Memo: Секреты создания структуры и персонажей в сценарии

Глава 1
У вас должна быть тема

Воглер

Один из самых главных и важных вопросов, которые вы задаете себе, сочиняя историю: «Какова моя тема?» Тема – это инструмент, помогающий автору сфокусироваться, связно выстроить произведение вокруг той единственной идеи или человеческого свойства, которые исследуются в каждой сцене.

О чем вы рассказываете? Не в том смысле, что «Макбет» – повествование о шотландском аристократе, убившем многих, чтобы занять трон, а в том, какое одно слово определяет суть вашей истории. По мнению драматурга Лайоша Эгри, писавшего об этом в работе «Искусство драматургии», тема «Макбета» – честолюбие, стремление к господству.

Когда артисты и режиссеры рассказывают о своих новых фильмах, они обычно говорят: «Наш фильм о том-то и о том-то». Например, о доверии или предательстве, дружбе или жестокости, но, какое бы слово ни было выбрано, оно многое сообщает о содержании фильма. Это потому, что они много и напряженно думают об истории, которую рассказывают, пока не дойдут до самой сути.

Часто слова «тема» и «исходная предпосылка» используются как синонимичные, но мы с вами, рассуждая об устройстве историй, будем понимать под темой однословное определение какого-либо человеческого устремления или качества, которое на протяжении всей истории служит связующим фактором. А предпосылкой мы будем считать более распространенное описание темы, превращающее одно слово в короткое предложение, содержащее мысли автора по поводу того самого устремления или качества. Одна из возможных форм предпосылки похожа на математическое уравнение: поведение X ведет к последствиям Y.

«Тема» (слово из греческого) означает некое записанное положение, предположение или депозит. Предпосылка предполагает нечто, посланное вперед, или опять-таки предположение. В логике «предпосылка» означает предположение, утверждение, первое в цепи рассуждений, от которого будут зависеть все остальные мысли.

Если тема «Макбета» – властолюбие, то исходная предпосылка Шекспира состоит в том, что некоторый его вид, не знающая жалости жажда власти, неизбежно ведет к краху. Пьеса, разворачиваясь сцена за сценой, доказывает эту мысль.

Сам Макбет осознает это слишком поздно. Предпосылка, на которой он выстраивает свою жизнь: «Лишь жалости не знающая жажда власти доро́гой верною ведет на трон». Это классический пример истории, которая учит: «Проси не то, чего захочешь, а то, в чем действительно нуждаешься». Макбет мог бы выбрать иную посылку, например: «Властолюбие без самозабвения, смиренное милосердием, ведет к долгому и счастливому царствованию». Но нет, он хотел быть монархом любой ценой, не понимая, что в итоге это отсечет его от человечества и обречет на погибель.

Я обычно за то, чтобы тема или исходная предпосылка были ясно сформулированы в диалоге где-нибудь в начале первого акта. Это может быть высказанная героем вслух мечта или взгляд на жизнь, заявляемый другим персонажем. Герой может его принять или оспорить, но мысль должна затем прослеживаться до конца истории. Она будет висеть вопросом над последующими сценами. Ее будут проверять всеми возможными способами, и нам придется взвесить множество аргументов как в ее пользу, так и против. Если посылка звучит в словах утешения несчастного влюбленного: «Не бойся, любовь побеждает все», то дальше это утверждение будет со всех сторон оспорено персонажами, цинично считающими любовь ловушкой и блажью для дураков. В конце мы вернемся к исходной идее, возможно чуть изменив ее – добавив то, чему научились, – или просто повторив, но уже с гораздо более глубоким пониманием благодаря вынесенным из этой истории урокам о каких-то человеческих особенностях.

Не всегда тема или посылка заявляются столь прямо. В иных сценариях они проникают в сознание зрителя исподволь, за счет повторения некоторых слов, фраз и ситуаций. Однажды я подрядился переписать сценарий приключенческого фильма, в котором на первый взгляд не было никакой видимой темы или исходной идеи. В истории не было ни драматического, ни эмоционального уровня, только последовательность сцен. Перелопатив добрых семьдесят страниц, я заметил, что в диалогах, написанных мной, то и дело из уст разных персонажей раздается одно и то же слово, например в таких строках: «Я больше не доверяю своему чутью», «В этом деле тебе придется довериться мне» и «Почем мы знаем, что тебе можно доверять?» До меня дошло, что именно доверие может стать отличной темой для этого фильма о молодой необстрелянной женщине-офицере, внезапно попавшей в ситуацию противостояния. Я тут же вернулся к первой сцене и перестроил так, чтобы ее центром стало доверие, показал, что героиня не доверяет собственным инстинктам. И двинулся дальше, стараясь в каждой сцене разрабатывать тему доверия. Посылку я решил сформулировать так: «Научись доверять себе, и тогда тебе будут доверять другие». Фильм, к сожалению, так и не сняли, но мне этот опыт открыл глаза на то, насколько более стройным и драматически интересным становится сценарий, если появляются связующая тема и исходная посылка.

