение, словно по тебе что-то ползет. Украли. Мой смартфон стащили в маршрутке. Жаль, ныть было некогда и холодно, поэтому я направилась к домофону и набрала цифры по памяти. Первый номер – дал тишину, а вот на второй набор динамик разразился писклявым голосом:

– Имя?

– Юна Колесникова, я на собеседование.

– Не знаю таких, – прописклявил голос и отключился.

Да щааас! Я снова набрала тот же номер.

– Имя? – ожил домофон

– Послушайте, у меня собеседование, мне назначено. Впустите меня наконец, давайте разберемся. На улице -30.

А в ответ тишина. Пискля отключилась снова. Лааадно. Я начала набирать все номера, приходящие в голову. Но домофон больше не отзывался. Тем временем пальцы переставали слушаться и кнопки я мучила уже костяшками. Тыкая последние две минуты одну и ту же кнопку, я услышала, как подъезжает машина. Но сил повернуться уже не было. За спиной заскрипел снег и дверь передо мной открылась. Открылась, чтобы запустить в тепло приехавшего. Ну нет милый, один не войдешь – пронеслось в голове, и я схватила окоченевшими пальцами мужчину под руку, чтобы залететь в офис вместе с ним. Задеревенев на морозе, даже не сразу поняла, как мужик выбрался из моего захвата, и я очутилась на полу.

Из-под мохнатой шапки на меня с неприязнью смотрели оранжевые глаза. Тихо пробормотав – «аккуратнее», он развернулся и пошел в сторону стеклянного лифта. Странно было то, что несмотря на мохнатое нечто у него на голове – одет он был легко. Черное пальто. Строгий кромби, но оно явно не для зимы, тем более нашей северной. На ногах – демисезонные дерби. Интересно… Даже если ты ездишь на машине, то до неё ещё нужно добежать по нашим снежным завалам. Мужчина зашёл в лифт, дверцы закрылись. Он развернулся и похоже, что начал разглядывать меня…. И ему было на что посмотреть. Я ведь так и сидела на полу.

Стало стыдно. За него. Как можно было пройти мимо и не помочь девушке подняться. Ну и фиг с тобой, отмороженный. Я осторожно отлепила ладошки от пола, потерла их друг об друга и попыталась встать.

– Добрый день, Юна. Я так понимаю вы ко мне на собеседование. Ну что ж… Начнем. Вы опаздываете и совершенно недопустимым образом проникаете в здание корпорации. И это при том, что у вас есть вся необходимая информация, для того чтобы попасть сюда обычным вертикальным образом.

Я развернулась на голос. Метрах в пяти от меня в кресле сидела девушка приятной внешности. Идеально белые волосы холодного оттенка, ни одной желтоватой прядки, уложены в аккуратную ракушку. Глаза, лишь слегка тронутые тушью, смотрели с насмешкой, красная помада на узких поджатых губах не скрывала попытку спрятать улыбку. Она поднялась, продемонстрировав идеально сидящий на ней синий брючный костюм и предложила следовать за ней.

Торопливо подскочив, я рванула за ней, по дороге быстро разматывая свой шарф. В помещении было ощутимо тепло, а одежды на мне как на капусте. Моя провожатая завернула в один из коридоров, потом снова свернула и снова, и снова, а я поняла, что не успела толком осмотреться и заблудиться здесь довольно просто. Потом была лестница, снова два поворота и вот наконец кабинет.

– Меня зовут Антонина, – сказала девушка, пропуская меня в кабинет и закрывая дверь.

– У меня украли телефон, – я решила всё-таки объясниться, – а в нем был код от домофона, и я его не запомнила и поэтому не смогла попасть. Пыталась подобрать, и мне даже кто-то ответил, но увы впускать не захотели.

Слушая мои объяснения, Антонина, достала из шкафа вешалку и предложила мне снять пуховик. Я с удовольствием выбралась из горы одежды, повесила всё в шкаф, присела на стул возле стола и осмотрелась. Не большой кабинет был современным и уютным. Из шкафов только один, для одежды. На столе – ни одной бумажки, зато огромный монитор моноблока. Небольшой диванчик с парой кресел окружили чайный столик. Огромное окно в пол слегка покрытое зимкой подглядывало за метелью и открывало вид на заснеженный пустырь перед зданием и чащу леса за ограждением. Но уют создавала не мебель и не вид из окна. Повсюду стояли цветы. И они цвели. И еще… я не знала ни одного названия из этих цветов. Даже не так… я никогда не видела ничего подобного. Листья отливали то сиреневым, то розовым оттенком, а цветущих бутонов было непомерно много. И у всех разные оттенки. Растения, словно вьюнки тянулись по установленным специально для них заборчикам и цветение делало конструкции практически не заметными. Стена из-за этого была похожа на покрывало из живых цветов. А что еще удивительнее, если внимательно смотреть, то станет заметно что растения… двигаются… Я зависла.