Понимание темы и посылки последовательно облегчает выбор художественных средств. Если вы знаете, в чем суть вашей истории, о чем она рассказывает, вам ясно, какое настроение и какие эмоции нужно создать и вызвать, а значит – в какие цвета окрасить декорации, какой взять темп, какую использовать музыку. Творение становится органичным, логичным, связным и осмысленным, как живой организм, имеющий хребет и центральную нервную систему.

Прорабатывая сценарий, не стесняйтесь модифицировать его тему и посылку. Зачастую ясно увидеть их можно лишь на каком-то этапе развития истории, и ваши изначальные соображения о ней на одном из поворотов могут разойтись с тем, во что она выливается по сути. В какой-то момент писатель или режиссер должен избрать тему и посылку, и потом весь сценарий или постановка должны соответствовать главной идее и поддерживать ее, открывая зрителю возможность соучаствовать во всесторонней оценке человеческой природы в данной ситуации.

О ЧЕМ НАДО ПОДУМАТЬ

Каким одним словом можно определить тему вашей жизни? Как сформулировать вашу посылку? Не хочется ли вам там что-нибудь изменить?

Каким одним словом можно обозначить тему вашего любимого фильма или книги? Каковы их посылки? Выражают ли они определенную точку зрения на какое-то человеческое качество?

Поскольку книгу мы пишем в четыре руки, то я иногда буду вклиниваться и комментировать написанное Крисом, а он будет дополнять мои главы.

Как и Криса, производители сценариев нередко подряжают меня на критический разбор своей продукции. Применение инструмента «тема» сразу же вызывает доверие клиента и задает направление для дальнейшей работы. Если клиент видит, что я понимаю суть его истории, у нас возникает хороший контакт и стартовая площадка для доработки сценария.

Недавно один адвокат, ставший сценаристом, пригласил меня проанализировать его сценарий о громком судебном деле, в котором он участвовал. В сценарии мастерски были описаны юридические тонкости, но в целом он тянул скорее на глубокомысленную документалку, чем на вызывающую сильные эмоции драму.

Когда мы сели все это обсуждать, я сказал, что этот судебный случай интеллектуально меня увлек, но эмоционально оставил чувство неудовлетворенности. Мне не хватало осязаемой темы. Мы стали перебирать темы своих любимых фильмов про юристов (вспомнились «Анатомия убийства», «Эрин Брокович» и «Приговор») и обнаружили, что эти картины эмоционально воздействуют, потому что в них юридический спор приправлен еще и личными историями.

Волновало бы нас загрязнение окружающей среды капиталистами, если бы в фильме не было сюжетообразующего противостояния голодранки Эрин и ее чопорных коллег из имущего класса? Дэвид Мэмет в «Приговоре» хорошо показывает дело о врачебной халатности. Но история цепляет нас из-за пьяницы-адвоката, который идет против равнодушной системы, чтобы спасти собственную душу.

Мы с клиентом перебирали разные варианты темы, и вдруг он сказал кое-что занятное. Он признал, что рассмотрение того дела поставило его на небывалый прежде уровень ответственности. Бинго!

Можно ли тему ответственности провести во всех сюжетных линиях? Это оказалось возможным. Строго говоря, выходило, что эта тема пряталась там повсюду, как бы выжидая: хватит ли у нас ума ее разглядеть? Ура! После того как мы выманили тему из логова, новая концепция сюжета уже заботилась сама о себе. Из подробного изложения судебного казуса сценарий превратился в серию эффектных стычек, заставляющих персонажей осознавать, что они сами ответственны за то, как будут жить.

За несколько недель мой клиент написал новый вариант сценария: крепкий судебный триллер о громком деле, которое преображает жизнь почти всем, кто в него вовлечен. При помощи самого примитивного инструмента мы подняли простой фактаж до уровня настоящей драмы.

Глава 2
Список «хотений»

Маккенна

Есть три правила сочинительства, и никто не знает какие.