– Итак, Юна, что вы знаете о нашей вакансии, – отвлекла меня Антонина.

– Если честно – ничего. Мой главред сказала, что мне здесь все расскажут.

– Отлично, – удовлетворенно кивнула моя собеседница. Итак, вы находитесь в корпорации Междумирья. Мы работаем в разных направлениях сфер деятельности разных носителей жизни. Отрасли корпорации – долго перечислять, да и вам это не нужно. Ваше направление – это эмоционирование живых существ нашего офиса.

Я моргнула. Потом моргнула еще раз. Убрала прядку за ухо и уточнила: «Каких существ?»

– Живых, разумеется, – невозмутимо продолжила Антонина. – С неживыми, знаете ли, проще. Забил запрос в программу и всё что неживое задумало – сразу тебе полным списком.

– А что значит эмоционирование? И я ведь журналист… не понимаю пока фронт своих обязанностей, – я честно пыталась вникнуть, а вдруг это у них профессиональная лексика такая, может «Междумирье» это программа такая…

– Ваша вакансия у нас совершенно новая и должностная инструкция еще формируется. Если попроще, то вы должны общаться с нашими сотрудниками и заполнять полученной информацией ленту компании.

– Аааа, – облегченно выдохнула я, – значит вам нужно корпоративную страничку в соцсетях вести. А где? Вк, Ок, Тг? И о чем конкретно писать? Успехи, достижения, инновации?

– У нас своя социальная сеть, – удивила меня Антонина, – и вы получите в нее доступ. Если, конечно, мы договоримся. А писать нужно будет о… как бы объяснить… в общем слухи нужно будет рассказывать… Ну кто с кем общается, кто кого подсиживает, что делают вне рабочее время… Это такой развлекательных контент. Но вам подробнее Лилиана расскажет, ведь это была её идея.

– Она будет моим руководителем?

– Она будет твоим геморроем, девочка, – проскрипел писклявый голос.

Знакомый, кстати, писклявый голос. Я обернулась. В дверях стояла старушка «божий одуванчик». Жидкие кудрявые седые волосики украшала заколка в виде шляпки. На белом платье с огромным количеством рюш гроздью свисали крупные зеленые бусы. Из-под рюш виднелись зеленные лодочки, украшенные большими белыми цветами.

– Анфиса Степановна, у меня собеседование. Зайдите пожалуйста попозже, – Антонина попыталась выставить старушку.

– Ой, Тонечка, ну брось. Она уже здесь. А я ведь честно пыталась не пустить её. Вот зачем ей это надо? Ну временно же это счастье-то? А сердечко-то потом как собрать? Это у Лильки оно пустое. Ничего бестии не сделается. А эта девочка, ох горевать будет. Да и Лилька, своего так просто не отдаст. Слышь, ребенок. Беги отсюда. И дорогу сюда забудь.

– Анфиса Степановна, ну-ка не пророчь. Ты ж максимум на два месяца вперед видишь. Кто знает, чем закончится…, тем более поздно уже. Видел он её.

– Да что он там видел? Одни глаза. Вся ж замотана перемотана была, в шарф упакована, – бабулька вновь переключила своё внимание на меня. – Давай, девочка, тряпочки свои натягивай и бежать. Я провожу и дверь прикрою.

Я встала и пошла к шкафу, хватит с меня этого дурдома.

– Юна, да не слушайте вы Анфису Степановну. Она уже как двести лет свой дар передала, её крупицами сейчас и не видать ничего, – начала уговаривать меня Антонина.

– Вы знаете, что вы странные? – нахмурилась я, – вы говорите не-но-р-ма-ль-ные вещи. Как Крис вообще могла меня сюда отправить? Приеду в редакцию, все выскажу. Интуиция у неё… ты мне доверяешь… спрашивала она… подстава какая-то…

Бабулька, внимательно прислушиваясь к моему бурчанию, перевела взгляд на Антонину:

– Ведьма что ли?

Антонина кивнула:

– дар не раскрытый, но сильная. Её четко спросили – стоит или не стоит. А она к Юне сердцем привязана. И отправила её к нам. А ты портишь всё. Без тебя тут есть кому подумать, – злилась нанимательница.

Но я уже вышла из кабинета, снова наматывая шарф. Хотя всё это жутко интересно, но с психами работать я не хочу.