– Сомерсет Моэм

Приведенные в эпиграфе слова принадлежат одному из лучших писателей XX столетия, и они помогают мне, преподавая, не задирать нос. Я не знаю, как люди создают свои творения. Это таинство, для которого нужны вдохновение, упорный труд и еще что-то необъяснимое, – этому не научишься по учебникам и книгам (слышу стон моего издателя).

К счастью, мастерству (если не искусству) научить можно. Тут есть свои твердые правила, которые в руках художника обретают пластичность. Понимающий художник сначала проходит «базовую подготовку», усваивая эти правила, а затем с ними играет.

Однако, похоже, что чаще писатели-неофиты сразу бросаются творить, пропуская начальную ступень – обучение ремеслу.

В театральном училище мы с однокурсниками не понимали всей важности школы. Мы стремились стать актерами, нами двигали страстные порывы, и мы слегка презирали необходимость приобретать знания. Исполненные юношеского задора и самых лучших намерений, мы играли сцены перед нашими учителями. По большей части эти этюды были так себе.

Дотерпев нашу игру до конца, наш педагог неизменно начинал разбор с простого вопроса: «Чего хочет этот персонаж?» За семестр мы играли в десятках сцен, и вопрос звучал всякий раз, без исключений. И всякий раз ответом было мычание и невнятное бормотание. В нашем упорном невежестве мы были довольно забавны.

И такая традиция сохраняется. Мне тоже пришлось преподавать актерское мастерство и пересмотреть сотни сыгранных студентами сцен. И так же, как мои учителя, я почти всегда спрашиваю: «Чего хочет ваш персонаж?» И как и мы десятилетия назад, нынешние студенты, потупив глаза, мямлят что-то в смысле «ну, я не знаю».

Поэтому во имя нашего ремесла я хочу, чтобы вы и я (в основном вы) составляли список возможных «хотений». Когда мы знаем, что нас обязательно спросят, мы должны, если хотим выглядеть хорошими студентами, заготовить какой-то ответ.

Так чего же могут хотеть люди? Начнем с самых первичных потребностей: еда, одежда, кров. Можно ли сочинить историю о таких простых желаниях? Почему бы и нет? Не они ли движут героями «Виктора/Виктории» Блейка Эдвардса?

Отсюда можно двинуться дальше. Алкоголик хочет выпить: спросите, например, героя Николаса Кейджа в «Покидая Лас-Вегас». Грешники хотят искупления. Почти все мы жаждем любви и признания. Уильям Уоллес из «Храброго сердца» жертвовал всем ради свободы, а Мик Джаггер никак не может получить удовлетворения.

И если мы забыли, Синди Лопер сообщает, что девочки хотят веселиться.

На самом деле поп-музыка – это настоящий учебник всевозможных желаний. Ребята из Fame хотят вечно жить. Арета хочет УВАЖЕНИЯ, а в комедии «В джазе только девушки» Мэрилин Монро хочет «быть любимой тобой, только тобой, и никем другим». У Мэрилин это выглядит как сладкое томление, а вот у Гленн Клоуз в «Роковом влечении» ее простое «хочу» становится по-настоящему страшным.

Майклу Корлеоне нужна семья, и, чтобы ее обрести, он готов убивать. В этом его трагедия, верно? Сколько людей тоскуют без спутника жизни и детей? На какие драматические поступки мы способны ради таких простых вещей?

И может, не очень деликатно такое говорить, но большинство из нас готово попасть в глупое положение, лишь бы исполнить свои сексуальные желания. А что сказать о второстепенном персонаже комедии Мери Чейз «Харви», который мечтал сидеть под деревом с пивом и в компании с девушкой, которая бы гладила его руку и говорила: «Ну ладно, ладно»? На первый взгляд ничего особенного, но на этом держится целая сюжетная линия.

Деньги до той или иной степени мотивируют большинство из нас, а Джеймс Бонд заскучал бы без дела, если бы не бесконечная череда негодяев, стремящихся завоевать мир. Сам Джеймс, похоже, вполне счастлив, пока у него не иссякает запас экзотических сигарет, смертельно опасных фам-фаталь и коктейлей мартини («взболтать, а не смешивать»). Если подумать, я бы тоже такого хотел.

Спортивные команды хотят выигрывать призы, и не в одной сотне фильмов показано, на какие жертвы спортсмены ради этого идут.