– Юна, постойте, – выскочила за мной Антонина, – послушайте, все не так плохо. К тому же мы не обсудили еще вашу зарплату. И да, у нас для вас будет непривычно, но это только поначалу. Потом вы со всем разберетесь, и ваша жизнь никогда не будет прежней.

Я попятилась от белокурой. И как она мне могла понравиться вначале.

– 300 тысяч, – хитро улыбнулась Антонина.

Я остановилась, не веря своим ушам.

– И это только на испытательном сроке. Если лента будет пользоваться успехом, можно будет говорить и о повышении суммы. А с твоей характеристикой – у тебя точно всё получится. Давай вернемся в кабинет?

300 тысяч. Это ж можно и ипотеку взять. Все равно придется съезжать с квартиры, которую мне телеканал предоставляет. Мысли бежали и спотыкались от открывающихся возможностей. И, конечно, я вернулась в кабинет. Ну подумаешь – психи. За такие деньги можно и потерпеть. Тем более фирма выглядит солидно. Опасности вроде никто не представляет. Только что они там про разбитое сердце говорили… Боятся, что я на какого-нибудь начальничка западу? Ерунда. Я сюда за работой пришла. Да и после Петьки мне еще долго раны зализывать придется.

В общем, в кабинет я вернулась. Старушка, к слову, никуда не ушла. Уселась на диванчик с кружечкой чаю и старательно пыталась слиться с интерьером.

Я снова размотала шарф, закинула вещи в шкаф и присела возле стола.

– Итак, дамы, – начала Антонина, – возвращаемся к прерванному разговору. Юна, ты нам идеально подходишь, не против перейти на ты? – я кивнула, – но впереди у тебя встреча с Лилианой. И к ней нам нужно подготовиться.

– Как именно? – насторожилась, прокручивая в голове «300 тысяч, 300 тысяч в месяц»

– Идея создать в нашей соцсети страницы со слухами о сотрудниках корпорации полностью принадлежит Лилиане. У неё явно есть свой интерес. Правда я пока не понимаю какой именно…

– Вы мне так и не ответили, кто такая Лилиана? – я покосилась на старушку, но она молча уставилась в свою чашку.

– Юна, я тебе сейчас отвечу предельно честно, но обещай, не делать скоропалительных выводов?

Я кивнула, предвкушая подробности. Больно уж много не обычного в этом собеседовании.

– Я подбираю кадры для этой корпорации уже 7 лет. И таких Лилиан на моей памяти уже 14. Каждые полгода наш руководитель заводит новую начальницу маркетингового отдела. И каждая из них ждет от него предложения.

– Но пока никто на себе его так и не женил, – ожил божий одуванчик на диванчике.

– Анфиса Степановна, – укоризненно посмотрела на одуванчик Антонина, – не перебивайте меня пожалуйста.

– А при чем здесь я? – удивилась я.

– Все просто. Каждая из начальниц, когда ее срок подходит на вылет, активно начинает придумывать не стандартные ходы. Способы заинтересовать начальника разные. Кто-то внешность, кто-то умом пытается. Изобретают каждый раз что-то новенькое. Хотят доказать, что они очень ему нужны. Вот и у Лилианы остался до вылета один месяц. И она внезапно придумала взять в штат журналиста. Зачем? Я думаю, она тебе сама расскажет. Но проблема в том, что она просила найти журналиста либо мужчину, либо даму в возрасте, а я нашла тебя. Но раз твой главред тебя прислала, значит на это есть причины и у нас всё точно получится. Ведьмы они всегда чётко такие вещи чувствуют.

– Хм… Во-первых Кристина Юрьевна – не ведьма, – почему-то мне стало обидно за свою начальницу. – Во-вторых – не понимаю зачем вам это? Ну нашли бы действительно мужчину…

– Еще раз повторю – на это были свои причины. И ещё… Ты когда с ней познакомишься, то поймешь, почему мне очень хочется… сделать не так, как хочет она, – девушка хитро улыбнулась. Ну понятно, личная месть. – Тем более через месяц её здесь не будет, а ты останешься… и мне с тобой работать.

Антонина сложила ручки в замочек, облокотила на них подбородок, уставилась на меня внимательным взглядом и начала готовить к разговору с Лилианой.

Мы завернули, вместе с божьим одуванчиком, в очередной коридор. Антонина осталась у себя и попросила заглянуть к ней после общения с Лилианой. Ну а Анфиса Степановна вызвалась меня проводить. И вот впереди тот самый стеклянный лифт в огромном стеклянном холле. Внезапно вспомнился «отмороженный». Странные у него все-таки глаза – оранжевые… Я моргнула, отгоняя лишние мысли и вошла в лифт. Под ногами за стеклом открылось пространство полное света. Солнце заливало бесконечное количество окон. Холл, оставшийся внизу, с каждой секундой всё больше напоминал комнату в кукольном домике. Мы поднимались всё выше, а свет становился всё более теплым, словно на улице не зима, а знойное лето. Дзинь. Лифт открыл свои двери. Я отвернулось от стеклянной перегородки и замерла, увидев новый этаж. Спасибо, Анфисе Степановне. Старушка ткнула мне в спину своими острыми коготками заставив сделать несколько шагов вперед.

Стены на этом этаже были словно живые. Оттенки перетекали из голубых тонов в серебро и обратно. Потрясающий эффект дополнял влажный воздух с привкусом соленого моря. Мне даже показалось что я слышу шум волн.

– Это любимый Лилькин отсек, – прописклявила старушка, – впрочем его все девчули любят. Пойдем.

Всё-таки нравится мне эта старушка, несмотря на свои странности, писклявый голос и попытку оставить меня на морозе. Через пару минут движения, коридор с живыми стенами расширился, и я наступила в песок. Что за? Точно. Песок. А впереди – океан.. или море… или… Не знаю. Вода в общем волнами накрывала пляж. Я обернулась – позади был все тот же коридор. Но он словно тоннель выходил из ниоткуда. А сейчас над головой светило солнце на небе, которое отливало сиреневым цветом. Сапоги сразу повязли в песке утопив каблуки. Я растеряно посмотрела по сторонам. Старушка, что только что была со мной – куда-то исчезла. Зато из воды совсем рядом вынырнула девушка. Она резкими движениями подплыла к берегу и зацепив ногами дно – быстро пошла мне на встречу. Яркий лиловый купальник красиво контрастировал с иссиня-черными волосами. Чем ближе она ко мне подходила, тем быстрее… высыхали её волосы.

– Ты кто такая? – вместо приветствия закричала, ну похоже, что та самая, Лилиана.

Я не торопилась кричать в ответ. Дождалась пока девушка подойдет. К слову, когда она приблизилась, на ней не было уже ни одной капли воды. Длинные волосы нежно трепал ветер, ни одна песчинка не прилипла к ступням, купальник отливал сиреневым серебром абсолютно сухой ткани. При-коль-ноооо! В общем я спрятала все своё удивление за мыслями о будущей заработной плате.

– Меня зовут Юна Колесникова, я журналист. Меня к вам направила начальник отдела кадров вашей корпорации.

Насупленные бровки черноволосой красавицы мгновенно разгладились:

– Моей корпорации? Да, зришь в корень. Журналист значит? – Лилиана явно заинтересовалась, – а муж у журналиста есть? Семья? Дети?

– Мужчина есть, Петр, живем вместе – соврала я, не моргнув глазом, как советовала Антонина. Эх, 300 тысяч – это вам не хухры-мухры. Это целых 300 косарей счастья. Моего личного счастья.

– Мужчина – это прекрасно. Вот у меня тоже есть мужчина. И я им, конечно, дорожу, – Лилиана задумалась. – Впрочем, это не важно… для твоей работы.

Я кивнула и приготовилась слушать.

– В Моей, – с удовольствием выделила Лилиана, – корпорации, работает несколько тысяч сотрудников. И некоторые даже не знают о существовании друг друга. Но, как и любым живым существам, всем интересно знать подробности жизни, скажем так, главных – руководителей, начальников отдела, кого приняли, кого нет. Ну и конечно о самих… отделениях. Описать – какие они. Вот твоя задача и будет об этом рассказывать. Живым важно обсуждать последние сплетни. Это снимает напряжение и положительно отражается на последующей деятельности. К тому же это наверняка повлияет на мнение самого… офиса. Ему станет интересно. Возможно даже зохочется узнать еще больше о том, куда ему нет доступа.

Я задумалась. Пока было не очень понятно. Она хочет от меня желтую газетенку полную слухов и домыслов и реально думает, что это ей поможет… Странный выбор для того, чтобы захомутать мужчину, – пронеслось в голове. А тем временем эту самую голову явно пекло, а свитер начал прилипать к телу.

– Ли, я жду тебя в переговорной через полчаса.

Я вздрогнула от невесть откуда взявшегося шепота. Мужчина говорил очень тихо, но так, что у меня мурашки побежали по всему телу. Похоже у них здесь где-то система оповещения.

– Хорошо, дорогой, – проворковала Лилиана, – приведу себя в порядок для тебя и сразу прилечу.

Я деликатно промолчала и опустив глаза вглядывалась в белоснежный песок, облепивший высокую платформу моих сапог.