Песенкой со словами «Я хочу» начинается едва ли не каждый бродвейский мюзикл. Этакий гимн, провозглашающий главное устремление героя, которое дозреет и подвергнется испытаниям в ходе дальнейшего сценического действия. Красавица из «Красавицы и чудовища» музыкально тоскует о приключениях, как у героев книг, которые она читает. Элиза Дулиттл из «Моей прекрасной леди» мечтает о «миленькой» комнате с огромным креслом. Песня «Обалдеть, чуваки» из «Блондинки в законе» сообщает нам, что Элли Вудс хочет замуж за Уорнера, и исполнению этого желания посвящена вся остальная история.

Бывают ли еще какие-то «хотения»? Ничуть не сомневаюсь. Карьера, почести, признание, победа, свой дом, мир во всем мире, дружба, покой, уединение, знание, мудрость, озарение, ответы, единение с Богом. Этот список можно продолжать и продолжать, и каждый его пункт легко послужит основой крепкой истории.

Для нас, рассказчиков, список «хотений» становится необходимым орудием, которое нужно постоянно оттачивать и все время держать под рукой. История просто не начнется, пока кто-нибудь чего-нибудь не захочет и не двинется в сторону своей цели. Если же у вас есть персонаж с готовым желанием, ваша повесть сразу рванет вперед.

Для пользы дела я попросил группу своих недавних студентов помочь мне составить список «хотений». Его я прилагаю ниже. Но хорошо бы вам создать и собственный. Когда сформулируете его, держите под рукой в своем ящике с инструментами и применяйте.

Любовь

Деньги

Удовольствия

Оценка (Одобрение)

Безопасность

Месть

Стабильность

Власть

Победа

Свобода

Признание

Слава

Искупление

Уважение

Приключения

Бог

Истина

Справедливость

Американский образ жизни

Внимание

Мир

Секс

Счастье

Семья

Бессмертие

Общение

Выживание

Знания

Мудрость

Наркотики

Бегство

Хорошая история

Талант

Определенность

Дом

Нормальность

Переживания

Вдохновение

Веселье

Независимость

Забыть

Помнить

Наследство

Развитие

Прощение

Дружба

Смерть

Элегантность/Красота

Руководство

Индивидуальность

Компания/Товарищество

Одиночество

Адреналин/Прилив

Рок-н-ролл (см. Наркотики и Секс)

Комментарий Воглера

Недавно я присутствовал на занятиях у Дэвида в Колумбийском университете и подключился к разбору студенческих сценариев. И мы все время задавали один и тот же вопрос: чего этот персонаж хочет? Если это не придумано, то весь сценарий и отдельные сцены выглядят неубедительно, расплывчато, бесформенно.

У меня тоже есть свой вариант списка «хотений», иерархия материй, ведущих людей по жизни. Может, не все мы это понимаем, но каждый из нас строит свою жизнь согласно некоторому набору базовых установок, выбранных из стандартного списка желаний, в той или иной степени присущих любому человеку. Каждая личность и каждый персонаж художественного произведения сознательно – а чаще бессознательно – выбирает из списка один мотив, который влияет на его поведение больше прочих. Остальные выстраиваются ниже, по степени убывания важности, но один, как правило, доминирует. Например, кому-то важнее всего всегда поступать по-своему, кому-то – любой ценой сохранять неприметность, кому-то – всегда быть правым, кому-то – казаться богатым, кому-то – всегда владеть ситуацией, кому-то – быть ни на кого не похожим и т. д.

В историях в принципе и рассказывается об этом выборе и главного героя часто заставляют сознательно пересмотреть его неосознанную привычную иерархию устремлений. Например, в конце повествования герой, которому важно было любой ценой победить, переоценивает свои приоритеты и выдвигает во главу списка новый стимул, например жажду любви или дружбы. У меня самого в жизни долгие годы главным приоритетом было «Я всем должен нравиться», и это означало избегать поступков, которые могут кого-то расстроить, стараться всем угодить в ущерб самому себе. История моей жизни содержала урок для меня: стремление угодить ближнему – хорошо в свое время и в своем месте, но никуда не годный жизненный принцип. Я научился жить с собой в ладу, предоставляя окружающим право любить или ненавидеть меня, как им захочется.

Глава 3
Где большая сделка?

ВОГЛЕР

Голливуд – это бизнес, в котором выплываешь или тонешь, здесь не станут тратить время на твое обучение, но в начале пути, став рецензентом в Orion Pictures, я получил один ценный урок. Редактор сценарного отдела однажды собрала всех рецензентов и сообщила, что никто из нас понятия не имеет, что такое сцена. Я удивился: я думал, что знаю это. Сцена – короткий фрагмент фильма, происходящий в одном месте в определенный отрезок времени, когда разворачивается какое-то действие или сообщается какая-то информация. Неправильно, сказала она.