– Ну вот у тебя и первая возможность показать себя, – проурчала Лилиана у меня возле лица. – Идём.

Она схватила меня за рукав свитера и потянула за собой в коридор. Остановившись возле одной из дверей, как я их раньше не заметила, приказала её ждать.

После был лифт, очередной подъём и новый этаж где-то на невероятной высоте, потому что холл из лифта видно уже не было совсем. Стены в этот раз были обычными, никаких странностей тоже я не заметила.

Лилиана летела вперед словно не касаясь земли. Изумрудное легкое платье облегало каждый кусочек её тела – не скрывая абсолютно ничего. Я же, шумно топая, практически бежала за ней тайком смахивая с висков капли пота. Мне было неимоверно жарко в шерстяном свитере, утепленных брюках и колготах с меховым подкладом. И хотя я не рассчитывала начинать работу сразу после собеседования, отказаться уже было невозможно. Да и если честно очень интересно. Особенно после того, как я увидела, что на одном из этажей есть своё море.

Лилиана остановилась перед двухстворчатой дверью, откинула волосы назад и просочилась между створками. Щель была настолько маленькой, что я так и осталась стоять за дверьми.

Ну что ж, меня вроде и звали, а вроде и нет. Подождем. Я отошла от двери и прислонилась к стене, чтобы услышать:

– Привет, дорогой, привет мальчики.

– Ты была не одна. Пусть заходит.

– Ой, да ладно, пусть подождет. После совещания я вас познакомлю.

Капец, еще и совещания ждать, я здесь в обморок от жары грохнусь. Надо отчаливать потихоньку. Я уже собралась сделать шаг, как Лилиана высунулась в дверной проём и поманила меня пальчиком. Пришлось идти.

В переговорной возле длинного массивного стола минимум на полсотни персон стояли трое мужчин. К одному из них сразу прилепилась Лилиана, всем своим видом обозначая свою территорию. Не узнать его было невозможно. Это тот самый отмороженный. Оранжевые глаза из-под широких темных бровей смотрели внимательно. Мужик был крупный и высокий. На вид ему было лет 35, плюс-минус… Морда лица – самоуверенная. Прям перебор. В общем не понравился он мне. Может, конечно, это моя женская сущность, обиженная за первую встречу, задрала голову высоко, но не важно. Фиг на него.

Рядом с отмороженным стоял еще один богатырь. Брюнет с очень светлыми глазами. Прям очки бы ему. Потому что, не смотря на обалденное телосложение и рост – змеиные глаза все портили. Третий мужчина мне понравился больше. Практически с меня ростом, когда я на каблуках, худощавый, светло-русый, с красивым хищным лицом. Правда шоколадные глаза смотрели будто сквозь. И это было – не приятно. В общем – я никто и звать меня никак. Пофиг, за 300 тысяч рубликов – я потерплю. Не думаю, что мне часто придется с ними общаться.

– Рассказывай – прошептал отмороженный.

Блин, надо бы узнать, как его зовут. А то ведь где-нибудь выдам это прозвище… – что именно? – уставилась на него.

– Ой, Юночка, – пропела Лилиана, – о себе рассказывай. Перед тобой президент корпорации Гектор Гориславович Горный, – Лилиана попыталась провести пальчиками по щеке отмороженного, но тот аккуратно убрал её руку.

Я усмехнулась про себя, а мужик-то не любит телячьи нежности. Хотя может ему просто не нравится чувство принадлежности.

– Меня зовут Юна и я журналист, – кажется уже в десятый раз за сегодня это произношу, – у меня высшее экономическое образование и опыт работы в главном информационном телеканале города. Моё резюме и характеристика у вашего специалиста отдела кадров.

– И почему же такая красавица уходит с телевидения в наш офис, – с улыбкой чеширского кота спросил змееглазый.

– Потому что – закрывают наш телеканал, – грубее чем нужно отрезала я. – Только поэтому. Иначе я бы ни-ког-да оттуда не ушла.

– Вам там так нравилось? – уточнил змееглазый.

– Там потрясающий коллектив и самый лучший главред. Там все друг другу помогают, там отношения – как в большой семье и каждый винтик на своём месте. Я могу долго перечислять, но думаю для вас эта информация лишняя.

– О! Совсем не лишняя. Мне безумно интересно знать о вас всё, – мужчина даже шагнул в мою сторону.

Я безотчетно сделала шаг назад. Нет, страшно не было. Но на уровне рефлекса – захотелось уйти. Тем более этот Гектор ГориЕгоСлава смотрел так внимательно, будто сканировал меня в этот момент.