И стала объяснять, что сцена – это сделка. Она может обходиться без денег, но обязательно предполагает какие-то изменения в контракте между персонажами или в соотношении сил. Это такое взаимодействие, в которое вступают две или более сторон, имея между собой некое соглашение, и либо договариваются, либо сражаются, пока не придут к новому, после чего сцена должна закончиться.

Например, опрокидывается давно утвержденная иерархия. Слабый путем шантажа берет верх. Народ восстает против диктатора. Герой пытается порвать с кем-то отношения или преодолеть зависимость.

Или это может быть история возникновения нового союза либо вражды. Двое, прежде ненавидевшие друг друга, заключают новое соглашение: сотрудничать перед лицом новой угрозы. Парень зовет девушку на свидание, и та соглашается или отказывает. Два гангстера сговариваются укокошить конкурента. Толпа вынуждает шерифа выдать арестованного на суд Линча.

Задача в том, чтобы прийти к новому балансу, и, когда сделка совершилась, сцена закончена, точка. Если нет сделки, то нет и сцены, во всяком случае такой, которая добавляет сценарию веса. Пустая сцена подлежит либо выбрасыванию, либо переписыванию с целью добавить некую существенную смену расстановки сил.

Затем редактор заметила, что многие авторы тоже не понимают, что такое сцена, и начиняют сценарий недосценами, нужными лишь для того, чтобы ввести персонаж или обозначить экспозицию. Не знают, как начать и закончить сцену, тратят время на вступления и болтовню, продлевают сцену после того, как участники сговорились. Сцена – это сделка. Ударили по рукам – прочь из кадра.

Этот принцип здорово помогает мне при определении смыслового зерна сцен, но, как я увидел, он работает и на макроуровне, для более крупных вопросов сценария, ведь любая история – это пересмотр какого-то главного соглашения, договоренности между противоборствующими силами. В романтических комедиях пересматривается контракт между женщиной и мужчиной. Мифы, религиозные притчи и заветы, сказочная фантастика перестраивают взаимодействие между человеком и высшими силами, правящими в мире. Условия неустойчивого баланса между добром и злом вновь и вновь пересматриваются в каждом боевике про супергероев и в каждой истории с моральной дилеммой. Кульминацией многих кинокартин бывает судебное решение, устанавливающее новое положение дел: приговаривающее злодея к наказанию, провозглашающее невиновность или задающее условия спорной сделки. О чем бы ни шла речь, мы начинаем с одного соглашения, а в конце получаем другое.

Понимая, в какой момент состоялась главная сделка фильма, ты видишь, на чем фильм должен закончиться. Сегодня многие картины продолжаются еще долго после того, как для публики они, по сути дела, закончились. Зритель знает, что истории конец, когда оглашен последний пункт нового порядка вещей, и начинает ерзать, если режиссер добавляет красивый росчерк, приделывает коду, переносится на десять лет вперед и пр. Когда мальчишкой я смотрел кино в автокинотеатрах, то замечал, что многие зрители заводят моторы и укатывают прочь, когда фильм еще не закончился. Для них крупная сделка в картине состоялась, когда чудовище убито или злодей схвачен, им нет охоты смотреть, как герой целует возлюбленную и уезжает в закат. «Ударили по рукам – прочь из кадра» – отличное правило и для сцен, и для целых историй.

Для меня быть «другом Вога» ценно, помимо прочего, тем, что удается оказаться рядом в момент неожиданных извержений его вулканического ума. Его мысли, как бомбы, внезапны и непредсказуемы. Иной раз они увлекают меня в длинные и извилистые полеты сквозь бездонную кроличью нору. Но чаще наводят на золотую жилу.

«Крупная сделка» – это чистое золото. Однажды утром я обнаружил ее в почте и тут же набросал новый план дневного занятия со сценаристами. Я распечатал текст, подцепил из библиотеки первое попавшееся видео и представил это все студентам.

Вооружившись концепцией, мы принялись смотреть фильм, отмечая на ходу, какие сцены работают, а какие – просто балласт. В нашем инструментарии сторителлинга появился новый диагностический инструмент! С того дня и до окончания семестра мы обсуждали все сочиненные студентами сцены с точки зрения сделки. Уровень их текстов от этого существенно вырос.

Крис не называет имени редактора студии Orion, нашедшего этот самородок и поделившегося им, но позвольте мне пропеть ему или ей пару дифирамбов.

Реплика Воглера. Для сведения: ее звали Мигс Леви, и она заслуживает твоих дифирамбов. Что бы это слово ни значило.